Персеиды

      — Так, плед, фонарик, термос с чаем… — Арестович рылся в своём рюкзаке, проверяя, не забыл ли он ненароком чего важного.       Сегодня было ровно восемь месяцев с момента их знакомства с Мишей, и Алексей планировал устроить любимому небольшой сюрприз. Подоляк был в курсе того, что его партнёр в очередной раз что-то задумал, поскольку с самого утра был предупреждён о том, что спать они сегодня ночью едва ли лягут.       Сам Михаил к подобным датам относился весьма скептически, не особо понимая, к чему все эти подростковые глупости и пустые условности в виде подобных календарных событий, ведь им же и так хорошо вместе, что ещё нужно, о чём весьма подробно поведал Арестовичу по пути в Офис. Да и, как известно, счастливые часов не наблюдают (а ещё ни месяцев, ни лет, да и вообще от влюблённости с концентрацией внимания частенько возникают проблемы). Но Лёша был иного мнения на этот счёт.       — Миша, не гунди ты, как дед старый, для тебя же стараюсь, — ласково усмехаясь, ответил Алексей и запечатлел на губах советника лёгкий поцелуй, — тебе понравится.       Подоляк на это только цокнул языком, картинно закатив глаза, в глубине души сгорая от нетерпения и любопытства в томительном ожидании того, что же задумал его любимый.

***

      День близился к концу, оба советника приводили в порядок рабочие дела в предвкушении особенного вечера. Михаил заканчивал бумажную работу, Алексей проводил последний на сегодня эфир с Марком Фейгиным. Наконец, все рабочие вопросы улажены, мужчины вышли из Офиса, направляясь к автомобилю Алексея.       — Ну скажи же уже, куда мы едем, — тщетно старался выпытать Миша, оказавшись в автомобиле.       — Имей терпение, ангел мой, и всё сам увидишь, — с загадочной улыбкой парировал Алексей, заводя машину.       Поездка заняла чуть больше часа. Они ехали по ночной трассе сквозь летнюю ночь, время от времени обмениваясь ничего не значащими комментариями об увиденном в пути, или просто каким-то своими раздумьями. Михаил сидел, положив локоть на опущенное стекло и подставив лицо встречному ветру. В динамиках автомобиля звучала испанская гитара, избавляя от остатков тяжёлых мыслей. Лёша краем глаза изредка посматривал на мечтательного Подоляка, периодически поглаживая того по коленке или нежно сжимая его ладонь.       На часах слегка за полночь. Припарковавшись, мужчины вышли из автомобиля, и Миша с удивлением обнаружил, что они находятся где-то далеко за городом, а вокруг них чистое поле, наполнявшее окружающий воздух пьянящими ароматами луговых трав.       Пока Лёша закрывал дверь, брал с заднего сидения рюкзак и обходил машину с другой стороны, Подоляк в небольшом ступоре напряжённым усилием мысли силился понять сакральный замысел Арестовича и цель их поездки сюда.       Да, безусловно, он, конечно, любил пикники, но что за нужда тащиться в такую даль среди ночи? Что за новая блажь посетила светлый ум его любимого? Или это просто какая-то очередная шутка, для которой он слишком стар?       — Ну и где мы? — с ноткой усталости в голосе поинтересовался Миша.       — В ста пятидесяти километрах от Киева. Идём, — взяв любимого за руку и включив фонарик на телефоне, потянул его за собой Алексей и уверенным шагом двинулся вглубь поля, прочь от проезжей части. Михаил последовал за ним, стараясь не отставать. Лёша шёл вперёд, освещая ярким лучом света им путь под ногами, дабы ненароком не наступить на ужа или ёжика, вышедшего на ночную охоту.       Спустя десять минут шествия сквозь разнотравье, они оказались на небольшой полянке, где трава была не такой высокой, как повсюду вокруг.       — Пришли, — произнёс Арестович, останавливаясь и расстёгивая рюкзак.       Вытащив оттуда заранее приготовленный плед (всё-таки по ночам уже ощущается прохлада, несмотря на высокую дневную температуру), он расстелил его на мягкой траве, предварительно соорудив импровизированную подушечку в виде валика из края покрывала, и лёг сам, приглашающим жестом предлагая Мише сделать то же самое. Михаил лёг на спину, удобно устроившись на вытянутой в сторону правой руке Лёши, которой тот ласково приобнял его за плечо.       — Тебя, наверное, интересует, что тут происходит и почему мы здесь, — повернув голову в сторону Миши, сказал Алексей, не успел второй мужчина открыть рот, дабы задать вышеозвученный вопрос, — а ещё, не спрыгнул ли я с ума, непонятно зачем притащив тебя сюда в ночи, ничего не объясняя. — Так вот. Смотри, — обратив лицо к небу и кивнув вверх, произнёс Арестович.       Михаил лёг прямо и устремил взор в бархатное ночное небо. Ночь была абсолютно прозрачной и безлунной, усеянной тысячами видимых звёзд, укрывающей землю своим чёрным шатром.       — Каждый август наша планета проходит сквозь шлейф пылевых частиц, выпущенных кометой Свифта — Таттла. Эти мельчайшие частицы, размером с песчинку, сгорают в атмосфере Земли и становятся тем, что люди называют «падающими звёздами». Один из таких ярких метеорных потоков, который можно наблюдать в августе, называется Персеиды — по названию созвездия Персея, со стороны которого он появляется. Его радиант, то есть область небесной сферы, кажущаяся наблюдателю источником метеоров, как раз находится между созвездием Персея и созвездием Кассиопеи, — увлечённо рассказывал Алексей, поглаживая Мишу по плечу.       Тот лежал, заворожённо вглядываясь в ночное небо, в восхищении слушая мягкий голос любимого. На пару секунд небосвод прорезала огненная черта — очередной метеор вошёл в атмосферу Земли.       — А вот и звезда упала, — улыбаясь, произнёс Лёша, — загадывай желание.       — Хочу сыр косичку.       — Что ж, у твоего желания есть все шансы сбыться, любовь моя, — со смешком в голосе ответил Арестович, поцеловав Мишу в висок.       — А вон и Кассиопея, — вдруг подняв руку вверх и указывая на фигуру из звёзд, воскликнул Подоляк, — в виде перевёрнутой буквы W. Вон Персей, а вон Туманность Андромеды, рядом с Кассиопеей.       Алексей поражённо уставился на него в темноте.       — Откуда такие познания, Мишенька?       — Ну… в школе я не был популярным ребёнком, друзей почти не было, да и сам я не сильно горел желанием общаться со сверстниками, зато всегда любил читать, в особенности, книги про космос, звёзды, планеты. Они были словно моим убежищем.       — «Не нравился мне век и люди в нём не нравились. И я зарылся в книги»*, — Михаил даже в темноте услышал улыбку в голосе Арестовича.       — Так и было, — улыбнувшись в ответ, продолжал мужчина. — Всегда поражал воображение не укладывающийся в голове масштаб этой Вселенной и всего того, что в ней есть, и более — всего того, что мы даже представить себе не можем и, скорее всего, так никогда и не узнаем. Этот размах космоса отвлекал меня от моей тогдашней бесцветной жизни и мелких неурядиц, которые в то время казались мне громадными и страшными. Порой ощущать себя песчинкой в бесконечном океане Космоса намного проще, чем мнить, что мир вращается вокруг тебя.       — Существует прекрасное латинское выражение «sub specie aeternitatis», что означает «с точки зрения вечности». Его любил Бенедикт Спиноза, который считал, что ежедневные проблемы кажутся не такими страшными, если взглянуть на них не с ограниченной человеческой позиции, но со стороны вечного вневременного мира, в котором мы, по сути, живём. И зачастую это действительно помогает научиться не придавать ненужный масштаб тем вещам, которые его не заслуживают, — задумчиво произнёс Алексей.       — Что насчёт тебя? Я даже не подозревал, что ты так увлечён звёздами, — поинтересовался Подоляк.       — С юности ещё любил наблюдать за звёздным небом, когда-то у меня даже был телескоп, пока не оставил его где-то при очередном переезде.       Оба замолчали, обратив взгляды в усеянный яркими точками ночной небосвод. Прямо над ними Млечный Путь. То тут, то там периодически возникали световые полосы метеоров. Вид, насколько хватало взора, завораживал и окрылял, заставляя чувствовать себя частью этой бесконечности, её неотъемлемым элементом. Время словно остановилось, целый мир существовал в этот миг только для них двоих. Рядом в траве стрекотали сверчки, чуть поодаль в болотце квакали лягушки, напоминая о непрекращающемся течении земной жизни, создавая контраст с холодным вечным космосом.       