Поражает больше только страсть

День Святого Валентина — словно самое заветное желание, осуществить которое почти невозможно, но ты, как назло, продолжаешь желать его ещё больше. Потому что ты ждёшь страстного признания в любви, потому что ты хочешь провести этот прекрасный день вместе со своим любящим партнёром в компании ароматических свечей. Их золотистые языки пламени будут разгораться все сильнее и сильнее в такт с вашим сердцебиением во время любого физического контакта, будь то невольное прикосновение или неожиданный томный поцелуй. Они начнут колыхаться, подтанцовывая вашему эротическому танцу. В Японии, где восходящее солнце особенно волшебно над бескрайнем морем, на 14 февраля любвеобильные девушки дарят шоколадные подарки своим мужчинам. Они нежно возятся над их приготовлением часами, но некоторые покупают уже заранее сделанные изделия. И таких женщин ни в коем случае не стоит осуждать, ведь они как и остальные, просто хотят побыть наедине со своей пассией подольше, ещё чуточку времени насладиться друг другом, даже простым присутствием рядом. Этот день я собирался провести с Афродитой. Но прямо сейчас ее увели у меня прямо из-под носа. Я вытянул руку, чтобы схватить ее, но она безмолвно ушла, забрав с собой все самое прекрасное в этой никчёмной квартире, а подушечки моих пальцев обожгло горячим пламенем. Афродита была правильной, она была разносторонней. Она как деревья — сильная-пресильная. Их легко срубить и превратить в бумагу, но в любом случае они становятся перегноем. Деревья превратили свою слабость в силу, точно так же сделала она, Афродита. Она выбрала совершенно другой жизненный путь, в отличие от остальных сердцеедов. Эта девушка решила пойти неизвестным путем через непроходимые дебри и неизведанные земли, решила пересечь разделительную черту. Она добилась всего сама. Я долгое время наблюдал за Афродитой, ещё до того злосчастного сообщения. Она была моим примером для подражания. Никого не послушала и сделала все так, как хочет сама, что говорит ей ее прекрасное сердце. Я никогда не любил свою работу купидона — связывать людей. Почему мы должны делать то, что говорит какое-то уведомление? Почему нам нужно верить, что данные люди являются родственными душами? Об Афродите я услышал в нашем офисе купидонов. Девушки из моего отдела активно обсуждали ее на кухне. — Это будет сенсация тысячелетия, если для нее найдется родственная душа! — сказала Виржини, попивая кофе. — О ком это вы? — спросил я, подходя к холодильнику. Виржини, сидевшая за барной стойкой, шустро слезла со стула и направилась ко мне. — Ой, да так, чудачку одну обсуждаем, — она встала рядом со мной и тоже стала искать что-то в холодильнике, — она не собирается жить как сердцееды. Что ищешь? Нужна помощь? — Нет, спасибо, — я схватил свой бутерброд и захлопнул дверцу, — как ее зовут? — Хочешь в базе данных пробить? Афродита Рейнхарт. Тем же вечером, когда все ушли по домам, я набрал её имя и фамилию. Пальцы двигались самостоятельно, грозно стуча по клавишам. Мой взгляд был направлен только на экран компьютера, на котором высветилась аватарка Афродиты Рейнхарт и прочая информация. Фотография была сделана на ходу, словно сердцеедку застали врасплох. Ее лицо было смазано. Распознать личность можно было только по светлым окрашенным волосам. Позже, когда я забежал в первую попавшуюся кафешку, чтобы помыть руки после шоколадного мороженого на палочке, медленно стекавшего по моим пальцам, пока я кратко объяснял иностранцу маршрут до ближайшей поликлиники, в очереди стояла знакомая мне фигура со светлыми волосами. Выходя из уборной, я смог хорошенько налюбоваться ею и рассмотреть лицо. На упругих щечках проступали ямочки всякий раз, когда она улыбалась своими алыми недоступными