«Пусть мама услышит, пусть мама придёт»

Сараде четыре года, и у неё самый лучший папа в мире. Мама тоже самая лучшая: красивая, заботливая, умная, любит свою дочурку больше всего на свете. Правда, вообще-то, Сарада её совсем не помнит, но так говорит ей папа, а папа никогда не обманывает. Разве что самого себя. Сарада осознает, что с их самой лучшей и самой счастливой семьёй что-то не так, когда папе приходится работать в две смены и она всё чаще задерживается в гостях у Узумаки. Сарада сидит на стульчике и уплетает кашу за обе щеки. Рядом чавкает Боруто. Весь подбородок и нос у него в каше, и Хината заботливо вытирает лицо сына салфеткой. С висящих на стенах фотографий улыбаются счастливые лица. В доме Узумаки тепло, солнечно и уютно, пахнет свежим хлебом и цветами, а, главное, в нём живёт мама. Такая мама, которая обязана быть в любой семье. Хината Сараде нравится: у неё молочная мягкая кожа, округлые черты лица и большие, любящие глаза. Она носит длинные платья, и её объятия самые-самые теплые. После папиных, конечно. А ещё она поет сказочные колыбельные для Химавари – и Сарада на пару с Боруто носом клюют, сами не замечая, как в дрёму погружаются. В один прекрасный момент Сарада робко дёргает женщину за рукав и спрашивает: – Можно вы будете моей мамой? От этих слов у Хинаты сердце разрывается и улыбка умиления и сожаления скользит по губам, а вот Боруто возмущённо вскрикивает и ударяет кулачком по столу так, что Сарада вздрагивает: – Это моя мама! Ищи себе другую! Хината качает головой, глядя на сникшую девочку. – Сарада, у тебя уже есть мама. – Неправда, – Сарада надувает губы и смешно морщится. – Мы вдвоём с папой живём. И никакой мамы у нас нет. Рука сама собой ложится ей на голову и гладит короткие угольно-черные волосы. – Тебе стоит рассказать об этом Наруто. Он может вернуть твою маму, не сомневайся. Она очень любит тебя и скучает. – Тогда почему не приходит? – Она... она не может, золотце. У неё дела. – У папы тоже дела, – фыркает Сарада. Папа приходит вместе с Наруто, когда за окошком уже черным-черно и звёздочки мерцают тускло на затянутом дымкой облаков небе. Сарада мигом соскальзывает со стульчика. Папа протягивает к ней руки. В уголках глаз у него залегают морщинки, а на щеках ямочки появляются – папа всегда улыбается ей как-то по-особенному тепло и любяще. Сарада с восторженным криком прыгает ему в объятия, и папа подхватывает её, чуть кружа под детский смех. – Как себя чувствуешь? Надеюсь, ты хорошо себя вела? – Я же уже не маленькая! Боруто тем временем морщится и сжимает в руках края своей помятой, изляпанной в каше футболочки. Перетаптывается с ноги на ногу, демонстративно не подходя к папе, но Наруто как будто бы все равно. Он подкидывает взвизгнувшего сынишку к потолку и ловит, крепко прижимая к груди. Боруто всё жмурится и сжимает губы в тонкую полоску, но в конце концов весело хихикает – так в стиле Узумаки – и обнимает папу быстро. Хината нежно улыбается. – Мне кажется, или вы немного подросли с прошлого раза? – с озорством спрашивает Наруто, пока Сарада смущённо прячет голову, утыкаясь лбом в папино плечо. Его руки ласково поглаживают её по спине. Саэки Харуно с гордостью произносит: – На полсантиметра. Скоро уже меня перерастёт. Взрослые замолкают, погружаясь в свои серьёзные думы о давнем и прежнем, а Сарада распутывает узелки в папиных волосах. Волосы у папы длинные – не настолько, как у Хинаты, но длиннее, чем у Шикамару, а ещё они – розовые! Совсем как цветы! И руки у него мозолистые и жилистые. Сарада оборачивается и просит спустить её на пол. Хината целует Наруто в щеку и помогает снять осеннее пальто. Уверенными шажками девочка подходит к Хокаге, без лишних слов хватает его за руку и, когда тот присаживается на корточки рядом с ней, заговорщически шепчет что-то на ухо. – Что такое? – настороженно спрашивает папа. – Секрет!!! – выпаливает Сарада, утаскивая Наруто за собой с глаз подальше. Саэки, кажется, скоро инфаркт хватит. Его дочери четыре