*****
Все эти потрясения изматывает Гермиону и выбивают ее из колеи. Отчаянно нуждаясь в минуте покоя, она удаляется в безлюдную гостиную. — Учитывая, что отравитель пока на свободе, я удивлен найти Вас здесь без вашей стражи. Гермиона узнает этот голос. В дверях стоит Лорд Флинт. — Ваше величество. — Он почтительно кланяется. — Вам нельзя оставаться одной в такое время. — Опасность отравления не грозит мне здесь, если только я не решу поесть или выпить что-либо. Адский пес, находящийся на краю ее сознания, говорит об обратном. — Есть и другие скрытые угрозы. Будучи королевой, Вы должна быть осмотрительны. — Флинт входит в комнату, и взгляд его темных глаз скользит по полкам, словно между книжными томами таится угроза. Или в зеркалах. Ах. На самом деле они не одни. Гермиона следит за каждым его шагом. — А Вы являете собой опасность? — Являю. Но не являюсь опасностью для Вас. — Голос Флинта звучит серьезно. — Если отбросить в сторону все недопонимания, я всего лишь искал Вашей дружбы. Своего рода альянс. Он хочет, чтобы она ослабила бдительность, доверилась ему, но Гермиона только укрепляет свои защитные барьеры. — Вы чего-то хотите. — Со временем я хотел бы заручиться Вашим доверием, но сегодня я не ищу ничего. Я рад, что Вы идете на поправку. Вы претерпели нечто такое, что многих других повергло бы в безумие. От столь обыденного упоминания ее травмы у Гермионы внутри все сжимается. — Но все-таки что-то в Вас изменилось. — Флинт оглядывается через плечо. — Встреча со смертью поменяла Вас во многих отношениях. Гермиона продолжает молчать. — Вам не следует страшиться смерти. Встреча с ней и победа в этом столкновении могут обеспечить новую жизнь, обострить Ваш ум, — говорит Флинт с тревожащим хладнокровием. — Как это и случилось с Вами. Но все же есть погрешности. — Мой разум восстановился. — Так ли это? — спрашивает Флинт, слегка наклонив голову. — Любопытно, видит ли король в Вас эту перемену? Я думаю, что видит, судя по тому, сколь внимательно он следит за Вами, а также поручает другим делать то же самое. Как, например, принцессе и леди Астории. Да и другим Вашим фрейлинам. Гермиона прикусывает внутреннюю сторону щеки. — Зачем Вы искали меня? Найден подозреваемый? — Нет, но теперь мы знаем, что вино принес не эльф. — Где Вы были за несколько часов до королевской аудиенции? — Вы подозреваете меня? Я связан с короной магией и не могу действовать против нее. Она слышит это уже во второй раз, но что-то беспокоит ее. — Где Вы были? Флинт стискивает челюсти. — Мой ответ не удовлетворит Вас, но я работаю допоздна и поэтому сплю до позднего утра. Снейп вызвал меня уже после инцидента. — Он указывает на стул напротив кушетки, на которой сидит Гермиона. — Вы позволите? — Позволю, — кратко отвечает она. — Благодарю Вас, ваше величество. — Флинт присаживается. Он оказывается достаточно близко, чтобы она могла ощутить едва уловимый запах, исходящий от его тела. Холода, но не того, что заключен в ночном воздухе или в дыхании зимы. Этот холод леденит кровь, словно необратимая финальность. Смерть. — Мне кажется, что мой необдуманный комментарий, данный королю, вызвал у Вас неприязнь ко мне. Более того, Ваше взаимодействие с членами королевского Совета оставило у Вас чувство презрения. — Коллективное мнение и обращение Совета не допускают ничего, кроме этого. — Гермиона резка и напоминает себе, что нужно быть осторожной, особенно когда от Флинта исходит запах тайны, которую ей необходимо разгадать. — Приношу свои извинения за резкость. — В этом нет необходимости. Я признаю, что мы были не совсем справедливы в отношении выбора Его Величества. Совет принимал большинство решений за короля и действовал от его имени в течение многих лет. Когда королева Миллисента являлась регентшей, ей не было дела до большей части Совета. Кроме нескольких избранных. Его комментарий пробуждает воспоминания