губами. Бодрым голосом Афродита Рейнхарт поприветствовала баристу и попросила его изготовить напиток, ассоциирующийся со вкусом его первого поцелуя, когда парень согласился, ее иконописные глаза загорелись ещё раньше. В них бурлила жизнь. Я являлся в это кафе каждый последующий день, надеясь снова с ней встретиться. Насладиться ее ускользающим присутствием. Сердцеедка была знакома с одним баристой. Он работал по выходным и несколько раз в обычные дни. У него она никогда не заказывала напитки, связанные с личной жизнью. Мои чувства становятся безумным коктейлем из всевозможных ингредиентов, когда вижу ее с ним. Название этому коктейлю — «Ревность». Если бы она попробовала его, то ее прекрасное лицо, определённо точно, скорчилоь бы от отвратительного вязкого вкуса. Меня преследуют страх, раздражение, неуверенность, гнев, зависть. Почему он может так легко с ней общаться? Почему Афродита обратила на него внимание, но не на меня? Они друзья? Что их связывает? Глупые вопросы постоянно посещали мою голову, пока один парень с работы не посоветовал мне устроиться в ту кафешку. Рассмотрение моего заявления заняло времени, когда оно наконец-то было одобрено, я был счастлив. Я бы смог завести разговор с Афродитой. Но тогда на мой телефон пришло ещё одно сообщение. Я должен был связать судьбы Лассе и Афродиты. Мои пальцы жалостливо задрожали, а телефон чуть не ускользнул из рук. Моя будущая богиня должна быть с этим? Она свернула горы, а он не может выбрать фильм для вечернего просмотра со своей девушкой. Она добилась многого, когда он забросил университет. Она преодолела все испытания судьбы сама, когда он не может приготовить себе даже завтрак. Я пытался прогнать ее. Отбить желание ходить в это проклятое кафе. Куда угодно, но только не сюда, не к Лассе. Я грубил. Хамил. Мне даже пришлось совершить непростительный поступок — плюнуть в «напиток». Мое сердце разрывалось от боли и стыда, когда она выпила его до дна. Но Афродита не прекратила ходить сюда. Ее будто огромным магнитом притягивало в дурацкий cofix. Я не мог ничего поделать. Она и Лассе должны быть вместе. Трансформировавшись, я пришел к кафе именно тогда, когда сердцеедка мило беседовала с баристой. Мои руки дрожали от разрывающих меня изнутри злости и обиды. Я думал, что промахнулся, когда стрела вылетела из лука. Но на следующий день Афродита заявила, что влюблена в меня! Я не мог не впиться в нее своими губами после таких слов. Искушение медленно пожирало меня, мои чувства становились все сильнее с каждым проведенным с ней часом. Мое сердце ныло, когда Афродита была не в настроении из-за ссоры с подружкой. Я был сам не свой. Мне хотелось спасти ее, стать верным рыцарем своей принцессы. Но я не знал как ей помочь, только приготовив коктейль нашего поцелуя. Черника — ее жизнерадостные глаза, земляника — цвет сердечек на белоснежном платье, малина — мягкие губы, при виде которых, каждый раз у меня в голове проскакивало желание их облизать. Удача не повернулась ко мне спиной, и я вспомнил, где было сделано то фото Зои. Мне даже пришлось снять убогую квартиру в том же районе, чтобы был весомый аргумент для Афродиты побыть со мной. Когда она сладко уснула на кресле, я не мог позволить ей остаться там. Она была словно принцессой, заточенной в башне. Но в ее случае на неудобном кресле. Осторожными движениями я перенес ее на разобранный диван. И прилёг рядом. В моих планах точно не было причинять ей дискомфорт, но я не мог сдержаться, пока она лежала прямо передо мной. Руки сами потянулись к ней и крепко обняли. Афродита была как сокровище, как куча денег, ее не хотелось выпускать. Она прошла через многое, но сейчас ей нужна помощь. Моя помощь. Афродита Рейнхарт не справится в этот раз сама. Мое тело покрылось множеством