Лотос Старейшины Илина

Цзян Чэн сонно и уже без былого интереса рассматривал новые вещи, которые за два, казалось, бесконечно долгих часа успели превратится в весьма приличную кучку, что только увеличивалась в размерах, ведь энтузиазму Се Ляня можно было только позавидовать. Мальчик уже и не вспомнит, сколько несомненно дорогих нарядов успел примерить, прежде чем попросил гэ-гэ прекратить его мучить и просто позволить портным подбирать остальные комплекты под одобренные. Со скрипом, но принц согласился, ведь искренне считал, что подходящий наряд можно оценить исключительно на человеке, а не на воздухе. Но делать было нечего. Все же дело касалось ребенка, и хоть энергии у Ваньиня всегда имелось хоть отбавляй, однако даже такую непоседу удалось свалить с ног. Стоило сказать, что Цзян Чэн вообще не ожидал чего-то подобного от незнакомца, который даже пикнуть в возражение ничего не дал, а только махнул рукой слугам, что сразу же окружили мальчика, как стайка пестрых кур, над которыми величественно возвышался Небожитель. Мужчина с видом большого знатока не стеснялся вмешиваться в работу портных, торгуясь не хуже крестьянок на рынке, выбирая самые, по его мнению, благородные цвета, достойные молодого господина. Но не только ткани стали поводом грандиозных дискуссий. Фасоны будущих нарядов, украшения, обувь, книги, кисти для каллиграфии и еще многое другое принц подбирал для своего маленького друга с особой тщательностью. Нужно было отдать должное: Се Лянь действительно обладал изысканным вкусом, когда того хотел, преобразив и без того дорого одетого омегу до уровня наследного принца, а на любые смущенные отказы от стольких незаслуженных излишеств лишь махал рукой. Потому Цзян Чэну оставалось только смиренно принимать чужую благосклонность, позволяя вертеть собой, как куклой, и молча поражаться чужой щедрости и столь неожиданному вниманию, которым его окружил этот удивительный мужчина. Смущение, лёгкий стыд и некую скованность смело, как рукой, стоило грозовым глазам зацепиться за необычайной красоты пурпурное ханьфу и прилагающиеся к нему украшение. Любовь в прошлой и нынешней жизнях ко всему блестящему, изящному и просто красивому всегда была верной спутницей молодого господина, оттеняя его тяжёлый характер весьма удивительным вкусом. Пускай глава Цзян старался никак не выдавать свою тягу к украшениям и дорогому убранству, в отличии от остальной знати, предпочитая красоте простоту и удобство, однако выбранные им дары никогда и никого не оставляли равнодушным. Разумеется, столь тонкий вкус невозможно отнять, потому даже без памяти о прошлом, Ваньинь, набравшись смелости, все же выбрал несколько комплектов себе сам. А то, с каким серьезным видом он крутил в руках золотую шпильку, рассматривая ее с особой тщательностью, подвергло абсолютно всех в умиление. И определить, кто же все-таки остался больше довольным от обновок – ребенок или взрослый, оказалось очень трудно. Ведь каждый получал удовольствие от проведенного времени. Однако только под самый конец примерок прежний блеск в глазах Цзян Чэна с усилием, но вернулся. После мальчика ждала не менее увлекательная программа и море внимание, от которого кружилась голова. Ваньинь честно не понимал причины такой заботы, что буквально сквозила во всем, ведь с Се Лянем они знакомы от силы всего несколько часов. Однако все поведение мужчины словно опровергало любые доводы. С первых мгновений появления Ваньиня в этом дворце Се Лянь не отходил от него ни на шаг, постоянно стараясь укутать потеплее, накормить, чему-то научить и что-то показать. Мужчина оказался интересным рассказчиком и прекрасным учителем. Каллиграфия, что всегда с таким боем давалась Цзян Чэну чуть ли не с пеленок, под руками умелого мастера открылась для мальчика с новой стороны. Се Лянь не требовал идеала, но старался показать, что каждый стиль письма уникален. А добрая улыбка и искренний взгляд, способный растопить даже самое черствое сердце, не могли не покорить Цзян Чэна, который впитывал каждое слово прекрасного Небожителя. Так они и скоротали полночи, пока веки Ваньиня не