***
— И вы хотите отдать власть в руки этой женщины?! Вы посмотрите на неё, она же вылитая проститутка! Какаши уныло пялился на выцветший экран телевизора. Главный соперник Мэй выглядел задроченным плешивым дядькой, но внутри таил какую-то прыть, которая даже в словах сочилась. Понятно было, почему Ягура пытался пихнуть в верхушку страны этого типца. — Мы обязаны сохранить культурное достояние страны Воды, возвеличить традиции и сохранить волю предков. А что же до вашего вопроса, то ответ прост. Рабский труд — серьёзная проблема, требующая решения. Голосуй за меня, народ Воды, и я обязательно займусь этим вопросом. Какаши тяжко вздохнул. — И это — тот вот хмырь, из-за которого Обито торчит в шахте? Рин оторвалась от попыток воскресить лягушку. Бедное земноводное пережило сотню клинических смертей, но стараниями ирьёниндзюцу и печатей стазиса всё ещё влачило своё существование. Лишь для того, чтобы умирать всё более изорщёнными способами и ставить перед Рин новые задачи. — Как он там? — с искренним беспокойством спросила она. — Хм-м... — ответил Какаши. Взглянул на часы и понял, что приближается его смена. — Скоро узнаем. Но, решив отдохнуть ещё пару минут, он ткнул на кнопку смены канала. В телеке появилась иная картинка. Мужик в чёрном плаще и красно-белой рогатой маске с жаром вещал с поваленного холодильника. Под ним из разбитых бутылок растекалось пойло. — …И вы хотите, чтобы ваши дети травились этой заразой?! Палёное бухло — бич современного общества! Люди, ответственные за расползновение этой смердящей чумы, должны быть переданы карающему клинку справедливости! Картинка отдалилась и обрисовалась синим фоном столичного ТВ. В кадр влез репортёр в красном галстуке. — Рейды известной группы дебоширов продолжаются. И теперь прямо в сердце нашей страны — в Амегакуре…***
Обито размахнулся и со всей силы вдарил киркой по камню. Тугая вибрация отдалась в руки и противно прошлась по спине. — Не выкладывался бы так, — сказал суеверный сокамерник. — Эти камни проклятые. Всю душу высосут, если без сил сляжешь. Обито смахнул со лба пот. Они вдвоём стояли в мрачном тупичке и долбили стену с желтоватыми проблесками металла. Силы и правда быстро иссякали, так ещё и дышать было тяжко… «Может, это не просто дебильное суеверие?..» — Слушай, — спросил он. — А ты знаешь, чё с этими рудами потом делают? — Как что? Оружие, ясное дело! Хотя, может, и ещё чё, но один мудила из охранников хвастал своим ножичком. Говорил, что из металла отсюдова отлил. Мудозвон. У этих уродов проклятое оружие, но они почему-то не издыхают! Тоже демоны, наверное! Везде они, создания адские… Обито уставился на желтоватую руду. Усмехнулся. Как он раньше-то не понял… — Потому что металл обрабатывают. Вот и не издыхают. — Э-э? Как они дьявольский дух изгоняют?! Кто ж демонам поможет другого демона изгнать?! — Нет в нём никакой дьявольщины, — снисходительно пояснил Обито. — Это чакропроводящий металл. Он без обработки чакру высасывает. Потому тут так тяжко впахивать. Он злобно сцепил кулаки и продолжил: — Мудилы! Нельзя неподготовленных сюда пускать, так ещё и без защиты! — Защита?.. — удивился мужик. — Да какой оберег поможет от… Обито перебил: — Те фиолетовые фуиндзюцу у клеток… вот она, защита. Чтоб мы все во время сна не подохли. Такие везде ставить нужно. Сюда-то тем более, где металл откр… Свистнула плеть. Спину рассекло звенящей болью. — Харош пиздеть!!! — заорал охранник позади. Обито зажмурился и мысленно пообещал себе