Сохрани себя

      К большому сожалению Поко, в госпитале уже не было более ответственных врачей к тому времени, когда он явился туда. Пройдя уже знакомый и пропитанный запахом медикаментов коридор и оказавшись у нужной ему палаты, тот на момент замер на месте, смотря на дверь. Она была приоткрыта, будто кто спешил оттуда выйти, и не до конца её закрыл, когда дёрнул дверь за собой. Не долго думая, тот решился толкнуть дверь, но в тёмную палату изначально не высовываться. Дверь с волнительным скрипом медленно отворилась, и Поко лишь спустя несколько секунд заглянул туда, немного опасаясь того, что там имеет шанс быть угрожающим. Но ничего такого не оказалось, как и самих Фэнга с Эдгаром на их спальных местах, что обнаружил гитарист сразу после включения света.       Он в подступающей панике начал осматриваться по сторонам коридора, и перебирая всяческие догадки о том, что с ними могло произойти, или куда они могли пойти. К слову, второй вариант хоть и звучал отлично, но ему Поко меньше доверял, так как накануне сегодняшних экстренных выпусков во всех новостных газетах о сияющих, он сильно переживал за своих приятелей, которые могли, всё же, оказаться в розыске, если на тех вообще полиция начала зуб точить. Он не особо был из тех, кто волновался без повода, но повод совершенно точно был. И обоснованный.       Пробегая дальше по коридору в местах, которых он ещё не был, казалось, что чем он дальше от палаты Фэнга и Эдгара, то темнее коридор становится. Так оно и было, ибо он уже приближался к, так сказать, воспомогательным помещениям, где находится всякое старое и требующее починки медицинское оборудование, а также и различная макулатура, так что оснащение светом там мало требовалось в принципе. Там и была, впрочем, и небольшая терраса, вид с которой открывался на громадные заводы неподалёку от госпиталя. У входа на террасу и остановился Поко, так как услышал пару знакомых голосов. Оба о чём-то яростно, но сдержанно, чтобы было меньше шума, спорили, и окончательно Поко понял, кто это лишь тогда, когда один из них произнёс следующее: — Ты ссовсем спятил?! — в этом шёпоте ощущался прилив раздражения и одновременно даже отчаяния от того, что собеседник этого человека, казалось, и в самом деле с ума сошёл. — Давно уже ножа в тебе не было? Так тебе уже не терпится напороться на ещё какие-то проблемы?! — Я же говорю, что я чувствую себя нормально, так что сегодня ночью можем и сбежать! — не сдерживая голоса ответил второй. Дверь на старую террасу была не шумоподавляющей, поэтому Поко услыхал даже то, как второй от неугомонных предложений товарища, похоже, стараясь держать себя в руках, сделал протяжной вздох и пошагал в другую сторону, опираясь руками о перила, что дали об этом знать скрипом. — Вот не надо так, — пригрозил вдруг тот, примечая то, что его собеседник ведёт себя как-то неподобающе. Но на самом деле тот лишь пытался подавить раздражение. — Фэнг, ты сам ничего решить точно не сможешь, зачем тебе туда нужно? — смотря перед собой ответил, как понятно по голосу, Эдгар. — Они нас едва не убили! — ошарашенно произнёс тот. — Ты думаешь, я это хочу просто так оставить?! — Вы о чём говорите? — задал Поко вопрос к неожиданности для обоих парней, что те аж на долю секунды замерли от возможных новых, а также и лишних ушей о их проблемах. — Кто... — спохватился Фэнг, но вскоре выдохнул. — А, это ты. — Ты как ходишь вообще? — с порога задал тому вопрос гитарист. — Ногами, — ответил ханец без раздумий. — А вообще с помощью силы китайского дракона. — Замечательно, но... — замялся Поко. — Разве врачи не говорили... — Да врачи то врачи сё говорили! — махнул взбешённый Фэнг, перебивая его. — Они ничего не понимают. — Ну а кому, как не тебе всё понимать? — фыркнул Эдгар, хоть и смотря на заслонённый индустриальными сооружениями горизонт, но будучи полностью сконцентрированным на разговоре. Он, честно сказать, не был сильно поражён появлением Поко на террасе, ибо казалось, что он будто понял по первому скрипу двери, что это не кто-то, кто может предвещать опасность. — А ты, прямо-таки, врачей этих слушаешь, — повернулся Фэнг к тому. — Кто сегодня утром выкинул этот пузырёк с лекарством в окно? — Ты бы сам хоть эту дрянь попробовал, её пить невозможно, — возмутился тот. — А особенно невозможно тогда, когда воду не пил нормально больше дня. — Мне даже еды особо не дают, что уж говорить про воду? — напомнил Фэнг. — Так что не жалуйся.       Поко судорожно стал обдумывать пути отступления от, похоже как, начинающегося конфликта — сначала нужно было успокоить Эдгара, так как с ним было легче, а потом уже разбираться с несносным Фэнгом. Но как присуще гитаристу, тот не упустил из внимания нечто изменившееся — отсутствие дурного тона у Эдгара во время беседы с Фэнгом. То ли это состояние было объяснимо тем, что Эдгар всего лишь навсего был изнемождён лечением, элементарной жаждой и отсутствием нормального питания, то ли у него просто уже не было на эти споры настроения. Но что уж говорить тогда о Фэнге? Несмотря на его состояние посерьёзнее от Эдгара, тот вёл себя очень даже бодро и имел приподнятый и воодушевлённый вид, хотя, как считают многие, тот должен был бы присмерти корчиться на койке в палате.       