From contempt to art

      Накахара тем временем сидел на кровати в своей комнате в попытках разобраться с собственными намерениями, предварительно застелив подголовье подушками. Голова его была откинута назад, намертво упираясь в стену, а глаза закрыты для полного представления картины.       Мысли проносились одна за другой, сливаясь в цельный текст: "Мне нравилось приветливое «Господин», но только по отношению к самому себе. Всегда все вертелись вокруг меня, почему же теперь эту роль играю я? Почему все пошло наперекосяк?"       Именно этот вопрос не давал рыжеволосому покоя, так и не находя пика открытия.       Следующей картиной в голове стало: "С какой целью этот альфа так относится ко мне? Мне казалось, омег выкупают ради собственного удовольствия. Но он… нет. А его запах… он... успокаивает?"       Сей аспект раздумий совершенно не ладился с обыденными размышлениями парня. В какой-то мере он даже пугал. Все казалось некой игрой, чем-то всецело ненастоящим. Сложно заставить человека выполнять собственную прихоть, если абсолютно не осведомлен о его жизни, привычках и поведении. Все, что было известно самому Чуе — психотип сильного пола. Сейчас он будто снова испытывал чувство симпатии, точно подобное мимолетному, тому туманному. Но на сей раз этим ощущением стало двойственное, разрывающееся между незамысловатым побуждением к общению и неясной аттракцией.       Мимолетно омега подумал: "Когда же это было?"       Накахара не помнил ни черт лица, ни запаха, только недолговременное клокочущее чувство изнутри.       Раздумья были прерваны звуками с первого этажа, чуть громче, чем обычно. Накахара вышел из комнаты, удовлетворить собственный интерес.       Перспектива развернулась довольно необычно. Наоми подпирала под плечо какого-то парня, утаскивая вдаль дома.       Ум Чуи посетила взбалмошная мысль: "Он всех подряд домой тащит что ли?"       Из эмоций хозяина рисовалось только явное раздражение, сейчас он скидывал окропленную красными пятнами верхнюю одежду. Рыжеволосый ничуть не был удивлен, однако, изобразил на своем лице что-то похожее, обращая на себя внимание: — Господин, могу я поинтересоваться, что произошло? — Нет. Жду в моем кабинете через полчаса. — Слушаюсь.       Только одним словом Чуя мог ответить на все приказы, не имея права расспрашивать более. Чтобы понравиться альфе хоть немного, парень вернулся комнату, приводя внешний вид в порядок, бережно закалывая волосы резными шпильками, что делал крайне редко. Наоми в первый же день выделила ему часть своего дамского набора, так что теперь омега был во всеоружии.       Часы пробили полночь, именно сей час был обозначен в качестве время встречи. Как можно скорее рыжеволосый дошел до кабинета, путаясь в паре похожих комнат. Пальцы кротко постучали по поверхности двери. Так и не расслышав одобрения, Чуя медленно открыл дверь, проходя внутрь.       Хозяин дома был отвлечен на разговор по телефону: — Можешь меня поздравить, я женюсь. Все подробности потом. Кладу трубку.       С этими словами альфа завершил вызов, укладывая гаджет поодаль и только сейчас обращая внимание на омегу: — Ты заставил меня ждать.       Накахара обернул взгляд на настенные часы, те показали нарушение в несколько минут. Хотелось оправдать свое опоздание, но парень лишь покорно опустил голову, косясь на Дадзая в опасении, если вдруг тот что-то выкинет. Последний протянул статичное: — Присядь.       Все указания омега выполнял словно послушная игрушка. После чего Осаму выдал следующее: — Ты ведь слышал о чем я говорил?       Рыжеволосый негласно кивнул, направляя взгляд на говорящего. На миг показалось, будто все планы были разрушены, а старания напрасными. — Господин, я перестал быть Вам интересен?       