Падшие

       Через несколько дней Кратос неожиданно подошел к нему и сказал:        — Можешь выходить.        Гермес, отвлекшись от своего привычного занятия, удивленно посмотрел на спартанца. Откладывая вышивку, он с неверием спросил:        — Что?        — Если хочешь прогуляться, то можешь выходить. — Спокойно проговорил призрак Спарты. — Но пока что я буду приглядывать за тобой.        Сказанное последним не напугало юношу: слишком обрадовался тому, что наконец-то он сможет выйти на свежий воздух. Вестник радостно, с тенью улыбки заговорил:        — Спасибо. Я благодарен тебе, правда. Тогда я…могу сейчас выйти? Я кое-где оставил свою записную книжку, и хотел бы её вернуть.        — Хорошо. Но если она будет за пределами отмеченных деревьев, то я тебя не пущу. Не хватало того, чтобы ты снова попался.        Честно, парень был согласен на все условия — лишь бы поскорее оказаться снаружи. Сидеть в четырех стенах было пыткой, и вот бледный воин смилостивился над ним. Он встал и быстро направился к двери, однако не успел он её открыть, как тут же его схватила белая рука. Опомнившись, юноша остановился, подождав спартанца.        Наконец-то дверь открылась, и свежий теплый ветерок нежно приподнял длинные золотистые волосы. Гермес вдохнул запах наступившей весны, и хотел бы подольше насладиться им, параллельно рассматривая распускающиеся почки и тающий снег, но вспомнил о цели прогулки. Он пошел в том направлении, куда тогда он бежал отсюда прочь. Шел неспешно, чтобы Кратос не подозревал его в чем-либо, и по большей части рассматривал здешнюю природу. Неизвестно, запрёт ли снова его спартанец в доме, поэтому юноша старался как можно дольше испытать удовольствие от запахов, вида и звуков.        Они шли в полной, комфортной тишине. Призрак Спарты в основном глядел на вестника, который заинтересовано осматривал местность. Показалось, что парень просто захотел прогуляться на природе, зачем-то выдумав причину. Но наконец они дошли до того места, где был тайник, и оттуда Гермес достал записную книжку. Вдруг юноша замер, смотря куда-то вдаль. Настороженный Кратос спросил:        — Что такое?        — Смотри! — Вестник указал вперед, где вдалеке было заметно три фигуры.        Кратос понял, что они находятся на границе их защиты, но оставались в её пределах. К счастью, эти фигуры были далеко от них, поэтому особо бояться было, вроде как, нечего. И все равно спартанец взял парня за плечи, шикая на него, и сам прислушался к диалогу загадочных гостей.        Один из них, светловолосый парнишка явно спорил с очень высоким бородатым мужчиной. До слуха доходило слова того самого парня:        — Мы проходим уже здесь в который раз! Здесь ничего нет!        Мужчина ему ответил:        — Терпение, Хеймдалль. Магни и Моди в последнее время видели их в этой области.        — Мало ли, что они видели! Их здесь нет! Надо идти дальше, например, туда.        Парнишка указал в сторону спартанца и вестника. Это напрягло двоих богов — явно это были асы, которые отправились на их поиски. И было подозрение, что тот самый парень догадывался, где они находились. Другой ас — такой же юноша с русыми волосами, — направился в их сторону. Однако его остановил высокий ас, тут же говоря:        — Если их нет здесь, то вряд ли они будут там. Поищем в другом месте.        — Что такое, Тюр? — Хеймдалль покосился на него. — А как же продолжить поиски в этой области?        — Как ты уже говорил, нужно идти дальше. Вряд ли они тут задержались.        — Да. Звучит разумно. — Последний неизвестный ас кивнул Тюру.        Хеймдалль в последний раз посмотрел в сторону богов, прежде чем вместе с асами уйти в неизвестную сторону от них. Гермес встревожено смотрел на удаляющихся асов, будто предчувствуя недоброе развитие событий. Кратос несильно дернул его, направляя его в сторону дома.        