В любом случае, Поко начали посещать невероятного склада предположения, в которые он сам даже верить боялся. Он больше верил в то, что отношения между Шотган и Кольтом наладятся быстрее, чем между упрямыми Фэнгом и равнодушным Эдгаром. Вроде и два не самых одобряемых в обществе качества характера, но тем не менее, двум человекам с этими ярковыраженными качествами будет тяжело найти общий компромисс в назревающей обстановке. — Тогда чего ты здесь стоишь? На кухне сейчас явно никого нет, все по домам, так что можешь спереть чего-нибудь и поесть, — озвучил безумный план Эдгар. — Я? Туда? — указав на себя спросил Фэнг. — А кто же ещё? — Ну пошли, — махнул тот рукой, словно зовя его за собой, и пошёл к выходу из террасы. — Пошли, — словно приняв какой-то вызов, Эдгар пошёл за ним. — Так, погодите вы оба, — Поко выставил руку, перекрывая им вход. — Вам не кажется это уже слишком? — Он же поесть хочет, как так-то? — без какой-либо печали спросил Эдгар, пожимая плечами. — А если там закрыто? Давайте уже без лишних неудобств, прошу вас, — немного даже с жалостью попросил гитарист. — Сейчас в мотеле и так всё головой вниз, а вы ещё каких-нибудь проблем создадите. — В каком смысле всё головой вниз? Что там происходит? — в недопонимании спросил ханец, нахмурив брови. — Все документы, улики и прочее они сейчас пересматривают и решают, что уничтожить, а что сохранить, — внёс ясность Поко, но с предусмотренно тихим тоном, — и всё для того, чтобы никого из нас не заподозрили в чём-либо и не заставили предстать перед судом. Но вы уже куда-то намылились, вам приключений было мало? — указал он на их не боевой вид. В какой-то степени Поко можно было сравнить сейчас с мамочкой, которая, хоть и мягко, но ругает за баловство своих подопечных, что едва не создали себе новых неприятностей. Но в отличии от невесомых шалостей малых детей, проделки приятелей Поко, участником которых он стал, почти что, не по своей воле, нельзя было сравнить с очередными такими детскими проказами. — Вы сейчас в любом случае можете сделать себе хуже. Если и найдёте чего поесть, и если не найдёте. — Та а чем же хуже, если найдём? — собрался Фэнг было дальше возражать, но Поко опередил того. — Врачи сказали, что «нельзя» — значит нельзя, — укоризненно тот глянул на Фэнга, — и прекращайте страдать чем попало, — в какой-то момент Поко, казалось, мог выйти из себя, но присутствие его духа всё ещё ощущалось. Но этот момент не смог ускользнуть от парней, которые совсем не ожидали, что Поко когда-либо может дать понять, что терпению его может быть предел, поэтому те решили и в самом деле его послушаться, а не наоборот. — Естественно я никуда не собирался, а хотел его остановить лишь тогда, когда он оказался бы рядом с кухней, — похоже, что оправдание Эдгара звучало правдиво. — Вам ничего не рассказывали? — спросил вдруг Поко. — Что именно? — вопросительно посмотрел на него Эдгар. — То есть... ещё нет? — удивился гитарист. — Походу нет, ты о чём? — спросил уже Фэнг. — Вы чего? Сейчас весь город об этом трубит! — ответил воодушевлённо мариачи. — Не слышали, что оставшиеся в живых бандиты пришли в участок сами?       Какое-то время его приятели с удивлением и одновременно непониманием во взгляде смотрели на того, и проскользнуло даже елезаметное сомнение в их выражении. — Чего? — нахмурился ханец, и было похоже, словно его такая новость совершенно не впечатлила. Будто он всё ещё не верил. — Я даже ничего подобного от докторов сегодня не слышал в их разговорах, — но Эдгар всё равно пытался что-то вспомнить. — А вдруг они знают, что это мы были в Сентфоре той ночью? — спросил тише Фэнг.       Поко неуверенно и отрицательно покачал головой, после чего сказал: — Я не знаю. Никто не знает. — А кто же ещё может знать? — Эдгара также, как и раннее его товарищей, начали посещать мысли о том, что, возможно, все вокруг о них всё знают, а они не знают ничего, потому что их могут уже искать. — Те полицейские, к которым они пришли, — внёс конкретику Поко. — А сколько их пришло? — спросил Фэнг. — Двое, — ответил гитарист, но вскоре усомнился. — Вроде как, один из них тот, что в баре нас обслуживал. — Чего? — ханец поднял на того взгляд, — Это он?! — ошеломлённый Фэнг едва не привлёк своими удивлёнными возгласами пациентов госпиталя выше, которые открыли свои окна для проветривания. Незамедлительно тот получил пинок в плечо шарфом. Эдгар учитывал нездоровое состояние друга, поэтому пинок был едва ощутимым, так что Фэнг даже внимания не обратил. — А я же говорил, что он какой-то не такой, — напомнил он о раннее высказанных догадках. — Не припомню, чтобы ты этого говорил, но давайте не будем об... — замолчал Поко, ибо снова, как и вчера, услыхал какое-то шуршание где-то недалеко от них. Возле этой террасы кустов было в разы больше, поэтому спрятаться точно было возможно. На этот раз Поко не на шутку это насторожило. — Пойдёмте отсюда. — Ты чего? Собака может какая-то, — Фэнг даже не думал об опасности. — Пойдёмте, нас всё равно даже люди могут услышать, — настоял гитарист, и вышел из террасы. — Что с ним? — спросил Фэнг Эдгара. — Не знаю, — пожал плечами тот. — Пошли.       