прикончить этого урода. Не оборачиваясь, он поднял кирку и замахнулся в новом ударе. «Ну как дела, работяга?.. — в разъярённый поток мыслей вклеился гаденький голос Какаши. Словно родной в этом сознательном порыве, он вызвал лишь один ответ: «Да пошёл ты!» «Т…ше, чего т… злой такой?.. Рассказывай, как обстан…вка». Его голос звучал неразборчиво, слово приглушённый шёпот. Наверное, и тут камни поработали: вмешивались в работу ментального коридора. «Действительно, чё я такой злой?! — не сдержался Обито. — Стены чакру сосут, меня хлыстами пиздят, а люди демона местного шугаются. Горгоной кличут». «Горгона?.. Зв…ит жутко. Это какое-то чудовище?..» Обито ухмыльнулся. «Если бы… кошак это». «И …ак он, стрёмный ко…к?» «Да не, милаха. Только людей жрёт». — Пиздуйте жрать, уроды! — грохотом прокатилось пещерное эхо голоса. «Чёрт, — Обито выругался в ментальный коридор. — Ко мне тут припёрлись. Давай, Какаши». И обрубил связь. Столовка представляла из себя мрачный и плотно набитый грот. Обито сидел меж нескольких дохлых мужиков и ковырял холодную похлёбку. «Если они только этим и питаются…» Сбоку что-то мокро хлюпнуло и глухо ударилось. За соседним столом в тарелку плюхнулся человек. Он выглядел как мертвец, но мгновением позже Обито понял. «Он и есть мертвец». Труп буднично скинули на землю соседи. Едва не посравшись, быстро заграбастали супец. Другие не проронили не слова, а Обито отчуждённо пялился на них, словно перед его глазами крутили фильм ужасов. Охрана подоспела быстро. Двое бандитов утащили бездыханное тело… Нависло чужое присутствие. Обито резко выхватил чью-то руку возле своего супца. От скопленной злости он с хрустом завернул её со всей силы. — Ты чё творишь, мра… — он обернулся. Рядом с ним от завопила тощая чувиха. Она схватилась за руку, стала кусать губы, сдерживая крик. Всю ярость сбило ощущением ужасной вины. Чего же он натворил… — Эй, т-ты… ты прости. — Чё у вас творится, мусор?! — со спины подошла охрана. Девчонка всё корчила гримасу боли, шипела и остервенело пялилась на них. Обито оглянулся на мерзких мудил. Злость растеклась стынувшим в жилах морозом. Он чётко представил, как вдалбливает первому бандиту кадык в трахею, хватает его нож и лезвием вгрызается второму прямо в печень. Представил, как оба на полу корчатся от боли, задыхаются и истекают кровью за то, что совершили… Но нет. Слишком мало этим мудилам. Сколько ж от их рук и от рук других бандитских мразей невинных чуваков и чувих пострадало?.. Если им и платить, то за каждого. — Из-за тебя эта сучка не сможет работать! Так её ж терь и по кругу не пустишь, дохлая слишком! Мрази загоготали. — Ты пиздуешь с нами, ублюдок, — его резко выдрали из-за стола, он оступился, повалился на пол и проехался ладонями по грязному камню. Опёрся саднящими руками. Замер, мыльным взором разглядывая разлитый суп. «Вдолбить кадык, вытянуть нож, продырявить печень…» — Вставай, мразь! Под дых прилетел удар. Обито вздрогнул от боли, закашлялся. Быстро пришёл в себя и едва ли не набросился в жгучем желании разорвать мудака на куски. Но в последний миг сдержал рвущееся пламя. — Вставай! — его потянули за плечо, и он поднялся на ноги. Поплёлся, куда потолкали… «Вдолбить кадык, вытянуть нож, продырявить печень…» Обито не замечал дороги, по которой его вели, и поглядывал за спину на стрёмные рожи. Аккуратно высматривал миг возможной атаки. Бессмысленное и бестолковое занятие. Ведь отходить от плана нельзя.***
