From contempt to art

— Давно не виделись, — радостно протянул руку гость, подталкивая на подобный шаг маленькую фигуру, стоявшую рядом с ним. Та уже успела сложить руки в виде бабочки на груди, смотря куда-то сквозь находящегося напротив. — Рад Вас видеть и тебя тоже, егоза, — Накахара подобрал более подходящее слово по отношению к этому ребенку, слово «заноза» показалось слишком неуместным, — прошу, проходите. — И тебе привет, рыжик. — Хмыкнула Элис, откидывая один из хвостов назад. Больше не церемонясь, девочка прошла в гостиную.       После извинения за поведение дочери Мори последовал за омегой. Иногда ему казалось, что маленькая госпожа разбалована, но это было лишь кратким несвоевременным помутнением.       По-своему обыкновению, Наоми подготовила чай и разные сладкие угощения. Чуя не спешил садиться, обиходно занимая место за барной стойкой. — Эй, где мой сюрприз? — Некорректно протянула девочка, грубо обращаясь к Танизаки. Чувство такта у нее явно отсутствовало, сбивая скромность в тоже русло.       В голове Чуи пронеслась мысль: "Даже представить не могу, что вырастет из этого существа." — Ах, да, простите, — замялась Наоми, поспешив куда-то в глубины дома. Право перечить у девушки давно исчезло, осталось извиняясь, покорно опускать взгляд. Спустя пару мгновений бета вернулась с небольшой коробочкой в руках. — Прошу простить за столь беззастенчивый характер, это она в отца.       Накахара не мог воспринять факт чада двух потенциальных альф, мысли несоразмерно вылились в единый вопрос: "Неужели он — мать?" — Ну что Вы, мне только в радость ее интерес, — раскланиваясь, девушка вручила подарок Элис.       Беспардонно развязывая, аккуратные упаковочные ленты, девочка уже вытащила содержимое. Это были пара заколок мягкого кораллового цвета и такого же типа браслет, состоящий из бусин и бантика в качестве застежки. Несмотря на заносчивость, побрякушки она все же нацепила, выказывая натянутое пренебрежение.       За исключением Наоми и еще одной фигуры, никто не знал настоящего адресанта частых подарков. Бета была только посредственным звеном, докладывающим анониму обо всех эмоциях адресата.       Дабы развлечь Элис, бета пустилась во все тяжкие, рисуя картинки вместе с маленькой пассией и проводя экскурсию по дому в бесчисленный раз ее приезда. В гостиной повисло неудобное молчание, разбавленное звоном чашек с ароматным напитком о блюдца. Будто готовясь к этой минуте, гость отчетливо произнес: — Где же Осаму? — Он немного занят, попросил не тревожить. — Я считал, что вы довольно близки для того, чтобы найти время друг на друга. Видимо это мой просчет. — Отнюдь. Не хочу отвлекать его от дел, только и всего. А Вам что же, наскучила беседа со мной? — Словно скидывая призрачную вину, приподнял бровь Чуя. — Знаете, все же наведаюсь к нему сам, думаю, друг - весомый повод отодвинуть бумаги на задний план.       Слова звучали словно обесценивание старательно подобранного ответа омеги. После них Огай поднялся со своего места, направляясь точно к цели. В голове Накахары сложилась еще одна, сложная для восприятия, мысль. За время проживания в этом доме он так и не запомнил расположение, скрытого от глаз, кабинета, а гость точно следует по коридору. Увязаться вдогонку - перечило всем разумным правилам этикета, поэтому со своим желанием послушать разговор Накахара расправился незамедлительно.       Теперешнее одиночество нарушила Элис, взявшаяся из ниоткуда: — Эй, рыжик, ты должен мне кое-что, — подходя к омеге, выбросила девочка, — ты ведь не забыл?       Стоящая в стороне, бета неумело разводила руками. Дара убедить непоседу не было проявлено ни у одного человека до сих пор.       Чуя попросил девушку удалиться для осуществления закрытой беседы. Как только она ушла за пределы видимости, Накахара схватил Элис за шиворот, оглашая требования: — Слушай сюда, мне плевать на твое детское желание. Пока не научишься вести себя, как подобает, хотя-бы мямлить слова: «спасибо», «пожалуйста» и «извините» - даже не смей открывать свой маленький поганый рот.       