Зайдя в палату, Поко сразу подошёл к открытому настежь окну, и оглянувшись на тёмную улицу, закрыл его. После ещё какое-то время посмотрев в непроглядную ночную темень, он спустил шторы. Развернувшись и заметив, что Фэнг капошится в рюкзаке, он тут же вспомнил, о чём его просила Шелли. Но решив забрать нож позже, он сначала рассказал парням о сегодняшних экстренных новостях. Те удивились, что настолько масштабная новость, что ввела сегодня всю страну в радостный ступор ранним утром, была поведана им лишь под ночь самим Поко, и как-то между всем гитарист, всё же, упомянул, что должен забрать нож. Но что-то, всё же, мешало даже Фэнгу поверить в правдивость этих новостей, ведь он точно знал, что хороший финал может быть только в фильмах с подобными сюжетами, как нереальность поимки банды сияющих. Да даже и не поимки, а их добровольного прихода в полицейский участок. Так что уж говорить про реальность происходящего в жизни? — Я не верю в эти все конспирологические заговоры... но и в это я тоже поверить не могу, — сказал Эдгар после длительного обсуждения. — Да что же вам не нравится то в этом? Весь мир сейчас только об этом и говорит! — Поко пытался доказать обратное их сомнениям. — Если бы это не было правдой, то даже Шелли с Кольтом в это бы не поверили и не собирались бы сейчас избавляться от всех доказательств.       Эдгар лишь молча продолжал что-то обдумывать, сидя на кровати и смотря на свои тапочки на полу. Боль в ребре была уже елеощутимой то ли от колличества напичканных ему болеутоляющих, то ли всё и в самом деле начинало заживать. Он вскоре проговорил: — Посмотрим тогда, что будет дальше, но я бы на спешил всё уничтожать. — Дальше вы сбегаете отсюда, и мы идём в Келсо, — сказал Поко. — А в каком смысле не уничтожать всё? — Ну не может всё быть так... легко, — мнительно ответил Эдгар. — Зачем уничтожать всё? — Они знают, что уничтожать. Или ты думаешь, что они от всего избавятся? — спросил его Поко. — Что-то ведь оставят. — Да будет так, у меня сейчас нет особого желания спорить на этот счёт. Надеюсь, что всё это правда, — бесстрастно сказал Эдгар. — И кстати, — вспомнил кое-что Фэнг. — Что ты про нож говорил? — Ах да, нож, — Поко едва про него не забыл. — Его нужно к остальным уликам закинуть, так что его я заберу. — Это тот, которым Колетт вчера... — Да, — перебил Поко Эдгара, подходя к рюкзаку. — Можешь вообще рюкзак забрать, только карты оставь, — сказал тому Фэнг, лёжа на кровати. — Вы тут в карты собрались играть? — спросил гитарист, ища в рюкзаке карты. — Ну я думаю, что пройдёт ещё не мало времени, пока я смогу в окно выпрыгнуть и не ковылять после.— фыркнул ханец. — Тут скучно, а Эдгар хоть в карты научится играть. — Я умею играть, — возразил тот. — Ни разу не видел. — Да ты вспомни, как мы все ещё в мотеле играли. — Тебя там не было. — Я там был, — продолжал возмущённо Эдгар. — Тебе напрочь и мозги отбило вчера? — Кольт и сегодня эти карты искал, — сказал Поко, как только достал эту колоду. — А она здесь оказывается. — Ну тогда скажешь, что карты у меня, — сказал Фэнг. — Обязательно скажу. — А что они сжигать там собираются? С таким успехом следовало бы и мой паспорт сжигать, — хмыкнул Эдгар. — Ну ты же его не показывал в оружейном? — спросил Поко. — Не помню, вроде нет. Так а телефон? — Ну вот, значит оставь его, пока что, себе.       Не успев ответить на вопрос Эдгара полноценно, вдруг Фэнг ошарашил Поко своим вопросом: — А мой? — А ты им где-то светил что-ли? — спросил его Эдгар. — Вообще ни слова за паспорта, — сказал вдруг им Поко. — В госпитале все уже знают, что у вас их уркали. — Украли?! — воскликнул вдруг ханец. — Да тише ты, — шикнул на него Эдгар. — Это не правда, и лучше делай так, как говорит Поко. Ты всё это время, пока он что-то промышлял, был без сознания, так что делай, как он просит. — Ладно, — угомонился тот. — Но а паспорт мой хоть целый? — Целый, — ответил Поко. — А кепка моя? — По-моему, она в мотеле. — Тебя больше волнует твоя кепка или паспорт? — спросил его Эдгар, хотя примерный его ответ он уже знал. — Если бы не было кепки, то волновала бы больше кепка, а если паспорта... — задумался Фэнг. — То тоже кепка, наверное. — Умеешь же ты расставлять приоритеты, — пыхнул Эдгар. — А иначе бы я был без кепки, — возразил тот. — Вы помните, какой врач вас последним проверял? — вдруг задал вопрос гитарист. — Последний раз заходил тот же, что и вчера вечером. Только сегодня уже вечером к нам никто не наведывался, — ответил Эдгар. — Это ещё как? — Поко это показалось немного странным. — А вот так, только днём зашёл, и всё, — пожал плечами Фэнг. — А вообще он предупреждал, что зайдёт ещё кто-то вечером, но так никого и не было. Может сегодня смена его покороче. — Так это не отменяет того, что должен был придти тот врач, о котором он говорил, — подметил Эдгар. — Странно, — всё, что подумалось Поко.       