Шли они в полной тишине, которая теперь давила на них. Кратос понимал, что их ищут из-за того, что они вышли за пределы защиты Фэй в момент побега юноши и теперь о них знают. Спартанец остановил вестника и сказал:        — Ты что-нибудь знаешь об этих богах?        Гермес призадумался. Он уже бывал в Асгарде и встретил там немало богов. Тюр — бог войны и чести, не раз бывал в землях Эллады и на Олимпе. А вот двоих молодых он не знал: видимо, они недавно появились в скандинавском пантеоне. О Хеймдалле он где-то слышал — возможно от того же Тюра или от Одина, — а вот второй мальчик ему незнаком. Обдумав всё это в своей голове, парень ответил:        — Из всех их я знаю только Тюра, бог войны. — На это прозвище зрачки Кратоса сузились, отчего тревога возникла в сердце юноши. Тем не менее он продолжил. — А о тех двоих я не знаю. Я понимаю, почему именно Тюр нас разыскивает — он меня хорошо знает в лицо и также является дипломатом. Проще говоря, они явно хотят узнать, что случилось с греческой землей.        — Зачем им разрушенная земля?        — Её можно будет восстановить, но для этого нужны определенные боги с силами природы или обладающие достаточным могуществом. И, я так думаю, у асов они есть. А кому не хочется распространить свое влияние дальше собственных земель? — Гермес обернулся к спартанцу, поднимая бровь.        — Звучит разумно. — Мрачным басом согласился с ответом Кратос.        Дальше они всю дорогу молчали. Гермес хотел идти неторопливо, но Кратос, немного перенервничавший из-за розысков асов, спешил отвести их домой. Да и лес оказался уже не совсем дружелюбным: деревья подозрительно шептались меж собой о чужаках, оказавшихся в их родине совершенно случайно, трава шуршала неодобрительно от пары шагов, даже солнце быстро скрылось за серо-синими тучами. Вдалеке раздавались раскаты грома и можно было различить отражающие блики ливня. Юноша остановился, разглядывая далекий горный пейзаж и смотря на тающие комки снега, умирающие на ветках сосен и елей. Его дернули за плечо, и парень хотел ответить, что хотел бы остаться. Однако его остановил строгий взгляд призрака Спарты, и, не желая спорить, зашел вместе с ним в дом.

***

       Дни протекали как обычно. Сейчас Гермес чувствовал себя намного лучше, находясь вне удушающих стен. Исследования разбавляли рутину в его жизни, что несказанно радовало юношу. Ведь несмотря на то, что отношения с Кратосом, по сравнению с прошлыми, стали намного теплее, в каком-то смысле вестнику все равно было некомфортно с ним. На этот раз он не понимал это чувство дискомфорта: спартанец абсолютно спокоен и осторожен с ним, а те слежка за ним и контроль каждого шага лишь из-за переживания за него.        Да что может быть не так?        Гермес иногда задавался этим вопросом, но ответа не было, что понемногу раздражало его. Чисто из-за природной любознательности и вредности ему хотелось найти ответ, и не важно, как он его достанет. Но пока никакой зацепки, как назло не было — лишь где-то в подсознании что говорило о прошлом и о том, что сделал ему призрак Спарты, которого он всей сущностью презирал и боялся. «Это было в прошлом. Это никак не относится к настоящему. Тем более к теперешнему Кратосу» — так он отвечал тем закромам разума, которые хотели охватить все его сознание.        Иногда хотелось отвлечься от этих мыслей, и тогда юноша обращался к природе, которая с приходом весны стала выглядеть великолепно. Цветущие деревья и травы вызывали и настоящий восторг, и тихую тоску по Элладе. «Интересно, кто здесь приносит весну?» — спрашивал себя порой парень, обращая свой взор на не укрытый деревьями горизонт. У себя он знал, что Персефона предвещала расцвет природы — Деметра (надо же, он все еще помнит её!) всегда необычайно радовалась возвращению дочери, оживляя растительность. Но что потом случилось с ней, когда узнала о гибели дочери? О, эта была страшная картина: у богини плодородия словно не было лица, от горя она отказалась от своих обязанностей и передала их сестре Гере. Сколько сил впустую потратил Гермес, пытаясь уговорить убитую горем мать вернуться на Олимп. Все же вестник пожалел её, и тогда сказал отцу, что даже его красноречие не способно вернуть назад богиню.        