сомкнулись. Утомленный насыщенным днем, ребенок поддался власти сна, сопровождаемым приятным умиротворяющим голосом мужчины и ласковыми поглаживаниями по голове. Однако вскоре сладкая дрема увлекла в свои сети и Се Ляня. Бережно прижимая мальчика к своей груди, ощущая тепло маленького тельца и аромат лотоса, смешанный со свойственным всем детям запахом молока, принц ощущал приятную усталость и необъяснимое чувство правильности происходящего. Словно с появлением Цзян Чэна, особенно такого маленького, закрылась доселе неизвестная дыра в сердце. Се Лянь долго не мог дать названия столь странному чувству, что гложило сердце, даже когда у них с Хуа Чэном в отношениях царила самая настоящая идиллия. О своих чувствах он рассказал супругу лишь раз. И пусть Хуа Чэн тогда промолчал, но некая печаль и понимание не смогли ускользнуть от внимательно взгляда принца. Теперь же все стало на свои места. Им с мужем нахватало кого-то такого маленького, невинного и до безобразия очаровательного. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь он захочет собственное дитя. Вот только, глядя на спящего Ваньинья, мужчина в который раз убеждался, что все в их жизни происходит не случайно. Даже будучи взрослым, Цзян Чэн вызывал в Се Ляне непривычные отцовские чувства. Желание уберечь, спасти, помочь и лелеять, как самый драгоценный цветок,  росло с каждым новым доверчивым и бесконечно нуждающимся взглядом грозовых глаз. Вэй Ин оказался как никогда прав, говоря, что за всей показательной храбростью и самостоятельностью прятался маленький мальчик, больше всех жаждущий тепла и любви. И Се Лянь готов был отдать всю любовь мира, только бы их маленький лотос всегда улыбался и никогда более не чувствовал себя одиноким. Засыпая, принц уже знал, что не только он станет нерушимой опорой для столь ранимого существа. И как всегда, оказался прав. Их сон не оказался долгим, ведь ночь близилась к утру, а значит, совсем скоро нужно было расстаться. Из приятной неги принца вернули нежные касания по плечу. Сонно проморгав, мужчина первым делом посмотрел на свернувшегося клубочком под боком Ваньиня, который схватился за края белоснежного ханьфу, умилительно посапывая принцу в грудь. Сдержать мягкой улыбки даже при сильном желании Се Лянь бы не смог, а потому, не задумываясь, едва касаясь, смахнул с расслабленного лица челку, мягко касаясь губами лба, и уже после переключил все свое внимание на зашедших мужчин. Первым он встретился взглядом с Хуа Чэном, на лице которого отражалась смесь сложных эмоций, объяснение оным он не смог найти. Но после же ореховые глаза встретились с дымчатыми. Хотя, по правде сказать, все внимание Вэй Ина было приковано исключительно к Цзян Чэну, однако мужчину насторожила некая подозрительная задумчивость во взгляде и плотно поджатые губы. Все говорило о том, что совет прошел не так, как изначально планировался, оставив после себя шлейф неприятного послевкусия. Нахмурившись и прикрыв ребенка рукой, принц едва слышно заговорил: - Каков вердикт Императора? – сразу перешел он к делу, наблюдая, как хмурятся брови супруга, а губы новоиспеченного демона окончательно сложились в тонкую линию. - Мало приятного. При всем размахе и громких речах, большая из которых оказалась блефом, работа по поимке бунтовщиков оказалась проведена из рук вон плохо. Я бы даже сказал, позорно. Всего лишь каких-то жалких пять демонов просто ничто для масштабов знати Диюя. Выведение из строя Чжу Болина, к сожалению, своих плодов не принесло, хотя на тот момент на карту поставлено было слишком много, - сухо констатировал Сань Лан, неграциозно плюхаясь на подушки возле стола. – Опережая твои вопросы, дай нам пару минут, и мы подробно все расскажем, - опережая Се Ляня, демон мягко улыбнулся супругу. Не долго думая, мужчина щелкнул пальцем, и уже через мгновение в комнате появилась прислуга с вином и легкой закуской. Нечисть, выдрессированная долгими годами служения своему господину, не издав ни единого звука, накрыла стол столь быстро, что никто и глазом не успел моргнуть, а после так же бесшумно испарилась. Все слуги прекрасно знали, что после