*****
Проходят дни. Затем неделя. Две. Дворец остается в состоянии постоянной бдительности. Поиски войсками Волан-де-Морта и его последователей продвигаются вглубь королевства. Обыскивается каждый город и деревня, допрашиваются люди. Но все зацепки приводят в тупик. Миновавшая неудачная попытка отравления на умах всех обитателей замка. Несмотря на то, что больше никаких инцидентов не было, Гермиона уделяет пристальное внимание всему, хотя и подыгрывает эльфам, позволяя им пробовать ее еду и напитки. Двор возвращается к нормальной жизни. Рыцари находятся поблизости от дворца, а стражники находятся поблизости от Гермионы. По приказу короля. Они молча охраняют вход в комнату, где у Гермионы проходят уроки придворных наук с Пэнси и Асторией. Возобновление уроков подстегнуто ее внезапным желанием учиться у первой и выйти из тупика в отношениях со второй. Они обе находятся в оборонительной позиции, когда Гермиона посещает Андромеду перед ее возвращением домой со своей лишенной памяти и ослепшей сестрой. — Я буду заботиться о ней, научу ее быть лучше и сделаю все, чтобы тьма не вернулась. — Это не милосердие, — Гермиона убирает волосы с лица Беллатрикс, чем вызывает у той гнилую улыбку. — Искупление — это ее наказание. Гермиона отдыхает от присутствия своей охраны, когда выполняет королевские обязанности вместе с Драко. Он разрешает ей присоединиться к заседанию Совета, и ее появление встречено тихим презрением со стороны тех, кто обычно его выражает, а также вопросительными взглядами Флинта и Снейпа, ухмылками Смита и Нотта и одобрением Перси и Сириуса. Заседание напряженное, но информативное. Она узнает больше об охоте на Волан-де-Морта и его сторонников, а также о масштабах предательства Рабастана. Именно он дал королеве Кэти проклятое ожерелье и скрыл присутствие Пожирателей смерти в лесу. Он также стоит за обострением проблемы появления инферналов и исчезновением стражников со своих постов по всему городу. Следуя за Васадес, Гермиона прогуливается по дворцовому саду, в то время как Драко наблюдает за ней со своего обычного поста на веранде. По обе стороны от него стоят стражники. С наступлением темноты к ним присоединяется Флоренц. — Утром мы с Васадес собираемся уйти, — объявляет он. Гермиона оступается. — Что? Почему? — В лесах по всему Реалму происходят темные изменения из-за того, что сторонники Волан-де-Морта заключили альянсы со стаями оборотней и, по крайней мере, с двумя племенами великанов, — отвечает ей Васадес. — Это беспокоит тех, кто придерживается нейтралитета. — Нам было поручено остановить распространение страхов среди других видов, — добавляет Флоренц. — Как долго вы будете отсутствовать? — Столько, сколько потребуется. — Васадес кладет руку ей на плечо. — Помни про наши пути. Мы можем расходиться, но всегда найдем дорогу обратно друг к другу. — Я буду скучать по тебе. — И я по тебе. — Они останавливаются и смотрят друг на друга. Васадес вытирает слезы Гермионы, прежде чем те успевают упасть. — Я бы не уходила, если бы не была уверена, что ты достаточно сильна, дабы вынести мое отсутствие. У тебя есть семья, у тебя есть король, который меняется. У тебя есть друзья в небе, при Дворе и среди деревьев. — Она бросает нежный взгляд на лукотрусов, снующих по ветвям деревьев позади них. — Не страшись. — Наступит ли когда-нибудь время, когда ты останешься насовсем? Васадес улыбается. — Близко или далеко, моя судьба — быть рядом с тобой. Это рассеивает беспокойство Гермионы. Флоренц откашливается. — Я слышал, у Вас есть вопросы, Ваше величество. — Есть. Флоренц — это кладезь информации. Не только об истории королевства, которым Гермиона правит, но и о семье, частью которой она стала, выйдя замуж. — Ты знал родителей короля? — Знал. Их любовь была сильной, настоящей, но любовь может извратить