***
Вода звонко лилась по стеклянным стенкам вазы. Стебельки ирисов подвсплыли в поднимающихся пузырьках. Дождинки мокрого окна пленили сияние уличных вывесок, и Обито через бублики цветных бликов смотрел куда-то вдаль. Рин безмятежно лежала в отключке позади. Её доставили в центральную больницу Амегакуре к Сандайме на реабилитацию. Сандайме говорила, что не так далёк миг, когда Рин очнётся, но Обито отчего-то чувствовал себя пусто. Он так боялся, что Рин в этом смерче толпы и взрывов потонет, что захотел и сам исчезнуть вместе с ней. Но она выжила. Он выжил. И теперь… — Даров, Обито, — послышался голос. От неожиданности Обито вздрогнул и обернулся. В двери стоял Какаши с пакетом разнообразной жратвы. — Отдохнул бы ты уже, сходил поспать. Сколько сидишь тут? Обито скосил взгляд на бледноватое лицо Рин. — Я не уст-а-а… — он случайно зевнул. — Да уж, — Какаши подошёл к нему и ненавязчиво отпихал к выходу. — Давай, я посижу с ней. — Но ведь… — хотел было возмутиться Обито, но дверь за ним захлопнулась. Он заложил руки за голову, потянулся и вдруг понял, что размять затёкшие ноги и правда не помешает. По коридору деловито сновали медсёстры и врачи. То и дело мимо проносились грохочущие каталки. Чтоб не мешать бурным больничным потокам, Обито попёрся вдоль стеночки к выходу. Накинул плащ с капюшоном, вышел из здания, и его тут же смыло потоком ливня и толпы вниз по улицам. Понесло куда-то без особой цели. Обито потерял счёт рядам бесконечных окон серых высоток и опомнился лишь тогда, когда в знакомых очертаниях разглядел стрелы железнодорожного моста над озером и вокзал. В памяти всплыли низкие обычные домины приозёрного пригорода, которые доводилось проезжать на пути в Аме. В прошлый раз они почти и не бросились в глаза, ведь были так низко… А мост тянулся настолько высоко, что переступал через их крыши. Да и высотки завораживали глаз. «Может, мне прокатиться?..»***
Косой дождь заливался под капюшон и неприятно холодил шею. Пустой вечерний пригород ощущался тихим и как будто мёртвым. В отличие от Амегакуре, он не сиял живыми вывесками. Он прорастал неровными кирпичами во тьме. Обито брёл по широкой улице под слепой стеной и вдруг замер. Дверь одиноко торчала высоко над землёй. Возле неё не было ни лестниц, ни балконов. «Неправильная какая-то дверь…» Он свернул на перекрёстке. Шёл, уставившись в землю, и случайно напоролся на железный забор. Забор огораживал пустое поле, поросшее дикой травой. Прутья так широко стояли, что через них легко вышло протиснуться. Ограждение просто не имело смысла. Обито ступил в это поле, и пальцы ног заколола мокрая трава. Он дошёл до центра. Встал и уставился в небо, прикрыв глаза от назойливых капель. — Почему я не был наказан?.. Безжалостное пламя Катона погубило невинных людей. «Я же… я же и так защитил Рин с помощью Мангекё… зачем нужно было их сжигать?» Никто не сказал ему ни слова упрёка. Все за него так переживали, что и позабыли, что он сотворил зло. И он сам ведь позабыл, пока не понял, что Рин точно будет жить. «Я гнал на Ягуру и Фукая… но… чем я лучше?» За преступлением должно следовать наказание. В том смысл справедливости, но кто ж его самого накажет, если всем на это преступление насрать? «И на бабку ту из гардероба все тоже плевать хотели… Почему некому судить того, кто сам судит?» Обито вдруг поймал себя на мысли, что дрожит. Ему стало морозно и мокро, и он пошёл искать тепло. Бродил по кривым улочкам, пока не наткнулся на тусклый свет. Несколько маленьких фонарей болтались на ветру над входом в какой-то бар. Их красное горение ползло вниз по кирпичной стене. Возле двери мёрзли двое охранников в официальных костюмах. — Мужики, пустите погреться, — напросился Обито. Он даже уже подумал о том, что не прочь заказать какой-нибудь коктейль, если понадобиться. — Как тя звать? — спросил один из них, достав блокнот с ручкой. — Учиха Обито. А вам зачем? Охранники переглянулись. — Валил бы ты отсюда, Учиха. Здесь такие, как ты, не в почёте. Обито хмуро фыркнул. — С чего это?! А я всё равно пройду! Он решительно ступил вперёд, но его профессионально подхватили под руки и отшвырнули. Обито разлёгся на земле и усмехнулся. Пусть он и не ожидал этого, но только что его вынесли какие-то левые охранники клуба… — Борзый, значит, дэ-а?! Ща мы тя накажем! «Накажете, значит?» Обито вздохнул. Ну, пусть дерзают. Кто-то всё равно должен это сделать. — Получай, мразь! Его пнули в живот. Из