Dragon_Lotus

      Пак выхаживал в своих покоях вдоль постели, свечи горели, а лампады распространяли успокаивающие ароматы пока малыш внутри него грел душу. Днем он выспался и достаточно отдохнул, чтобы провести свой последний вечер в объятиях того, кто перевернул его жизнь лишь одним решением когда-то. С его прибытия во дворец прошло всего четыре месяца, три из которых он носит под сердцем дитя, за все это время он был на волоске от смерти четное количество раз, но каждый раз оставался живым ради господина его сердца. Было ли ему страшно? Конечно. Как тут не бояться, когда ты ответственен не только за свою жизнь и судьбу, но и за того, кто еще даже не видел этот свет. Пак не глупый и понимал прекрасно, что выживет лишь тот, кто окажется сильнее, а сдаваться он не собирался, чего бы ему это не стоило и даже, если ему не суждено выжить, то он унесет своего врага с собой в могилу. Сакаки не останется жить припеваючи, правя их империей, хозяин тут только один — Мин Юнги.       — Его величество император! — глашатай открывает дверь, а Пак отрывается от мыслей и с радостной улыбкой поворачивается в их сторону.       Юнги появляется в самом скромном ханбоке без украшений, с выбитыми из хвоста прядями волос и улыбается мягко, раскрывая руки для объятий. Чимин, конечно, же бежит к нему, не смотря под ноги, на лице блаженная улыбка и счастье в душе, от которого сердце колотится и в пятки уходит. Омега носом в грудь утыкается и обнимает крепко, он очень скучал по своему господину сердца. Старший был для него пока что единственным солнцем. И пока слуги покидали покои, чтобы оставить их наедине, император не сдержался от кротких поцелуев в макушку, ловя цветочный аромат с густых темных волос, легкой ноткой чужого запаха зарождающейся жизни. Запах колотого грецкого ореха, белой лилии и сочной медовой груши.       — Наш малыш будет пахнуть слишком вкусно, чтобы от него оторваться, такой спектр широкий… Но главная нота груши самая сладкая в этом купаже, сразу видно что наш сын. — альфа шепчет ему прямо на ушко и берет его пухлые щеки в свои ладони.       — Господин моего сердца, он такой особенный для меня, такой любимый и хрупкий, наверное, поэтому и запах такой вышел, но я рад, что вам нравится, пожалуйста… Положите свою ладонь, чтобы он ощутил отцовское тепло. — Пак смотрит своими бескрайними вселенными прямо в душу, и рука конечно же опускается на законное место.       — Я слышал он отбирает у тебя много сил, ты часто стал спать днем и почти не ешь мясо и бульоны, это вредно для организма. — альфа очень учтиво смотрит на возлюбленного, конечно, он волнуется за его состояние сильнее чем за что либо сейчас. Его омега должен быть счастлив.       — Что вы, господин, меня все устраивает и чувствую я себя хорошо, да в еде он привередлив, но думаю это временно, зато он с таким аппетитом просит рис, фрукты, лапшу он очень любит, так что нам есть чем питаться, а в храме он все равно особо не разгуляется. — Чимин смеется и кладет свою руку поверх ладони Мина.       — Раз так, то пойдем приляжем, у нас не много времени до твоего отбытия, я бы хотел провести эти минуты с пользой для нас и жемчужины. — Юнги берет его под ручку и ведет к ложу, он снимает верх от ханбока и забирается в постель, похлопывая по месту подле себя в знак разрешения лечь рядом.       Чимин радостно ложится рядом, оголяя собственный живот, что теперь слегка выпирал внизу и заметно становился округлым, как и бедра. Пак самовольно вернул руку императора на законное место, так куда спокойнее.       — Обещайте мне писать, как можно чаще… Я от всей души и сердца желаю вам скорейшей победы и возвращения, но главное, чтобы мы вас встретили лично, чтобы вы и солдаты были в здравии. — Пак бурчит прямо в шею и оставляет нежный поцелуй.       — Чимин… Называй меня в письмах по имени, пожалуйста, это предаст мне отдельной уверенности, я надеюсь успеть закончить с войной до рождения нашего сына. — Мин наклоняется к животу и оставляет поцелуй на бархатной нежной коже.       — Юнги… Я начну сейчас, чтобы поскорее свыкнуться с этой мыслью. — хоть Пак уже давно мечтал его так называть, но оглашать свои мысли вслух немного все же боялся. — А еще я поражаюсь вашей уверенности, почему вы так без сомнений утверждаете о сыне внутри меня?       — Потому что я чувствую это своей собственной кожей, он будет сильным и могучим правителем. Поверь мне… Он даже меня перерастет. — отвечает старший с гордостью в голосе, а после ложится прямо напротив лицом к лицу, смотря в любимые глаза и продолжая наглаживать совсем скромный животик младшего.       — Тогда я спокоен, мой господин… — Пак сам не замечает, как проваливается в теплую негу сна и феромонов императора, впервые за долгое время его сон был глубоким пусть и не долгим.