Арестович пошевелил затёкшей рукой, на которой лежал Михаил, заставляя того приподняться на локте. Миша провёл губами по щеке любимого, спустившись к приоткрытым губам, целуя его со всей нежностью, которая скопилась в его пылающем сердце и жаждала найти выход. Углубив поцелуй, лаская влажный язык своим, одновременно поглаживая одной рукой возлюбленного по спине, Алексей наслаждался тем, как Михаил то поочерёдно втягивал его губы своими, то покрывал его лицо в зоне досягаемости мелкими прерывистыми поцелуйчиками, словно у него уже не хватало выдержки на что-то большее.       Сняв с себя и Алексея футболки, Подоляк в нетерпении заёрзал пахом в районе ширинки Лёши, ощущая его возбуждение. Арестович расстегнул джинсы обоих, приспустив вместе с боксерами до колен, и обхватил левой рукой два члена, начиная делать поступательные движения, чем вызвал непроизвольный стон мужчины.       Миша вытянулся вперёд от желанной ласки, опираясь на руки по обе стороны от головы партнёра, припадая к шее, оказавшейся в зоне доступности его губ. Алексей склонил голову вбок, давая больший простор любимому, чем тот незамедлительно воспользовался, втянув губами нежную кожу и отпустив, секундой позже соображая, каким багровым цветком расцветёт завтра эта метка его любви. Однако рассуждать на тему общественных приличий в эту секунду он был не в состоянии, плавясь под горячими руками родного человека, пока одна доводила их обоих до пика наслаждения, а вторая ласкала его торс везде, куда только могла дотянуться.       — Лёша, мгмххм, я больше не могу, — простонал ему на ухо Подоляк, ощущая, как попеременно с активными движениями пальцы партнёра ласкают чувствительную головку. В глазах Алексея отражались отблески Персеид, заставляя ощущать единение с целой Вселенной. — Я сейчас… — не успел договорить мужчина, изливаясь и падая на грудь любимого. Арестович кончил следующим, пачкая живот.       Миша лежал, слушая, как бьётся сердце под рёбрами человека, что за последние несколько месяцев заменил ему целый космос со всеми его звёздами и планетами, к которым он убегал, будучи подростком. Лёша неспешно гладил его по голове, перебирая волосы. От этой нехитрой ласки Мишу потянуло в сон, но заснуть ему не дал заботливый Арестович, потянувшийся к рюкзаку за влажными салфетками. Романтика романтикой, но лежать на земле почти полностью обнажёнными было всё-таки прохладно. Вытерев следы их любви, одевшись и сложив плед, мужчины направились в сторону автомобиля.       Добравшись до машины, Алексей налил им в стаканчики чай из термоса, с листочками малины и смородины.       — Это лучшее свидание, что у меня когда-либо было, — прервал тишину Подоляк, мечтательно потягивая ароматный напиток. — Никогда бы не подумал, насколько увлекательно смотреть на звёзды, — его губы тронула загадочная улыбка.       — Главное, чтобы не гасли звёзды в твоём сердце, тогда их сияние будет освещать тебе путь всегда, что бы ни случилось, — ответил Алексей, вглядываясь в глаза любимого, проводя кончиками пальцев по его щеке. Он наклонился, целуя Мишу в губы с привкусом летнего чая.       Насладившись друг другом, они сели в машину, направляясь домой. Лёша негромко включил музыку, пока Подоляка тем временем сморил сон. Сквозь полудрёму до него доносилась знакомая мелодия и ощущение тёплой руки у него на колене.             Shine bright like a diamond!             Сияй ярко, как бриллиант!             Find light in the beautiful sea,             Ищи свет в прекрасном море,             I choose to be happy,             Я выбираю быть счастливым,             You and I, you and I,             Ты и я, ты и я,             We’re like diamonds in the sky.             Мы словно бриллианты в небесах.       Отогнав дремоту, Миша прислушался к звучавшей песне:             You’re a shooting star I see,             Ты – падающая звезда, которую я вижу,             A vision of ecstasy,             Видение экстаза,             When you hold me, I’m alive,             Когда ты держишь меня, я жив,             We’re like diamonds in the sky.             Мы словно бриллианты в небесах.       — Эта песня случайно сейчас заиграла? — удивлённо спросил Михаил.       — Случайностей не бывает, — загадочно улыбнулся Лёша. * Владимир Высоцкий — Мой Гамлет