***
Шелест листьев умиротворял сознание молодого омеги, сидящего под деревом в отцовском поместье. Вкус спелого фрукта стекал по горлу, услаждая желание юноши. Мысли сумбурно текли рекой в его голове, оставляя лишь раздумья о любимых уроках танцев с веерами. Они катились одна за другой, юноша достал свою любимую книгу с рассказом, готовый вновь погрузиться в мир грез. Вдруг его внимание привлёк оклик слуги, который жестом показывает, что ему необходимо вернуться в дом — видимо что-то важное произошло или очередное поручение отца. Молодому господину пришлось подняться и отложить свои запланированные дела. Он отряхнул свои прекрасные одеяния и как можно быстрее поторопился внутрь. Дойдя до покоев отца, юноша постучал в дверь, чтобы с разрешения войти. — Войди! — голос мужчины прозвучал довольно грубо и насторожил омегу, что даже холодок пробежался по коже. Слуги отворили дверь, и сын предстал перед отцом, поклонившись. — Подними голову и выслушай внимательно всё, что я тебе скажу… — обратился альфа к своему нежеланному сыну и посмотрел, сверкнув глазами, в то время как руки быстро развернули свиток с государственной печатью. — «Настоящим указом нового императора Мин Юнги, приказываю отобрать из каждой семьи феодалов по одному созревшему омеги и отдать их в подчинение государству — на исполнение важного долга и продление великого императорского рода. Омега, прошедший отбор, будет считаться мужем пятого ранга, а его семья получит весомую финансовую поддержку государства.» — мужчина заканчивает речь давящей на сознание юноши тишиной и смотрит, ехидно улыбаясь, — Ну что же, сын, твоё время пришло, от нашей семьи я отправляю тебя! — последние слова бьют по сознанию, словно звон в гонг во время молитвы в храме. Ноги мальчишки затряслись от страха и внутренней паники, у него ведь недавно только прошла первая течка. Родной отец не может так поступить с ним, он верил, что это просто злая шутка, но нет, старший представитель рода демонстративно достал кисть и чернила, начав писать ответное письмо, заявляя представителем от их провинции Тоннэ* именно его. — Отец… Отец скажите, что вы пошутили, скажите, что вы просто оговорились, отец… Вы же не можете так со мной поступить, что я сделал, чем я провинился перед вами? — голос предательски задрожал, а в конце просто сорвался на хриплый тихий шепот от того, что голосовые связки не выдержали напряжения. Паника полностью сковала не только сердце, но и всё тело: не пошевелится, не помешать, а чернила всё ярче и ярче вырисовывали одобрение по указу императора. Старший представитель рода лишь пару раз усмехнулся и поставил свою индивидуальную подпись в виде цветка сакуры. Ловкие руки свернули свиток, затем, поднеся к свече емкость с порцией яркого красного сургуча, капли которого оставляли не менее яркий след, запечатывающий свиток. Отец открыл кольцо, отпечатал символ своей провинции и положил подле себя. Юноша от бессилия упал на колени, слёзы текли горячими ручьями по его пухлым розовым щекам, крик отчаяния и скорби за своё будущее прозвучал в покоях отца. Он никогда не мог подумать о таком предательстве со стороны родного человека, кажется, в этот день для него перевернулось всё: весь мир, все его любимые дела теперь окажутся под запретом, его жизнью будет управлять человек, которого он никогда не знал и не видел в лицо, никогда не чувствовал его запах, никогда не испытывал к нему положительных эмоций. Его могут выдать просто замуж, без его согласия, но в душе теплится надежда, что он может не понравиться, хотя, зная своего родителя, омега прекрасно понимал, что в результате такого исхода его просто прогонят из фамильного ханока*. Ему грозит участь остаться без семьи, без рода и без помощи. Либо он будет с императором, либо умрёт. — За что… За что вы так со мной отец, я ведь служил вам верой и правдой. Я всегда был