Наступила мёртвая тишина, как в природе перед грозой. Но грозы, конечно же, никакой не ожидалось в виде чего-то такого, что можно было бы сравнить с этим явлением природы. Но почему-то некоторые в палате ожидали чего-то, и они сами не понимали, в прочем, чего им ещё ожидать. В коридоре также было тихо, как и за окном, а смутное предчувствие несчастья отступать всё равно не хотело. — Ну вы, скорее всего, врача и сами не ждали, — заявил без сомнений гитарист. — Чего? — Фэнг привычно своему темпераменту собирался того упрекнуть, но опешил, приняв сторону согласился. — Хотя да. — Уже побыстрее уйти отсюда хочется, — сказал Эдгар. — А то что-то мне кажется, что скоро... — Значит нужно скорее оправляться и планировать ваш побег отсюда, — перебил его Поко. — Поко, да что с тобой? — спросил его в недоумении Фэнг, ибо непривычная настойчивость и нетерпеливость Поко была чем-то новеньким для его узрения. — На тебя совсем не похоже. — Нервничает он, — ответил Эдгар. — Вы не понимаете, что сейчас мы в намного большей опасности, чем всё время до этого? — выдержав паузу, он добавил. — Точнее вы в опасности, мне то на себя всё равно, а вот вы потеряете несколько лет жизни за решёткой в худшем случае. — В худшем случае мы сядем на пожизненное или приговорят к смертной казни, но это вряд-ли, — попытался угомонить пыл Эдгар. — И если эти все дела всё ещё, как я понимаю, не закончились, то я надеюсь, что скоро это закончится. — Хорошо сказано, — подметил Фэнг, — но давайте об остальном завтра, а то я, понимаете ли, спать хочу, — зазевался тот, и хотел даже потянуться, но потянувшиеся с тем раны отдались резкой болью, и тот быстро вернулся в прежнее положение, опустив руки и айкнув. — Ты весь день валялся в кровати, и выйдя лишь вечером на террасу ты уже устал? — спросил его Эдгар. — А был готов уже сбегать с больницы. — Ну, для побега силы в любом случае найдутся, — ответил тот, падая на кровать поверх одеяла. Хорошо умостившись и закрыв глаза, он и в самом деле ощутил, как тело, понятно от чего, немного болело. Но он подметил также, что не так уж ситуация и критичной была, ведь бывали у него такие дни, что и без ножевых ранений он по вечерам тащил себя домой едва не на последнем мотивационном слове о попкорне, что ожидал его на столике в гостиной ещё с вечера, и болело тогда всё тело сильнее, чем сейчас.       Иногда он любит сразу после нелёгкой работы на студии, и ещё каких-то мелких подработок, уделить дополнительно пару часиков изучению новых комбинаций для кунг-фу. Глубоко вздохнув, Фэнг был готов хоть сейчас провалиться в глубокий сон, но всё же решил побыть некоторое время на чеку, ибо вдруг Поко ещё чего-нибудь важного скажет. — Я тогда останусь с вами и на эту ночь, — сказал вдруг гитарист. — Ты чего? — удивился Эдгар. — Думаешь, что кто-то проберётся к нам в госпиталь? — Не думаю, но всё же, вы оба сейчас в более уязвимом положении, чем те, что в мотеле сейчас. У них хватит сил и, в том числе, оружия, чтобы защитить себя в случае чего, а вы здесь ни с чем. Только с кулаками, да и то побитыми. — Ну как знаешь, — Эдгар понимал, что сейчас Поко будет сложно переубедить, поэтому тот не стал с ним спорить далее. — Можешь тогда оставаться в палате, а по утру вернёшься в мотель. И уходи лучше не через главный вход, а... не знаю, через террасу ту же, там не высоко. — Хорошо, — согласился Поко, и умостившись поудобнее на стуле, он ещё какое-то время что-то обдумывал, глядя в пол.       Перекинувшись ещё парой фраз с Эдгаром, они вдруг услыхали, как Фэнг начал тихо храпеть, после чего беседовали ещё тише. Но уже через какое-то время Эдгар заявил, что тот тоже хочет спать, и Поко ничего не оставалось, кроме как погасить свет и продолжать сидеть в тёмной палате, замечая в тусклом свете ночных фонарей, как за окном поднимается ветер. Но не то, чтобы темнота в палате было кромешной, ибо в этом районе фонари включали с опозданием, поэтому ещё какое-то время в палату проникал свет.       Всё же Поко спустя, примерно, три часа решил выйти из палаты, ведь за всё время он ни разу не слышал каких-либо посторонних звуков в коридоре. Даже тех, что могли эхом отдаваться издалека. Он сам не знал, зачем он вышел, но тихим шагом тот побрёл по едва освещённому коридору и дошёл к месту, где, предположительно, могли находиться кабинеты заведующих и врачей госпиталя, что были ответственными конкретно за это крыло госпиталя. Решив не терять даром момент, тот постучался в одну из дверей, откуда просачивался тонкий лучик света на пол, но к его удивлению никакого ответа не последовало. Что-то заставило его невольно насторожиться и стать более бдительным к тихому окружению, но он сам даже не понял причин этого чувства.       