о том времени, когда она еще не была королевой, когда она задавалась вопросом… — Были ли Вы одним из тех нескольких избранных, лорд Флинт? — Я знал Миллисенту еще до того, как она стала королевой. Она была бессердечной и избалованной. Но когда Драко стал королем и ему необходимо было жениться… что ж, она поверила, что Совет выбрал ее не просто так. Что Драко будет заботиться о ней. Или станет способен делать это в дальнейшем… Гермиона знает, что этого никогда так и не случилось. — Где вы были во время переворота? — На меня наслали проклятье. Меня обнаружили лишь спустя несколько часов. Я мало что помню. — Флинт смотрит на нее. — Почему Вы спрашиваете? — Из любопытства. До меня дошли слухи, что воспоминания Миллисенты были стерты. — Это не слухи. Это факт. Будьте уверены, палочка того, кто сотворил заклятье, была найдена, а солдат наказан. Это является новой информацией. — А что насчет его воспоминаний? В чем был его мотив? — Довольно трудно извлечь воспоминания из мертвеца. Его нашли возле ее камеры. Чары были последним заклинанием, произнесенным им перед смертью. А затем он перерезал себе горло. Гермиона не верит в это ни секунды. — Но Вам не следует беспокоиться об этом, — мягко говорит Флинт. — Вы в безопасности. Еще одна ложь. — Есть те, кто отрезал бы мне голову за эту корону. А в Совете есть те, кто в принципе не позволил бы надеть ее на мою голову. — Учитывая все, что произошло, Вы должны понимать замешательство, возникшее после того, как Вас выбрали. Опять же, выражая свое неодобрение, мы полагали, что действуем в интересах короля. В этом не было ничего личного. — Как и в моем недоверии. — На ее голове сейчас нет короны, но впервые Гермиона по-настоящему чувствует себя королевой. — Если Вам и следует относиться к кому-то с недоверием, то лорд Снейп… — Лорд Снейп — друг детства моей матери. — Снейп был влюблен в нее, но это не моя история, чтобы рассказывать. История, которую Гермиона уже знает. Помолвка ее матери разделила пару, что была близка с детства. Снейп предложил бежать, но именно принятие матерью будущего союза безвозвратно разлучило их. Он перестал принимать ее письма, поэтому в конце концов она перестала их писать, позволив дружбе угаснуть. Теперь они чуть больше, чем просто незнакомцы. Насколько ей известно, они ни разу не разговаривали за все время пребывания матери здесь. — Похоже, Вы обладаете обширными знаниями об отношениях в пределах этих стен, — говорит Гермиона. — Знать многие вещи — моя работа. Вам не бывает любопытно, что окружающие люди думают о своей королеве? Я мог бы узнать правду. — Я предпочитаю выносить свои собственные суждения. Откинувшись на спинку своего богато украшенного стула, лорд Флинт смотрит на нее с растущим интересом. — Вы не стремитесь к трону лично для себя, но у Вас есть амбиции. Я вижу это. — Вы проницательны. Я действительно намерена использовать эту корону как служение тем, кто не имеет право голоса. Я планирую исцелить и объединить это королевство покоренных людей под правлением Малфоев. — У меня аналогичное видение. — Он отводит взгляд. — Задолго до первой Великой войны земли моих предков были поглощены королевством Малфой. Вы знаете это. И хотя уже и неузнаваемые, есть аспекты моей культуры, которые выжили, несмотря на гонения. — Такие, как тяга к темной магии. — Вы разузнавали обо мне. Гермиона выдерживает его взгляд. — Темная магия разлагает… будь то тело или душа. — А вот в этом мы с Вами отличаемся. Вы бежите от тьмы. Я же принимаю ее в свои объятия и использую, чтобы освободиться от всего, что меня ограничивает. Его слова нервируют ее. — С какой тьмой Вы играете? — С той, что служит трону, королю. Драко не гнушается убийствами. Он тоже будет использовать тьму для достижения своих целей. Так же, как делали его предки, так же, как делали мои. Santimonia Vincet Semper. Чистота всегда победит. Это девиз, который