По просёлочной грязи хлюпала неприметная группа путников. Их заливало туманом дождя, и они прятались под блеклыми плащами. Минато изредка вылавливал в тенях деревьев резвые фигуры охраны. — Трое, — шепнул он Рин. Рин лежала рядом, листочки её маскировочного халата измазались в грязи. С панамки стекали дождевые струи. — Четверо, — тихо ответила она. — Один отстаёт. Держит дальний сектор. Минато прищурился. Вгляделся в неровный лесной частокол. Выцепил четвёртого. — Вижу. Неприметную группу путников из тени прикрывали шиноби. Минато прекрасно знал, кого они охраняли. «В любом случае… цель здесь».***
Давили холодные прутья. Ржавые цепи протяжно скрипели, и клетка плавала над пропастью. Обито опасливо пытался протиснуть голову сквозь решётку, чтобы посмотреть, что там твориться наверху. Вдруг цепи выдрутся из камня? Вниз он старался не пялиться, ведь в бездонной пустоте тонуло даже эхо. Здесь было темно и мертвенно тихо. В соседних клетках качались люди, но Обито не знал, живые они или мёртвые. И только одинокий каменный балкончик светился дымкой бледного фонаря, а из глубин породы неслось далёкое бормотание охранников. Их бубнёж служил вечным фоном, но сейчас гул распадался на отдельные голоса. Из арки тоннеля вылезли двое бандитов. По земле волочили искорёженный труп. Из развороченной грудной клетки торчали рёбра. — Фух… — устало пробубнил первый. — Вот знаешь, вроде и вырезаем из них внутрянку, а легче они не становятся. Второй усмехнулся. Они бросили тело возле стены и пошли к выходу. — Попёрли уже, ещё одного ж тащить придётся… — Достало уже это всё… Обито снова остался один. Но вдруг незаметная тень скользнула к трупу. Блеснули фиолетовые глаза. Горгона уткнулась мордой в развороченную грудную клетку. Принюхивалась. «Интересно, ты только мёртвых ешь или и живых тоже?..» Гогот снова близился. — …ну и, в общем, заставили мы этих уродов друг друга камнями забра… — охранники вывалили новый труп. Пихнули его к первому. — Горгона, пошла нахер отсюда!!! Кошак вскочил и выгнулся в спине. Охранник грузно замахнулся на него ногой, но тот извернулся и ускакал в арку. — Сраный демон… — он подошёл к обрыву, выудил сигарету и закурил. Его дружбан встал рядом. — И чё его здесь держат? — Да скучно без него будет. Так хоть какое-то развлечение… Кошак, жрущий людей. Забавно же. — Пф-ф… нашёлся тут любитель юмора. А вот когда мы того мужика в говёную яму скинули, ты молчал. Лицемер хренов. — Да заткнись ты уже, мудила… Обито слушал их разговоры и тихо охреневал от будничного тона. «Они тут все больные! И развлечения у них больные!» Ублюдок скинул окурок в пропасть. Мерцающий огонёк стух в непроглядной темени. — Так. Потягали. А то не успеем нихрена. — Да уж… Пшли. Они подхватили труп, поднесли к краю и сбросили вслед за сигаретой. После туда же выкинули второй и свалили без слов. «Когда компромат окажется в моих руках, я уничтожу это место, — яростно решил Обито. — Оно не должно существовать». В планы сенсея не входило уничтожение этих мразей, но внутреннее чувство справедливости велело эти планы дополнить. «Если их будут судить — кто-то точно избежит наказания. Да и пока дело дойдёт до разборок… сколько ж народу ещё должно сдохнуть, чтобы оно дошло?!» Кто-то сбоку внезапно зевнул. — Дрыхнуть мешают, — буркнуло окутанное мраком существо из соседней клетки. — Мудилы. — Э-э?! — удивился Обито. — Я думал, ты сдох! — Чё вякнул?! Хер им пересоленный, не сдохну я тут! Всех порежу, всех закопаю, уродов! — злобно затараторило существо. Обито