Слишком серьёзный бизнес

14.04.2007 Я давно не брал эту книгу в руки. Всё время моей бурной юности она служила мне напарником, так как всегда была готова меня выслушать. И снова привет тебе, дорогой дневник. Сегодня годовщина. Пятнадцать лет назад, когда я шёл из алкомаркета, меня на своей машине сбила девушка, с которой я перестал общаться за пять лет до этого, после чего жизнь пошла по наклонной. Похоже на сюжет для комедии или экшена (и так оно и было), да только всё случилось со мной наяву. Удивительная девушка полностью оплатила моё лечение. Врачи обнаружили тогда некоторые изменения в работе моего головного мозга. Наверное, тем и объясняется, что я больше не впадал в запой, спокойно мог убить человека и легко принимал решения, от которых зависели судьбы десятков людей. Сейчас моя хватка, конечно, уже не та. О том, что было дальше, до дня, пока я выписался, ты уже и так знаешь, мой любимый дневник. Но прошло уже долгих десять лет. И появилось много ответов на интересовавшие меня самого вопросы. И, возможно, тебя в том числе. Двадцать лет назад, в выпускном классе, вокруг меня то и дело ходили разные привлекательные дамы. Подруга детства с русскими корнями, знойная американка (которая меня кинула), внучка главы корпорации из Большой Четвёрки и несносная староста с явной недолюбленностью и враждебным характером. Изначально я жалел, что выбрал последний вариант. Но судьба умеет хорошо шутить… Сегодня из всего квартета я хорошо общаюсь только с Эли. Они с Кагомэ были в ссоре: боролись за меня, за себя и честь своих семей… много крови было пролито, пока дед Джун не отдал указ унаследовать всё состояние Кагомэ. Тогда и начались наркотические трипы, алкоголизация, и всё прочее. Её парень-разработчик сбежал, как только представилась возможность, украв у неё немалую сумму денег. Ещё и группа находилась на грани распада. Как бы я не был верен своей любимой жене, мне было жаль её кузину. В конце концов, я знал, что человек она хороший и просто демонстрировала на людях то, что ело её изнутри. Поэтому я настоял на помощи несчастной солистке; тем более, у неё был Токио Райдер — тот парень, с которым она уже шесть лет играла в одной группе. Оплатить все счета по реабилитации было сложно: Элизабет Кобаяши впору было объявлять банкротом по ряду причин. Но в то время очень многие банки закрылись, а ей простили миллионы йен долгов; посему дело упростилось и мы, по сути, спасли ей жизнь. Сейчас она помолвлена на своём спасителе и приглашала нас на очередной тур своей группы, на сей раз по Европе. Химицу я посещал несколько месяцев назад. Крайне непривычно видеть её на кладбище… я помню видение, и к большому сожалению, мне не привиделось. Она действительно умерла: как оказалось, её папа почти раскрыл преступные схемы ЦРУ в Токио, связанные с нарушением ряда статей уголовного кодекса Японии: от взяточничества и финансовых махинаций до убийств (в т.ч политических), торговли людьми и оружием. Это была папка на пятьсот страниц, которая в итоге оказалась сожжена в его временном убежище вместе с ним и моей бедной подругой… Я плакал. Мне было сложно сдержать все те чувства, что я испытывал к Химицу и никогда по достоинству не ценил. В момент, когда Кетрин воткнула мне нож в спину, а все стороны конфликта, связанного с моими родителями, начали на меня серьёзно давить, она была единственной, кто действительно оставался рядом. У Кагомэ на первых порах был очень сложный характер, и мы мало говорили. А моя рыжая подруга будила меня каждый день в школу, готовила еду… я всё ещё не понимаю, почему она мне тогда не призналась в своих чувствах. Наверное, потому что я идиот, и не понял, что такая забота отнюдь не от дружбы. Но она меня простила и не раз, а посему я более-менее спокоен. Всем оставшимся родственникам семьи Ито в Японии, которых я знал, я помог устроиться и избежать какого-либо преследования за такое родство. Напоследок, я узнал немало и о Кетрин. Этот эпизод… вполне вероятно, будет достаточно долгим. Но ты ведь выслушаешь, мой дневник? Всё началось в те дни, когда в США объявили дефолт. Это было в 96ом году, в апреле; я помню, потому что в тот день только-только смог отказаться от костылей. Восстановление прошло куда дольше, чем я думал, но в итоге в тот день я встал на ноги. Тогда было пасмурно, но я решил прогуляться по городу, который после завершения всех кризисов начал любить за его особую атмосферу. И стоило мне отправиться в центр… полил дождь. Он не был сильным, а даже тёплым. Мне не было никогда столь приятно ходить под дождём. И всё бы ничего, прям вообще всё. Я сходил в какой-то магазин, купил себе воды, и отправился в небольшой сквер пересидеть в беседке. Как ты думаешь, дорогой дневник, чьё заплаканное лицо с сигаретой в зубах я заметил? — Ты?.. Н-н… — Кетрин?! Ч-ч… ты же… — Как… Нетрудно догадаться, что в шоке были мы оба. Разговор был сложный. Она разрыдалась и начала горестно извиняться за прошлое. Это был… неостановимый поток, вероятно, копившийся всё это время. Мне оставалось лишь слушать. В любой иной ситуации я бы принял её признание в сердцах; в конце-концов, в тот момент, когда её столь знакомое рыдающее лицо глядело в мои очи, я ощутил, что все мои страдания наконец скомпенсированы, и я могу простить всех, кто остался