***

      Все хорошее заканчивается слишком быстро, вот и ночь затянула небо черной мглой, пустив холод не только на улице спящего города, но и в души путников. Чимин ехал в повозке сидя по середине в окружении двух охранников, подруги и новоиспеченной пары. Чон гнал кобылу вперед, Тэхен сидел подле него и иногда проверял состояние друга. Дорога обещала быть слишком длинной — почти неделю, даже если Чонгук не будет спать ночью и без остановок гнать их вперед, раньше следующего дня Луны они не прибудут в храм. Так что оставалось запастись терпением и быть начеку. По слухам, нападение планировалось в трех точках, одно прогнозировали в горах прямо возле храма, а до него в степи и на окраине столицы, из которой они прямо сейчас и выезжали.       Чимину казалось, что эта тряска не закончится никогда, тут не то, что есть не хотелось, дышать лишний раз было трудно, спасало лишь одно — свежий воздух вокруг, приступы тошноты то отступали, то накатывали, пока они наконец не оказались в лесу. До ближайшей деревушки еще долго и теперь им реально можно было надеется только на самих себя. Звезды на небе сопровождали их в пути, а посторонние звуки вокруг вселяли страх в душе, мало верилось, что это животные или птицы, создавалось впечатление, что их окружали со всех сторон. Чувство паники было не напрасным, Чон и правда кого-то заметил в кустах.       — Держимся плотником, Чимин прикрой лицо, сохраняем молчание. — Чонгук говорил максимально тихо и был наготове обнажить катану, но маскировка сработала и их не стали трогать. Было видно, что люди бедные и красть нечего, да и не их выжидали.       Единственное, что отчаянно беспокоило так это то, что ловушка сработает лишь один раз, на первом этапе пути и Юя поймет все слишком быстро, а дальше им придется либо не спать, либо отбиваться, но Чимин нашел совершенно другой выход. В ближайшем поселении они отдохнут, подкрепятся, пересядут на коней и будут держать путь куда быстрее прежнего, а вещи доставят доверенные люди по другой дороге, ведь меньше груза — меньше проблем. Мысль была рациональная тем более, что так их разбить будет куда сложнее, да и Чимин уже не тот беззащитный омега, поэтому сможет защитить себя и ребенка самостоятельно.       — Все… засаду миновали, можно вздохнуть спокойно, теперь главное доехать так же. Господин Пак, как вы себя чувствуете? Я могу снизить немного ход. — Чон спрашивает учтиво и оборачивается через плечо, замечая восходящее к небосводу солнце.       — Не нужно, я в порядке, ребенок тоже, едем дальше. Остановки подождут, единственное пить хочется. — охранники передают бамбуковую флягу, наполненную водой. — Спасибо вам. Чонгук, карета уже должна была выехать? — Чимин смотрит устало и облокачивается на спины слуг с их разрешения. Лисоль помогла ему устроится поудобнее и подбивала куски тряпья под его поясницей.       — Все верно. Времени у нас осталось не так много, а нужно проехать еще половину леса и будет первая остановка, вы не против если я прибавлю? — альфа получает одобрение на собственные действия и гонит животное на какой-то запредельной скорости для повозки, Паку в какой-то момент показалось, что у них просто колеса отваляться.       Через какое-то время — далеко позади было видно птиц, вздымавшихся в небо из-за криков людей и бойни, омега верил и надеялся, что с подопечными, что выступили против вооруженных наемников все будет в полном порядке, что обойдется без потерь, но так бывает лишь в сказке и слава Будде, что наложник не попал в руки этих самых извергов. Участь была бы печальна, прямо как у того евнуха, что согласился подменить его в карете. К сожалению, не успев покинуть эту клетку, ему пропороли живот. Бой был не на жизнь, а на смерть, но Сакаки все равно проиграл и об этом вскоре узнает. Медлить было нельзя, ведь и наемники могли догадаться, что в проезжающей мимо них телеге ночью был тот самый Чимин, что сейчас держался за живот и умолял не сбавлять скорость как бы ему не было тяжело.

***

      Так и случилось, ровно в полдень ганец известил слугу принца о провале операции. Разочарован ли он был? Определенно. Сила его гнева не знала границ, в подопечных летели блюда с обедом и угрозы о расправе с их жизнями, но Йоши удалось успокоить господина и дать понять, что ситуация под контролем и их нагонят и найдут. Паку не выжить в этой поездке и клятву они свою сдержат.       — Ну если этот гаденыш и его пасынок выживут, я тебя лично четвертую! Понял?! Подайте одежды и живот! Мне нужно видеть императора, не сунусь же я к нему вот так! Живее! — омега был в не себя от злости, волосы растрепаны, глаза красные, как и щеки, на лбу испарена и чуть ли не пена во рту.       — Принц, будьте вразумительнее, прошу вас… Если вы в таком виде пойдете к повелителю, то все станет ясно. Вам нужно сохранять спокойствие и рассудок. — слуга говорит тихо и мирно и это действует, он повинуется и с глубоким выдохом садится на кровать.       — Ладно… Мы еще посмотрим, как он сможет выкарабкаться. Отправьте нашим наемникам ганца с посланием, Пак Чимин не должен добраться живым до храма.