рассматривал еле видные очертания сгорбленного чувака. — Ты спал?.. Почему не ответил, когда меня сюда притащили? — Э-э?! Так это ты под ухом пиздел, уродец? А я уж думал, что голоса опять припёрлися. Голосам нельзя слов отдавать, голоса говором питаются, и ещё больше пиздеть начинают… вот я молчал. — Э-э… А сейчас-то чего не молчишь?.. — Да охранники эти! Они настолько противные, что даже голоса их боятся. Но я не боюсь. Я каждому яйца вырву, каждому уроду! Обито чувствовал, как нервно задёргался его глаз. Вот только поехавших ему не хватало… Поехавший схватился руками за прутья, прильнул поближе. Обито уставился в неопределённо волосатую круглую рожу. — Слышь, пацан. Те доверять-то можно?.. — спросил поехавший. Но так и не дав времени подумать, продолжил: — Короче, тут дело есть. Мы выносить этих мудил бандитских собираемся. Ты с нами? — Э-э… а мы — это кто? — Я, мужики и мои голоса. Все здоровые ребята. Если и не вырвемся — то такую трёпку этим уродам устроим… Обито воодушевлённо кивнул. Он видел шанс. — Я в деле. Но чё вы именно провернуть-то хотите? Каков ваш план? — Резать, убивать, мочить уродов! Утопить гандона Кенто в сортире за то, что он сделал с беднягой Кусоши! Вот и весь план! — Не-не! Не покатит! — Чё? Зассал, что ль?! — Да не! Вы ж не шарите. Сюда важная шишка прётся, кандидат в Оками, между прочим! — И чё ему нужно, мудаку этому? — Глаза мои. Я Учиха. — Э?! Из террористов?! — Да чё ж сразу из терро… — Террористы нам нужны!!! — бойко завопил поехавший. Обито не знал, что ему ответить. — Ну так чё, чё за шишка? — продолжал поехавший. — Если у нас будут доказательства причастности такого важного чувака — это место точно прикроют. — И чё за доказательства?! Схватить его предлагаешь? — Не-не! Нельзя его сразу трогать! Оставьте его мне, а сами займитесь охраной. Поехавший замер с хмурой рожей. Его клетка покачивалась, а он слился с этой ржавой скрипучестью. И вдруг неистово заржал. — Деловой ты парень, Учиха! Как тя звать-то?! Обито нервно усмехнулся. — Учиха Обито.***
Ливень стих, и редкий дождь моросил по открытым плечам. Обозлённая толпа штурмовала стены рабского комплекса. Мэй стояла на пригорке и издалека наблюдала за учинённым хаосом. Миленькая репортёрша подошла к ней с микрофоном, слегка покачиваясь на высоких каблуках. В её глазах красовалось открытое восхищение. «Красивые туфли, дорогуша, но что ж ты попёрлась в них в такую грязь?..» — Вы готовы? — взволнованно спросила репортёрша. Мэй кивнула. Состроила грустно-серьёзное выражение лица. Ей протянули микрофон. Оператор включил камеру и сказал: — Начинаем через три, два, один… — Здравствуйте, зрители нашего телеканала, — с резвостью хищника начала репортёрша. Влетела в свою стихию. — С вами новостная передача Водяные Часы и я — Самэ Хоусоу. Сегодня тревожные вести пришли к нам из дальних островных регионов. Вблизи деревни Фуши Косуто произошёл случай вопиющей несправедливости. На месте некогда заброшенной шахты очевидцами был обнаружен лагерь, в котором, по заверениям, держат рабов. Также появились неподтверждённые слухи о том, что кандидат на пост Оками — Кангоку Фукай замешан в организации этого предприятия. Взбешённые жители деревни организовали акцию протеста. Теруми Мэй, член верхней палаты партии Страны Воды, известный политический активист и кандидат на пост Оками, желает сделать обращение. — Спасибо, Самэ, — ответила Мэй. — Мы не можем больше закрывать глаза не беспредел, который творится в дальних