они провозглашают Реалму, совершая при этом невыразимые поступки для получения и поддержания власти. Есть множество дементоров, которых нужно кормить. По ее телу пробегает дрожь. — Возможно, ответ заключается в том, чтобы принять свет, а не углубляться в изменчивость тьмы. — Нас научили играть свои роли. Тех, у кого есть амбиции, тех, кто стремится к переменам, уничтожают. Я унаследовал свое место в Совете, и хотя мои методы Вам не по вкусу, я стремлюсь использовать свое положение для того, чтобы люди не страдали из-за того, что хотят быть другими. Из-за того, что хотят большего. Желают лучшего. Гермиона хмурится. — Разве Вы не рассматривали возможность обращения королевства Кэрроу в рабство? — Они уже рабы. — Это не оправдывает продолжения данного порядка вещей. Вместо того, чтобы навязывать нашу волю их народу, можно позволить им обучить нас своей культуре, тому, как они заботятся о своей земле. Там произрастает большое разнообразие экзотической растительности. Кэрроу эгоистично копили свои собственные ресурсы и добывали все почти до полного исчезновения. Только те, кто знает эту землю, знают и как сберечь ее. — Похоже, Вам многое известно об их землях. — Я изучила это, — терпеливо отвечает Гермиона. — Деревня, в которой я родилась, граничит с королевством Кэрроу. Сейчас это пустошь, но так было не всегда. — Вы говорите о сохранении культуры и земли, исцелении людей, но при этом вышли замуж за короля, происходящего из рода, которому нет дела до людей, что они завоевывают, не говоря уже о тех, кто находится под их прямым правлением. Не так давно Гермиона согласилась бы с ним, но теперь она знает, что Драко не тиран, каким его считают многие. Но он также еще не тот король, каким она хотела бы его видеть. Теперь, когда она внимательно наблюдает за Драко, Гермиона видит проблески его потенциала: диспуты были не такой уж плохой идеей. Но его поверхностная логика и общая апатия, его отвлечения на Волан-де-морта и войну — все это помешало ему составить общую картину. Чем больше Гермиона узнает о нем, о его отношениях с другими, тем больше она верит, что еще не все потеряно. Надежда все еще есть. И Гермиона борется за нее. — Я не желала этой короны. — И все же Вы приняли дарованную ею власть. Здесь Вам нет необходимости скрывать свое мнение. Гермиона смотрит на зеркало и понимает, что все обстоит с точностью до наоборот. — Мое мнение состоит в том, что король так и не смог передохнуть. Между войной, возвращением домой, где на его жизнь совершается одно покушение за другим, и всем, что произошло до текущего момента, как кто-либо вообще может определить, как он будет править? У короля даже не было возможности вздохнуть. — Она не позволяет лорду Флинту прервать ее. — Я не могу представить себе ни одного человека, который оказался бы столь одаренным. — Не могу представить и я. — Флинт стискивает зубы, поднимаясь на ноги. — Вынужден проститься с Вами, ваше величество.*****
— Вам что-нибудь нужно, лорд Снейп? Он появляется в дверях спустя несколько минут после ухода Флинта. Гермиона остается сидеть сцепив руки, пытаясь согреть озябшие пальцы и разогнать тяжелые, словно тучи, думы, душащие ее чувства. — Минутку вашего времени, ваше величество. А затем я сопровожу Вас к королю. — Спейп щелкает пальцами, и зеркала в комнате разбиваются вдребезги, а их осколки превращаются в песок. Гермиона быстро встает, когда Снейп достает свою палочку и убирает беспорядок. Но в его взгляде есть нечто такое, что заставляет ее оставаться на месте. Но это не заставляет ее молчать. — Зачем Вы разбили зеркала? — Потому что то, что я хочу сказать, не предназначено ни для чьих ушей, кроме Ваших. — Он прищуривает свои темные глаза. — Я храню запасы и зелья в своих покоях и заметил пропажу нескольких ингредиентов. При правильном сочетании из них получилась бы мазь… Тайна того, где Винки нашла ингредиенты для