рядом. Я ваш первый сын. За что вы так со мной? — юноша прекрасно знал ответ на свой вопрос: собственный отец презирал его, все его существо, презирал то, что решила за него природа. Глава семьи считал, что род должны продолжать только альфы, а его старший сын, к сожалению, оказался омегой, и теперь тот просто разменная монета в выгодной жизни собственной семьи. Младший брат никогда не узнает, почему у его родной крови был такой исход в судьбе. Альфа заносит руку перед собой и легким взмахом показывает слугам жест, чтобы те уводили его прочь в покои. — Уведите молодого господина, дайте ему лекарство и приготовьте все к отбытию. Он должен предстать перед императором в самом лучшем виде. — мужчина отводит взгляд и отдаёт своему приближенному свиток в руки с поручением отправить его как можно быстрее в императорский дворец. Юноша и слова не успел промолвить, как сильные руки оттащили его в собственные покои. Гулкий звук замка означал лишь одно, теперь до отбытия он — пленник собственной семьи, ее ценностей и приоритетов.***
Солнечные лучи пробивались сквозь окна дворца, лаская белоснежно — аристократическую кожу молодого императора. Он лениво открыл глаза, позвал своего подчинённого, которым оказался Намджун — самый верный друг и по совместительству его советник. — Император, ответы из всех провинций прибыли, представители каждого уголка нашего огромного государства прибудут завтра к вечеру. — мужчина не забыл поклониться своему господину и посмотреть на него, лукаво улыбаясь и зная, что тот только и рассчитывает ухватить самое лучшее. — Хаа… Мне-то какая разница, в моих планах вообще было совсем другое, меня не заботят эти новоиспеченные девственники. — Мин только хмыкает и смотрит на своего друга с лисьей улыбкой. — Но господин, разве девственники могут быть новоиспеченными? — Джун прекрасно понимал шутку своего друга и поэтому решил подколоть его. Юнги закатил показательно глаза и встал со своего трона, подходя к советнику вплотную. — Я пойду в город, прикрой меня. — Мин произнес эти слова максимально тихо, почти еле слышно на ухо Киму и отправился в собственные покои, чтобы облачиться в одежду простолюдина. Из-за недоверия к дворцовым слугам, которые подчинялись верой и правдой его брату, Юнги переодевался сам и с юности не подпускал никого к себе. После первого покушения на его жизнь только его преданные друзья стали для него опорой и защитой. Если бы не они, он мог бы даже не дожить до этого важного дня. Его отца отравили, когда ему было всего лишь пять лет, а знатный монах Ким укрыл под собственным крылом и оберегал до самого совершеннолетия. Рожденный от наложника, он не мог напрямую претендовать на трон, и поэтому заполучил его в тяжелой схватке, где приобрел шрам, изуродовавший его прекрасное лицо. Течение такой жизни сказалось и на характере императора. Он стал суровым, непоколебимым, проницательным, с холодным сердцем правителем. Альфа ощущал ложь в любом слове, вел разгульный образ жизни: каждый вечер предавался утехам с неизвестными ему кисэн* и вливал в себя выпивку, порой не мог уснуть и без морфия*. Кошмары мучили его сознание каждую ночь: острые клинки, пронзительные крики, кровь и огонь. Все это всплывало в его подсознании изо дня в день, не давая покоя. Юнги мечтал найти того, кто исцелит его душу и позволит жить заново. Мин надевает саткат*, завязывая веревки на собственном подбородке, натягивая ее максимально низко. Он выходит из дворца через потайной ход, пока в городе дежурят его люди, поэтому и на душе немного спокойнее. Сегодня он вновь посетит публичный дом. Не изменяя собственной традиции, шаг за шагом он приближается к своей цели, проходя мимо рынка. Его всегда завораживали ряды с тканями и в этот раз тоже не устоял. Среди шелка, льна, шифона и хлопка он, кажется, увидел те самые глаза, которые искал всю свою сознательную жизнь…