регионах. Эти люди вышли из своих домов, чтобы спасти из кровавого плена родных и близких! Мизукаге Ягура, я обращаюсь к тебе! Не смей отмалчиваться, пока на окраинах твоей страны гибнет сама человечность! — Мы будем держать вас в курсе событий, — подхватила Самэ. — Оставайтесь с нами. Оператор выключил камеру. Мэй хмыкнула. Второй шаг был сделан. Хорошо, что в местных и так скопилось недовольство, и единственная весть о том, что Кангоку Фукай, кандидат от самого Мизукаге, замешан в грязных делах, побудила их восстать. Уровень благополучия в Стране Воды сильно отличался в разных регионах. Ягура всё обещал обитателям дальних островов перемен, но по своим причинам тянул, и теперь этим вышло воспользоваться. «Они и так чувствуют себя брошенными… — подумала Мэй. — Естественно, как только они поняли, что главный кандидат Ягуры на них ещё и деньги делает…» Бунтовщики вдали тянули ввысь плакаты, швыряли камни о стены и поджигали факелы. Мэй прищурилось. Всё шло по плану, но плохое предчувствие преследовало её. Хорошо бы обойтись малой кровью.***
Клетка вздрогнула. Охранники тянули её из-над глубокой пустоты. Обито холодно смотрел в их тупые глаза и ждал, пока его опустят на землю. Металл резко звякнул, и голова вмазалась в потолок. Обито едва слышно зашипел. Дверцу открыли. — Вылезай. Без лишних слов он вылез, встал на ватных ногах и зашатался с непривычки. Потряс руками, наконец разжал локти. — Конец тебе, Учиха, — сказал охранник и пихнул его в сторону арки. — Пришли за тобой. «Что… уже?! — Обито напрягся. Потопал в тоннель, всё размышляя о том, как теперь будет выкручиваться. Сенсей всё ещё не передал ему камеру! — Чё ж делать?..» И тут решение пришло само собой. — Мне поссать надо, — не соврал Обито. — Пф-ф, чё вякнул, — загоготал охранник позади. — Обойдёшься. — А если я вашего босса обоссу, чё ты мне скажешь, а? Мне всё равно терять нечего! Он вас за это сам обоссыт, поняли? По затылку тяжело прилетело. — Топай давай! «Чёрт…» — выругался Обито и побрёл дальше. Уловка не сработала. — Эй, Кенто, — вдруг встрял другой охранник. — Чё? — Правда ж нехорошо будет, если эта тварь обоссытся при Фукае-сане. Или всё-таки сработала?.. — И чё ты предлагаешь? — Ну-у… в сральник его сводить. Чё ж ещё то?.. Охранники остановились в размышлениях. Обито замер в томительном ожидании. — Похер, пошли… всё равно времени дохрена, придётся там торчать без дела, ждать, пока этот хуй явится. Обито хитро улыбнулся. Его повели дальше по каменным катакомбам, загнали в уголок с одинокой дверью. — Пиздуй, — фыркнул этот Кенто. — Мы, так и быть, в эту вонь не полезем… Обито фыркнул. Ему же лучше. Он открыл дверь, и его мгновенно накрыло убийственным смрадом. «Ч-чёрт…» Но иного пути не осталось. Обито залез внутрь, закрылся. Мимолётно оглядел ряды грязных засранных дыр в полу, даже не огороженных. Пришкерился в уголок и открыл ментальный коридор. «Сенсей, камера! Срочно надо, больше возможности нет!» Жёлтая вспышка рассекла мразотную тьму. Сенсей на мгновение поморщился. Но быстро передал скрытую камеру и испарился в таком же золотом зареве. «Везёт же ему… свалил». Обито, стараясь дышать редко и размеренно, через рот, прицепил камеру к вороту. Постоял возле подробленного одинокого зеркала, примеряясь. Повертелся, спрятал так, что с большинства ракурсов не разглядишь. Потом отлил в дырку, и в животе наконец перестало тянуть. Вышел, и его снова потолкали в неизвестном направлении. Вывели в бескрайний зал с лифтовыми шахтами, но