человека. Однако, как я сказал Драко, когда он начинал свой одинокий путь — без любви мы ничто. Гермиона опускает взгляд. — Спасибо, Флоренц. — Хм, но у тебя на уме есть и другие вопросы. Она смотрит на него. — Ты слышишь мои мысли? — Нет, но могу сказать, что ты хочешь узнать больше. — Готова ли я научиться закрывать свои мысли? — Да, — отвечает он. — Драко решил обучать тебя сам. Так же, как он учил твоего брата. От перспективы уроков Гермиона испытывает волнение. Но она не может сказать, от предвкушения ли это или от страха. — Драко все еще может слышать мои мысли. — И он будет продолжать их слышать, даже после того, как ты научишься скрывать их. Но уже не так явственно. Вы с королем соединены основой ваших душ. — Что это значит? — Вы двое — не осколки одной души. Вы — две души, что связаны и замкнуты на орбитах друг друга. Они испытывали притяжение задолго до того, как вы двое узнали о существовании друг друга. В этом есть преимущества. Например, навыки, которые развиваются, но только внутри вашей пары. — Легилименция Драко и моя… у меня нет схожего навыка. — Но он у тебя есть, — отвечает Флоренц. — Свет и жизнь. Ты увидишь. — Поэтому я и смогла так быстро сблизиться с Каидой? — Возможно. Фамильяры — полезный изъян в проекте человечества. Воплощение, созданное из магической пыли, дабы связаться с незавершенной душой. Хотя они и рождены магией, но у них столько же свободы воли, сколько у любого другого существа. Гермиона сдерживает свой следующий вопрос так долго, как только может. — Что звезды говорят о Драко? Флоренц смеется. — Васадес говорит, что тебя не волнует неточный язык небес. Гермиона смотрит на небо, затянутое тяжелыми дождевыми тучами, которые сегодня ночью скроют звезды. — Я доверяю тому, что могу доказать. Но я также чувствую, что мне нужно это узнать, дабы понять наш путь короля и королевы, мужчины и женщины. — Тогда следуй за мной, королева Гермиона. Все, что она слышит, идя рядом с Флоренцом, — это стук его копыт о землю. Васадес остается позади. Когда они оказываются за пределами чужой слышимости, Флоренц останавливается и она делает то же самое. Они стоят и смотрят, как феи резвятся над деревьями. — Люди скованы ограничениями, установленными вашим видом для самих же себя. — Флоренц смотрит на нее. — Что ты видишь, когда смотришь на звезды? — Направление к истинному Северу и созвездия, что преподают нам уроки смерти и самопожертвования. — Типично. — Голос Флоренца успокаивающий, словно океан, и глубокий, как одна из его многочисленных впадин. — Ты видишь то, что тебе показали, помнишь то, чему тебя научили, в то время как я вижу вероятности и безграничность. Не небеса, а его слова успокаивают ее душу. Они звучат так же, как те слова, что говорила ей Васадес все эти годы. Но теперь, когда ее воспоминания освобождены, в этих словах открывается что-то новое. Судьба и пророчества — это те вещи, которые Гермиона не может постигнуть. Но на этот раз ее разум открыт, чтобы услышать. — Васадес с детства говорила мне, что я мать созвездий. — Так и есть. — Его ярко-голубые глаза сияют. — Но ты также и нечто большее. Флоренц раскрывает ладонь, являя взору набор трав. Они воспаряют с его ладони, а затем воспламеняются магией и сгорают. В воздухе клубится серый дым. Гермиона вдыхает и выдыхает. Новое для нее ощущение растет и усиливается. Гермиона покачивается на ногах, в то время как небеса открываются и она начинает видеть. Небеса бескрайни, по ним движутся яркие звезды, вращаясь и поворачиваясь, рассказывая истории, что рождают легенды. От начала и до конца, от громадного до мельчайшего: вобрать все это почти невозможно, но Гермиона не может отвести взгляд. — Кто я? — шепотом спрашивает Гермиона. Ты — дитя судьбы. Дочь мудрого разума. Матерь перемен. Хотя и простого происхождения, но ты никогда не