посещения императорского дворца к господину лучше не подходить. И пусть даже если там того ждали исключительно добрые вести, Хуа Чэн предпочитал вдумчиво разложить полученную информацию по полочкам в полной тишине. Сейчас же ситуация мало чем отличалась от привычного всем уклада. Разве что нахождение близких ему людей скрашивало раздумья. Разлив себе и Вэй Ину столетиями выдержанного лучшего вина, отсалютовав, мужчины без промедления осушили чарки, ощущая, как обжигающе-приятно растекается во рту жидкость, заполняя рецепторы пряными оттенками вишни и специй из выжимки. - Добротное вино, крепленое, - довольно жмурясь, отметил Вэй Ин, почувствовав с первым глотком некое облегчение. - Пятьсот лет выдержки и горячительные специи сотворят чудеса с любым вином. - Твоя идея? - Специи? - Мгм. - Да, - усмехнулся демон, заводя за спину руку и несколько откидывая назад, принимая еще более расслабленное положение. На его лице проскользнула мечтательная дымка, словно он ненадолго углубился в прошлое. – Как-то раз, когда я отправился на гору Ху Син за одним редким артефактом, мне довелось наткнуться на небольшую деревеньку у ее подножия. Казалось бы, что в ней могло оказаться примечательного? Но как бы не так. Признаться, тогда я оказался приятно поражен тем, в какой гармонии находились жители и духи горы. Обычно люди и духи – это всегда что-то несовместимое. Вот только там даже воздух казался другим. Словно в нем витало что-то такое...м-мм...что-то, что никак не связано от энергии Инь и Ян. Это довольно сложно объяснить, учитывая, что привычную Ци рождает Золотое Ядро либо же эмоции души. Только вот та Ци была словно сплетена из природы. Очень редкое явление, но, как оказалось, вполне реальное. Впрочем, то оказались не единственные причуды. Как раз вино со специями мне довелось отведать именно там. Рецепт по возвращению я доработал и теперь радую себя столь изысканным напитком. - Занимательно, - улыбаясь, хмыкнул Вэй Ин, делая небольшой глоток. Вино действительно великолепно, тем не менее это не помешало ему быть и невероятно дурманящим разум. Хоть мужчина всегда мог похвастаться своей устойчивостью к спиртному, однако в этот раз хмель покрался незаметно. – Как думаешь, что стало причиной появления такой Ци в той местности? - Смею предположить, что к этому мог приложить руку Юэ Сэ, - нахмурившись, ответил демон, вперив задумчивый взгляд в пламя горящей свечи. – Но, возможно, я могу ошибаться. Пусть на тот момент след Ци был слишком ярок, словно его вот только обновили. Да только Юэ Сэ уже тогда считался без вести пропавшим, а о его последователях мало что было слышно. - Погоди, - подал голос Се Лянь, пораженно уставившись на супруга. – Ты говоришь о том самом Юэ Сэ, что смог использовать Ци без ядра, черпая ее из жизни? - Да. - Но погоди, как с ним связан ты? Даже мы, Небожители, не знали, что он тогда пропал. - Он был моим другом, - со светлой грустью ответил Сань Лан, отставляя пустую чашу. – Когда-то давно он спас мне жизнь. В моей жизни были разные ситуации, о которых мне не хотелось бы вспоминать и уж тем более говорить. Однако факт остается фактом. Если бы не А-Сэ, возможно, сейчас меня бы здесь не было. Вот только я помочь ему не смог. После той злополучной битвы с проклятыми душами при Лин Пине Небеса поразили Юэ Сэ градом из магических молний, а когда все закончилось на месте происшествия, я не смог найти даже его праха. Он навсегда исчез и тот след...он вселил в меня надежду, что шиди жив. Но..эх...