мази Каиды, раскрылась. — Лорд Снейп, кража была совершена в рамках услужения королевскому фамильяру. Винки не хотела причинить вреда. — С этого момента держите своего эльфа подальше от моих запасов. — При условии, что Вы перестанете давать советы моему мужу. Лорд Снейп бросает на нее мрачный взгляд, а затем вытаскивает из кармана мантии флакон. Он протягивает его Гермионе. — После этого я так сделаю. Необычная окраска подсказывает ей, что это такое. Противозачаточное зелье. Гермиона отступает назад. У него нет причин помогать ей или даже знать о том, что они в нем нуждаются. — Я приготовил это только ради короля, — Снейп ставит пузырек на стол. — Могу я теперь сопроводить Вас к нему? — Да, но сначала подтвердите мне кое-что. Вы были тем, кто вызвал Флинта после того, как произошел инцидент с отравлением? — Да. Я нашел Флинта в его покоях. Почему Вы спрашиваете? — Я не доверяю ни ему, ни Вам. — Гермиона берет флакон и кладет его в карман своей мантии, выходя вслед за лордом Снейпом из комнаты. — Если Вы лжете насчет Флинта, либо это уловка, я узнаю об этом. — Дерзки, как и Ваш брат, — усмехается он. — Как и его отец. Гермиона знает об их истории, об инциденте, что случился, когда они были мальчишками. Когда Снейп чуть не погиб. Однажды отец выразил раскаяние за тот случай и не стал скрывать правды — он не всегда был тем человеком, каким является сейчас. Она задается вопросом, как Снейп может работать с Сириусом. Но опять же, она никогда не видела, чтобы эти двое взаимодействовали иначе, кроме как с помощью оскорблений. — Вы можете отнести зелье Васадес, но увидите, что это не обман. Драко находится под моей защитой, и это то, чего он желает для своей защиты. — Не должно ли все быть наоборот? — Я дал нерушимую клятву его матери, лежащей на смертном одре, что буду защищать его, направлять, как только смогу, и никогда не предам его. К сожалению, Драко не облегчает мою задачу. Он считает, что пользуется клятвой, когда это необходимо ему, тогда как на самом деле… — Вы заботитесь о нем, — Гермиона пристально смотрит на мужчину, облаченного во все черное, и задается вопросом, почему именно об этом человеке ее мать иногда вспоминает с такой нежностью. — Вы служите ему плохую службу в королевском Совете. Его прошлые королевы… — Я знаю, что кентавры говорят о его предназначении. О том, которое вы двое разделяете. — И все же Вы дали ему неверный совет относительно меня. — У меня есть свои причины сомневаться в том, что говорят звезды. — Как сомневалась и я. — Гермиона смотрит прямо перед собой. — Возможно, сквозь пелену Вашей собственной предвзятости Вы верили, что наставляете его верно. — У меня нет никакой предвзятости. — Вам не только безразличен язык небес, Вам безразличны мои отец и брат. Что касается моей матери… — Достаточно. — Громоподобный оклик Снейпа заставляет ее остановиться. — Мой совет не был основан на мелких детских мотивах. Жена короля может стать его величайшим подспорьем, но, учитывая прошлых избранниц… Ни одна из них не была подкуплена, когда их выбирали. Все являлись лояльными. Но со временем их сознания были искажены, а затем были стерты и их воспоминания. Я предположил, что Вы не падете такой же жертвой, если Драко будет держаться на расстоянии и охранять Вас. Гермиона смотрит на него. — Кого Вы подозреваете? — Нескольких, но у меня нет необходимых доказательств. Пока я не добуду их, Драко должен играть свою роль во всем этом действе. И я намерен продолжать защищать его. — Что это включает в себя? — Больше, чем Вы думаете. Больше, чем предполагает даже он сам. — Снейп продолжает идти, в то время как в ее голове вопросы громоздятся один на другой. — Драко научил Вас своему трюку? Беспрерывному шуму, что заглушает Ваши мысли. — Научил. — Хорошо, — Снейп заводит руки за спину. — Я дам Вам совет, королева Гермиона. Берегите себя. Я знаю, Вы вооружены, как