была незначительной по положению. Флоренц словно говорит одновременно и близко, и далеко. Его голос — всего лишь рябь на просторах Вселенной. Ты — мудрость и доброта, милосердие и прощение, разум и сила. Но также ты приговор и правосудие, гнев и ярость. Эмоции переполняют Гермиону, и слезы текут по ее щекам. Флоренс кладет ладонь ей на плечо, словно якорь, что не дает ей потеряться. Задыхаясь, Гермиона отрывает взор от небес. У нее перехватывает дыхание, и она не в силах вымолвить ни слова. Флоренс улыбается. — Путешествие к тому, к чему ты стремишься, уже началось. — То, к чему я больше всего стремлюсь, это не наследие, а мир. — У тебя будет и то, и другое, если ты не сойдешь с пути. — Уверяет он ее. — Как я уже говорил ранее Гарри, впереди трудная дорога. Приготовься не к одной битве. Путь на небеса не всегда начинается со смерти и самопожертвования. Флоренс дует на дым, и тот исчезает. Но аромат остается. Все это ошеломляет ее. — Ты не рассказал мне о Драко. — Гермиона снова смотрит на него. — Мне необходимо знать, что о нем говорят звезды. — Драко — это Марс, несущий войну и разрушение. Но он также и Венера, хранительница мира. Они могут сосуществовать в балансе, который лишь он способен поддерживать. Чувствуя притяжение к каждой крайности, Драко еще не знает, как обрести равновесие. Ты должна стать его учителем. Он же станет твоим ориентиром.*****
Гермиона думает о словах Флоренца, когда утром Драко просыпается вместе с ней. Они облачаются в те одежды, которые желают, и уходят под прикрытием дезиллюминационных чар, возвращаясь к секретному утреннему распорядку Гермионы. Только теперь Драко свидетельствует его. Драко плавает в озере нагишом, пока Гермиона смазывает мазью прорехи на крыльях Каиды и рассказывает ей свою любимую историю. Правда сейчас, когда она знает правду, Сказка о трех братьях представляется совсем иной. Когда Драко одевается и присоединяется к ним, Гермиона садится и наблюдает. Связь между королем и его фамильяром выходит далеко за границы магии. Гермионе достаточно послушать односторонние рассуждения Драко, чтобы понять, как мало они с Каидой сходятся во мнениях. Но когда он оступается, Каида резко выпрямляет крыло, чтобы спасти его от падения. Их связь крепка. Каида взлетает в небо, направляясь к морю, чтобы добыть себе что-нибудь на завтрак. Они стоят у кромки воды, наблюдая, как встает солнце, возвещая новый день. — Завтра после заседания Совета мы отправимся в лес, чтобы собрать листья Джаму, — говорит Драко. — Я приготовлю все, что мне понадобится. — Хорошо. — Они смотрят, как Каида ныряет под воду. — Когда ты будешь готова, мы отправимся во дворец переодеться, а затем поприветствуем Тео по случаю его возвращения из герцогства. Он хотел бы познакомить тебя со своей дочерью. Гермиона удивленно смотрит на него. — Дочь? Я и понятия не имела. Она не может представить Асторию хоть сколько-нибудь похожей на образ матери. — Ее зовут Элоиза, и ее матерью была первая жена Тео, которая умерла при родах. После попытки переворота они с Асторией отправили девочку обратно в его герцогство, чтобы обеспечить ее безопасность. Но теперь, когда здесь все немного улеглось, они решили привезти ее обратно. — Почему он хочет познакомить ее со мной? — Тео не очень-то жалует людей. — Драко берет ее за руку, когда они собираются возвратиться к Исчезающему Шкафу. За их спинами восходит солнце. — С самого нашего детства большинству людей при Дворе он предпочитал книги и свою лабораторию. — По понятной причине. Веселье оживляет черты лица Драко, когда он поднимает ветку, чтобы Гермиона могла пройти под ней. Они быстро добираются до места своего назначения. — Время от времени он проникается уважением к какому-нибудь человеку. И сейчас этим человеком стала ты. К большому недовольству Астории. Гермиона