стоило уже тогда признать, что все мои поиски бесполезны. В груди заныло давно мертвое сердце, а в глазах предательски запекло. Юэ Сэ был действительно очень дорог ему. Лунный Принц остался просто сказкой, а невероятно добрый, смелый и бесконечно сердечный человек под его маской навсегда клеймен предателем и убийцей, чью душу стерли много веков назад. И от осознания такой несправедливости сжимались кулаки. Его вызов Небожителем не был демонстрацией силы или игрой. Нет. Это было местью, и то слишком жалкой. Хуа Чэн стиснул зубы, проклиная Небеса, но как всегда от падения во тьму спасало его личное Божество. Се Лянь ласково обнял супруга со спины, предавая ему свою Ци, что окутывала демона подобно одеялу. Злость от воспоминаний начала медленно сходить, но боль так просто не забрать. Сань Лан повернул голову, с благодарностью целуя принца в макушку, однако в этот момент глаза цепляются за открывшееся лицо спящего Цзян Чэна, который стал как слепой котенок непроизвольно двигаться за потерянным теплом. Поразительно, пусть совсем недавно демон и помог Усяню вернуть возлюбленного, но дальше простой помощи он не планировал заходить. Вот только теперь все так поменялось. А этот мальчик, а каких-то пару дней назад молодой мужчина, что так... - А-Лан? – тихо окликнул его Се Лянь, когда взгляд демона, направленный на ребенка, стал слишком тяжелым, что напрягся даже Усянь. - А? – вздрогнул мужчина, выныривая из мыслей. – Прости, задумался. Ты что-то сказал, гэ-гэ? - Да. За что Небеса его покарали так жестоко? - Его оклеветали, нарекли изменником и убийцей какого-то блаженного, угодного Небесам. Якобы он позавидовал его достижениям и силе. Но, демоны, как же это смешно! А-Сэ и видел того дурочка всего лишь раз, находясь в бесконечных странствиях, ночуя где придется, бесконечно недоедая. Шиди всегда стремился излечить больных, очищая ауру. Только один танец Ци чего стоил. Но эти твари посчитали его опасным для их власти. Выродки чертовы! Прости, гэ-гэ, но я в самом деле ненавижу Небеса за все, что они сделали в отношении моих самых близких людей. - Тебе не следует просить прощение за любовь и обиду к своим близким, родной. Это лишь очередной раз доказывает, что у тебя есть сердце, за которое я так тебя люблю, - мягко улыбаясь, сказал принц, огладив острую скулу демона. А-Лан, остался ли его портрет? Мы бы смогли повесить его в нашем храме в дань памяти и зажигать благовония. Уверен, Юэ Сэ был бы рад этому. - Да. Собственно, он единственный. Шиди всегда считал себя некрасивым, потому никогда не любил, чтобы на него смотрели посторонние, прикрывая лицо тканью. Однажды мне представилась возможность его нарисовать. Он тогда долго сопротивлялся, да только А-Сэ должен был мне желание, и ему пришлось смириться. - И каким он был? – неожиданно подал голос Вэй Ин, заинтересовавшись историей того, кто вселил надежду в друга и стал молчаливым наставником на пути совершенствования для Цзян Чэна. - Мне не хватит и пары слов, чтобы описать его красоту. К следующей встречи я достану его портрет, и вы сами все увидите. - Что же, тогда предлагаю следующую встречу посвятить дню его памяти, - заключил Се Лянь, на что двое демонов одобрительно закивали. Еще раз погладив мужа по щеке, принц отстранился, возвращаясь на прежнее место, бережно приобнимая Цзян Чэна, что вновь почувствовав тепло старшего, уткнулся носом тому в бок. – И все же, давайте вернемся к прошедшему совету. Полагаю, что то были не все новости. Вряд ли вас двоих могло так расстроить только это известие. - Разумеется, нет, - подал голос Вэй Ин. Честно говоря, мужчина очень обрадовался, когда тема совета плавно перетекла в другую. Ему не хотелось ничего обсуждать, по крайней мере, пока. Но ситуация вновь оказалась не на его стороне, возвращая все в прежнее русло. Потерев переносицу, демон поднял уставший взгляд на Небожителя, а после подошел к нему, чтобы забрать Цзян Чэна, желая как можно скорее оказаться в своих покоях и как следует обдумать последние события, но принц одним жестом руки остановил любые поползновения в сторону ребенка, указав пальцем на место рядом с Хуа Чэном, всем своим видом показывая, что от разговора никому не отвертеться. Посему, тяжело вздыхая, демону ничего не оставалось. Кроме как подчиниться чужой воле, с досадой поджимая губы. – Что вы хотите от меня услышать, Ваше Высочество? - Для начала, каков приговор вынесли Чжу Болину? Ведь прах его до сих пор не был уничтожен. - Вечное рабство, - на приподнятую в вопросе бровь мужчина достал из-за пазухи небольшой медальон, что всегда носил на своей шее Аугуан, продемонстрировав присутствующим дорогую безделицу, украшенную драгоценными камнями. – Император счел нужным отдать его