искр. Словно бенгальский огонь, они озаряли яркими вспышками его. Свет прожёг всю мою одежду, оголяя меня. На обнаженной нижней части туловища появились белоснежные брюки. А на спине выросли крылья, после очередной вспышки. Терпеть не могу превращаться в купидона, потому что приходится вечно покупать новую одежду. Распахнув настежь окно, я выбрался из квартиры и устремился вверх. Луна сияла изо всех сил, чтобы хоть как-нибудь пробраться через тучи грозных облаков. Мои широкие плечи, гладкий торс обдувал холодный ветер. Внизу проносятся кварталы жилых домов, очерченные прямыми линиями, словно кто-то с помощью линейки усердно выстраивал дороги, чтобы картинка сверху выглядела как потрескавшаяся засохшая грязь. Реки самой необычной формы я повстречал этой ночью. Они изогнутые, словно бережно обходят стороной некоторые важные участки могучей земли, чтобы не задеть их и не повредить. Старший брат моря внушает страх — океан. Он служит домом миллионам сирен и прочих тварей. Океан — это всегда тайна. Он шумит, движется, завораживает. Братец сдержан, в отличие от своих подруг — волн, способных резвиться вместе с морскими созданиями, играть с лучами солнца и камушками, лежащими вдоль берега. Но когда он выходит из себя, управляя разъяренными волнами, может нанести колоссальный вред людям. Затопленные корабли, что стали дарованиями от него для сирен и русалок, стали их жилищами. Какая ирония, что судить Афродиту будут в городе любви и романтики — в Париже. Эйфелева башня купается в горящих огнях этого города. Ещё совсем темно, значит ночные вечеринки до сих пор проходят в режиме нон-стоп. Завтра утром избранные и богачи встретятся с последствиями этой ночи. Мы могли бы сходить с Афродитой на похожие тусовки. Уверен, ей бы понравилось. Хоть я и не терплю шум, но ради нее можно и потерпеть пару часиков. Когда твой близкий, друг, партнёр радуется, невольно начинаешь чувствовать то же самое, что и он. Становишься счастлив за него. Хотелось есть и пить, также я не знал в какой именно суд доставили Афродиту. Только моя старая подруга могла мне с этим помочь. Я набрал её номер телефона. На втором гудке мне ответили: — Я что, сплю? — Тебе тоже привет, Виржини, — я понятия не имел как дальше продолжать разговор, — можно встретиться с тобой? Мне нужна помощь. — Конечно! Сейчас скину координаты. Навигатор привел меня то ли в бар, то ли в клуб. Громкая музыка разносились по всему кварталу, поэтому было нетрудно понять куда мне направляться. Обстановка внутри выглядела так, будто на помещение и людей наложили фиолетовый фильтр. Молодежь кружилась вместе с бликами дискошара. Вдоль стен были расставлены мягкие диваны, обитые кожей, на одном из которых сидела Виржини. Ее стиль одежды не изменился, она везде ходит в строгом костюме: пиджак на плечах и длинные штаны. Сегодня она была в голубом. Ее остроскулое лицо с макияжем в виде дорожек слез обернулось, словно почувствовав мое присутствие. Большие глаза Виржини округлились, а поджатые губы слегка открылись. Она вскочила с места и подбежала ко мне: — Дурак! Ты не перевоплотился! И правда… я забыл снять трансформацию и совсем не замечал тяжести огромных крыльев за спиной. — Классный костюм, чувак, — сказал темнокожий парень с разноцветными дредами, добавляя что-то сыпучее себе в бокал с шампанским. — Ну, по крайней мере это никого не смущает. Подруга повела меня к диванчикам. Сев, между нами повисло минутное молчание. Я обдумывал с чего стоит начать. Покашляв, я начал: — Я ищу свою девушку. Виржини удивлённо посмотрела на меня. — Ты? Девушка? Откуда? Когда? — она начала заваливать меня нескончаемыми вопросами. — Нет времени объяснять. Она в суде. — В суде?! Как она туда попала? Или ты связался с важным лицом? Вот это обороты