прищуривает глаза. — Тебя это, конечно же, забавляет. — Мы с Тео сочувствуем друг другу. Он открывает дверцу и собирается войти, но затем вспоминает о манерах и жестом приглашает Гермиону зайти первой. Затем Драко заходит следом за ней и закрывает за собой дверцу. Она не чувствует, как шкаф активируется, но мгновение спустя они выходят из него, видя в поле своего зрения дворец. Вся расслабленность, что была в Драко на берегу, исчезает. Теперь он напряжен. — О чем бы ты не думал, отложи это на потом и присутствуй в данном моменте. — Гермиона вспоминает слова Флоренца и, приподнимаясь на цыпочки, целует Драко в подбородок. Она станет его равновесием.*****
На следующий день Гермиона наблюдает во дворе за Асторией и Тео. Элоиза, смеясь, выглядывает из-за дерева. Ее светлые волосы развеваются на ветру, когда она бежит к Астории. Та улыбается и крепко обнимает ее. Гермиона никогда не видела Асторию такой нежной, такой приветливой, как сейчас, когда она принимает цветы от маленькой девочки, не унаследовавшей спокойный характер отца. Элоиза громкая, оживленная и называет Драко дядей-королем. Что удивляет Гермиону еще больше, так это то, что он это позволяет. Когда Элоиза подбегает к покрывалу, на котором, кажется, разложена еда, Гермиона становится свидетелем еще одного невиданного зрелища. Открытого выражения привязанности между Асторией и Тео. Она оставляет улыбающуюся пару целоваться под теплым солнцем. Когда Гермиона сворачивает за угол, то сталкивается с Гарри. — Я шел за тобой, — говорит он. — Что случилось? Его новости носят довольно деликатный и личный характер. Стражники, охраняющие Гермиону, отпущены, и он сопровождает ее к королю лично. Они разговаривают на тему, которую пока не затрагивали. О своих родителях. — Защита города была укреплена, как и защита поместья. Ничто живое не пересечет их границы. Как ты знаешь, через неделю у мамы день рождения. Мы с Джинни проведем этот день с ней, но она очень ждет, что ты тоже будешь там. — Я знаю. Я получила ее приглашение, но отклонила его. Не потому, что я не хочу быть там. Но ситуация слишком нестабильная, чтобы уезжать. — Я знаю, но мама очень страдает от расстояния между вами. Ты пишешь ей письма, ты смирилась с тем, что на твой разум были наложены чары. Но мама не видела тебя с тех пор, как они уехали. Она очень желает воссоединиться. Как и отец. Они вовсе не хотели уезжать, когда ты была в таком нестабильном состоянии. Но Гермиона понимает, что им пришлось это сделать. Многое поставлено на карту, многое нужно защитить, поэтому она не испытывает обиды. — Обсуди этот вопрос с королем… — Обсудить что? — Голос Драко раздается позади них. Они поворачиваются и видят его, стоящим с Пьюси и Мальсибером. Оба притворяются, что продолжают беседовать. Это означает, что они пытаются расслышать их личный разговор, скрытый чарами. Мужчины кланяются ей, но их нежелание это делать звучит также громко, как слова в тихом коридоре. — Пойдемте. Поговорим об этом по дороге. Каида ждет нас для путешествия. — Путешествия? — спрашивает Мальсибер. — Королева желает собрать ингредиенты для своей комнаты зельеварения. — Разве это не задача эльфов? — Пьюси выглядит так, словно съел что-то кислое. — Безусловно, это не подобает делать королеве. — И все же это мой выбор, — сухо отвечает Гермиона, тем самым напоминая, что она все еще здесь. — Сир, у нас явно есть более срочные вопросы для обсуждения. Как, например, земли Макмилланов. Король умер, его сын только коронован. Сейчас идеальное время для того, чтобы захватить их. — Если бы мы хотели вести войну с новым скорбящим королем, то, возможно,так и есть. Но королева предложила открыть с ними торговлю вместо завоевания. Это позволит уберечь нужные нам ресурсы от уничтожения в огне войны. Я склонен с этим согласиться. Взгляд, которым Пьюси