Твои любимые цветы

— Может скажешь наконец, куда мы идём? - Эмма, как могла, поспевала за брюнеткой, что было непросто - ноги так и наровили разъехаться на обледеневшей дороге, при том, что Реджина уверено и быстро летела по ней на тонких шпильках. — Терпение, мисс Свон. Уже почти пришли, - спокойно ответила она. Ветер понемногу сходил на нет. Воздух застыл, звеня от тишины, нарушаемой лишь мерным стуком каблуков на пустынной улице. С каждым шагом напряжение Эммы росло. В груди ворочалась непонятная тревога, страх, сковывающий костлявыми пальцами всё её существо. Она не хотела идти туда, хотела вернуться домой, сесть у камина и выпить чашечку горячего какао. Эмма чувствовала, что её хрупкий мирок, в котором ей тепло и уютно, вот-вот рухнет, и в душе поселятся холодные ветра, что когда-то гуляли на Миффлин-Стрит. Она не хотела этого, цеплялась за воспоминания, как за последние соломинки, но в глубине души знала, что очень скоро придётся очнуться ото сна… Приятного сна. — Реджина, - голос дрогнул. Образ женщины, ведущей её в непонятном направлении подёрнулся пеленой тумана. Эмма моргнула, и слеза скользнула по побледневшей от холода щеке, прочерчивая обжигающую дорожку. Эмма знала. Хотя нет, не Эмма, а всего лишь крохотная часть её подсознания, знала точно, куда они направляются. Они здесь. Единственное место в Сторибруке, которое остаётся проклятым даже после того, как проклятье пало. Время здесь застыло, хоть Сторибрукские часы давно возобновили свой бег. Снежная Королева давно повержена, но земля всё равно обжигает холодом. А снег здесь не поблёскивает сотнями весёлых искорок, а печально сияет белоснежным трауром в свете луны… — Реджина… - выдохнула Эмма, выпуская изо рта пар. — Реджина, зачем мы здесь? — Идём, - всё также спокойно сказала Реджина. Но Эмма явно услышала в её голосе ещё что-то помимо холода февральской ночи… — Реджина, - всхлипнула Эмма, отчаянно хватая женщину за руку. — Пожалуйста… Давай пойдём домой. Слёзы замерзали на щеках, превращаясь в крохотные льдинки. — Ты всё поняла. Голос Реджины дрогнул. — Нет! - выкрикнула Эмма. Голос эхом отразился от безмолвных могил. А их здесь было десятки… — Да… Эмма не знала, сказала ли это Реджина, или шёпот ветра донёс до её ушей это страшное слово… Она опустила взгляд… Ноги подкосились, колени больно ударились о холодную землю, припорошённую снегом. Эмма оглянулась на Реджину, неслышно опустившуюся рядом. Дрожащей рукой блондинка отряхнула снег с надгробия, чувствуя, как иголочки холода обожгли ладонь. — Нет, - в который раз прохрипела Эмма, оглядываясь на женщину, сидящую рядом. Взгляд Реджины вперился в землю, но на ресницах не поблёскивают снежинки. Здесь ли она? Или, быть может, уже слишком далеко? — Помнишь, - тихо начала Реджина. — Помнишь, ты спросила, какие мои любимые цветы? Лилии. Белые лилии, - женщина коснулась её щеки. Может из-за холода Эмма этого не почувствовала. А может просто пальцы были невесомыми… — Подари мне их. Последнее, о чём тебя прошу. Эмма бессильно помотала головой в ответ. — Пожалуйста, - сорвалось с несуществующих губ. Эмма взглянула в ночное небо. Реальность, которую она так долго и старательно выдавала за сон, постучалась в её двери. В руке сам собой появился букет из трёх белоснежных лилий. Реджина улыбнулась. — Закрой глаза… Подарив губам Эммы последний невесомый поцелуй, Реджина ушла в ночь, напоследок махнув букетом белых лилий… Девушка открыла глаза. Может быть всё это сон, очередной кошмар? Вторая половина кровати пуста… Но подушка всё ещё хранит запах ЕЁ волос. Лучи солнца успокаивающе скользнули по лицу и светлым волосам. Босые ноги спустились по лестнице, скользнули за угол, вошли в гостиную… Но из кресла не донёсся привычный голос. Оно стояло, пустое, возле потухшего камина. А совсем рядом - чашка с нетронутым кофе. Всё родное, всё привычное, но чего-то главного не хватало… А на другом конце города, на некогда мрачном кладбище, лежали, припорошённые снегом, три белоснежные лилии.