в сами лифты не полезли. Вдалеке непривычным зноем горели огни. За накрытым столом сидел плотный мужик и обжирался. — Должно быть, вы голодны, Фукай-сама, — рядом услужливо скакал какой-то плешивый чувак в традиционной одежде. Обито подвели ближе. — О, мой товар, — хмыкнул Фукай. Оглядел мелкими противными глазками и впихнул в рот кусок жаренной рыбы. — Ведите сюда, усаживайте. Всё равно пока я не пожру, из этой дыры не двину. Охранники пихнули его к столу. — Садись, покушай, — сказал Фукай. — В последний раз в жизни может набьёшь желудок вкусной едой, — он прищурился. — Хотя для пустынного террориста ты больно откормленный… Обито злобно стянул кулаки. Пока в той бомжатской столовке у него отобрали последнюю похлёбку, эта мразь здесь вздумала отжираться?! — В папаню пошёл, — процедил Обито. — Кх. И чё ж с твоим папаней стало? — Помер он. Давно. — Понятно. Сказал бы, что мне жаль, но мы не в телевизоре… так что уж извини. Обито едва заметно, с потаённой злобой, усмехнулся. Может, и не в телевизоре, но съёмку-то он вёл. — Ну и сколько мои глаза стоят?.. — Хм-м… тебя правда это заботит? — удивился Фукай. — Немало. Вряд ли ты видел такие деньги за свою жизнь. Скажу честно, я не хотел возвращаться сюда. Это место вызывает искреннее уныние, — он усмехнулся. — Разочарование из-за несправедливости. — Да как ты смеешь что-то пиздеть о справедливости?! — зарычал Обито. Глаза Фукая блеснули недобрым огоньком. — Я знаю побольше тебя, шкет. Но поверь мне, справедливость порою достигается совершенно несправедливыми методами. — О чём ты, урод?! — Тебе не понять. Представь, что прибыль с продажи глаз… одного жалкого террориста пойдёт на развитие инфраструктуры в отсталых регионах, создание хороших условий работы, на строительство нового жилья для тех, кто вынужден существовать в халупах и каждую зиму трястись от холода. — Что-то я не верю, что продажа моих глаз способна в миг сделать всех рабов шахты счастливыми. — В миг?! — Фукай противно захохотал, едва ли не удавливаясь своей рыбиной. — Да уж… ты ещё тупее, чем я думал. Я даже не удивлён, что ты подался в террористы. Хотя… вряд ли у тебя был выбор. Обито фыркнул. И с отвращением понял, что впервые согласен. Жителям пустыни и правда не давали выбора… — Ладно, — Фукай наконец пережевал свой кусок и отложил столовые приборы. — Жрать ты не хочешь, а говорить нам с тобой не о чем. Эй! — крикнул он охране. — Отмойте его, а то воняет. И будем начинать. — Хай, — кивнул Кенто. В пятно света вломился какой-то замыленный чувак. На его лбу поблёскивал протектор Тумана. «Шиноби…» — Фукай-с-сам-ма, — нервно произнёс он. — Т-там, это… бунт! Мы их сдерживаем, как можем, но… — Что?! — возмутился Фукай. — Да ты шутишь? Сейчас? Именно тогда, когда я сюда припёрся?! Обито не сдержал злорадной ухмылки. Вскочил, выхватил табуретку и со всей дури швырнул в замыленного чувака. Табурет разлетелся деревянными ошмётками, но Обито стянул со стола кухонный нож, повалил врага на землю и с чувством всадил лезвие в горло. Кровь забила фонтаном прямо в морду. — Т-ты, — вскочил Фукай. — Значит, ты к этому причастен! Охрана! Обито с голыми кулаками метнулся на застывших тюремщиков. Вдарил Кенто по кадыку, спрятался за его тушей от атаки опомнившегося второго. Выудил из вражеских ножен новое лезвие. Яростно пихнул издыхающего Кенто на его дружка, и оба завалились в грязь. Кенто задыхался в муках ещё после первого удара, и Обито жестко всадил второму ублюдку нож в глазницу. Ублюдок