одаривает Гермиону, полон любопытства. Будто он видит ее впервые. Драко хмуро смотрит на него. — Вы оба свободны. Пьюси прищуривает глаза, прежде чем удалиться. Мальсибер следует за ним. Драко моргает и поворачивается к ним с Гарри, словно этого напряженного разговора никогда не было. — Что вы обсуждали? — Приближается день рождения нашей матери, но моя сестра считает, что путешествовать небезопасно. — Когда он? — Через неделю, — отвечает Гарри, несмотря на сердитый взгляд, которым Гермиона одаривает его. Драко раздумывает. — Мы отправимся утром в этот день. Гермиона потрясена. — Но… Родители не живут вечно. Слова Драко звучат в ее голове. Гермиона больше не спорит. Он предлагает ей свою руку, и они направляются к парадному входу дворца, где их ожидает Каида. Гарри низко кланяется. — Я последую за вами на Клювокрыле. Драко хмурится. — Я, кажется, приказал тебе остаться. Единственный ответ, что дает ее брат, — это невежливый жест рукой. — Увидимся там!*****
Успех — это звук, с которым позвякивают друг о друга доверху наполненные флаконы в расшитой бисером сумке Гермионы. Лес богат ингредиентами, используемыми для приготовления зелий. Со времени последнего визита Гермионы ничего не изменилось. Драко находится рядом с ней, пока она собирает все, что необходимо, от флоббер-червей и рогатых слизней до валерианы и спорыша. После спора о том, нужно ли забирать все растение Джаму целиком, Драко хмуро стоит и держит для Гермионы её сумку открытой, пока она собирает лишь семена и лепестки. Следуя за ней, Драко задает вопросы и удостаивается грозных взглядов, в случае если ступает слишком громко или неосторожно спотыкается, отчего златоглазки разлетаются с деревьев. — Серьезно? — Гарри шепчет сурово. — Все в порядке. — Гермиона улыбается. — Возле дворца водятся златоглазки. Я могу попросить Винки собрать их для меня. После безмолвного спора и обмена долгими взглядами с Драко Гарри откашливается. — Здесь произрастает дикий бадьян. Пойду соберу немного. Я буду вести себя тихо и делать вид, что меня нет. Гарри исчезает прежде, чем Гермиона успевает сказать ему, что у нее уже достаточно бадьяна. Он произрастает в вольере для птиц. Драко грозно смотрит вслед ее брату, пока тот не скрывается из вида за деревьями. Выражение его лица смягчается, а уголки губ приподнимаются. В этот момент Гермиона понимает, почему Гарри ушел. Драко хочет побыть с ней наедине. — Все, что тебе нужно было сделать, это сказать об этом, — говорит ему Гермиона. Ее ладони грязные после собирательства, но Драко очищает их с помощью своей волшебной палочки. — Хорошо. — Он подносит ее руки к своим губам — простое действие, которое он проделывает со все возрастающей легкостью. — Я говорю тебе об этом сейчас. Прилив жара и воспоминание о том, что произошло в тронном зале, заставляют Гермиону покраснеть. А также воспоминания о ночах, что они провели, исследуя тела друг друга через прикосновения. Она хочет большего, гораздо большего. Чувствовать его пальцы внутри себя и смотреть, как он распадается на части, когда ее рука обхватывает его член, — это совсем другой опыт. Это ощущается как прелюдия к главному событию. — Я бы отправила его на поиски асфоделей. Их измельченный корень используется для изготовления напитка живой смерти. Не то, чтобы я планировала варить его, но основа зельеварения — это…. — Всегда быть готовым ко всему. — Драко самодовольно улыбается, пока они продолжают идти, теперь уже рука об руку. — Ты варишь зелья? — спрашивает она. — Я занимался этим чаще, когда был моложе и когда Снейп был одним из моих учителей. Сейчас я делаю это редко. У меня нет времени. Они добираются до лесного просвета, где солнечный свет свободно льётся на траву. В сторону деревьев бежит лиса. Слегка нахмурившись, Гермиона следует за ней, пока та не скрывается