когда-то была и Ваша мать. — Я потеряла свой кинжал, когда меня схватили. — Добудьте себе другой. Никуда не ходите без него, пока Вам не даруют палочку. Есть зелья, что Вы можете сварить, флаконы, которые можете хранить, дабы защитить себя. Гермиона воспринимает этот совет со всей серьезностью. — Сегодняшний день был предупреждением, напоминанием об угрозе, которая нас окружает, — говорит Снейп. — Угроза будет возрастать. Перед свадьбой я говорил королю со всей серьезностью: было бы неразумно заводить наследника в такое время. Но я знаю, где он проводит свои ночи, поэтому и сварил это зелье. Оно будет работать достаточно долго, пока Вы не найдете альтернативу. — Почему просто не продолжить использовать это зелье? — Если вы не забеременеете через шесть месяцев, они начнут сомневаться в вашей фертильности. Целители будут использовать заклинания для обнаружения зелий, подобных этому. Но не существует заклинаний для обнаружения действий растений, обладающих таким же эффектом. Они идут дальше, минуя сады, где ее фрейлины собрались без нее. Леди Алисия замечает ее и кивает. — Женщины прибегают к экстраординарным мерам, дабы гарантировать, что они не забеременеют. — Как и мужчины, — возражает Гермиона. — Рождение наследника — не единственная цель женщины. Так же как не только женщина может желать избежать этого. — У короля есть на это свои причины. — Верно, — говорит Гермиона. — Но он не обязан нести грехи своего отца.*****
Десять рыцарей идут по направлению к ним. Ее брат — последний в строю. Гарри подозрительно косится на Снейпа, который делает вид, что не замечает его, а затем смотрит на Гермиону. — Принесли ли вы вести о результатах поиска отравителя? — спрашивает она. — Мы сузили круг всех присутствующих, дабы они представили свои воспоминания об этом дне. — Согласно моему анализу, яд был приготовлен обычным человеком. Приготовлен правильно, но не идеально. Он не был приготовлен Мастером, — растягивает слова Снейп. — Даже если Поттер сегодня уже обвинил меня единожды в государственной измене… — Ты в чем-то виновен, — парирует Гарри, его обвинение в лучшем случае ребячество. — Точно так же, как ты виновен в том, что являешься высокомерным… — Поскольку вы оба давно вышли из детского возраста, вы, конечно же, выше подобного поведения, — упрекает их Гермиона. — Есть более насущные вопросы, чем ваша взаимная неприязнь. — Да, например, как Вы узнали, что вино было отравлено? — Заметив ее оскорбленный вид, Снейп придвигается ближе. — Потешьте мое любопытство, королева Гермиона. Я дважды видел Ваш талант в действии. Я просто хочу научиться этому фокусу. — Это Вас не касается, лорд Снейп. — Она склоняет голову. — Прошу меня извинить. Гермиона проходит через открытые двери, чтобы избежать одной драки, но оказывается в эпицентре другой, более интересной битвы. Драко сидит на троне, наблюдая за происходящим с суровым отстраненным видом. Стоявший рядом с ним адский пес, исчезает. Перед ним стоят шесть дворцовых целителей и обсуждают тему, о которой ей интересно услышать их мысли. О ней самой. — Настало время возобновить попытки зачатия наследника, ваше величество, — говорит ему один мужчина, почтительно склонив голову. — Сейчас не время и не место для обсуждения данного вопроса. — Сожалею, Сир. Но Вы не можете откладывать это еще на месяц. — Я могу откладывать это настолько, насколько пожелаю. Королеву мучают кошмары о примененных к ней пытках. Возможно, вам стоило бы сосредоточиться на исцелении ее от этого, вместо требований, чтобы я насильно поместил ребенка в ее утробу. Глаза Гермионы округляются от его слов защиты. — Как бы то ни было, это неразумно, Сир, — говорит другой мужчина. — Вам нужен наследник. И предпочтительно наследник мужского пола. — Или, — Гермиона дает знать о своем присутствии. Целители расступаются, вставая по трое с каждой стороны и оставляя ей свободной дорогу к