Дверь легко поддалась сразу после первой попытки открыть её, и Поко обнаружил, то ли к облегчению, то ли к ужасу, пустой кабинет. Совершенно пустой. Казалось, что врач просто вышел ненадолго, и оставил за собой на столе небольшой беспорядок из недозаполненных анкет больных пациентов и аккуратно оставленных очков на стопке книг. Учитывая, что Поко давно не слышал шума в коридоре, то смел он подумать, что и настольная лампа светиться уже достаточно долго, так как та начинала мерцать от непрерывной нескольчасовой работы. И бесполезной работы, как оказалось, ведь никто в кабинете так и не появлялся, скорее всего, последние четыре часа. Даже окно было всё ещё открыто, хотя это не безопасно. За окном, к слову, уже было слышно, как нарастает некая буря, от чего шторы всё интенсивнее ветали по воздуху. Заметив первые просветы грозы, Поко понял, что дождь неизбежен, и пройдя в кабинет, он вскоре закрыл окно сам.       Рассматривая скучные детали оформления и ни за что не цепляясь, он подошёл к рабочему столу и стараясь лишний раз ничего не трогать, что лежало на видной его части, прочесть анкеты, и почему-то надеясь, что он там найдёт что-то похожее по симптомам на анкеты Эдгра и Фэнга, дабы, зачем-то, точно удостовериться, что записали их ложные имена.       Читая угодные только докторам всякие диагнозы, Поко вдруг вздрогнул от внезапного шума в коридоре. Будь у него живое сердце, то оно тут же выскочило бы из груди. Он было подумал изначально, что это кто-то идёт в сторону кабинета, где он находится без чьего-либо ведома, и даже подумал в один момент спрятаться под столом, но тут же понял, что это не похоже ни на шаги, ни на ещё что-либо, что могло бы напоминать приближение человека в его сторону. Поко мигом выбежал в коридор и заметил, что дверь в палату его приятелей открыта нараспашку. Он успокоил себя мыслями о том, что это, всего-навсего, сквозняк, но шаг он поторопил сразу, как только вспомнил, что окно он закрыл наглухо. Тревога нарастала с каждым сокращающимся метром к их палате. Забежав, наконец, в палату, тот стал в проёме, видя только свою растянувшуюся тень по полу, и настежь открытое окно. К непомерному ошеломлению обнаружив, что кровати Эдгара и Фэнга пусты, Поко словно врос ногами в землю, и медленно перевёл взгляд на окно, за которым сильный ветер лишь усиливался, словно отметая какие-либо надежды на мгновенное спасение ребят. Дождь начинался, и впервые за всё время ударившая со всей мощью гроза вывела его из оцепенения. Даже из докторов так никто и не явился на явно подозрительный шум в совершенно тихом коридоре, от чего Поко уже точно был уверен, что что-то здесь не так.       Множество различных украденных отчётов и документов всё также продолжало лежать частями на гостиничном столе и на столе в комнате Кольта. В мотеле после ухода Поко особо никто уже интенсивных действий в плане разбора всей макулатуры не совершал, поэтому всё, что они сделали, это выключили свет и принялись отдыхать. Также не закрыв окна, дабы свежий ночной воздух поразгуливал по задушившемуся номеру, который был закрыт на протяжении нескольких дней.       Несколько листов со стола слетело на пол от сквозняка, но не больше. То же самое произошло и в комнате Кольта, ведь он также окно у себя закрывать и не думал, а шум, производимый природой за окном, никак того не тревожил, ведь спал он совершенно нечутким сном под влиянием недавних приключений в Сентфоре, что черезвычайно утомили, да ещё и будучи в объятиях Шелли, что вчерашним вечером решила и не уходить к себе.       Всё же, погода начинала бушевать сильнее, а от того под действием силы сквозившего ветра дверца окна стала стучать о раму, тем самым нарушив сон, на удивление, только Кольта. Но тому даже не хватило воли, дабы пошевелиться и тем самым не разбудить случайно Шелли, что уж очень тесно прижалась к нему. А ту, похоже, вовсе и не потревожил внезапный громкий стук. Лишь поёжившись немного и прижавшись к нему ещё сильнее, она едва не оттянула руку больше дозволенного, дабы обнять его полностью, но бандаж не позволил ей этого сделать, поэтому рука осталась лежать у него на груди в полусогнутом состоянии. Рядом с ней было хорошо.       Приобнимая её и прижимая ещё ближе к себе, она, лёжа и так до этого в позе эмбриона, скрутилась ещё сильнее, пряча голову у него под боком. С тем самым её пышные и так полюбившиеся ему волосы начали щекотать тому нос. Кольту ничего не оставалось, кроме как и порывы чиха сдержать, отвернув голову и вдохнув, после чего желание чихнуть прошло. Ему хотелось подольше испытывать этот момент, который, как ему когда-то казалось, никогда вовсе не произойдёт с ним. Он ведь даже и думать не думал, чтобы именно Шелли вот таким образом когда-то будет разделять с ним время.       