года и шесть месяцев, а у неё уже появились секреты от него со взрослым мужчиной! И плевать, что речь идёт о друге детства. Возвращается Сарада довольная-предовольная, а вот Наруто ковыляет явно озадаченный. Но, на немой вопрос друга, только отмахивается: – Ничего страшного. Не волнуйся. – Когда ты так говоришь, я начинаю волноваться ещё больше, – резонно замечает Саэки, после поворачивается к Хинате. – Спасибо, что присматриваешь за ней. Мне уже неудобно, правда... – Не стоит, – Хината опускает руку на голову сынишки, что вцепился в её ногу и явно требовал внимания, и произносит одними губами. – Она славная и подаёт Боруто хороший пример. Кстати, разве ты не морил себя голодом весь день? Останешься на ужин? – Спасибо, я сыт, – враньё с каменным лицом. От одного упоминания еды слюна во рту скапливается, но Саэки считает, что и без того злоупотребляет гостеприимством друзей. Покидать дом Узумаки Сараде совсем не хочется. Поэтому, когда Боруто шмыгает носом и, отведя взгляд, спрашивает, не придет ли она поиграть с ним когда-нибудь ещё, девочка поворачивается к папе: – Можно? – Конечно, милая. Сильные папины руки крепко прижимают её к себе. Дома у них темно, сыро, пахнет стиральным порошком и почти нет фотографий. Сарада их и не разглядывает. Папа присаживается перед ней на колени, следя, как она старательно расшнуровывает свои ботинки. В тусклом свете лампы его красивое лицо кажется бумажным и помятым. Дома тихо. Даже кота нет. Слышно только, как капает вода из крана. И еда на плите не стоит. Видимо, папе снова придется не спать допоздна. Сарада обхватывает родное лицо своими маленькими ручонками, чёрные глаза смотрят не по годам серьёзно, и она быстро целует его в щеку. – Что это за внезапные приступы нежности? Неужели соскучилась? – улыбается он, но при следующем вопросе улыбка сходит с его лица. Нет, Сарада не спрашивает, она требует: – Мама бросила нас, ведь так? Почему мы одни?

***

Коленки у Сарады вечно разбитые, а штанишки порваны. Папа только и успевает залечивать ссадины и обеспокоенно окликивать: «Сарада, осторожнее!» или «Милая, не бегай так быстро!» В кармане у неё самое драгоценное сокровище: маленькая глянцевая фотокарточка. На ней запечатлена мама – хоть где-то она есть. Сарада, пускай и не очень рассчитывает увидеть её вновь (всё-таки, скоро у них должна появиться новая мама), очень горда: любой, кто посмотрит на них вместе, скажет, что они настоящая семья. Родственники на все сто процентов. От полыхающих киноварью глаз до острых обсидиановых волос. Только черты лица мягковатые, как у папы, губки по-детски пухлые и щеки румяные – так и хочется потискать. А вот ножки и ручки при всём серьёзном характере на редкость шаловливые и неуклюжие. Ровно через пять дней после того, как папа в очередной раз объяснил, что мама у них есть (по крайней мере, чисто теоретически), происходит чудо. Посреди рабочей недели он вдруг возвращается домой сразу после полудня. Боруто и Химавари простыли, так что Сарада в то утро сидела дома и развлекалась как могла: усердно замазывала гуашью человека без кожи, нарисованного в толстой папиной книге. Человека Сараде было жалко. Мало того, что красный весь, исполосованный, так ещё и стрелочек в него натыкано уйма, как ворсинок в ковре. И подписи странные. Сарада ещё не умеет читать, но она понимает, что эти буквы отличаются от букв в книжке со сказками, которые папа иногда читает ей перед сном. Ещё больше Сараде было жаль папу. Смотрит на такие страшные картинки и совсем не догадывается, что человечку можно нарисовать и кожу, и штанишки, и куртку, и волосы. Она так увлеклась, что извозила в краске даже лицо с одеялом. И совершенно не услышала, когда папа зашёл к ней. ...