На лице девочки нарисовался неподдельный испуг, а зрачки заблестели, предсказывая неминуемые слезы. За всю жизнь с ней не обращались подобным образом. Повернувшись спиной к говорящему ранее, она устремилась вслед за отцом, не обращая внимания на важную деталь — кусок одежды все еще был в чужой руке. — Сиди здесь и жди, пока твой папочка соизволит подобрать свою шавку. — Раздраженно выцедил омега, силой усаживая Элис на гостевой диван. Это действие заставило ее насупиться и отвести взгляд, однако, ни одного слова она так и не проронила. Тем временем в кабинете Дадзая — Приветствую, Осаму, — мужчина вальяжно прошел в небольшую обитель, приживаясь на мягкое кресло в углу. — Невежливо врываться без стука. — Я стучал, но ты так и не ответил… Но сейчас не об этом. То дело, о котором я говорил в прошлый раз… — Я уже отказывал несколько раз. Ты за этим притащился? — Вовсе нет, хотел лишь сказать, что ситуация в корне изменилась. Раньше они лишь грабили, изредка разделываясь со всеми, кто пытался им противостоять, а теперь вытворяют весомые бесчинства. Например, недавно я изучил изощренно разукрашенное тело своего подчиненного, к слову, это был единственный омега в моем отряде.       На последней фразе брови Дадзая нахмурились, а взгляд наконец устремился на собеседника. — Тщательно обшарив тело, я сделал несколько выводов. Изначально омеге ударили первым попавшимся по голове, отключая ненадолго сознание бедолаги, после у него случилась дезориентация в пространстве. На момент избиения он мог лишь кричать, от чего надорвал голосовые связки. Многочисленные синяки и кровоподтеки говорят о том, что физическое насилие продолжалось от получаса. Далее по классике - изнасилован, что подтвердилось наличием остатков семенной жидкости и разрывами мягких тканей. Ну а напоследок, на его лице выцарапали символ, скорее всего их герб поклонения.       Отчетливо расписывая все в красках, Мори надеялся вовлечь оппонента в сомнительную авантюру. Он надеялся надавить на клапан «омега», рассчитывая на некое волнение о названном суженном со стороны Осаму. Однако не осознавая того, мужчина потянул за невидимый рычаг воспоминаний. Дадзай на время перенесся в исток памяти, ощущая никак не выходящее из головы, навязчивое настоящее желание жажды убийства. Прошлое Дадзая (начало)       Одиночество приелось к мальчику с детства. Чтобы прокормить сына, мать подрабатывала круглые сутки, то возвращаясь под утро, то под ночь, а то и вовсе не ночуя дома по несколько дней. Мальчишке же она ничего не рассказывала о том, как зарабатывает на жизнь, строго-настрого запретив эту тему, называв большим секретом, отчего малыш только улыбчиво ответил: моя мама — тайный агент!       Дружба с соседскими ребятишками не ладилась, чьи родители постоянно уводили их прочь, будто от общего объекта порицания. Иногда в затылок мальчика прилетали разные предметы, будь то камень или сырое яйцо. При появлении маленького Дадзая на улице всегда находился смельчак, который выкрикивал связную ругань в лицо.       Такая постановка научила ребенка не выходить из дома, словно из надежного укрытия. По наступлению ночи, он сразу укладывался спать, ждать было бесполезно. В одну из таких ночей раздался уже знакомый звук поворота ключей. Это означало временный конец одиночеству. Даже находясь в разных комнатах, мать и сын чувствовали себя чуточку спокойнее.       Спустя пару часов сон нарушил громкий стук и крики, а после топот сразу нескольких ног. Мальчик открыл глаза, наблюдая за происходящим. Дверей не было, поэтому картина была видна довольно отчетливо. — Так вот ты где! — Довольствуясь картиной, выразил один из ворвавшихся. После одной лишь фразы, он наскоро снял одежду с женщины, пристраиваясь между ее ног. Внимание на маленького Осаму никто так и не обратил.       Мальчик хотел ринуться вперед, в надежде спасти. Однако взгляд матери и тихое «все хорошо», которое он прочитал по губам, пресекли попытку. Следом за словами последовала явно натянутая сквозь боль, но мягкая улыбка. Так она улыбалась всегда в присутствии сына, отчего по телу мальчика прошла мелкая дрожь, перерастающая в частый озноб. — Чего ты лыбишься, шлюха?! — Недовольно фыркнул, доселе стоящий рядом, мужчина, расстегая ширинку и тут же впихивая ей в рот свой половой орган. По лицу женщины стекла соленая струя, но взгляд все еще был направлен на сына.       