мне. Отныне я волен решать судьбу изменника, отняв его титул, состояние и имение. - Неужто ты... - Да, по высочайшему указанию Императора я, Старейшина Илин, с гордостью понесу возложенный на меня титул Владыки Забвения, приступая к своим обязанностям немедля. Голос Вэй Ина отливал сталью, отдаваясь от стен подобно раскату грома. Однако в глазах мужчины не было ни радости, ни горя, а только лишь сплошное равнодушие. И не смотря на легкий шок от столь ожидаемо-неожиданных новостей, Се Лянь искренне посочувствовал давнему другу, понимая причину такой эмоциональной опустошенности. Усянь не планировал становиться демоном и уж тем более брать на себя такую ответственность, особенно теперь, когда после его недавнего вторжения в резиденцию от оной остались сплошные руины. Уже одно возрождение из пепла Илин Вэй и предстоящая война с Вэнями несли одну головную боль, а теперь и титул Князя с вытекающими последствиями. Вэй Ин пока слабо представлял, как будет все совмещать, учитывая, что на его плечах лежит забота о двух несовершеннолетних омегах, безопасность и благополучие которых отныне его прямая обязанность. И это речь только о сыновьях. Самым же главным в жизни по прежнему оставался Цзян Чэн, что больше никогда не станет грозным и вечно одиноким Саньду-Шэншоу, уж он это обеспечит. Только от одной мысли, что возлюбленный просто не захочет принимать демоническое отродье, сжималось небьющееся сердце. Он этого не переживет. Вот только как и всегда, проблемы приходилось решать по мере их поступления. И для начала следовало разобраться со скопившейся Ци.  - Что же, мои поздравления, - после недолгого молчания все же нашелся с ответом принц, выдавив кривую улыбку. – Как планируешь поступить? - Для начала верну А-Чэна к родным, совсем скоро утро, и будет много вопросов, если нас схватятся. - Я не об этом. - Знаю...знаю, - раздосадовано хмыкнул демон, скрывая лицо в ладонях. Он не боялся показаться слабым перед этими людьми, ведь бесконечно им доверял, пройдя вместе и огонь и воду, прекрасно зная, что его за это не осудят. Но он в самом деле не знал, как поступить. Слишком много всего свалилось на его плечи, и не на все есть заранее готовый ответ. Оставалось только надеяться, что лучик света в непроглядной тьме не заставит себя долго ждать, осенив его разум. – Мне ничего не остается, кроме как просить в который раз вас о помощи. По ночам я планирую вести дела в Долине Смерти. Как ни крути, но резиденцию придется восстанавливать именно мне. Это я уже не говорю о приручении мелких тварей, служивших этому ублюдку. К сожалению, мятежа избежать не получится. Да и не смотря на закон, сторонники Чжу Болина совсем скоро начнут мстить, а потому я просто не могу оставить А-Чэна, как и своих сыновей, без присмотра. - Сыновей? – удивился Се Лянь, памятуя о том, что Вэй Ин говорил только об одном мальчике. Но, как оказалось, ошарашила эта новость только его. Хуа Чэн казался совсем не впечатленным, уже будучи в курсе планов товарища. - Да, в той проклятой деревне я спас еще одного мальчика, в котором узнал покойного дядю моего племянника. Ребенку угрожала смертельная опасность. Я буквально врывал его из лап тех тварей. Мэн Яо остался без семьи, и я принял решение изменить и его историю, воспитав в любви и мире, дав ему то, чего он действительно заслужил. - Очень смелое решение. Дети – это большая ответственность, Вэй Ин. Ты точно уверен, что осилишь воспитание двоих мальчиков, да еще и А-Чэн всегда будет твоей ответственностью? - Уверен. Наверное, это мое самое взвешенное решение за всю жизнь. Вот только есть одно но. К сожалению, я не всегда смогу быть с ними, поэтому прошу вас, как моих самых близких друзей и братьев по оружию, присматривать за моим спутником на тропе совершенствования и двумя наследниками, ведь больше никому доверить свое сокровище я не могу, - говоря все это, мужчина покорно встал на колени перед опешившими мужчинами, склоняясь в поклоне. Однако не успел он и пары секунд так простоять, как его тут же потянули за руки, после чего демона с двух сторон заключили в крепкие объятия. - Небеса, каким же