Сон и вовсе в скором времени пропал, ведь было уже сложно уснуть от производимого шума, поэтому он стал, лишь мысли пропуская, смотреть в потолок. Но всё же, Кольт постарался снова уснуть, но тут вдруг Шелли начала понемногу просыпаться. Видимо, бандаж приносил много неудобств. Или же посторонние звуки, всё же, привели к тому, что и она в итоге очнулась. Зевнув, она немного приподнялась, и сонным взглядом начала осматривать комнату. — Чего лампу настольную не выключил? — сипло спросила она, даже не подозревая, что Кольт уже давно не спит. — Тебя только это разбудило? — спросил он, от чего та ошеломлённо посмотрела на того. — Ты не спишь? — Та от таких звуков тяжело не проснуться, — хмыкнул он. — Я ещё удивлён, что ты довольно долго не просыпалась. — А я удивлена, что ты не закрыл окно и не выключил лампу. — Ну ты так спала спокойно, — как-то даже жалостливо провгорил он. — Не хотел тебя будить. — А как иначе бы? — та начала ещё приподниматься, чтобы вылезти с кровати и устранить источники мешающего шума. — Та оставайся тут, я сейчас сам, — начал тот подниматься за ней, придерживая её рукой. — А вот раньше надо было, — всё же она вырвалась из его некрепкой хватки и встала на ноги. — Ну знаешь, — игриво пригрозив, тот услыхал ещё какой-то шум в гостиной, от чего на момент замер, поднимаясь с кровати. — Ты чего? — увидев настороженного Кольта, Шелли тоже замерла. — Ты слышишь?       С несколько секунд поглядев на того в недопонимании, Шелли внезапно ударилась в смех, а Кольт лишь ошарашенно на неё посмотрел, прикладывая палец к губам, прося быть потише. — Ты бы себя видел сейчас, — продолжала та смеяться. — Это те же бумаги, что мы вчера на стол складывали. Они и шумят скорее всего. — А, точно, — облегчённо вздохнул тот, продолжив вылезать с кровати, — я тогда схожу туда, там окна закрою, — став на прикроватный коврик босыми ногами, Кольт снова уловил какой-то звук. Только на этот раз уже за окном, который даже Шелли услышала, от чего уже оба одновременно затаили дыхание, смотря друг на друга, — А это ещё что? — спросил он шёпотом. Можно было понять, что это были чьи-то шаги. Не просто спокойные шаги, а довольно-таки торопливые, почти что как во время бега. — Я не знаю, — стоя у окна и держа его за ручку, собираясь закрыть, Шелли постаралась выглянуть наружу, — Кажется... — она всмотрелась более внимательно в неотрадную тьму, которую едва мог пробить на половину работающий фонарь, и она кое-как смогла различить знакомый силуэт, что приближался к входу в их мотель. — Это Поко. — Да? — Кольт тут же поднялся и направился в гостиную. — А чего он так рано? — Наступив на один из документов валявшихся на полу, Кольт ненадолго оглянулся на него, но вскоре открыв дверь своей комнаты, одновременно с тем открылась и входная, из которой весь промокший до нитки мариачи влетел на всех парах в гостиную. Став в проходе, тот включил свет, ибо включатель находился рядом с входной дверью.       Кольту было достаточно лишь одного взгляда Поко, по которому было понятно, что тот пребывал в не ясном ужасе, который ему было тяжело сбросить с себя. И что произошло что-то явно очень нежелательное.       Боль во всём теле и раскалывающаяся на части голова от внезапно подступившей мигрени — первое, что стало ощутимо, как только Фэнг стал приходить в себя, а уже после и капли дождя на лице. Последнее, что он помнил, так это как ложился спать ещё в госпитале, пока Эдгар и Поко о чём-то продолжали дискутировать.       Было, конечно же, смутное предчувствие, а также воспоминание, что это он по чей-то вине находился сейчас в какой-то яме и погрязжий в болоте. Из-за затмившегося тучами неба казалось, что всё ещё глубокая ночь, но утреннее солнце уже понемногу начинало подниматься, только вот было его не видно вовсе.       Стоило только взору привыкнуть к темноте и кое-как локтём стереть воду с глаз, размазывая грязь по лицу, он попытался подняться, осматриваясь вокруг и выискивая кого-то ещё. Место казалось очень знакомым. До ужаса знакомым, как и скелет, лежавший неподалёку. Погрязая руками и ногами в вязком болоте на дне ямы, тот старался не обращать внимания на жгучие раны, ибо сейчас происходило явно то, что было намного важнее их. В нескольких метрах от себя он обнаружил ещё кого-то лежачего, и стал ковылять к нему. Стало понятно, что это был Эдгар. Фэнг вдруг задумался, а нет ли помимо него и Эдгара ещё кого-то из его друзей в этом овраге, и старательно переставляя ноги, тот покрутится вокруг себя, но больше никого живого так и не обнаружил.       