Стоило вспомнить отца, как удушающая ярость сжала сердце. Он помнит, что из-за нерешительности отца Персефона была похищена, отчего потом было много проблем. Много времени и сил ушло на переговоры с Аидом, который как назло ему не признавал никаких аргументов и не внимал просьбам. Но наконец-то он согласился отпустить Персефону — но при условии, что на четыре месяца она будет возвращаться к нему. Он помнит, какой была бледной девушка, когда ему вывели её, как она боялась каждого прикосновения от него. Сейчас ему нетрудно было бы догадаться, что с ней произошло.        Поняв, что его мысли опять зашли не туда, Гермес попытался отвлечься с помощью своих записей. Присев на ближайший камень, он окунулся в скандинавские символы. Руны отличались от привычных греческих букв, но и их вполне можно расшифровать. Он был погружен в инородные письмена, разгадывая их значения. Одно из них особенно заинтересовало юношу — изображение двух волков, гоняющихся за золотой и серебристой колесницами. Надписи их гласили, что как только они догонят свои цели, начнется Рагнарёк. Последнее слово особо интересовало парня — расшифровывалось оно как «сумерки богов» — что это могло значить? Неужто и этому царству придет конец? Внезапно его пронзила мысль, что в этом Рагнарёке мог участвовать и Кратос — он теперь имеет репутацию разрушителя миров. Однако он тут же отмахнулся от неё — бледный воин отказался от дальнейших убийств, и вестник тому доказательство. Ведь призрак Спарты мог легко убить его за ненадобностью, но этого не сделал.        — Привет, Эр.        Мягкий женский голос вырвал его из размышлений, и Гермес поднял взгляд на Фэй. Несмотря на то, что она отдала его в руки спартанца, он был рад её видеть. Он убрал записную книжку и встал, сказав:        — И тебе здравствуй, Фэй.        Девушка улыбнулась ему и простерла руки для объятий. На этот раз юноша подошел к ней, обняв, задерживаясь в руках женщины. Они отошли друг от друга, и тут же парень получил вопрос:        — Давно тебя не видела за пределами дома. Ты как себя чувствуешь?        — Я…я чувствую себя хорошо.        По-другому вестник не знал, как ответить. Ответ, который он дал, явно не сходился с его видом, да и внутренние переживания терзали его. Так что сказать конкретно про свое состояние он не мог. Фэй, видимо, заметила неуверенность в голосе парня и задала ещё один вопрос:        — Тебя что-то беспокоит?        — Да…меня и вправду что-то беспокоит. — Гермес потянулся за своей книжкой, продолжая говорить. — Я нашел в этих краях фреску, в которой говорилось про некий Рагнарёк. И…я беспокоюсь, что Кратос мог стать его частью…        — Это явно не то, что сильно тебя беспокоит. — Она подошла ближе к нему, потянув руку к его груди, и полу холодным тоном сказала. — Есть ещё то, что терзает тебя изнутри. И оно намного глубже, чем простое беспокойство о будущем.        — Нет. С чего ты это взяла. — Защищаясь, ответил ей юноша, понимая при этом, что ей очевидна ложь.        — Я вижу, что что-то с тобой не так, Гермес. — Фэй сменила свой тон на нежный. — Что тебя сдерживает, чтобы ты поделился со мной?        Парень опустил взгляд, отводя его в сторону, и тихо ответил:        — Неуверенность. Я не думаю, что это прям глубокое переживание.        — Но ты можешь им поделиться?        —Наверно, да. Видишь ли, я и Кратос — в последнее время стали немного лучше относиться друг к другу. — Он вновь посмотрел на Фэй, которая внимала каждому произнесенному слову. — Но меня что-то гложет. Я…чувствую виноватым себя перед ним. Поверь, я тогда наговорил ему всякого, задел самые больные раны в его душе. Поэтому он был зол на меня. И…поэтому…он сделал со мной все эти страшные вещи.        — То, что он сделал с тобой, абсолютно нет твоей вины, Гермес. — Она ласково провела ему по плечу, сочувственно глядя на него.        — Тогда он не стал бы нападать на меня. — Оспорил её слова он, обнимая самого себя. Неприятное, царапающее чувство переросло в неясную боль, которая охватывало сердце.        — Насилие — это был его выбор, не твой. — Фэй взяла его за плечи, смотря прямо ему в глаза. — Пойми, Эр, что бы ты не сказал, что бы ты не сделал — ты не заслуживал таких страданий. Я не оправдываю твои поступки. Но все, что с тобой сделали — это ужасно. Никто и никогда не заслуживает страданий.        Гермес внимательно слушал, чувствуя нарастающую боль, которая измывалась над его душой. Как бы не хотелось это признавать, но в её словах была истина, о которой подсознание постоянно пыталось рассказать ему. Юноша не знал, что сказать ей, лишь отнял её руки от своих плеч. Девушка, видя его подавленное состояние, заговорила:        — Тебе лучше не оставаться с Кратосом. Это плохо на тебя влияет.        — Но куда мне идти? — Парень на неё посмотрел с отчаянием. — Меня ищут асы, и даже если смогу покинуть дом, то Кратос обязательно найдет меня и вернет обратно. Укрыться у тебя? Он все равно придет, и боюсь, что он может тебе навредить. — Закончил он с горечью в голосе. — Он сделает все, чтобы я остался с ним.        Фэй с сочувствием посмотрела на него. Она предполагала, что Гермесу плохо рядом со спартанцем, и теперь поняла, что её подозрения и тревоги были оправданы. Тогда девушка осторожно проговорила:        — Я могу помочь с этим. — Она достала странный камень с руной и передала ему. — Держи это. Он отправит тебя туда, где Кратос точно не достанет тебя.        — И куда же? — Он с недоверием посмотрел на неё.        — Ты сам поймешь. — Фэй загадочно улыбнулась. — Поверь — там до тебя никто не доберётся.        — Хорошо. И…как этим пользоваться?        — Слушай меня внимательно. — Девушка заговорила серьезно. — Тебе нужно сделать так, чтобы Кратос не видел тебя в момент телепортации. Тебе достаточно подумать о месте, куда ты бы хотел уйти — лучше будет, если это будет подальше от Мидгарда.        Гермес снова посмотрел на руну. Он все еще был не уверен, что это хорошая идея, но Фэй он доверял. И если это реально поможет ему сбежать от призрака Спарты, то…юноша даже не знал, что с ним будет. А что дальше, после того как сбежит? Как ему жить потом? Казалось, что с Кратосом исчезнет и его смысл жизни. Но и жить так — в вечном страхе, постоянно бояться сделать или сказать что-то не так, — было невозможно. Поэтому побег — единственное спасение и возвращение в нормальную колею.        Отвлекшись от своих мыслей, он сказал:        — Я тебя услышал. Спасибо тебе…        В ответ Фэй улыбнулась ему, говоря:        — Надеюсь, что это реально поможет тебе. А теперь иди с миром. — Затем она добавила. — И помни — на тебе нет никакой вины за произошедшее с твоим домом.        Это больно кольнуло в сердце Гермеса, но, тем не менее, с благодарностью кивнул ей. Он отвернулся от неё, идя в сторону дома, раздумывая в голове весь прошедший диалог. Наконец, оказавшись возле двери, он спрятал за пазухой заветный камень и зашел в хижину, где Кратос сидел за столом. Бледный воин поднял на него взгляд, тихо спрашивая его:        — Где ты был?        Кое-как усмирив колотящееся сердце, парень ответил ему:        — Я встретился с Фэй. Она сама пришла ко мне, и мы поговорили с ней по душам.        Спартанец посмотрел на него вполне безэмоциональным взглядом, хмыкая, и потом отвел его. Вестник расслабился и прошел внутрь дома, ложась на кровать. Он смотрел на Кратоса, думая о том, что ему оставалось недолго его терпеть. Но этот побег нужно тщательно спланировать, не упустить ни одной детали. А пока юноша решил отдохнуть: гораздо лучше будет все продумать на свежую голову.