ты берешь для первой судьбы. Я сам не заметил как начал краснеть. — Э-это Афродита… Рейнхарт. Старая подруга схватилась за подлокотники и наклонилась поближе ко мне: — Она?! — чуть ли не прокричала Виржини, за что мне пришлось шикнуть на нее, — Погоди, я запуталась. Разве у нее не должен быть другой парень? Когда тебе пришло сообщение, что её нужно с кем-то свести, там была абсолютно другая аватарка, точно не твоя. — Ну-у-у, возможно я промахнулся… — Ты?! Да ты же самый меткий! — Ну все имеют право на ошибку! — мои щеки и уши пылали. — Ты не знаешь в каком точно месте ее будут судить? Виржини залезла в телефон и промычала. Через некоторое время она сказала мне адрес. — Ну вообще-то ваши узы можно разорвать. Только скажи. — Не сейчас. Портал в суд находился в Соборе Парижской Богоматери. Пройдя огроменный зал и встав прямо напротив креста так, чтобы при лунном свете через витражи на меня падали разноцветные лучи, я произнес пароль. Я летел с огромной скоростью в туннеле, сияющем всевозможными цветами как калейдоскоп. В черном пространстве не было видно ни дверей, ни стен. Вокруг располагались сиденья, как в Колизее, оставляя в центре площадку для подсудимого. Сверху спускались шипастые стебли роз цвета засохшей крови. Всевозможные существа собрались в этом таинственном измерении, чтобы искоренить Афродиту. Но сердцеедов было распознать легко — они были одеты непозволительно похабно. Полупрозрачная одежда, покрытая всевозможными расползающимися узорами, еле прикрывала их обнаженные тела. У большинства было видно даже кружевное нижнее белье. Афродита стояла на коленях в центре круглой площадки. Ее разодели в потрёпанный хитон. Я оказался слишком далеко от неё, чтобы получше рассмотреть состояние моей любимой. Но даже дураку понятно, что она сейчас упадет в обморок из-за истощения. Афродита не пила коктейли, не целовала меня. Моих воскресных объятий надолго не хватит… Непрерывный гул затих, когда шар света снова зажёгся над сердцеедкой и осветил ее изнеможённое лицо. Из неоткуда раздался голос. Он был женский и мужской, одновременно детский и взрослый. Вздрагивающий, гулкий, монотонный. В его владельце невооруженным взглядом можно распознать нечто божественное, величественное. — Афродита Рейнхарт, Вы обвиняетесь в уничтожении многовековой культуры сердцеедов и государственной измене. Как представительница сердцеедов, поклянитесь своей честью, что будете говорить только правду и ничего кроме правды. — Клянусь, что буду говорить только правду и ничего кроме правды, — она произнесла это холодно, сдержанно. — Тогда начнем со стороны обвинения. Агата Мур, прошу. Ещё один шар света зажёгся, но уже над другим человеком. Ее чёрное платье и близко не доходило до колен. Яркие лучи играли на аспидно-черных волосах хозяйки. Она хищно сощурилась. — Ещё с детства Афродита брезговала обществом сердцеедов, — жалобно начала она, — избегала нас, делала вид, что не замечает. А теперь противится обычаям сердцеедов! Она до сих пор не нашла себе партнёра и продолжает питаться какими-то напитками. — Афродита Рейнхарт, есть ли Вам чем возразить на показания Агаты Мур? Без колебаний, она ответила: — Нет, ваша честь. Присутствующие начали шептаться. Афродита была человеком слова, она собиралась говорить только правду. — Но быть осуждённой за это… Какая жалость, — она грозно окинула взглядом треть сидящих, — если сторона обвинения закончила, я бы хотела начать давать свои показания. — Можете начинать. — Но я бы хотела добавить, что это именно сердцееды первыми стали меня сторониться. Позже я поняла, насколько они эгоистичны. — Она набрала воздуха в лёгкие и продолжила. — Напитки, которые я пью… Их делают баристы, вкладывая душу и частицу своих воспоминаний о первом поцелуе или чего-нибудь