Упав рядом с Эдгаром, тот попытался его привести в сознание. — Эдгар, — бессильно обратился он, — очнись, — дёрнул тот его за плечи, — попытки были, очевидно, слабы и напрасными, и Фэнг наклонился к тому, дабы проверить, дышит ли он вообще. Заодно проверив и сердцебиение, что было очень медленным, Фэнг понял, что он жив, и облегчённо вдохнул, понимая, что ужасное точно миновало их опять, если он и Эдгар живы. Но не всё так однозначно. Он понимал, что нет никого наверху, кто помог бы им немедленно отсюда выбраться, а с их состоянием они вряд-ли будут на это способны в ближайшие несколько дней. Скорее всего, их ждёт та же участь, что и того скелета, которого он когда-то нашёл здесь с Кольтом. Именно в этой яме. Только на этот раз она казалась ещё глубже. Но ещё обнадёживало то, что от Верди они не были далеко, как можно было понять.       Смотря беспомощно наверх, пытаясь заметить какие-то глиняные или земляные выступы, Фэнг понимал, что сейчас он точно отсюда не выберется, даже если они и будут, так как поверхность из-за дождя скользкая. Но всё же он решил попытаться, и уже подползая к стене ямы, он вдруг заметил, что к краю некто подошёл и наблюдала за его тщетными попытками выбраться из оврага. Рваный подол тёмной накидки развевался на ветру, а лицо капюшоном прикрыто не было. Его и так уже видели раннее, какой теперь смысл скрывать его? Фэнг сразу понял, кто это. — Поверить не могу, что вижу тебя третий раз в жизни и опять ничего сделать с тобой не могу, — Фэнг усердно поднялся, не спуская с него глаз и отходя назад, застрявая ногами в почве босыми ногами. — Нам нужно всего лишь вам о ещё кое чём рассказать, — до этого смотря прямо на Фэнга сказал бандит, после чего резко развернулся и куда-то удалился. — Эй! Ты куда?! — воскликнул вдруг Фэнг, подбегая к краю оврага. — Иди сюда! Урод! Достань нас отсюда! — Через какое-то мгновение в яму бросили небольшую, но видно, что наполненную чем-то сумку. Фэнг лишь оглянулся назад, посмотрев на место, куда она приземлилась, и снова поднял взгляд. Бандит вернулся. — Что это такое? — Спросил Фэнг. — Это ваша обязанность в молчании, — бесстрастно ответил тот. — Что это значит? Подожди... — Фэнгу словно только сейчас эта мысль в голову пришла, и тот ошеломлённо сказал. — Так вы же в полицию пошли! — Ты и вправду во всё это поверил? — на лице самоназванного журналиста проскользнула ухмылка, что ввело Фэнга лишь в больший ступор. — Какого чёрта происходит?! — он снова оглянулся на сумку. — Что это значит? — Это значит, что попытки устранить сияющих будут всегда напрасными, — пытаясь переварить происходящее, Фэнгу это давалось сложнее от слов бандита, ибо ситуация казалась куда более сюрреалистичной, чем когда-либо было в его жизни. — Если выживешь, то расскажешь своим дружкам, а если нет — уйдёт всё мною сказанное с тобой в этом месте. — Эй! Я тут погибать не собираюсь! — заявил злобно настроившись ханец. — Чего ты рассказать там хочешь?! Валяй! — Ну, во-первых, что вам всем немерено повезло, и это даже несмотря на то, что парочке из вас удалось убить нашего главаря, что контролировал весь процесс на протяжении долгих лет. — А расскажи во-вторых, почему вы не в тюрьме? — Это лишь отвлекающий манёвр, — с секунду погодя, тот продолжил. — Вы действительно поверили, что банда, которая десять лет без следа убивала, вдруг сама явиться в полицию? — Ну... я лично вообще-то нет, но... — Ну так вот, — перебил тот, — я и вправду журналист, но никто из коллег не знает, что и кто я есть на самом деле. Я же позаботился о создании всех этих статтей, якобы реальных допросов в кротчайшие сроки и намеренно добавил туда и свои фотографии. Я не ожидал, что это разлетится так быстро и так далеко, — посмеялся он. — И конечно же полиция ко мне наведалась, а я лишь отмахнулся, что это очередные выдумщики сюжетов для жёлтой прессы. Такие истории часто случаются, когда нажитчики публикуют ложные новости, в том числе и о расскрытии преступлений, дабы сорвать большой куш, понимая, сколько это прибыли может принести. — Но как о таком большом обмане узнал в итоге весь мир за один день? — Фэнг начинал сомневаться в реальности происходящего, — Хотя какой там обман, — фыркнул он. — Всё волшебство распространения, доверия и желания определённых людей получить выгоду за шумную информацию. — Как-то даже самодовольно провгорил бандит. — Сенсации, необычные происшествия, ажиотаж. Хоть я и сам это всё создал, то были у меня цели не денежные. — А... а как же все улики, всё вот это... — окаменевшим взглядом тот уставился в землю. Ему казалось, что это издевательство. — Забудь, — махнул тот рукой и посмеявшись. — Это не имеет никакого значения. А вот эта вся шумиха лишь помогла мне и ещё одному моему товарищу отвеять от себя подозрения к причастности убийств на долгие и долгие годы. — Опять вы... — Не начинай, — снова перебил бандит, выставив перед ним палец, якобы указывая тому молчать. — А слушай вот что. Вам пора это было давно понять, но вы всё равно продолжали лезть не в своё дело. Просто если бы наш глава не оказался родственником одного из вас, то вы бы все давно пропали без вести, как и те многие несчастные. — Чего? — глаза Фэнга округлились от очередного удивления. Ну да, ведь ему никто не рассказывал, кем и кому приходился главарь сияющих. Тут же связав все факты воедино, тот понял, что к этому явно причастны Шелли с