жив. Но тому, кто скоро планировал жениться, было сложно ответить «Да» на вопрос: — Никки, прошу… давай вернём всё как было? Я так устала от этого всего… И по ней было видно, что она устала. За тот час она рассказала мне всё: про то, каким тираном оказался Майкл в браке; про их бракоразводный процесс, длившийся два года; про то, как он забрал у неё почти всё, и та с последними деньгами отправилась ко мне в Токио. Это было трогательно. Но я очень серьёзно спросил у неё: — Почему в 87-м ты не была так уверена? И началось: «Я думала, ты прочитал письмо, и у нас всё само наладится», «Мне было страшно», «Я не понимала своих чувств…». И тогда она их тоже не понимала, просто ей больше не к кому было податься. Но я ей помог. В итоге Кетрин Винтерс получила японское гражданство и начала трудиться в одной из дочерних компаний Кобаяши Корпорейшн, руководя отделом иностранного сотрудничества. Но мы перестали общаться. Где-то в феврале 2000 года она просто пропала. Её не было нигде: ни в её арендуемом пентхаусе, ни за городом, ни в США. Мы предполагали, что Майкл до неё добрался; но тот по загадочным причинам умер ещё в 1996-м, как раз незадолго до её приезда. До сих пор Кетрин Винтерс числится пропавшей без вести. Полиция закрыла дело через два с половиной года поисков. Даже её мама, не общавшаяся с ней уже лет пять, и усилия ФБР не смогли изменить ситуации. Так что эта часть истории останется тайной. Вспоминая о прошлом, я не могу не упомянуть о своём лучшем друге Кёске и его жёнушке Сае. Мы до сих пор дружим, и их дочка очень рада нас видеть. Она очень похожа на папу, который сейчас готовится к рождению сына. Отпрысок, наверное, будет похож на мать. Мы, кстати, тоже подумываем о том, чтобы завести себе наследника или наследницу и остепениться. Моему товарищу удалось возглавить свою собственную студию, что занимается как производством манги, так и производству аниме-адаптаций и самостоятельных проектов. Его тайтлы стали одними из наиболее выдающихся во всей стране и даже за её пределами, и он очень разбогател. Хоть и, кажется, не стремится тратить эти деньги целиком. Он и Сая очень счастливы до сих пор, и многих качеств в их паре нам всё ещё не хватает, хоть наше тёмное прошлое и позади. Мой бывший работодатель, Владимир, отправился в Нью-Йорк, где занимался бизнесом в своих интересах и периодически сливал информацию ГРУ, получаемую им от некоего «Внутреннего круга» лиц американского правительства. В итоге перешёл дорогу какому-то особо мстительному человеку (кажется, из-за романа сего человека с наёмной убийцей, которую к ним подослал один информатор Лемехова) и был убит в особняке того информатора три года назад. В тот день чуть четверть города на воздух не взлетела от того, насколько яростно сражался некий детектив с сотнями бандитов «Лема». Картина максимально сюрреалистичная, и в этом детективе я немного узнавал себя. Для Нью-Йорка в хаосе кризиса, от которого уменьшеная версия США так и не оправилась, такое можно считать будничной борьбой с преступностью. А что насчёт нас с Кагомэ? У нас сегодня просто годовщина. Пятнадцать лет назад красный Chrysler LeBaron 1991 года выпуска и моё похмелье изменили жизни не только нас двоих, но и сотен людей вокруг нас, и плохих, и хороших. Кто-то умер из-за нас, а кто-то преуспел и стал счастливым (хотя без этой встречи, возможно, всё было бы иначе и не только у нас) Мы оба тогда были в отчаянном положении: я мог в любой момент отлечь от цирроза и потенциальных проблем с сосудами, а Кагомэ преследовали разнообразные организации, жаждавшие её гибели для пошатывания Джуна и его сил. Мы помогли друг другу, и вышли из воды сухими, несмотря ни на что. Десять лет назад мы обручились. На свадьбе присутствовали самые близкие люди: родные и друзья; даже мои дедушки и бабушки смогли приехать из Новосибирска к нам, в Токио. Со стороны Кагомэ приехали лишь её дядя, тоже инженер, и тётя. Венчали нас в православной церкви, что предложили мне родственники. Кагомэ формально приняла мою веру, однако имени не изменила (на чём настоял я). Священник не стал противиться и мою жену стали звать Кагомэ Анохина. Самих нас, учитывая количество наших грехов, сложно назвать верующими. Посему я подумываю исповедаться. Наш брак привёл к тому, что активы моей девушки стали нашими общими активами, которые мы вложили в кругосветное путешествие, покупку моим и её родственникам лучшего жилья в японской столице, на случай, если они захотят нас посетить; ну и на три коттеджа на югах у Сочи: для нас и для наших родных. Многое мы тратили на себя и свои нужды: всё равно на две жизни минимум хватит. Но примерно 40% мы вложили в акции, и сейчас зарабатываем пассивным доходом, параллельно продюсируя проекты одного нашего хорошего друга Кёске, и даже некоторые кинофильмы. Сейчас мы живём в том самом особняке, где моя жена жила, пока я был в коме. Если же говорить о новом в мире… в целом, всё так же, как и было. Мир в состоянии новой холодной войны; но так как вместо военного противостояния идёт экономическое, то качество жизни растёт. И так как Япония на сей раз на другой стороне, то и нам волноваться нечего. В общем, жизнь сказка. Завтра полетим в очередное путешествие. Спасибо, что выслушал, дорогой дневник. Люблю тебя и свою красавицу-жену.