Альфа выдохнул с толикой раздражения в голосе, прерывая последнего: — Чуя… — Уже нашли мне замену? — Накахара не собирался сдаваться так просто, желая переубедить собеседника. — Чуя. — Желаете избавиться от меня?       От таких расспросов Осаму потерял всякое терпение. Он не переносил, когда его не слушали, заканчивая спор всего парой слов: — Чуя Накахара! — Прошу меня простить, — мягко вымолвил Чуя, вспоминая свое место в этом доме. — Впредь выслушай, а уже потом высказывай свое мнение. Итак, как ты уже слышал, я принял решение жениться.       На сей раз Накахара подавил невразумительное желание возразить, смирно стискивая зубы.       Вытягивая небольшую паузу, альфа продолжил: — Ты будешь в ипостаси невесты.       Глаза омеги расширились, а зрачки стали походить на пару горошин. Дар речи и вовсе пропал, заставляя сглотнуть липкий комок, а после довести расспрос до конечной фазы: — Почему Вы избрали меня?       Как и всегда Осаму не был многословен, но сделал выбор раскрыть правду, выжидая реакцию. Он ответил короткое: — Ты мне кое-кого напомнил.       Мысли рыжеволосого двигались по динамичной кривой, то и дело рисуя резкие черточки: навязчивая мысль озарила голову рыжеволосого: "Двоякое чувство у меня от этих слов." — Как давно Вы это планировали? — С самого начала. — Почему тогда не рассказали? — Не хотел тебя напугать. — Напугать? Я по-Вашему дикий кот что ли?       Осаму усмехнулся собственным мыслям, на сей раз направляя пару хладнокровных стеклышек прямо в соседние - голубые, протыкая точно насквозь небольшой фразой: — Скорее дикий лис, — Дадзай тут же закончил диалог последующим, устало протягивая, — это все, как только приготовишься ко сну, жду в своей спальне.       Уши Накахары недобросовестно зардели от брошенных слов, хоть они не один раз засыпали рядом, но слышать об этом вот так открыто неимоверно смутило. Он решил приготовиться «от» и «до», проводя в душе целый час.       Осаму в это время уже успел приготовиться ко сну, однако, не собирался в него погружаться, пока не дождется лиса. Он читал книгу, наполовину укрывшись постельным одеялом. Послышался звук щелчка дверной ручки. — Чуя? — Альфа по своему обычаю не отрывался от текста, ожидая ответа. Однако его так и не последовало, только ощутимый вес на берцовую часть ног. От неожиданности Дадзай отложил книгу на прикроватную тумбу, обращая обомлевший взгляд на фигуру перед собой. — Ты? Что ты тут забыл? — Но, Господин, Вы спасли меня, а у меня нет ничего за душой, кроме разве что тела.       Инициатором был спасенный недавно омега. Наоми вколола ему пару уколов ингибитора, отчего течные синдромы улетучились, что означало абсолютную трезвость ума.       К этому времени Чуя как раз закончил водные процедуры и посторонние дополнения вечернего туалета, теперь направляясь в названную комнату. Удивление от увиденной картины намертво застыло на лице, вызывая небольшое сокращение нерва у самого века.       В голове промелькнула своеобразная мысль: "Какого черта он творит?" — Эй, а ну-ка слезь с моего Господина! — Недовольно выкинул Накахара, вихрем проносясь по комнате, за шкирку скидывая того с кровати, — убирайся!       Блондин сделал так, как и велели, испугавшись гнева только что появившейся личности. Парень наскоро захлопнул дверь, не задавая ни одного вопроса.       От такого поворота событий Осаму рассмеялся, хватаясь за живот. В первый раз рыжеволосый видел настолько чистые эмоции на лице того и только теперь до него дошло что именно он сделал. Парень выпнул первое возникшее в голове, пытаясь повернуть поток ситуации в другое русло: — Господин, могу ли я задать вопрос?       