тому месту, где, слегка расставив ноги, сидит Драко. Он не поднимается с места, да она и не хочет, чтобы он это делал. — Поскольку здесь обсуждается мое тело, могу ли я принять участие в разговоре? — Ваше величество, это в высшей степени нетипично. — Почему же? — Гермиона подходит и встает перед ними. — Я знаю свое тело лучше, чем любой мужчина в этой комнате. — Это неприлично. Бровь Драко приподнимается в мрачном изумлении. — Как бы то ни было, ваша королева желает принять участие в обсуждении. Я дозволяю это. — Ну… — другой целитель заикается и, путаясь, спотыкается о слова. — Я… Сейчас трудное время и… — О, вы неверно меня поняли, добрые господа, — Гермиона переплетает пальцы перед собой. — Я не желаю обсуждать этот вопрос с вами. Пожалуйста, вы вольны продолжать необходимые наблюдения, но моя утроба — это вопрос, который касается лишь короля и меня. Вы свободны идти. Мужчины ошеломлены и ждут вердикта от Драко. Его ухмылка перерастает в холодную улыбку. — Кажется, вы получили приказ от вашей королевы. Они подчиняются, выходя из зала один за другим, пока двери не закрываются и Гермиона с Драко не остаются наедине. Если он считает, что дискуссия окончена, то он ошибается. — Отравитель в замке и остается на свободе, заговор в разгаре, и есть более насущные проблемы, чем рождение наследника. Драко закатывает глаза. — Только не для них. — Не поймите меня превратно, они правы, — Гермиона достает зелье из кармана своего платья. — Любезность от Снейпа. Поэтому нам нужно заставить их думать, что мы стараемся. Драко хмурится. — Снейпу стоит заняться своими делами. Гермиона снова убирает пузырек. — Мне не нужно напоминать тебе, что твоя родословная — это дело всего двора. — Не нужно. — Королевские целители каждую ночь накладывают на меня диагностические чары фертильности: белый свет означает «нет», синий — «да». Теперь, когда я здорова и когда вероятность для зачатия будет самой высокой, они узнают, что мы не делим ложе. — Есть и другие способы. — Я в курсе. Моя мать готовит и сушит джаму, чтобы женщины в герцогстве могли делать выбор сами. Каждый раз необходимо принимать по одному лепестку. Джаму произрастает недалеко от моего дома. Лето — самое подходящее время для сбора лепестков. Они очень похожи на другие цветы, используемые в качестве ингредиентов, поэтому не будут выделяться. Мне понадобится время, чтобы собрать листья для заготовки и семена для выращивания. — Я могу организовать поездку, но мы обсудим это позже. Я позвал тебя не для этого. Мне передали, что домашние эльфы не ставили на стол вино. — Возможно, Снейп был прав. Кого ты подозреваешь? — Стражнику очень кстати изменили память. Гермиона сглатывает. — Неужели ты… — Его голова все еще на плечах, если ты спрашиваешь об этом. Но он больше не на службе у короны. Тео пытается отследить его путь с помощью магии. Мы, трое, — единственные, кто знает об этом. Я расскажу Поттеру и Гойлу, когда увижу их. Но на данный момент это останется тайной. — Очень хорошо. — Подойди ближе. — Просьба сопровождается мановением его пальца. Гермиона вспыхивает праведным гневом от этого приказа, но подчиняется, поднимаясь по ступенькам туда, где сидит Драко. Он наблюдает за ней, и тишина становится звенящей, пока он не смягчает ее словами: — Солнце уже взошло, но я хотел бы поговорить с тобой по одному вопросу. — Ты можешь говорить со мной, когда захочешь, положение солнца на это не влияет. — Очень хорошо. — Драко слегка наклоняется вперед. — Я слышу обрывки твоих мыслей и мнения между шумом океанских волн. Выскажись, пока они не стали громче. — Хорошо. Мы с тобой должны воплощать свои роли не только как король и королева, но и как муж и жена. Мы в ответе за результат. — Гермиона вздергивает подбородок, утопая в ауре его непокорности. — Рядом с тобой опасно, я это знаю. Но я уже сказала, что буду стоять в огне вместе с тобой. Так позволь