заверещал. Обито навалился всем весом, и череп хрустнул. Лезвие застряло где-то в извилинах этого тупого мозга. Обито широко ухмыльнулся. Наконец-то у него вышло отыграться. Он развернул окровавленную свою рожу так, чтобы Фукай хорошенько всё запомнил. — Нету больше твоей охраны, — сплюнул слюну с привкусом вражьей крови на землю. — И это ещё ничтожная цена за все страдания рабов. — Т-ты… да что ты вообще понимаешь?! — нервно заорал он. Словно страх и ярость слились воедино. — Да-да, я наивный дурак, мне много кто говорил. Обито порылся в набедренной сумке Кенто, достал оттуда наручники. «И чё это они их не использовали?.. Неужто понадеялись на печати?». — Но я, в отличие от всяких лицемерных типцов вроде тебя, — продолжил Обито. — Не разбрасываю слова на ветер, а что-то делаю, — подошёл ближе. Ножом обрезал край скатерти. — Сегодня все эти люди получат свободу. — Ты только что подписал всем им смертный приговор, — спокойней сказал Фукай. Понял, что прямо сейчас смерть ему не грозит. — Не успеешь моргнуть, как… — Да завались ты уже! — сказал Обито и впихнул мудаку тряпку в рот. Резко заломил руки, стянул их наручниками и вдарил по коленке. — Задрал! Фукай плюхнулся оземь и глухо завопил от боли сквозь кляп. Всё. Теперь эта мразь точно никуда не сбежит. Обито отвернулся. Пора было вызывать сенсея, да только… «Бунт. Нужно, чтобы вести о нём дошли до самых глубин этой шахты». Обито нёсся по комплексу глухим духом возмездия. Штормом ярости он сносил каждого встречного охранника. Порывом спасительной надежды нёс весть о скорой свободе. Спасал людей из камер, вытаскивал из карцеров и помогал толпе бороться за свои жизни. Бунт поглотил его. И едва ли не стёр мысль о том, что миссия ещё не закончена. Обито снова вырвался в зал с лифтами. Промчался к яркому углу, в котором оставил Фукая. Знакомое белое пятно рылось меж окровавленных пятен земли. Горгона принюхивалась к очередному трупу. Опасливо зыркнула на Обито, и Обито отчего-то захотел подойти поближе. Он поддался своему желанию, медленно присел на корточки. Аккуратно протянул руку к пушистой голове и погладил. Кошка замурчала. Как обычный домашний зверь. А спустя миг и сама стала лезть навстречу. Кажется, ей не хватало ласки. Обито вдруг дёрнулся от резкого осознания того, что только что погладил кошку-людоеда. Но вместе с этим ему вспомнились слова: «…вряд ли у тебя был выбор». В памяти возник дрожащий жар пустыни и дни прошлого, когда он, наивный ребёнок, считал свой клан злом во плоти и желал вырезать порочную память из истории. Обито покинул корпус, когда понял, как ошибался. Учиха Мадара поработил мир. И мир в отместку оклеветал всех его потомков… Несправедливо и жестоко. Обито в смешанных чувствах взял кошку на руки. Кошка оказалась тяжёлой и совсем не противилась. Только мордой как-то любопытно вертела. «Сколько из померших тюремщиков не заслуживали смерти?..» — на мгновение задумался Обито. И случайно выловил затравленный взгляд Фукая. Думы следовало оставить на потом. Обито, так и не отпустив кошку, скрылся обратно в темень. В безлюдной каменной пустоте он связался с сенсеем: «Всё готово, меня можно вытаскивать!» Минато-сенсей появился мгновенно. — Каков статус Фукая? — сразу же спросил он. Мельком покосился на кошку, но ничего спрашивать не стал. — Живой, но… мне пришлось перебить его охрану, и… — Обито стеснительно почесал окровавленный затылок. — Я связал его, но… тут, это… — Бунт? — Именно. Я, это… связал его. Простите. Но его теперь и прирезать могут. Минато-сенсей задумался на мгновение. Видимо, нарушение директивы его из колеи не выбило. — Тогда сделаем иначе, — что-то задумал он. — Я использую Хенге, притворюсь его спасителем и уведу. Тогда к нам с Мэй не возникнет лишних вопросов, а Фукай выживет. — Вы гений, сенсей! — восхитился Обито.***
