Пони на тысячу

— Скажи же нам, так называемый археолог Гоззо, хоть ни один наш университет не давал тебе такого образования, а в вашей грифошне и слова такого не знают, как посмел ты совершить столь наглое преступленье? — Селестия грозно нахмурилась. Луна втихаря грызла попкорн, страдания юного прыщавого грифона, ёрзавшего на скамье подсудимых в слишком больших для него кандалах, её не слишком волновали. От грифонов всегда была одна мигрень, зато гонору у них хватало за всех остальных. — Ваши оба-два Высочества, ни сном ни духом… — пролепетало юное дарование, вытащив куролапу из кандалов и яростно почёсываясь. — Не корысти ради, но токмо волею пославшей мя… этой… — Жены? — с внезапным интересом спросила Луна. — Свят-свят, упаси Селестия от такого! — перепугался грифончик, поспешно сунув лапку обратно в кандалы под осуждающим взором принцессы дня. — Ни-ни, этой же. Икадемии, во! — Какой ещё академии? — вскинула брови Селестия. — Да у вас их отроду не водилось! — Ну вот потому и… это самое… решили, значит, сделать… — смутился вконец тот. — Что сделать? — уточнила Луна. — Ну, эту… Икадемию… — грифончик беспомощно пожал плечами. — Для этой… ахренологии. А то молодёжь, грят, это… невобразованная, вот. И послали. Грят, без них не возвращайся, а то худо будет. — Кто говорит? Зачем послали? Без кого не возвращаться?! — Грива и хвост Селестии начали раскаляться. Обивка кресла задымилась. — Ну дык, без этих… икспонатов… Ой, не бейте! — Гоззо в ужасе съежился. — Погоди, сестра, — Луна обошла доведённую до белого каления Селестию и встала перед напуганным грифончиком. — Ваши старейшины спохватились, что молодняк неучен, и решили построить археологическую академию, так? А тебя послали к нам за экспонатами? — Ну да, точно так, как оно есть, вашество, — закивал Гоззо поспешно, опасливо косясь на медленно остывающую старшую принцессу, с закрытыми глазами досадливо потирающую виски. — У нас всяких руинов куча, ахренология дешевле выйдет… — Хорошо, а дальше что было? — Луна оглянулась на сестру и решила продолжить допрос сама. Жареный грифон-гриль ответов ведь не даст. — Ну, я прилетел в Кантерлот, как велели, доложился честь по чести, мол, дело у меня к принцессам, и это… гумагу от старейшин-то, значит, стражнику дал, он меня в парк и отправил, грит, погуляй покамест, принцессы-то заняты, сталбыть… — Гоззо слегка оживился, вытащил лапку из оков и почесал клюв. — А тама, значит, статуев туча, и все красивые, вот думаю, нам бы такие икспонаты для академиев… и тута вижу, сталбыть, тройной такой статуй, а в ём… ну это, кобылку такую, с дырочками, рогатенькую… и так она мне понравилась, что не сказать, она ж ещё эдак стоит зазывно, хвост задрамши, и всё там видно снизу… ну, где тож дырочки, сталбыть. Грифончик покраснел и мечтательно зажмурился. Селестия, перечитав один из листов протокола, вытаращила глаза. Луна невозмутимо продолжила допрос. — И что ты сделал? — Ну я подумал, с неё ж не убудет, она ж каменная, а у меня ещё никого не было, а тута такая красотуля… — Гоззо смущённо развёл лапками, насколько позволила цепь. Алая в кумач Селестия поспешно налила воды из графина и залпом выхлебала. — Не-не, вы не думайте, вашества, я ж не какой-нибудь там… ни малолетку, ни того бычару я и когтем не тронул. — А дырявую красотулю? — всё так же хладнокровно спросила Луна. Багровая Селестия поглядела на стакан и взялась сразу за графин. — Ну, присунул я ей, да, — Гоззо расплылся до ушей и облизнулся, прикрыв глаза. — Хоть дырки и каменные, а того… сладенькие. Ну и малость увлёкся, звиняйте, что есть, то есть, ажно не услыхал, как меня стражники позвали на эту… идиенцию, значит. Дык неужто любовь у вас нельзя крутить, хоть и со статуей-то? — Почему же нельзя, со статуей-то, — меланхолично покивала Луна. — И то верно. Только не в королевском парке, малыш, а то неприлично выходит… да и прохожим, понимаешь, завидно, что не они такую красоту огуливают, м-да. Селестия поперхнулась и выронила графин. — А, вона оно чего… — Гоззо кивнул. — Ясненько… И чего мне будет? — Ну, раз мы разобрались в деле и существенного ущерба не было нанесено, — Луна обернулась к стоически невозмутимым гвардейцам. — То на первый раз мы тебя прощаем. Сейчас эти милые гварды снимут с тебя кандалы… Она приподняла бровь, и смутившийся Гоззо скоренько сунул лапки обратно в оковы. — …И отведут в наш Университет Археологии, где тебя проконсультируют наши учёные и выдадут ценные экспонаты для будущих коллег из Грифоностана. — От спасибки, принцесса! — просиял Гоззо, которого стражники ловко подхватили под желты куролапки и повлекли из зала. — Век вам буду благодарен! И непременно стану самоналучшим ахренологом, вот увидите! — Охотно верю, — Луна благосклонно кивнула, и дверь за грифончиком закрылась. — Если он станет археологом, — просипела откашлявшаяся наконец Селестия, медленно белея обратно, — нас ждёт катастрофа! — Ах, не преувеличивай, Тия, — Луна картинно-небрежно махнула лапкой. — Даже если он поимеет какую-нибудь древнюю статую, это скорее всего будет воспринято, как знак уважения и поклонения. Вот когда очень древние понигреки под стенами Тройки построили деревянную Селестию и разместили в ней дверцу исключительно из уважения к тебе прямо под… — Не надо вспоминать всякие мелочи, их давно уже все позабыли, и это никому не интересно! — поспешно перебила её сестра, вставая. — Отправим этого… юного ахренолога обратно, и не стоит об этом больше, Лу. И так придётся объяснять, почему Кризалис вместо белого мрамора теперь из розового. Прикажу лучше покрасить, сейчас же. Селестия величественно покинула зал. — А мне вот почему-то кажется, дорогая сестра, что твоя ученица будет в полном восторге от нового потрясающего пласта истории… — задумчиво произнесла Луна, лукаво улыбнувшись. — Да и тебе, пожалуй, не повредит небольшая встряска. Посмеиваясь в предвкушении развлечения, ночная принцесса шагнула в тень.