большего. Когда я пью такие напитки, то перепроживаю те же счастливые моменты, которые проживают и сами баристы. Это работает точно так же, как высасывание энергии из ни в чем не повинных людей! Я не разрушаю культуру, а просто веду лучший образ жизни. Измерение снова наполнилось возмущенными возгласами и недовольными комментариями. — Вы закончили давать показания, Афродита Рейнхарт? — Да. — Прошу Агату Мур продолжить. — Мы должны продолжать жить так, как установили наши предки! Образ жизни Афродиты больше походит на купидона. Все ничтожные купидоны обидчиво усмехнулись, но к их группе я не относился. — Выношу вердикт, — платформа, а вместе с ней и Колизей содрогнулись, — В связи с показаниями... — Я протестую! И тут же надо мной вспыхнул гигантский шар. Он не был из огня или из света, такой магии я ещё никогда не видал. — Я Вас слушаю. — Афродита соблюдает древние обычаи. Я — ее жертва. — Все присутствующие, а также Агата Мур ошарашенно посмотрели на меня. — На купидона она стала похожа из-за меня, — я расправил свои белоснежные крылья, чтобы подчеркнуть ещё один факт, — все же знают, что мы и люди перенимаем повадки любимого человека. Афродита широко раскрыла глаза, когда надо узнала меня. — Где доказательства? — влезла Агата. — Агата Мур, господин… — Грэйсон Хэйз. — Господин Грэйсон Хэйз ещё не закончил. — Я могу прямо сейчас поцеловать Афродиту. Послышался щелчок пальцев, эхо которого ещё долго распространялось по изменению, и меня перенесло к Афродите, моей возлюбленной. Я заправил ее выбившуюся светлую прядь за ухо и обхватил руками стройную талию. Афродита продолжила недоуменно смотреть на меня, пока я не придвинул ее к себе поближе и не выплеснул всю свою вскипевшую страсть. В моих намерениях кроме доказательств нашей любви было также насладиться своей девушкой перед всеми. Чтобы ее бывшие друзья сердцееды позавидовали ей, ведь она смогла найти прекрасную пару, которая любила ее такой, какая она есть. Я примкнул к ее сладким губам, отчётливо слыша колотящееся сердце Афродиты. Я был слегка напорист, углубляя наш поцелуй и постанывая от удовольствия. Мои руки покинули бедра и стали медленно блуждать по телу любимой. У меня были опасения, что такие напористые действия оттолкнут ее, но, не разделяя губ, Афродита даже забралась мне на колени. — Доказательства принимаются. Необычный голос прервал наш страстный поцелуй, и мы неосознанно остановились. Афродита уткнулась мне в грудь, из-за чего мой подбородок упёрся в ее макушку. Я накрыл нас крыльями, дабы избежать посторонних взглядов и стал медленно водить большим пальцем по бёдрам девушки, словно лаская котенка. — Выношу вердикт, — в зале наконец-то стало тихо, все хотели услышать чем это закончится, — с Афродиты Рейнхарт снимаются все обвинения. Дело закрыто. Сильно прижав Афродиту к себе, я готовился к телепортации. Вспышка ослепила только меня, поэтому она хорошенько могла потом позаботиться о своем парне. Открыл глаза я уже в Соборе Парижской Богоматери. Афродита сидела около меня и колотила кулаками по груди. Еле разлепив губы, я произнес хриплым голосом: — Я думал, ты позаботишься обо мне. Ну знаешь, как в дорамах, когда предмет обожания главной героини заболевает, и она возится целыми днями с ним. Я сел в позе лотоса, и в этот момент она крепко обняла меня. — Спасибо, что спас меня… Я даже и не надеялась. — Ну что ты такое говоришь? — меня действительно задели ее слова. Почему она не рассчитывала на помощь? — Я думала, что мне пришел конец, — еле сдерживая слезы, процедила она. — Я бы спас тебя в любом случае. — Сердцееды такие злые… — И противные. — Я даже не помню эту Агату, а она излучала столько ненависти ко мне… — Не переживай, — медленными поглаживаниями по спине я пытался ее успокоить, — она