груди продрался кашель. Ничего, бывало и хуже, но лежать совсем уж открытым не стоит. Обито профессионально сгруппировался, чтобы защититься хоть как-то. Пнули снова. Попытались вздёрнуть за плечи, потащили куда-то, и он заелозил ногами по грязи. Один прижал его руки к стене, чтобы лишить защиты, а второй с гадкой ухмылкой занёс кулак. — Все вы одинаковые, ублюдочные выродки Мадар… Обито извернулся и сломал ему нос. Пихнул второго в солнышко. — Одинаковые?! — прорычал он. Все мысли о наказании мигом выбило жгучим желанием разорвать этих ублюдков. — Чтобы вы, мудилы, сравнивали этого мудака Мадару и Кеппаку?! Оба валялись на земле и скулили от боли. Обито фыркнул, успокоился слегка, специально наступил одному из них на руку и пошёл в бар. Мудилы… не видели они того, какой кошмар многие из Учиха переживали в бескрайней пустыне. Кеппаку был добрейшим парнем. Спокойно жил в одной из деревень, пока местные не прознали, что он Учиха. Пока местные не линчевали его. Обито распахнул дверь. На него навалились басы клубной музыки и яркое сияние мелких прожекторов. Певица… или стриптизёрша в костюме кролика трясла жопой возле шеста и напевала в микрофон. Обито стряхнул с плаща мокрую грязь, скинул его на вешалку и подошёл к барной стойке. Бармен взглянул на него и скривился. — Мне после тебя всё это отдраивать, козёл, — еле слышно пробубнил он. — Что у вас тут попить есть?.. — устало спросил Обито. Бармен мигом натянул улыбочку. Скотина лицемерная, запах денег учуяла… — Вам подать список напитков? — Давайте… Под руку протянули блестящий лист. Обито всмотрелся в список незнакомых названий. Музыка стихла, обнажая людское бормотание. Певица-стрептизёрша оставила свой микрофон на стойке и, покачивая бёдрами, зацокала каблуками прочь. — Это была Госпожа Розовый Кролик со своим обворожительным танцем и сладким голосом, — объявили в динамике. — А следующая в нашей программе — сексуальная Строптивая Киска! Она вам не домашняя кошечка, а опасная и оттого вожделенная… Обито фыркнул. Знал он одну такую… опасную кошку из подземки. — Коктейль «Сакура»? — спросил он. — Это чт… Послышался отчётливый звук сапогов. Обито вновь кинул взгляд на подиум, не ожидая от Строптивой Киски такой тяжёлой походки. Из-за занавеса вышел здоровый мужик в тёмном плаще и белой рогатой маске. — Э-э-э… — протянул Обито. — А это точно Строптивая Киска? — Если это — Строптивая Киска, то я — Розовый Кролик, — удивлённо ответил бармен. Рогатый хрен с пафосом стянул со стойки микрофон и громко прокашлялся. — До моих ушей донеслась гиблая весть о том, что гнилые души совращают чистые разумы порочной силой наркоты. Эта обитель — эпицентр средоточия зла. Я здесь, чтобы вершить правосудие. И сейчас… — Эй, мразота!!! — окликнули сзади. Обито обернулся. Его подхватили под плечи, но он пнул мудня в колено и выскочил. Знакомый ублюдок с разбитым носом шипел, окружённый пятью мужиками. Вызвал подкрепление, значит. Что же… — Эй, мужики, — сказал один из них, тыкая пальцем в подиум. — А это чё за хуй рогатый?.. Хуй рогатый вскинул вверх руку. — Начнём! — сказал он и щёлкнул пальцами. Из колонок понеслась пафосная джазовая музыка. В клубной толпе повыныривали белые и такие же рогатые маски. — Похеру, этого первым отпинаем! — рявкнул мужик с разбитым носом и бросился в атаку. Обито ухмыльнулся. В этот раз поддаваться он не собирался! — Вы знаете, — донёсся голос главного рогатого хрена. Обито увернулся от прямой атаки чувака с разбитым носом и снова вмазал ему в рожу. — Когда-то тяжести бытия сломили мою волю и направили по ложному пути ментальной деградации. Подкрепление набросилось сразу всей оравой. Обито пронырнул мимо одного и разбил второму подбородок. Пихнул первого боком на барную стойку. Собирался уже наброситься на третьего, но его заслонили двое рогатых в плащах. Потеснили охранников к выходу. — Порочной силой, травящей мой разум, стал алкоголь. Но я переборол в своей душе эту слабость и теперь пью только по воскресеньям! Хаотичная толпа сбилась к стенкам. Обито обнаружил себя посреди сцепившихся рогатых и охранников. — И теперь я возродился в пламени новой жизни, и имя мне — Джосуй! Мы, Волна Истины, не допустим больше, чтобы мир поглощала сила лжи и несправедливости! Обито оказался спиной к спине с одним из рогатых. Вместе они отбивали атаки охранников. Рогатый действовал технично, грамотно плёл рисунок совместного боя. Шиноби, ясное дело. — Кто ты? — спросил