ты иной раз бываешь идиотом, Вэй Усянь, - беззлобно проворчал Хуа Чэн, давая другу легкий подзатыльник. – Кланяется он. Иж чего удумал, бестолочь. По-моему уже давно было понятно, что ты для нас далеко не чужой. Я бы даже сказал как брат. Говорю это один единственный раз, так что после закрой свое мнение и не смей вспоминать. Поэтому прекрати пресмыкаться и смотри в будущее воинственным взглядом, как делал это всегда, а мы поможем. Что касается А-Чэна, то при всем желании, но никто из нас расстаться с ним уже не сможет. Эта очаровательная булочка навсегда покорила наши сердца. И скорее это мы должны просить твоего разрешения видеться с ним. Да, гэ-гэ? - Верно. А-Чэн очень дорог нам, и мы будем счастливы, если будем проводить с ним каждый день, пусть и по ночам. Что же до мальчиков, то они, как и наш маленький шиди, уже желанные гости. Не переживай за детей, ведь теперь они под опекой высших сил. Слыша эти речи, Вэй Ину ничего не оставалось, кроме как зажмурить резко покрасневшие от подступающих слез глаза и облегченно выдохнуть, обнимая друзей в ответ. С плеч словно сняли неподъемный камень, а казавшееся до этого мрачное будущее уже не было столь страшно. Вот только осталась одна нерешенная проблема, которую все-таки предстояло решить в скором времени. И, как ни странно, но поднял тему именно Хуа Чэн, разорвав объятия, и со всей серьезностью посмотрел на побратима. - Тебе нужно вернутся в свой прошлый мир. Теперь ты демон, и границы в измерениях для тебя стерты. Это дает прекрасную возможность выплеснуть скопившуюся Ци, затопив в крови половину Поднебесья. - Ты предлагаешь мне пойти против племянника? - Отнюдь. Со всеми этими событиями я совершенно позабыл тебе рассказать, что после вашей смерти там я постоянно приглядывал за новым главой Цзинь. И боюсь, что ему как никогда нужна помощь. - Рассказывай, - потребовал Вэй Ин, сверкая хмурым взглядом. - В Заклинательском мире начались большие перемены. Великие Ордены уже не те, что были в ваше время. Мелкие кланы набирают мощь, объединяясь. Стоит ли говорить, что сейчас всем четырем Орденам угрожает тень войны, которая, к сожалению, уже началась. И пусть Цзинь Жулань проявил себя мудрым главой за семь лет своего правления, однако полководец из него пока слабоват. Гу-Су Лань остались без своих лучших воинов. Твой бывший муж давно ушел из Ордена, отправившись в долгое странствование по миру. Лань Сичэнь уже не имеет того авторитета, про Верховного Заклинателя и говорить нечего. Не Хуайсан отличный политик, но не военный. В Юньмэне же совсем недавно сменился глава. Орден не выстоит, не смотря на подготовку и процветание, оставленные Цзян Чэном после себя. Поэтому я не вижу более подходящего случая, чем твое вмешательство в дела кланов своего родного мира. Благодаря участию в войне ты сможешь выплеснуть Ци и спасти племянника. Уверен, что будь бы Цзян Чэн сейчас старше и при своей памяти, то он сказал бы тоже самое. Упоминание Цзян Чэна было грязным приемом, однако виноватым демон себя не чувствовал. Всем было известно, как Ваньинь дорожил единственным племянником, желая тому только самого лучшего. А потому упоминание о нем перевесило чашу весов в пользу идеи Сань Лана, хотя изначально Вэй Ин все же засомневался в правильности такого вмешательства. Хотя сложно отрицать, что и он сам не переживал о дальнейшей судьбе мальчика. Однако его появление могло вызвать множество вопросов, если не навлечь беду. Вот только скопившаяся Ци могла стать еще большей угрозой, чем появление перед племянником. Потому он все же согласно кивнул на предложенный вариант, решая как можно скорее решить эту проблему. Дальнейшее обсуждение прошедшего совета оказалось более приятным. Хоть несколько раз все же проскочило упоминание предателей династии, но все трое сошлись на том, что теперь придется быть крайне осторожными. Ведь гнев знати падет уже на них. А следовательно, крыс надлежало уничтожить им. По пришествию двух часов Вэй Ин все-таки забрал все еще мирно спящего Цзян Чэна, с улыбкой наблюдая, как ворковал над мальчиком Се Лянь и как отстраненно пытался держаться Хуа