больше не помешает тебе жить. — Убери крылья, они мешают тебя обнимать. Я отпрянул. — Кстати, как ты отреагировала на то, что я — купидон? Мне всегда было интересно, как отреагируют остальные мои знакомые люди о том, что я на самом деле такое вот существо. Но особенно интересно было узнать мнение Афродиты. — А-а-а, — она замялась, — приятно удивлена. Милые крылышки. — Ммм, а про торс ничего сказать не хочешь? — я наклонился поближе, а затем наткнулся на преграду — ладони вытянутых рук. — Сперва нам нужно найти какую-нибудь одежду. Я в лохмотьях, а ты вообще с крыльями! Католики в обморок упадут при виде тебя. — Пока что мне хочется увидеть обморок только одной католички, — я многозначительно улыбнулся и направился вслед за Афродитой к выходу. К счастью Афродиты, на улице никого не было, раннее утро как никак. Слабый туман пеленой застлал низенькие дома Парижа, игнорируя башни Эльфеву и Монпарнас. Солнце, похожее на желток вареного яйца, медленно поднимается на лазурный небосвод. Афродита по картам нашла один неплохой комиссионный магазин, он был недалеко, а рядом ещё находилось несколько кафешек. К сожалению, брендовые магазины ещё закрыты. Огромное количество различных одежд висело на вешалах. Среди растянутых и потрёпанных вещей можно было отыскать и приличные штаны, майки. Я взял первую попавшуюся футболку. Она выглядела огромной, поэтому заморачиваться с поисками размера не пришлось, что не скажешь про джинсы. Афродита ещё выбирала себе платье, пока мои мучения продолжались в примерочной… Как только я снял трансформацию, то обнаружил, что на мне вовсе нет нижнего белья. Я быстро трансформировался и направился в зал с выбранной одеждой в руках. Афродита стояла уже у выхода. На ней было до жути знакомое платье. Белое, с пышными рукавами. Его покрывали алые сердца. Некоторые ряды были перевёрнуты. — Это же… — Удивительно, оно же прямо из Emily in Paris! — воскликнула она и обернулась к продавцу. — Откуда? Он лишь пожал плечами и положил мой товар. — Какой-то мужчина в очках принес. — А чего ты не переоделся? — обратилась моя девушка ко мне. Я промолчал. Пока мы близились к выходу, она заинтересованно прожигала меня взглядом, пытаясь прочитать мои мысли. — У меня нет трусов. Она ошарашенно посмотрела на меня. Пришлось обернуться, чтобы ее глазенки не начали свое путешествие. Сдерживая смех, Афродита выдавила: — И где же нам искать тебе их? — Подождём восьми утра, а пока можем посидеть где-нибудь в парке. Афродита слушала музыку и бездумно смотрела на лучи солнца, пробивающиеся сквозь голые ветви каштанового дерева, время от времени щурясь из-за солнечного света, обращённого на нее. Я наслаждался тишиной и ее присутствием. Ее не судят, она в полном порядке. Пока сам предмет моей бессонной ночи тихо напевает слова песни, топая ногой в такт мелодии. В какой-то момент, я перестал слышать музыку в ее наушниках, и на экране телефона Афродиты высветился контакт «Зои». Афродита, не скрывая радости, схватила телефон и ответила на вызов. Их восторженная беседа велась не меньше двадцати минут. Когда они закончили разговаривать, Афродита крепко схватила меня за плечо и прощебетала: — Зои уже прилетела во Париж! Сейчас она заселяется в отель. Когда я сказала, что по внеземному совпадению тоже в Париже, она предложила мне встретиться около одной булочной, адрес которой уже отправила. Мы постараемся далеко от нее не уходить, поэтому когда купишь трусы, то сразу направляйся туда же. Она рапортовала это так быстро, что я почти ничего не разобрал, кроме особенно значимых пунктов. — Но у меня нет твоего номера. — Фоткай, — Афродита набрала свой номер в заметках и подставила телефон прямо мне под нос. Способность радоваться за других — отличный навык, который я