из виду. В этом районе никогда не было хищников. Возможно, некоторые изменения все же произошли. — Ты скучаешь по зельеварению? — спрашивает Гермиона, чтобы отвлечься. — Иногда. — Возможно, ты мог бы варить со мной, когда не будешь занят. Драко не отвечает. Вместо этого он наклоняет голову. — Ты счастлива здесь, в лесу. Гермиона пожимает плечами. — Здесь я не королева. — Ты ошибаешься. Ты королева везде, куда бы ни направилась. — Царственность может существовать и в природе, но не мы с тобой властны над такими коронациями или отречениями. Здесь мы просто люди. Мы можем отложить в сторону наши короны и просто быть. — Несмотря на все усилия Флоренца, я никогда не чувствовал единения с природой или со звездами. — Драко передергивает, и это вызывает у нее смех. — Находиться где-то вовне, пачкать руки в поисках ингредиентов… Я нахожу больше радости в небесах. — А мне собирательство на природе приносит внутреннее удовлетворение. — Гермиона подходит ближе к Драко. — Васадес научила меня, что природа может быть настолько же щедрой, насколько и жестокой. Когда ты лучше понимаешь мир, то это воспитывает уважение к нему и ко всем живым существам. Если бы лес кардинально изменился со времени моего последнего визита, мое сегодняшнее пребывание здесь было бы посвящено повторному знакомству с его ритмом и диалектом. Я бы оставила ему дары, прежде чем вернуться и принять то, что он готов мне дать. — Лес ничего не может тебе дать. Ты должна взять это. — Говоришь как завоеватель. — Гермиона бросает на него острый взгляд, что затем улыбается. — У меня есть сумка, полная ингредиентов, говорящих об обратном. — Ты отыскала их. — Только потому, что лес подсказал мне, где искать. Солнце говорит мне, какие существа бодрствуют, а какие спят, времена года говорят, какие растения произрастают, а какие пока что нет, а воздух говорит, насколько близко мы находимся к воде, исходя из того, какое ее количество разносится по ветру. Гермиона отряхивает платье и подходит ближе, чтобы встать перед Драко. Он внимательно наблюдает за ней после того, как она поднимает руку. — Позволь мне показать тебе, как говорит лес. Вложи свою ладонь в мою ладонь и закрой глаза. Он делает это. Ее глаза закрываются. — Открой свой разум. Сделай глубокий вдох. Звук его вдоха пронзает тишину. Они выдыхают вместе. — Что ты слышишь? — шепчет Гермиона. Драко на мгновение замолкает. — Я слышу… Неуместный низкий рык. Гермиона резко оборачивается. Это слышится не голос леса, это угроза, исходящая со стороны волка. Оскалив зубы, он стоит на опушке, готовый напасть. Драко достает свою палочку, его ладонь крепко сжимает ладонь Гермионы. Краем глаза она замечает, что их адские псы находятся рядом. Опасность. — В этом лесу нет волков. — Гермиона делает шаг назад. — Это не обычный волк, — резко отвечает Драко. — Это анимаг. Ещё три существа появляются из-за деревьев с трех сторон. Знакомая лиса, теперь рычащая, и двое странных мужчин, покрытых мехом и с длинными когтями. Оборотни. Трансформированные частично, так как луна неполная. Момент ожидания атаки разлетается вдребезги, словно стекло. Все четыре существа наступают на них. Гермиона резко приседает вниз. Положив ладонь на землю и произнеся в уме заклинание, она разбивает магией верхний слой земли, посылая ударную волну, сбивающую нападающих с ног . Драко поднимает палочку к небу. — Вентус! Ветер закручивается вокруг них в торнадо, не давая чудовищам приблизиться. Драко поворачивается к ней. — Когда действие заклинания закончится, беги. Гермиона хватает один из его кинжалов и вытаскивает из ножен свой. — Мне не нужно убегать, когда я могу сражаться. Драко выглядит так, словно она сошла с ума. — Твое оружие предназначено для боя с близкого расстояния. — У тебя есть палочка и меч. Отгони их, а я… Действие заклинания