мне. Под толщей затаенных чувств искрится что-то знакомое. Интерес. Страх. Нужда. — Страх не должен мешать будущему этого королевства. Мы должны оставить нашу брачную ночь позади, даже если и только для того, чтобы усмирить тех, кто сомневается в нас. Или во мне. Мы зачнем дитя, но я согласна подождать до лучших времен. — А до тех пор? — А до тех пор мне бы хотелось, чтобы мы с тобой позволили себе свободно желать друг друга. По-настоящему. Полностью. Драко замирает. Затем он приподнимается, чтобы поцеловать ее. Неуклюже. Неловко. Жадно. Она застывает от неожиданности того, что это происходит средь бела дня, и ищет его глаза своими глазами. — Если ты делаешь это, чтобы отблагодарить меня за то, что случилось ранее, то в этом нет нужды. Я помешала тебе выпить яд не для этого. Я не хочу, чтобы между нами были отношения «ты — мне, я — тебе». — А если я действительно хочу отблагодарить тебя, ты позволишь мне? — Он проводит большим пальцем по ее нижней губе. — Или ты оттолкнешь меня? Гермиона отвечает тем, что наклоняет голову и обхватывает его губы своими. Жаркий обмен поцелуями заставляет ее дрожать. Драко обнимает ее лицо ладонями. Его губы приоткрываются ей навстречу: он так же изголодался по всему этому, как и она. — Чересчур? — спрашивает он низким, гортанным шепотом. — Нет, просто давай помедленнее. Ради них обоих. Они делают передышки между каждым поцелуем, разъединяясь и сходясь снова. От легких прикосновений к губам друг друга у нее внутри разливается тепло. Будто под действием дурмана, все вокруг кажется туманным. Легким. Свободным. Глубоким до нытья в костях. — Прикоснись ко мне. — Я не могу без… — Драко отстраняется. В его глазах полыхает пожар. — Повернись. Тяжело дыша, Гермиона без возражений поворачивается. — Сядь. Приподняв платье, она садится ему на бедро. Эта поза кажется странной и непонятной, но только до тех пор, пока его ладони не скользят вверх по текстурированному лифу ее платья, а сам он не оставляет дорожку поцелуев от ее затылка к краю плеча, где начинается рукав. А затем обратно. Ресницы Гермионы трепещут. Она ахает, когда он прикусывает мочку ее уха, затем снова, когда его зубы проходятся по ключице. Верх ее платья ослабляется от его прикосновений, а соски набухают в прохладной комнате. Первый раз, когда она решает двинуться у него на бедре, это лишь поиск удобной позиции. Но возникшее трение о ее промежность заставляет глаза Гермионы расшириться. И она повторяет это движение снова. И снова. Гермиона ищет и выискивает давление, дрожа от сочетания этого воздействия и ладони Драко, обхватывающей ее грудь, дразнящей сосок, в то время, как она извивается у него на бедре. Яркие, интенсивные вспышки возбуждения заставляют ее стонать. Драко напрягается и впивается зубами в ее ключицу. От сочетания удовольствия и боли у Гермионы перехватывает дыхание. — Тебе это нравится? — Его голос звучит хрипло возле ее уха. — Тереться о мое бедро? — Да, — Гермиона прикусывает губу и чувствует растущее разочарование, когда ощущения начинают угасать. — Я просто… Мне нужно больше. Она не знает, где отыскать это «больше». Драко выругивается дрожащим голосом и заставляет ее повернуться к нему лицом. Они смотрят друг на друга, а их грудные клетки тяжело вздымаются. Прикосновение к твердости, заключенной в его бриджах, посылает новые искры удовольствия вверх по ее позвоночнику. Гермиона прижимается лбом к его виску. — Могу я прикоснуться к тебе? — Ее просьба — расплывчатое желание, порыв, выраженный, затаив дыхание. В знак дозволения Драко одной рукой расстегивает бриджи и охает, когда Гермиона просовывает в них руку и обхватывает ладонью его член. Серые глаза сначала закрываются, но в тот момент, когда в ней просыпается любопытство и она проводит большим пальцем по головке члена, они широко распахиваются. Он выглядит так же, как себя чувствует она. Распавшимся на части. Дабы