Оказывается, люди без кожи в анатомических пособиях – совершенно нормальная вещь, и замазывать ничего не нужно. Впрочем, папа не очень расстроился. И даже перспектива третий раз за неделю стирать постельное бельё не поколебали его. Не просто бодрость или хорошее настроение – нечто воодушевлённое присутствовало в нем сегодня. Папа радовался. И Сарада тоже радовалась, потому что в последнее время он выглядел совсем уж измученным – как тот человечек без кожи. – Вечером к нам заглянет Наруто и приведет одного очень важного гостя, – говорит папа, суетясь на кухне. – Мы поужинаем вместе, а потом ты пойдешь к себе в комнату и постараешься сидеть тихо, договорились? Черные глазёнки заблестели. Сарада сразу вспомнила свою недавнюю просьбу и догадалась, какого очень важного гостя должен привести Наруто и почему папа такой счастливый! А сам-то уверял, что их мама исполняет важную миссию во благо Конохи, а потому им с Сарадой придется подождать. Не хотела она больше ждать! Куда проще найти новую маму! – А кто это? Кого приведет Наруто, скажи! – Госпожу Казекаге. Нужно решить пару вопросов по работе. Вот это да! То, что нужно любой девочке, мечтающей стать Хокаге! Сарада, явно удовлетворённая выбором Наруто, с энтузиазмом принялась помогать папе. Когда часовая стрелка приближалась к цифре семь, Сарада надела свое самое красивое платье. Она непрестанно ерзала и поправляла очки, пока папа пытался завязать аккуратные хвостики на её непривычно беспокойной голове. – Веди себя хорошо и не забудь поздороваться. – Я помню! – Сарада всегда злилась, когда папа напоминал о вежливости. Она ведь уже не маленькая, гораздо старше Химавари – аж на два года, – и всё прекрасно понимает! И вот, Сарада ждала. Секунды тянулись невыносимо долго, как плавленный сыр или папина работа. Девочка спрашивала каждые пять минут: – Скоро уже? А папа неизменно отвечал: – Я знаю не больше твоего. Наконец, в дверь позвонили. Сарада бросилась в прихожую. Она перекатывалась с пятки на носок, от волнения теребя пальцы. Интересно, эта Казекаге красивая? Будет ли она милой и доброй, как Хината? Или больше похожа на Ино? И полюбит ли она её, Сараду? Девочка тряхнула головой. Наруто не мог привести кого попало. Наруто всегда исполняет обещания в лучшем виде, и это тоже исполнит! Она пристально смотрела, как прихожая заполняется людьми. Первым вошёл Узумаки. А следом... Боже мой. Её сердце на секунду сжалось не то в ужасе, не то в восторге. – Благодарю за визит, Казекаге-сама, – улыбнулся папа, принимая и вешая белый плащ. Сарада во все глаза смотрела на высокую женщину с острыми чертами лица и слегка вьющимися алыми волосами, доходящими до плеч, – совсем как у неё! На мгновение Сараде показалось, что губы Казекаге сжались в тонкую полоску, но та выдохнула, устало прикрыв глаза: – Полагаю, это я должна благодарить тебя. Её голос звучал тихо, шелестяще, подобно песку, но каким-то образом именно это произвело на Сараду наибольшее впечатление. Жаль только, что они с папой ведут себя друг с другом совсем не как Наруто и Хината. Наверное, пока ещё не привыкли. Она робко шагнула вперёд. Голубые глаза переместились на стоявшую у стенки девочку. Сараде вдруг захотелось спрятаться – её хвостики точно сидят ровно?.. Но тут женщина опустилась на корточки и улыбнулась. – Сарада, верно? Какая ты уже большая. Я тебя последний раз только в пелёнках видела. Сарада беззвучно хватала ртом воздух, сжимая подол красного платьица. Мягкая улыбка и странная нежность покорили её детское сердечко абсолютно. И пускай у Казекаге на лбу ярко выделялся шрам, а бровей и вовсе не было – это ничего. Это не страшно. Отныне она – самая красивая женщина, которую только видели её блестящие от подступающих слёз глаза. Её губки дрожали, и Сарада уже не замечала, что все трое взрослых смотрят на неё с нескрываемой тревогой. Широкая улыбка расплылась от уха до уха, и бедная, но не теряющая надежды девочка, кинулась на шею не менее бедной Казекаге с криками: – Мамочка пришла! Вся комната погрузилась в вязкую тишину, и только Сарада жалась к оторопевшей Казекаге под полными ужаса и непонимания взглядами... Наруто чертыхнулся, сминая в кармане бумажку с убористой надписью: «Времени нет. Обнимай Сараду за меня. Передай извинения Саэки. – Саске».