Чэн, но все же сдался, бережно погладив малютку по голове. Однако от Усяня не ускользнуло то, каким задумчивым взглядом Ваньиня проводил демон, хоть и почти мгновенно вернул себе свое привычное насмешливо-надменное выражение. Это показалось более чем странным. Ведь на самом деле такое уже повторялось, и не единожды. Просто с водоворотом событий таким мелочам не придавалось значения. Решив поразмыслить об этом на досуге, мужчина исчез в портале. Вернувшись обратно, Вэй Ин бережно переодел ребенка в ночную сорочку, аккуратно укладывая дары бессмертных в сундук, а сам же сел за рабочий стол, принимаясь разбирать скопившиеся документы. В голове все еще царил хаос, но сидя в тишине и анализирую прошедший день, катая меж пальцев медальон с прахом злейшего врага, неожиданно на Вэй Ина снизошло озарение дальнейших действий. И откладывать в долгий ящик одно из них он был не намерен. Дождавшись нужного времени, когда следовало будить Ваньиня, мужчина бережно забрал ребенка из царства снов, приступая к привычным манипуляциям. Пусть все еще сонный, но от того не менее счастливый, Ваньинь тихо рассказывал старшему о проведенном времени с Се Лянем. Ребенок остался под большим впечатлением, и если бы не утренняя вялость, то уже бы выпрыгивал из штанов, желая показать гэ-гэ, чему он успел научиться. Вэй Ину оставалось только нежно улыбаться, наблюдая за тем, как постепенно загораются родные глаза. - А-Чэн, ты же помнишь, что о нашем путешествии никому говорить нельзя, если хочешь встречаться с ними каждый день? – в какой-то момент прервал прелестный щебет ребенка демон, заправляя непослушную челку за маленькое ушко. - Помню, - не без сожаления вздохнул мальчик, но легкая грусть тут же улетучилась, уступая место яркой улыбке, стоило только осознать услышанное. – Прямо каждый день? - Прямо каждый день. Правда, только ночью. - Но почему? - А-Чэн, - мягко обратился мужчина, вставая на одно колено перед мальчиком, и бережно взял маленькие ладошки в свои большие руки. – Сейчас мне как никогда нужна твоя помощь. Ведь мне так сложно и страшно. - Что-то случилось? Тебя кто-то обидел? – взволнованно спросил Ваньинь, удивленный тем, что гэ-гэ впервые говорит ему о своих переживаниях. - Ох, сокровище мое, если бы я только мог тебе все рассказать, - с печальной улыбкой говорит Вэй Ин, целуя маленькую ладошку. – Ты должен знать одно, что я искренне люблю и боюсь за тебя. К сожалению, настали те времена, когда я не смогу постоянно находиться рядом, ведь мне нужно защищать нашу семью от опасностей. Поэтому ночью мне придется уходить. Однако, что бы тебе не было страшно, я попросил моих названных братьев присмотреть за тобой, если ты, конечно, согласишься. - Конечно, я согласен! Но разве я не могу остаться с А-Яо и А-Эем? Им ведь тоже страшно на новом месте, особенно если ты будешь уходить. Ведь с тобой сплю только я, а они совсем одни, - Ваньинь опустил опечаленные глазки, а Вэй Ин лишь покачал головой. В этом был весь Цязн Чэн. что бы ни случилось, он всегда думал о других, даже если эти другие о нем не думали. Семья всегда была его главной слабостью. И даже будучи ребенком, своей позиции он не менял. Это была одна из черт, которую Вэй Ин в нем так обожал. Мужчине оставалось в который раз благодарить Небеса за посланное ему счастье. Притянув Ваньиня к себя, демон заключил крохотное тельце в крепкие объятия, вдыхая сладкий аромат пробуждающегося лотоса. - Лотос мой, разумеется, мальчики будут с тобой. И я больше чем уверен, что да-гэ только и ждет еще больше карапузов у них с Чэн-гэ дома. - Мы не карапузы! – возмутился Ваньинь, знакомо насупившись. - Конечно, нет, вы мои самые прекрасные цветки. Лотос, пион и лилия. Ну так что, ты согласен на ночные путешествия? - Да! – забыв все обиды, тут же радостно воскликнул мальчик, бросаясь на чужую шею. – А когда мы обо всем расскажем шисюнам? - Сегодня вечером. Ты ведь говорил, что им страшно спать одним. Значит, теперь они будут спать с нами. - Правда? - Правда. А теперь на пора будить мальчиков, иначе опоздаем на завтрак. Но, к удивлению Вэй Ина, будить никого не пришлось. Оба