Обито вылетел из жёлтого тоннеля возле горного склона. Поморщился от уличного света, тут же сорвал камеру с воротника, прекратил запись и протянул её сенсею. Сенсей кивнул. — Я к Мэй, — коротко сказал он. И вспыхнул снова. Подбежала Рин, сразу же накинулась с медицинскими техниками. — Ты не ранен? — обеспокоенно спросила она. — У тебя чакры мало, запас близок к критическому! Обито усмехнулся. Он чувствовал лёгкую усталость, но чтоб истощение?.. Эти камни знатно его потрепали. — Я крепче, чем выгляжу, — браво заявил он. — Ага, крепче, — донёсся знакомый занудный голос. Какаши подошёл с другого боку. — А кто это у тебя в руках? Неужто тот самый кошак?.. «Точно, он же знает!» — Да, это тот самый кошак, — надавил Обито с явным намёком не пиздеть лишнего. Нечего Рин знать, чем Горгона питалась… — О, — удивилась Рин. — Для вида «Кошка Домашняя» она слишком большого размера. И глаза странные… неужто это… это чакрокот, да? — Э-э… — удивился Обито. — Чё-о? — Нет, для чакрокота слишком маленький. И больно… домашний, раз ещё не разодрал тебе все руки. — Да он милашка… — саркастично подчеркнул Какаши. — Это, вероятно, результат скрещивания чакрокота и домашней кошки. Интересно, — Рин протянула к влажному носу палец. Горгона принюхалась. — А в чём прикол? — спросил Обито. — Ну-у, чакрокотов. Они там, случаем, людей не жрут?.. — опасливо поинтересовался он. — А то накинется ещё… Рин посмеялась. Какаши скептично уставился на Горгону. — Они не нападают на столь крупную добычу, если она живая, — сказала Рин. — Они пугливы и жили в основном в ветвистых пещерах залежей чакрометалла, — она улыбнулась и погладила кошака. — А ещё они очень хорошие сенсоры. Если знакомую сигнатуру учуют — так за километры отыщут. — Почему… были? — Истребили их. Из-за суеверий. Ой! — взбудоражилась Рин. — Ты бы её отпустил! Чакрокоты имеют особенность, они могут восполнять чакру из внешних источников. Так они в пещерах выживали. А у тебя чакры мало… Обито пожал плечами. Вроде как он ничего не чувствовал. Хотел было включить шаринган, но глаза больно прожгло. — Точно, печати… — поморщился Обито. — Какаши, распечатай меня! — Пф-ф… — фыркнул Какаши и потянулся за свитками-ключами. — Ты кошку-то отпусти. — Точно… Обито присел и мягко опустил Горгону на землю. Та спрыгнула с рук и уселась рядом. Под стенами рабского лагеря толпа скандировала лозунги. С окраины людского скопления вылетела бабушка, упала лицом в грязь. Кто-то её вытолкнул. — Я пойду, — сказала Рин и рванулась к людям. — Помогу. — Осторожнее там! — крикнул вдогонку Обито и улыбнулся. Всё-таки в душе Рин была очень доброй девушкой, пусть со своей медициной иногда и выдавала стрёмные штучки. Пережив дни во мраке шахты, Обито с новой силой осознал, как же всё же любит её. И Минато-сенсея. И нудного Какаши. И даже рыже… Мэй он готов был сказать спасибо за то, что она ловко провернула всё это дело. Резкий свист пробился в гомоне восстания. По стене пролетела стремительная тень. Вспыхнуло пламя, и толпа утонула в его жгучем зареве. Обито вздрогнул. — Рин!!! — заорал он. Выловил её мелкую изломанную фигурку. И тогда взор затмило новой вспышкой.