приобрел, наблюдая за убегающей Афродитой, минуту назад светившейся от счастья из-за неожиданной новости, на встречу с подругой. Трусы я выбрал самые обычные, серые боксеры. У меня не было особо большого выбора, да и не в том положении я, чтобы выеживаться перед продавцом ближайшей лавки. Долго объяснять какой товар мне необходим не пришлось, я просто хлопнул себя по штанам в районе карманов, и продавец достал из картонной коробки все виды пар нижнего белья для мужчин, которые он имел в ассортименте. Коробка была слегка помятой. Неаккуратно отклееный серый скотч отрывал первый слой картона, открывая вид на гофрированное заполнение. Светло-серые в черную полосу, черные с коронами и просто серые. Наступило восемь и некоторые заведения стали постепенно открываться, я залетел в первое попавшееся. Закрыв дверь в уборную на замок, я разложил купленную одежду на крышке унитаза. Яркое свечение окружило мое тело и я перевоплотился. Затем я наконец-то оделся. Больше я не буду ловить на себе настороженные взгляды Афродиты. По дороге до булочной мне встречались остановки для автобусов, на которых изображена реклама Диснейленда. Каждый раз в моей голове проносилась мысль: «А не пригласить ли Афродиту туда на свидание?» Мы бы кормили друг друга яблоками с карамелью на палочках, купили бы ушки Мики и Минни Маус. Перед каждым страшным аттракционом я бы подбадривал ее, а после мы вместе кричали на них, пока делаем петлю или нас наклоняет и несёт со всей скорости в неизвестность. Афродита и Зои недалеко ушли от булочной. Рядом располагался парк, в центре которого плескался фонтан. Вдоль черного искусного забора росли высокие каштановые деревья. Зои что-то увлечённо рассказывала, а Афродита заливалась смехом. Если честно, то я даже немного завидовал, что не я ее рассмешил. Они сидели на скамейке, соприкасаясь коленями. — Привет, дамы, — Зои прекратила свой рассказ и обе девушки обернулись на меня, — есть местечко для меня? — Конечно, — Зои потянула Афродиту, чтобы она подвинулась и уступила мне немного места. Повисла неловкая тишина, Афродита смотрела то на меня, то на свою подругу, нервно постукивая по лавочке. Она первая прервала молчание, когда поняла, что мы вместе вспомнили наше неловкое знакомство: — На чем ты там остановилась? На твоей единокровной сестрице? — Нет, единоутробная, у нас с ней одна мать. — Она тяжело вздохнула и продолжила. — Даже говорить ничего о ней не хочу. Она сказала своему «папочке», что хочет, чтобы я жила в другом крыле дома. Но Андрэ на самом деле классный мужик. Или мне стоит его называть мьсе Андрэ? — Я смотрю ты уже практикуешься в своем французском, — выпалил я. — Да! — Зои восхищённо посмотрела на меня. — Вообще моя мать француженка, так что мне пришлось учить ее родной язык, чтобы узнать из-за чего она так сильно ругается по телефону. — И узнала? — Модный критик, кто их поймёт, — развела она руками. Мы с Афродитой не сдержали смешка. Перекинутая через плечо сумка Зои завибрировала, одной рукой она потянула за металлический бегунок, переливающийся при свете, а другой достала и разблокировала телефон. Подруга Афродиты моментально изменилась в лице и оторвала мучительный взгляд от экрана. — А вот и маменька, — вздохнула она, — через час у меня первый день в новой школе. Мне пора бежать. Афродита вскочила вместе с Зои. — Мы можем потом погулять? — Конечно! — и они обе воссоединились в объятиях. Мне было немного неловко наблюдать за всем этим, я и сам бы не против пообнимать Афродиту, только вот сейчас она увлечена только своей подругой. Зато при виде неё, сердитые глаза моей возлюбленной горят, а коралловые губы растекаются в улыбке. Она нашла свою милую подругу, напоминающую всех ее бывших друзей. Возможно, их души воссоединились и переродились