сына ждали их уже полностью собранными. И сказать честно, мужчина испытал смешанные чувства. С одной стороны он чувствовал гордость за самостоятельность и дисциплину, которую проявил его старший сын, показывая тем самым пример и младшему, но с другой – именно это же и огорчило. Мужчина сам от себя не ожидал такого, ведь родителем он стал относительно недавно и пока, кроме проявленной заботы и очередного спасения, никакой воспитательной лепты привнесено не было. Однако с появлением детей в его жизни появилась совершенно другая ответственность и доселе неизвестные чувства, которые он не испытывал даже к Юаню. Ведь эти мальчики были не на словах его приемными сыновьями. Он объявил об этом официально, засвидетельствовав перед главами других кланов. Ко всему прочему играли еще животные инстинкты. В конце концов, обращаясь в демона, мужчина был в зверином обличье и все-таки теперь его облик подобен полноценным фурри, а внутренний альфа навсегда стал его вторым «Я». Чувства тигра теперь не разнились от его собственных, как это было ранее, пусть и не так явно.  Потому досаду за то, что дети лишили его такой мелочи, как позволение разбудить и собрать их, он не успел скрыть, ведь А-Яо уже успел заметить скуксившееся лицо отца, невольно принимая это на их счет. Старший мальчик сразу подорвался с места, стоило только завидеть родителя, делая уважительный поклон и дергая за рукав младшего, что бы тот повторял за ним. В каждом движении детей веяло какой-то отстраненностью, словно вчерашних слез и доверчивых признаний никогда между ними не было. Стоило ли говорить, как мрачнел на глазах мужчина и как бледнели на глазах дети. - Доброго утра вам, отец. Эти сыновья готовы, чтобы направиться вместе на завтрак, - с натянутой улыбкой произнес Яо, опуская голову и невольно бегло осматривая свой новый наряд, который вчера ему выбрал Цзян Чэн. Омеге подумалось, что столь недовольное выражение у родителя могло быть связано с тем, как они выглядели, хотя при покупке всех ханьфу мужчина, напротив, высказывал одобрение. На другие недочеты юноша подумать не мог, ведь расстались они все вчера на боле-менее приятной ноте. По крайней мере, сам омега неожиданно проникся доверием и надеждой, что этот сильный альфа сможет стать для них семьей. Но, возможно, это были только его глупые мечты о несбыточном счастье. Однако неожиданно мужчина, отпустив руку Ваньиня, что предпочел пока промолчать, инстинктивно ощущая, что сейчас решается что-то большее, подошел к сыну и поднял его лицо за подбородок, заставляя посмотреть на себя. - Почему ты так холоден, А-Яо, что даже не смотришь на меня? – нейтрально начал мужчина, наблюдая за тем, как напрягся ребенок. - Я не смею быть холодным к вам, отец, - тут же стал оправдываться мальчик, страшась навлечь на себя гнев мужчины. - Этот недостойный сын подумал, что разгневал вас. Простите, если вы подумали, что сделали что-то не так.   - А-Яо, - с нажимом произнес мужчина, возвращая привычное спокойствие своему лицу. – Я уже говорил, что отныне мы семья, а между семьей, по крайней мере, в которой рос когда-то я, такой дистанции между родителем и ребенком быть не должно.  - Но ведь сыновий долг вынуждает... - Любить своего родителя. А-Яо, я просто хочу быть вам отцом, что мог бы заботиться, любить, оберегать, баловать и делать многое другое. Прости, если тебе показалось, что я чем-то недоволен. Ведь на самом деле я огорчен лишь тем, что не смог вас разбудить, поцеловать, обнять и принарядить, - признался мужчина, несколько смущенно улыбаясь, получив в ответ удивленный взгляд двоих детей. Подзывая к себе Донгэя, Вэй Ин сгреб обоих мальчиков в охапку, даря каждому нежный поцелуй в щеку. – Позвольте мне быть вашим отцом без всяких но. - Простите, - смущенно сказал Вэй Яо, прильнув к отцу, крепко обнимая того за шею. - Боги, малыш, за это не стоит просить прощение, - смеясь, ответил демон, целуя того в макушку, а после, недолго думая, поцеловал и второго сына в нос, получив в ответ забавное фырканье. – Но раз вы уже одеты, тогда нам следует поспешить на завтрак, а после займемся вашим обучением.