Dope

Кабак Стаматина всегда привлекал интересных людей, особенно по ночам: сколько Андрей помнит историй, рассказанных от постоянных посетителей и просто зашедших отдохнуть людей. Как и однажды зашедшего Александра помнит. Да такого и не забыть, въелся в память, будто так и должно быть, дурманил и травил разум каждый день, манил и пьянил, заставляя каждый раз прогибаться под разгорячёнными прикосновениями. Стаматин как уже привык садится на колени генерала, смотря в его глаза. Так уж нравился ему этот взгляд — утомлённый бедами, но такой притягательный, влюблённый до одури. Руки Блока так же привычно легли на бедра Стаматина, гладили то вниз, к ногам, то вверх, слегка надавливая на спину, притягивая его ближе. И Андрей поддаётся. Уменьшает ещё больше расстояние между ними, целует жадно, развязно даже. На языке у обоих вкус твирина, а в голове кроме чувств и желания мыслей нет. Стаматин кусает чужие губы, ещё сильнее заводя, прося чуть больше. Честно, это один из немногих моментов когда он не командует, но просит, постоянно как-то поддаётся, так и льнёт, притягивается все ближе, стараясь чётче ощутить Блока. Как он пахнет порохом да табаком терпким. Как дышит тяжело, только смотря на Андрея. А тот и наслаждается, выпрашивает ещё и ещё. Так и жаждет оставить на шее генерала больше отметок. Кусает, засасывает кожу чуть ли не до боли, знает же, что выше ворота никак нельзя, но намерено делает это. Отстраняется и любуется своим творением, ловя слегка раздражённый взгляд на себе, после чего, улыбаясь, опускается на колени. Возбуждённый орган уже болезненно упирался в грубую ткань брюк. Припустив слегка штаны и белье, Андрей обхватил член руками, начиная двигать слегка вверх и вниз. Происходящее казалось пыткой, Андрей с довольной улыбкой сидел и дразнил его. Каждое движение откликалось дрожью во всем теле, со рта Александра уже срывался хрип. Сжалившись наконец, Стаматин облизнул от основания до головки, и, обхватив её губами, стал постепенно проталкивать член вглубь рта. Сразу же послышался жаркий стон Блока. Его рука переместилась на голову Андрея, он не насаживал его, не направлял даже, просто гладил пока, поощряя его действия. Приняв в себя больше длины и набрав скорость он вошёл в точный темп, заставляя Генерала давиться вздохами. Андрей двигался слишком хорошо, брал размеренно, глубоко, награждая за терпение во время его прошлых издёвок. Тело пробило дрожью, держаться было уже тяжело. Пальцы на голове слегка сжали волосы, подталкивали голову, ускоряя темп и загоняя член ещё глубже. Блок ещё пару раз толкнулся, и, сделав последние несколько рывков, кончил внутрь. После нескольких минут одышки, прибравшись, Стаматин снова сел на колени Блоку, уткнувшись куда-то в плечо. Александр гладил того по волосам. Это точно не твириновый омут, да и сравнится ли Блок с настойкой из трав? Первый пьянит гораздо сильнее.