Обито, перекрикивая пафосное музло. Но ему не ответили. Джосуй взметнул руки вверх, взмахнув полами плаща, и выкрикнул: — Мукуй, мы пришли за тобой, пришли разрушить твою жалкую криминальную не империю, а деревеньку! Чтобы ни одна живая душа более не пала жертвой твоих гнусных деяний! — этот Джосуй увернулся от неожиданного сюрикена. Деловито оглядел мордобоище. Покивал. — Лан, ребят, мочите этих уродов уже. Он скрестил руки на груди и стал наблюдать дальше. — А самому слабо?! — не удержался Обито. — И без моей помощи мои соратники смогут уничтожить этих жалких червей, — ответил главный рогатый хрен. Охранников набежало много, но их всё равно щемили. Обито не успевал ввязаться в очередную потасовку, как врагов выносили чуваки в плащах. Одного за другим, пока последний не свалился. Толпа посетителей хлынула к выходу. Их никто не останавливал. Мимо Шуншином пронёсся какой-то чувак. Остановился возле сцены. — Эх, зрители убегают… — сказал он подростковым голосом. — Ничё, мы дали им достаточно пищи для размышлений. Теперь главное найти Мукуя… О! Обито обернулся. Двое рогатых по краю клуба волочили тело чувака с голым торсом и в одних трусах. — Мы его не раздевали, — сказал один из волочивших. — Он уже был таким. — Так даже лучше. — Вы чё за клоу… — возмущался голый мужик, но его вжали головой в подиум. Джосуй присел рядом, поднял того за подбородок. — Стоит ли мне объяснять тебе, в чём твой сосуд души прогнил? — Да ты… ты ваще знаешь, с кем ты связался, мудила?! Джосуй встал, спрыгнул с подиума и дал отмашку. Голого мужика резво утащили в тень. — Соберите тела в горку… — он глянул в потолок, прямо на шикозную люстру. Вскинул на неё рукой. — Прям под ней. А на неё — петлю. В петлю — главного. Обито нахмурился. — В чём его вина? — спросил он. — И по какому праву вы вообще его судите? Джосуй поворотил маской в его сторону. Маска была не такая, как у остальных. Нижнюю её часть покрывал красный треугольник, в нём закручивалась белая спираль. Символ Узушио?.. «Похоже, но чёт не то…» — По праву, котором мы наделили сами себя, — ответил он. — Этот мудила занимался продажей наркоты и был в связях с рынками рабов. Обито нахмурился. Связь с рабами… но разве ж не должны такими ублюдками заниматься ребята из корпуса полиции?.. «Видимо, они не занимаются…» Джосуй прошёл мимо, к барной стойке, запрыгнул на неё. Загляделся на витрину с напитками. — Но бухло вроде у них неплохое. Не палёное, — сказал он. — Забрать, что ль, себе бутылочку… Из-под его тёмно-синего плаща торчала светлая рубашка. Ладони прикрывали беспалые перчатки, выше были повязаны бинты. Обувь он носил высокую и с мощной подошвой. Вот почему звук шагов показался таким… не таким, каким бы обладала Строптивая Киска. — Ты неплохо сражаешься, — сказал Джосуй, подхватив одну из бутылок. Протянул свободную руку вниз. — Не хочешь вступить в наши ряды? — Я не хочу причислять себя к маргинальным элементам, — отрезал Обито. — Хах, — Джосуй повернул голову и немного наклонился. В прорези маски неожиданно блеснул алым шаринган. — Ты же тоже Учиха. Так ведь, Учиха Обито?***
Бесконечный коридор тянулся вдаль. Мутные окна нарезались сеткой квадратов, и через разбитые сегменты сочилась одичалая зелень. Под ногами хрустело стекло и сухие ветки. Филин шёл к стоящей спиной фигуре. Замер на положенной уставом дистанции, припал на одно колено. — Филин прибыл, Данзо-сама. Данзо медленно повернул голову вбок и приподнял руку. Коснулся вьюнка. — Взгляни на то, как неухоженным сорняками заросло это место. Всего лишь человеческий контроль огораживал ботанический сад от судьбы хаоса. Тёмный свет не скрывал природного буйства. Вездесущая зелень несла запах прелой листвы. Когда-то место это являло собой прекрасную гармоничную систему, но едва исчез тот, кто удерживал природу в рамках… — В сенате завелась гниль. Хирузен под конец своей жизни размяк, утратил силу контролировать этот хаос. Мы стоим на пороге развала во многом именно из-за его излишнего попустительства. Но ничего. Мы восстановим порядок. У Райкаге и его единомышленников не вышло исполнить свой план, и теперь пришло время нам сделать свой ход. Данзо наконец обернулся. Густой зелёный свет болезненно очертил его лицо. — Филин. Ты станешь тем, кто соскоблит всю гниль, въевшуюся в сами корни Страны Пяти Элементов. Филин нахмурился. — О чём именно вы говорите, Данзо-сама?.. Данзо ухмыльнулся. — Ты станешь новым Оками, мой ученик.