в Зои. Ее тянуло к ней. Я отбросил ненужные мысли, мешающие мне здраво мыслить и оценивать ситуацию. Но Афродита смотрела вслед Зои, уезжающей на черном лимузине. Точно так же, я смотрю на нее. — Идём бронировать номер в отеле? — Афрордита прервала мой поток ужасающих мыслей, своим нежным голосом прошептав мне на ухо. Она пустила свои изящные пальцы сквозь мои загрубелые и стремительно сомкнула их. Затем Афродита потянула меня за руку и потащила к автобусной остановке. Солнце светило в глаза, поэтому мы зашли за остановку и стояли в тени раскидистого платана, дожидаясь своего автобуса. — О! — Афродита воскликнула даже раньше, чем я ожидал. — Диснейленд! Мы можем сходить туда вместе с Зои. Странные чувства окутывали меня в этот момент. Страх, неуверенность, зависть. Безумный коктейль из всевозможных ингредиентов — ревность. Медленно отравляющий счастливчиков, но быстро обрушающий свой яд на неудачников. Кажется, я отношусь ко второй группе. На следующий день мы втроём отправились в это не такое уже и романтическое место. Афродита усадила Зои вместе с собой, а мне пришлось сидеть с какой-то старушкой с чихуахуа в кожаной сумке. Эта собака злобно глазела своими большущими глазами прямо в душу, пока ее хозяйке не приспичило посюсюкаться с ней. Мне пришлось довольствоваться лишь редкими обращениями внимания Афодиты на меня. Я пытался подслушать их разговор, но до моих ушей долетали только отдельные фразы, вырванные из контекста и не несущие почти ничего важного и интересного. Завораживающий многоуровневый замок волшебно возвышается над этой отдельной страной. Страной магии и чуда. Но сегодня это место именно меня решило обделить счастьем. Зои кормила Афродиту яблоками с карамелью на палочках, Зои и Афродита купили уши Мики и Минни Маус. Перед каждым страшным аттракционом Зои подбадривала Афродиту, а после они вдвоем кричали на них, пока делали петлю или их наклоняло и несло со всей скорости в неизвестность. Зато сейчас, пройдя все работающие аттракционы и посмотрев парад принцесс, она сидела рядом со мной, опустив голову на мое плечо. Ее грудь медленно поднималась с каждым вздохом. Светлоокрашенные пряди прямых волос точно водопады спускались по моей руке. Я вдыхал ее запах, тот же аромат ягод. Пока не раздался звонок на моем телефоне. На экране высветилась аватарка Виржини. Она стояла на борту яхты. Ее блондинистые волосы развивались и залезли прямо под солнцезащитные очки. Ее странное выражение лица явно показывало дискомфорт. — Алло, — мои движения спугнули Афродиту, и она отпрянула. — Рада тебя снова слышать! Я уж думала тебя тоже в тюрьму запекли. — Ближе к делу, — Афродита взглядом спрашивала: «Кто это?», — я не один. — Стой! Это про твою сердцеедку! — она резко заговорила шепетом, изредка переходя на более высокие ноты. — Никакой ты не мазила! Помнишь Лекси? — Понятия не имею кто это. — Ну она же с нашим начальником ещё в первый день сцепилась, когда приняла его за обычного смертного, у которого руки не из того места растут, ибо тот выронил папки с документами. — Спасибо за информацию, — мне хотелось, чтобы она как можно быстрее отлепилась от меня, и я смог дальше наслаждаться отсутствием Зои. Надеюсь ее ожидание конца очереди в уборную затянется ещё ненадолго. — Так вот! — она возликовала. — Она была тогда в кафе, когда ты стрелял в… как ее там… — Афродиту? — владелица имени моментально уставилась на меня. — Да! Ты попал чуть выше нужного. Ой, хотя, ты все ещё остаёшься мазилой. Последние слова Виржини уже не имели значения. Я медленно обернулся к Афродите, ее выражение лица было точно такое же, как и мое. Густые ресницы и зрачки слегка подрагивали, а губы застыли, не сомкнувшись. Виржини произнесла свою новость слишком громко, поведав ее и Афродите.