***

?.?.201? — Хм, тебе не кажется это странным? Мне кажется, мы должны были забрать у него другую книжку. — Да! Со сценариями! Мудзима-кун, что ты натворил… — Да успокойся ты. И из этого мы можем слепить хороший сценарий. Правда, придётся поставить его в известность. — А пусть сначала докажет, что это мы у него стырили! — сказал третий голос. — Докажет. У него четыре штатных адвоката; ты думаешь, мы потянем? — Эх… Ладно, хрен с ним. Юноши читали старую книгу и записи в ней. — Блин, да по этому можно фильм снимать! Или аниме! — Визуальную новеллу ещё скажи. Хотя соглашусь, что история захватывает. — И это реально с ним было в жизни? — спросил первый, помешивая кофе в стакане. — Если так, то неудивительно, что он так хорошо живёт. — Вот поэтому нам и надо снять по мотивам этого что-то! Или разработать игру! Ну же! Я спрошу у Кисимото-доно, может быть, он примет! — Кисимото-доно лично знает Анохина-доно. Это не очень сильно прокатит. Хотя… — Ладно, давайте. Анохин-доно вряд ли ругать нас станет. Щас на основе этого такое придумаем… — Может, добавить зомби? Или магии? Или секретные разработки спецслужб? Какой-нибудь страшный наркотик, там… Экзоскелеты… или, например, вампиризм… — Щепотки оккультизма можно было бы добавить, правда я не знаю, куда… — А я бы настоял на нуарности истории. Или прям киберпанк. Модно сейчас такое, — отметил второй. — Деньги в нашем кармане будут. Тем более, что стиль восьмидесятых! Вы забыли? Чудные времена… — Стиль восьмидесятых с девяностыми не сочетается. Или я что-то путаю? — Путаешь. Скорее всё же сочетаются. — А может, сделать исекай? — Да заткнись ты уже, Анно-кун… Бесишь, ей богу. — Мальчики, что это у вас за книжка? — донёсся голос вошедшей девушки, такой же студентки. — Такахаси-тян! Это…! Это… наш новый сценарий! — Вау… А почему он выглядит, как дневник Анохин-доно? Мне ему передать? — с насмешкой спросила вошедшая. — Не надо, — спокойно возразил второй. — Передай! Передай!!! Мы напишем такое!!! Ох, ему понравится! — Я уже читала. Он и сам понаписывал хорошо… достаточно хорошо, чтобы всё из этого считать правдой. — Да ладно тебе, с чего бы ему врать? Это же его личный дневник. — Который он писал, вероятнее всего, для потомков, — отрезала Такахаси-сама. — В любом случае, из этого получится нечто очень-очень интересное. Только передай ему. Надеюсь, он не станет на нас злиться… На смартфон, лежавший на полке у кровати в одном коттедже поступил звонок. Взявший трубку немного покивал, посмеялся, согласился, и закончил звонок. — Кто там, милый? — спросила Кагомэ своего супруга. — Да так… Студенты эти. Представляешь, вчера у меня дневник украли. Я уже и забыл, где он лежит, а они!.. — Сорванцы те ещё. Как мы, помнишь? Двадцать лет назад… — Ага. Нам бы тоже над своими сорванцами подумать. — Можем хоть завтра. — Как хочешь. А что насчёт этих сорванцов, — зевнул Николай, потянувшись на кровати, — Кажется, я и моя история теперь будут увековечены ими. — Надеюсь, не в хентае, — прыснула девушка. — Нам по сорок лет почти, а мы про хентай шутим. Ахах… — Смешно, вот и шутим. Кто нам запрещает? — Правда. Ну, Такахаси что-то говорила то ли про мангу, то ли про визуальную новеллу, то ли про фильм… в общем, они пока не определились. Но сценарий возьмут. — Значит, наша любовь будет закреплена в художественном образе? — Да. Но никакой художественный образ не сможет передать то, что я к тебе чувствую на деле. Без лишних слов супруги поцеловались, а затем снова уснули. Это будет действительно интересный день.