заканчивается, как заканчивается и время для разговоров. Кинжал Гермионы столь же молниеносен, сколь и палочка Драко. Он оглушает волка-анимага. А у другого хлещет кровь из груди, куда вонзился кинжал Гермионы. Время словно замедляется, и зверь падает, задыхаясь и булькая. Драко потрясенно моргает, на мгновение отвлекшись, что позволяет оставшемуся оборотню атаковать его сбоку. Палочка вылетает у него из руки, и они падают на землю. Лиса-анимаг бросается на Гермиону. Гермиона пригибается, и лисица с визгом вцепляется в ветку дерева. А затем приземляется, снова готовая к прыжку. Голубые глаза зверя устремлены на Гермиону. Гермиона отступает, упирается пятками в землю и присгибает колени. Ее сердце бешено колотится, а оставшийся кинжал зажат в руке наготове. Драко и оборотень уже на ногах и сражаются в нескольких метрах от нее. Драко уклоняется от ударов звериных когтей. Используемые им заклинания отскакивают от волка, не оказывая на того никакого эффекта. Поэтому он вытаскивает свой меч и атакует. Как и лиса. Лиса бросается вперед, и Гермиона готовится встретить с ней в лобовой атаке. В последнюю секунду она отступает в сторону и с силой ударяет зверя по голове, на мгновение оглушая его. Драко отталкивает Гермиону, и через миг из места, где шея лисы встретилась с его мечом, начинает литься кровь. Зверь трансформируется женщину. Она умирает еще до того, как ее тело падает на землю. Гермиона смотрит на Драко. У его оппонента-оборотня хлещет кровь из раны в боку. Взгляд Драко, устремленный мимо нее в лес, полон жажды убийства. — Предатель. На краю поляны стоит Рабастан в окружении трех оборотней. — Это ты предатель, племянник. — Рабастан идет вперед. — Ты предаешь не только свой род, связавшись с этой грязью, но и единственного истинного короля, сражаясь бок о бок с его врагами. У Гермионы есть всего лишь мгновение, чтобы увернуться от заклинания Рабастана. Приземлившись на бок в траву, она перекатывается на спину и делает болезненный вдох. Она безмолвно заверяет Драко, что с ней все в порядке. Что она невредима. Но прежде, чем собраться с духом перед поединком, Драко делает кое-что неожиданное. Он заклинанием вырывает у Рабастана палочку, а затем бросает Гермионе свою. Она ловит ее в воздухе и применяет первое заклинание, которому научил ее отец. — Оппуньо! Ветви деревьев оживают. Одного волка ветка пронзает насквозь, протыкая живот. Кровь дождем заливает землю. Второй теряет сознание от удара. Третий нападает, но не успевает сделать и двух шагов, как его отбрасывают назад неистово раскачивающиеся ветви. Из-за деревьев появляются еще оборотни — целая стая — и Гермиона повторяет заклинание, на этот раз направляя его на узловатые корни. Те захватывают оборотней, обвиваясь вокруг их лап, но это не может сдержать их надолго. Звери отбиваются, ломая ветви когтями, перегрызая древесину, вырываясь из хватки корней. Драко бросается на своего дядю. Рабастан обнажает меч. Они встречаются в столкновении металла и воли. Их поединок жесток, ярость пронизывает каждый удар, каждый промах, каждое отражение. Гермиона заколдовывает дерево за деревом, побуждая поднимающиеся корни сражаться, обвивать и крушить их врагов, лишая Рабастана подмоги. Один из волков вырывается из хватки деревьев и устремляется к сражению между Драко и Рабастаном, но бросок Гермионы меток. Кинжал вонзается в шею оборотня, отправляя его на землю. Он пытается схватиться когтями за воздух, прежде чем выдернуть лезвие. Его кровь брызжет вокруг, пока природа сражается с другими зверями. Пока род сражается с родом. Достаточно одной ошибки, чтобы ход поединка преломился. Не отраженный вовремя удар меча ставит Рабастана на колени перед своим племянником. — Я приветствую смерть ради того, чтобы взошел истинный король,— рявкая, он запрокидывает голову. — Призови