Данные действия продолжались довольно долгое время, однако, на глазах мальчика не навернулось ни единой слезы. Нарисовалось только вязкое желание увидеть бездыханные тела насильников и почувствовать запах испорченной крови.       Мужчины ушли так же бесцеремонно, как и появились. Один из них кинул напоследок: — Думала нас на бабки нагреть?       За данной фразой последовал оглушительный выстрел в плечо женщины, которая давно не реагировала на чужие телодвижения и прочие звуки.       Мальчик просидел около матери несколько суток в надежде на хоть какую-то реакцию с ее стороны. За течением времени он рассказывал обыденности, то есть как жил, пока мамы не было дома. Все как всегда, вот только если он замолкал - время будто замедлялось, прерываясь на отчетливый стук барахлящих часов изредка.       Спустя несколько дней бездыханный труп дошел до стадии разложения, источая трупный яд. Запах заставил позвонить соседей в службу, которая быстро устранила проблему.       Маленького Дадзая решили забрать в приют, но тот напрочь отказался, выбегая на улицу. Он несся куда глаза глядят, пока не заметил парные качели. Он всегда хотел позвать свою мать на них, но у той постоянно не было времени.       Смирившись с потерей, мальчик присел на качель, болтая ногами то в одну сторону, то в другую. Как вдруг разрезая звенящую тишину, неподалеку раздался незнакомый голос: — Почему ты один?       Мальчик с рыжими волосами и на редкость большими глазами сел на вторую качель и направил на него свое внимание. — Не твое дело. — Разве тебе не холодно? — Поиздеваться пришел? — Маленький Дадзай уже давно привык к подобному стилю общения, даже не собираясь вести диалог. — С чего ты так решил? Просто меня выводят на прогулку только ночью, а моих ровесников в такое время встретишь редко, вот и интересуюсь. — Зачем ты мне это говоришь? — Мне кажется, тебе грустно, вот и решил немного тебя развеселить. Разве не так? Маленький Осаму уже придумал ответ на этот вопрос, но так и не успел его высказать, в один момент с ним вторил женский голос: — Молодой Господин! Ваша мать Вас обыскалась! — Ну вот, мне пора, а это я оставлю тебе, — с этими словами рыжеволосый незнакомец снял с себя теплую верхнюю одежду и накинул на маленького Дадзая. После чего на его же колени упали маленькие варежки, — Надеюсь, что в следующую встречу ты будешь улыбаться! Прошлое Дадзая (конец)       На рассказ друга Осаму отреагировал кратким: — Я в деле.       После скорых сборов Дадзай перекинулся парой фраз с Накахарой, отправляясь к своей машине. Мори уведомил о том, что заедет домой, оставить дочь. Напротив, ждать чьей-то помощи альфа не собирался, уже предвкушая жалобные крики, отдачу оружия в руке и хлюпанье красной жидкости под подошвой. Искоренить группировку за ночь было невозможно, но излишки - вполне.       По прибытию на указанное другом место, Осаму расчистил путь, теряя несколько пуль по пути, добираясь до самого корня вылившейся проблемы. Ни единой капли жалости, только играющий огонь в коричневых прозрачных зрачках. Он шел вперед, невзирая на препятствия, будто выискивая цель визита. И нашел.       На полу распластался омега с серебристыми волосами и болезненно бледной кожей. Предварительно парень был опоен жидкостью, вызывающей преждевременную течку. Теперь он желал только противоположный пол, не замечая обстановки вокруг.       Уцепившись за черный плащ Дадзая, он промямлил что-то невнятное, устремляя затуманенный взгляд вверх.       В этот миг к Осаму точно вернулся здравый рассудок, что являлось странным, непосредственно как для альфы. Безмерное влечение или же гон не наступил бы, сколько не вдыхай, однако, раздражал сам запах.       Не в силах примириться с такого рода проблемой, мужчина пренебрежительно отпихнул ногой омегу в сторону, обдумывая последующие шаги.       Погрузить парня на заднее сидение своего автомобиля стало главным приоритетом. Обернув того в первое попавшееся покрывало, Дадзай взявшись за самый край дотащил тело до авто и закинул словно какую-то тряпку.       Мори так и не появился, на что альфа и не рассчитывал. За время жизни он понял - надеяться можно только на себя самого.