Осаму негласно кивнул, возвращая безразличную маску. Что нельзя было сказать и о взгляде. — Чем Вы занимались с этим… парнем? — Омега хотел подобрать самое оскорбительное слово, но в конечном счете остановился на этом. — Неужели приревновал? А, лисенок? — Осаму вскинул голову, приподнимая одну бровь и тут же отводя руки назад в качестве опоры.       На провокацию Чуя лишь вздернул нос и отвел взгляд, нахмуривая переносицу. После чего все-таки сделал вывод: — Вовсе нет. — Я собирался просто лечь спать. Между тем мне до неприличного понравилась твоя реакция, так что сейчас открой-ка верхний ящик вот того шкафа.       Накахара с усилием моргнул пару раз за полнейшим непониманием, но сделал так, как и приказали. В этой части комода не было ничего, кроме многочисленного количества галстуков, отчего он засомневался в правильности выбранного ящика. — Выбери тот, который нравится, — выкинул Осаму, наблюдая со стороны. В голове всплыл один давно построенный, но так и не воплощенный в реальность, план.       Несомненно внимание омеги привлек ярко-красный галстук, манящий и притягивающий к себе. Тот, который старался заставить задержать взгляд именно на нем. Чуя аккуратно выудил свернутый галстук из ящика, поднося своему хозяину. — В этот раз я спрашиваю: согласишься ли ты попробовать сенсорную депривацию? — Да, — Чуя кинул почти наотмашь, не имея и малейшего понятия о чем идет речь.       Все скрасило слово «спрашиваю», ничто так не грело душу, как добровольность. На данный ответ альфа рассчитывал больше всего, в случае отказа он бы все равно провернул этот трюк, но немного погодя. — Подойди ближе.       Чуя выполнил небольшую просьбу, совсем не ожидая будоражащего прикосновения чужих холодных рук к себе. Бледные кисти пропустили пару мягких прядей волос сквозь пальцы, затем обрамляя лицо и поглаживая ключицы. На пижаме не было пуговиц, так что расстегивать ничего не пришлось. Проворные пальцы не останавливались, поглаживая стройную талию, доходя до бедер, а после возвращаясь обратно, но уже вместе с верхом одежды. — Подними руки.       В голове омеги тотчас же пронеслась мысль: *Так он меня раздеть хотел? Я бы и сам справился.*       Не успел Чуя одуматься, как уже стоял полностью обнаженным, отводя смущенный взгляд в сторону. — Выбирай, — Дадзай покосился на протяженный кусок атласа в своей руке, заматывая тот на одну из кистей. Омега подумал: "Если бы еще знать из чего выбрать." — На ваше усмотрение, Господин. — Что ж, мне кажется, на любом участке кожи он бы смотрелся прекрасно, но на сегодня попробуем так, — задумчиво проговорил Осаму, заходя парню за спину. Яркий атлас пал на омежье лицо, заслоняя взор и погружая в темноту. Ткань была завязана на затылке довольно осязаемо, но вместе с тем вовсе не давила на голову. Теперь Накахара мог полагаться лишь на другие органы чувств, совершенно теряя зрительные ощущения. Осаму подхватил последнего на руки, бережно укладывая на мягкую поверхность. — Будь умницей, подожди немного, — Дадзай наклонился к омеге, мягко целуя того в лоб. Ресницы под тканью дрогнули от столь неожиданного действия. Послышались удаляющиеся шаги и щелчок дверной ручки, однако, хлопка двери не последовало. Омега прикинул в голове в каком непристойном положении сейчас его могут застать. Кисти непроизвольно сжали покрывало, а колени подогнулись, словно в попытке скрыть бесстыдство. Спустя несколько минут шаги возобновились, сопровождаясь щелчком замка. — Господин?       Сейчас в Чуе играла толика испуга, желая найти хотя-бы часть умиротворения. Внутри все клокотало от неизведанности и предвкушения. — Господин?       Тишина была тем ответом, который хотелось слышать и не слышать единовременно. По неизвестной причине внутри парня забурлило сквозь осязаемое возбуждение. — Господин? — Неужели испугался, лисенок? — Насмешливо осадил Осаму. Откупоривая принесенную бутылку вина, он тут же спросил, — хочешь пить?       