***
Уже не для кого не было секретом, что наложник Юя не носит в своем чреве священную жизнь, его просто казнили бы в случае смерти императора, тогда Пак вступил бы на престол как регент, пока наследник не подрос бы и не научился бы всему мастерству управления. Однако, противник никогда не дремал и не упускал возможности вставить палки в колеса. Вот и сейчас интриги за трон плелись неподдельные, Сакаки был готов в любой момент выехать в столицу и подчинить себе чужую империю, чтобы оправдать ожидания отца. Так что представители соседней империи были готовы на все, чтобы захватить то, что им отнюдь вообще не принадлежит, например, в день назначенных родов просто выкрасть ребенка у малоимущих или купить его за бесценок и выдать за сына императора, главное это сделать раньше другого наложника. Такова истинная борьба за престол, кто первый сможет занять тот и будет править. Но время беспощадно и настала пора выдвигаться дальше, как бы Мин этого не хотел. Войско проследовало за императором, а дальше… Противник встретил их в полную силу, атакуя и не жалея самого себя, кто-то точно донес и рассекретил тактику, благо Мин не всеми приказами делился с Саном и это помогло им сохранить былую мощь, с которой они наступали. Тут слова Шисоль всплыли в голове, словно наваждение. Полководец их войска самый настоящий предатель и изменщик, хотя чего можно было еще ожидать от того, кто питал ненависть к стране выкравшей его из родных краев в качестве раба и прислужника. Мин отчасти понимал его чувства, но оправданием такое поведение никогда не послужит, как только все уляжется они обязательно раскроют лица предателей и прилюдно казнят их прямо в лагере на глазах у всех, а сейчас стоит сосредоточится на победе. Что Юнги успешно и делает, он раз за разом ранит своим острым клинком недругов и пробирается в стан противника, не теряя цели уничтожить главнокомандующего, ведь всем известно, что войско без головы долго не продержится. Мин заметил фигуру верхом на коне, что пыталась выскользнуть из тисков фланга Намджуна, но тщетно, дальше только верная смерть. Мин нагоняет их, пробираясь через толпу обезумевших степных воинов, но это не мешает достичь цели и вот остается каких-то жалких пара метров, а дальше темнота. Юнги поразил пронзительный толчок боли в спину. Это был точно не меч, иначе движение пошло либо вниз либо вверх. Это оказалась стрела. Но не обычная, она была сконструирована таким образом, что маленькие шипы пронзали кожу и служили якорями, чтобы при попытки вынуть, кровотечение лишь усиливалось, ну и без яда тут не обошлось. Император чувствовал, что так и получится, он предвидел и не зря волновался, но от своей цели не отступился. Он смог нагнать предводителя степных волков, через боль и страдания, а рука и клинок были тверды и остры, лишив противника головы раз и навсегда. Совершив задуманное, Мин потерял сознание верхом на лошади, тело стало неметь, а в глазах двоилось, наверное яд действовал, признаться честно, альфа мысленно уже попрощался с жизнью, и единственное, на что ему хватило сил так это на самые главные слова… — Прости меня, Чимин… Я не смогу вернуться за тобой и взять нашего малыша на руки… Я всегда буду любить тебя. — легкая ухмылка, хриплый голос и после темнота забвения, в которой не чувствуется ничего, а в конце белый свет, что встречает теплом и благодатью, будто сам Будда благословил его на легкую кончину.***
А тем временем в прекрасном саду храма, Пак собирал спелые персики вместе с Тэхеном, он смотрел на плоды природы и радовался жизни, как вдруг ощутил неимоверную пустоту в собственном сердце, как-будто кинжал вонзился насквозь, лишая его всякой надежды, по лицу покатились слезы, а ноги подкосились, что пришлось осесть на землю дабы не упасть. Лисоль первая заметила неладное и подбежала быстрее лани, чтобы придержать младшего под руки. — Что произошло? Вам плохо? Тэхен! Скорее, молодой господин… — девушка из-за переполоха вообще забыла о нормах поднебесной и обратилась к Чимину по старому. — Все в порядке… Просто слабость… Будто что-то произошло… Земля из-под ног ушла и… — Пак за метку схватился, ощущая легкие бугристости на собственной коже в области шеи, проверяя не испарилась ли та, но кажется рисунок стал только больше. — Это просто от перенапряжения, пойдем в храм, тебе нужно отдохнуть, последний триместр всегда тяжелый. — Тэхен уводит друга, оставляя и для себя так много вопросов и так мало ответов на то, что сейчас произошло.***
Но на поле боя дела обстояли иначе, ведь Сокджин не был бы просто так назван глазами и ушами императора, если бы не соответствовал этому званию полностью от и до. Ким заметил того самого подосланного шпиона, что выстрелил в спину императору. Джин вытащил катану из ножен и настиг его, проткнув грудь насквозь. Это определённо был один из монголов. А внутри его одежды торчал сверток с конкретным указанием, правда подпись выглядела как стебель бамбука, что наталкивало на неутешительный вывод, ведь так помечал свои письма тот самый О Сан. Старший омега видел такое не один раз, когда он отправлял письма в храм Юе, и, кажется, был слишком глуп, потому что этого омегу никто не проведёт. Сокджин перехватил последние письма и теперь у него на руках были самые весомые доказательства для его казни. Останется только до Сакаки добраться и дело будет закончено окончательно. Шисоль же довольно быстро добрался до императора и смог доставить его к лекарям, где уже крутился Намджун. Благодаря Пак Ёнсу они смогли привести Юнги в чувства, но ненадолго. Остальные лекари стояли поотдаль и только молодой юноша внимательно изучал симптомы отравления и был уверен в своей правоте. — Господин Ким, прошу… выслушайте меня. — юноша опустился в поклон и ждал позволения. — Да, говори… Если чем-то можем помочь, то говори. — Джун был вне себя от ожидания, вот только было странным, что главный лекарь не мог помочь в данной ситуации и почему-то мешкал, будто оттягивая время. — Нам понадобится горячая вода, черные водоросли и оцинкованные шарики серебра, из-за такой стрелы придется резать. Я могу помочь императору. Господин Ким Тэхен обучил меня. — мальчишка не поднимал головы, но нацелился решительно, хорошо, что в этот момент вошёл Сокджин. — Прошу, сделай все, что можешь. — Джин похлопал его по плечу и отвел в сторону возлюбленного, объясняя всю ситуацию. Ёнсу начал пятится, но охрана преградила ему путь. — Внимание… С этого момента глава войска и главный лекарь будут лишены званий и казнь… Она состоится в лагере на рассвете. Все соучастники будут так же казнены им сегодня вечером в назидание. Ваши имена в этом блокноте. — Джин вальяжно подходит к нему в плотную и ухмыляется. — Ваши дни сочтены, плешивые крысы.