своего дракона, чтобы испепелить меня заживо. Я не боюсь… — Мне не нужен мой дракон, чтобы сражаться за меня. Одним ударом меча Драко отделяет голову Рабастана от тела. Освобождаясь из плена деревьев, оборотни убегают, бросая своих мертвых и раненых. Битва проиграна со смертью их командира. Пригнись! Эту команду Гермиона не слышит, она ее чувствует. Она успевает пригнуться, перед тем как меч Драко пролетает у нее над головой, пронзая оборотня позади нее, которого она не заметила. Тот отлетает назад, врезаясь в дерево. Кровь льется из его раны и рта, он дрыгает лапами в бесполезной в борьбе со смертью. Драко бросается к ней. — Как ты узнала, что он у тебя за спиной? — Я не знала. Я… я почувствовала, что мне нужно пригнуться. Они смотрят друг на друга в замешательстве. Вдалеке над деревьями проносится, а затем взрывается, вспышка света. Оборотень кашляет, что звучит как смех. — Вы не можете остановить то, что грядет. — Волк продолжает захлебываться собственной кровью, с улыбкой на морде. Драко подходит, чтобы вытащить свой меч, лезвие которого начинает светиться от его прикосновения. — Он уже здесь. Ужас сковывает Гермиону. — Кто? Волк булькает и смеется. Драко поднимает палочку достаточно высоко, чтобы разрезать сердце зверя пополам и оборвать его жизнь. Это действие вызывает осознание. Вспышка. Все, что произошло, было всего лишь отвлекающим маневром. — Гарри! Они бегут в сторону вспышки, спотыкаясь о десятки поваленных деревьев, только чтобы обнаружить Каиду и Клювокрыла в небе, борющихся с невидимым защитным куполом. Некогда голубое небо затянуто серым дымом. Деревья шумят и сильно гнутся в беспомощной борьбе с торнадо из ветра и магии, которое они с Драко не могут почувствовать. Они также не могут двинуться, так как их ноги словно прикованы к земле. Они оба борются с этим, но освободиться невозможно. Огонь гневно ревущей Каиды накрывает защитный купол, и тот раскаляется. Но не разрушается. И посреди всего этого хаоса сошлись в битве на волшебных палочках Гарри и носитель Волан-де-Морта, Родольфус. Встретившиеся в воздухе красный и зеленый лучи связаны между собой темно-золотой нитью. Оба сражающихся парят над землей, держась за палочки обеими руками и борясь из последних сил. Гарри кричит от боли. Как кричит и Волан-де-Морт из затылка своего носителя. Все вокруг пронизано магией. Вдруг начинают появляться призрачные образы. Мужчины. Женщины. Дети. Люди, которых Гермиона не узнает. Но есть человек, которого она знает. Королева Нарцисса. Драко выглядит ошеломленным, напуганным и в то же время тянущимся к призраку, зовущему его по имени. Гарри и Родольфус воспаряют еще выше. Красный луч начинает вытеснять зеленый, и пульсация золота становится ярче. Родольфус стискивает зубы, но лицо Волан-де-Морта на его затылке заходится криком боли. Лес наполняется треском, и палочка Волан-де-Морта начинает светиться. Земля сотрясается. Заклинание обрывается, отбрасывая обоих сражающихся на землю. Все прекращается. Призраки исчезают. Родольфус смотрит на палочку в своей руке. Она все еще светится и дымится. Палочка Гарри — нет. — Мой лорд, я… — Уходим, Родольфус, — шипит Волан-де-Морт. Драко бросает в них свой меч, но Родольфус исчезает с хлопком, от которого все они вздрагивают. Гермиона оказывается рядом с Гарри прежде, чем успевает опомниться. Вытянув руку, Драко призывает меч обратно, ловит его и убирает в ножны. — Что это было? — Гарри выглядит бледным и потрясенным. Он тяжело дышит и покрыт испариной от напряжения. Каида находит свободное место, чтобы приземлиться в траве позади них. Клювокрыл делает то же самое. Одновременно они замечают знакомого феникса, сидящего на поваленном стволе дерева и наблюдающего за происходящим. — Я не знаю, но я знаю, где мы сможем найти ответы. — Драко хмурится. — Дамблдор рядом.