С губ омеги слетело неуверенное: да.       Дадзай набрал в рот немного горячащего напитка, вновь наклоняясь над белоснежным лицом. Не предупреждая последнего, он прикоснулся своими губами чужих, мягко их раскрывая и вливая полусладкое.       Чуя непроизвольно сглотнул, чувствуя чужой язык у себя во рту, однако, длительный контакт не состоялся. Как только Осаму выполнил свою миссию — отстранился, принимаясь за осуществление второй части замысла. Данное действие заставило парня вновь прислушаться к происходящему. Звук зажжения спички он не перепутал бы ни с чем, так как выучил его за долгое время своей работы. Внезапно слух разрезала фраза: — Говори, если станет больно. Я прекращу.       На выпирающую ключицу упала первая раскаленная капля воска, немного растекаясь, но в следующий миг застывая на месте. От настолько нового ощущения тело пустило колкую дрожь, растекаясь по организму. Вторая и третья капли упали на грудь, от чего парень прикусил нижнюю губу.       Точно наблюдая за рдеющим лицом оппонента, Осаму протянул словно смакуя сладость во рту: — З-а-н-я-т-н-о.       После чего провел по сжатым губам леденящим пальцем, прошептав на ухо: открой-ка ротик.       Последующая раскаленная капля упала на впалый живот, унося за собой низкий утробный звук. — Умница, продолжай.       Хоть и коротко, но омегу хвалили за послушание, от этого хотелось еще и еще, как бы не пришлось изощряться ради похвалы.       Вскоре в ход пустилась свободная кисть альфы, то и дело отыскивая и оглаживая чувствительные места. Все те действия заставляли Чую разрываться между холодными пальцами и горячим воском. С губ срывались новые и новые стоны, а руки метались по покрывалу не отыскивая нужного места, чтобы ухватиться. От частых движений головой волосы растрепались, рассыпаясь по постели в полной мере.       Воск капнул на самый щепетильный участок кожи, вытаскивая из омеги последний мягкий стон. Нависающий Осаму растер еще теплую белесую жидкость по омежьему животу. — Прекрасен.       Пока омега тешился похвалой, проваливаясь в сонную негу, Дадзай убрал за собой, после развязывая затянутый доселе атласный галстук. После завершения некого осмотра на наличие повреждений внезапно взгляд зацепился на сходящие отпечатки на шее. Та влекла, заставляя наклониться и вдохнуть некогда действительно сильный запах, как теперь. Облизывая участок, переходящий в ключицу, он обнажил клыки, аккуратно впиваясь в кожу. Будто теряя контроль челюсти стиснулись сильнее прежнего. Накахара что-то пробормотал, все еще находясь в сновидениях, что стало отрезвляющим щелчком в голове Осаму. Последний немедля удалился в ванную комнату.       В голове Осаму незамедлительно прошел поток мыслей с главным эпицентром событий: "Сначала мне было интересно наблюдать за его реакцией, а что теперь? До чего же идиот."       Раздражение от собственного поступка возвысилось на пьедестале, заставляя альфу отвесить себе пощечину. Впервые за долгое время возникло непреодолимое желание. Только сейчас он понял, что внизу возникло напряжение, с которым пришлось справляться в одиночку. Конечно, разбудить омегу и заставить того исправить непредвиденный изъян стало бы неплохим решением, но потерять доверие не хотелось больше всего, а хуже - ощутить ненависть к самому себе. Альфа попытался вспомнить подходящие картины, как ни странно, в голову пришел только один образ. Сжимающие кисти, рдеющие щеки и мягкий голос, зовущий его, молящий его. _______________________________ Чуток просвещения Сенсорная депривация — продолжительное, более/менее полное лишение человека тактильных, зрительных, слуховых или иных ощущений — общения, подвижности.