лучше изучить тело Драко, Гермиона подавляет в себе ревность. — Покажи мне, как к тебе прикасаются другие. — Я не доверяю ни одной руке, кроме своей. — Одной рукой он забирается ей под платье и прижимает ладонь к ее заднице, побуждая Гермиону продолжать тереться о его бедро. — Даже не… — Никогда. Гермиона крепко целует Драко, пробуя его на вкус для себя. Для них обоих. Ничего не имеет значение, — ни где они находятся, ни кто они такие, — когда все элементы связи, что они выковали, сдвигаются и встают на свои места. Это больше, чем прикосновение, это единение. Близость. Захватывающее дух мгновение. Вокруг царит тишина, если не считать их дыхания. То, как содрогается от удовольствия Драко, когда Гермиона находит ритм, что нравится им обоим, — это словно магия. Гермиона извивается от его реакции, от того, как его пальцы сжимают ее задницу, от того, как он выдыхает ее имя. — Предполагается, что это я должен тебя благодарить. — Ты и благодаришь. Доставить удовольствие Драко — это неожиданный порыв. Наблюдать, как он отпускает все и проживает момент чистого экстаза… Гермиона хочет большего. Она вращает запястьем. Стон Драко отдается глубоким продолжительным эхом. Он выглядит взволнованным и раскрасневшимся, а его полный смятения взгляд словно натягивает струну у нее в животе. Гермиона повторяет движение рукой снова, на этот раз сильнее, а затем прижимается губами к его шее. Его стон говорит ей, что ему это нравится. — Возьми то, что тебе нужно. Приказ Драко и собственная настойчивость заставляют ее руку дрогнуть, но ее бедра не останавливаются. Сворачиваясь по спирали, острая потребность растет и заставляет ее дрожать. — Мне нужно… мне нужно. Ощущение руки Драко на ее груди вызывает всплеск удовольствия наряду с безрассудством. Гермиона захлебывается словами и звуками, запрокидывая голову назад. Прижавшись губами к точке ее пульса, Драко перехватывает контроль. Угол меняется, трение усиливается, и все это вместе настолько идеально, что она одновременно со стоном хватает ртом воздух и тонет в ощущении того, что распадается на части. — Хорошая, — шепчет он, когда она спускается с головокружительной высоты. — Идеальная. Слова просты, но они дают ей силы восстановить себя, часть за частью. Гермиона продолжает с того места, на котором остановилась, крепче сжимая в ладони член Драко. — Черт! — Драко запрокидывает голову назад, но при этом крепко хватает ее за запястье. Все еще ошеломленная после разрядки, а также от удовольствия, обретенного ею в даровании наслаждения, она не ожидает, что ее остановят. — Я… я причинила тебе боль? — И да, и нет. — Драко выглядит так, словно его самообладание висит на волоске. — Если ты не остановишься, то я не знаю, смогу ли я. — Тогда не останавливайся. Драко стискивает зубы, когда Гермиона снова начинает двигать рукой с новообретенной целью в голове. Чтобы ему было так же хорошо, как и ей. Он закрывает глаза. Его бедра подрагивают. И его член пульсирует в ее кулаке. — Прими его. — Драко прижимается губами к ее горлу. — Прими зель… — Ваше величество… обожемилостивый! Они замирают. Гермиона поворачивает голову и видит ошеломленную Асторию, стоящую в дверях. Та пытается отвернуться так резко, что чуть не спотыкается о свое платье. — Я… я не… Прошу прощения, Сир… То, что Астория говорит дальше, теряется в шорохе от ее ухода. Двери закрываются, даруя им уединение, но настроение уже исчезло. Член Драко становится мягче в ее руке. От стыда по лицу Гермионы разливается румянец, когда она встает и поправляет платье. Смущенная, она не знает, что и думать. Но прежде чем взмахнуть рукой и открыть двери Астории, дабы та снова вошла, Драко оставляет на ее губах призрачный поцелуй, обещающий «позже». Все еще выглядя такой же смущенной, какой чувствует себя и Гермиона, Астория возвращается. — Беллатриса убила охранника, — говорит Астория. — Она желает говорить.