Кольтом, которые о чём-то тактично умолчали. Это его немного расстроило, но он быстро взял себя в руки, ибо сейчас было, в какой-то степени, опасно упускать какое-либо слово из уст бандита. — Они вам ещё не рассказали? Я, честно говоря, поражён, что он с ними не справился сам. Явно пожалел, или же от безысходности дал себя убить, — начал скучающе и задумчиво рассуждать преступник. — От какой ещё безысходности? — А ты думаешь, он держал во власти всё? — многозначительно спросил преступник. — Он предпринимал попытки выйти из банды, но дав однажды клятву, уйти можно только умерев. Даже если бы он без предупреждения сбежал, его бы всё равно нашли, потому что он знал слишком много. Даже за хранение молчания он платил кругленькую сумму каким-то там родственникам, что следили за его дочерью. — Глаза Фэнга забегали по темным углам ямы, пока до него доходило, о ком это речь. Он хоть ничего и не знал о Шелли, но всё же, хоть и с сомнениями, но понял, что это о ней. — Теперь же никто не в безопасности, но все поверили, что это так, — выдержав затяжную паузу, тот произнёс. — Нам это и нужно. — То есть, вы опять будете убивать? — сокрушённо и с пустым взглядом спросил Фэнг. — Смотря как дальше дела подойдут, — развёл руками он.       Фэнг раздражённо и протяжно вздохнул, словно желая покинуть своё тело. Это всё казалось слишком абсурдным. Их старания были напрасными, и хоть Фэнг прикладывал не столь много усилий в этом расследовании, то это не помешало ему сейчас утонуть в разочаровании не только в себе, а и за своих приятелей, что пожертвовали многим ради этой разгадки. Думая, что все эти ужасы закончились со статьями о завершении существовании сияющих, это, как оказалось, был вовсе не конец. Это было или продолжение, или конец ужасного начала, за которым последуете нечто.       Нугнувшись и зажмурив глаза, надеясь, что сейчас он снова очнётся в госпитале в ненавистной палате, и всё это окажется лишь сном, а статьи — правдой, как вдруг из пучины сознания его вывело, к удивлению, обращение к самому же себе. Тот ненароком задался вопросом: а может ли он конкретно сейчас, именно в этот момент, принять какое-то весомое решение, которое сможет значимо повлиять на развернувшуюся сейчас ситуацию, а затем и на дальнейшее будущее? Какие бы ответы он ни старался найти, то у него не получалось. Фэнг понял, что сейчас он никто и ничто, чтобы как-то посодействовать в данную секунду, и от этого горькое чувство безысходности его только сильнее поглотило, от чего он внезапно взбесился.       Подняв озлобленный взгляд на бандита, тот прорычал: — Да ты можешь хоть на один мой вопрос ответить чётко?! Одни какие-то фразы с двойным дном! Объясни нормально! — всё, чего он лишь потребовал, и продолжал смотреть бандиту прямо в глаза.       Тот лишь прищурившись, казалось, изучал поведение Фэнга. Словно это был лишь какой-то эксперимент, и ему были необходимы результаты поведения человека, попавшего в такую ситуацию. Бандит надолго оставил Фэнга без ответа, но в конце-концов он сказал: — Понимаю, тебе сейчас не легко, — бандит оглянулся в сторону города, и продолжил, — и было бы в разы всё лучше, если бы вы не начинали это расследование. Так тебе понятно? — уточнил он, и недожидаясь ответа, последовал ещё один вопрос. — Ты же хочешь жить?       Не тратя время на размышления, Фэнг чётко ответил: — Конечно хочу, — пыхнул он, будто вопрос был совершенно бессмысленным. — Тогда молчи о всём, что здесь произошло. И о нашей встрече желательно, — дополнил он. — Позже вы, возможно, узнаете больше. — О чём же нам ещё предстоит узнать? — уставше спросил он. Несмотря даже на прильнувший неимоверной волной недавний адреналин, Фэнг ощущал, как силы начали покидать его. Всё же, отсутствие за последнее время нормального питания и получение лишь медикаментов не давали ему гарантий для полного восстановления энергии в ближайшее время. — В следующий раз будьте внимательны к тому, с кем и с чем вы имеете дело. — Та с вами, — усмехнулся задиристо Фэнг. — Нет, — покачал тот отрицательно головой. — Не с нами. — А с кем же ещё тогда? — Этого не знает никто, даже я. — А ради чего ты тогда убиваешь?       Вопрос был по существу, и ответ был, казалось, очевиден, но сам бандит не спешил на него отвечать. — Ради денег, — ответил вскоре он. — И не только. — Но ты хоть знаешь, кого вы убивали? — Меня это мало интересует. Есть приказ главы, и есть выполненный приказ. Больше ничего. — Но вы же убивали в основном каких-то уродов. — В основном? Я же надеюсь ты понимаешь, что это вовсе было не так? — Ну да... — понуро тот опустил голову вниз, но недолго глядя на подножье и обдумав некоторые детали, Фэнг снова устремил взгляд к верху. К памяти его вернулись некие из отчётов и тех самых дат, после чего он задумался о том, что сияющие могли убивать кого им нужно и просто скрывая это за неким мистическим смыслом, но на деле эти убийства не таили в себе религиозных мотивов, — Похоже, вы были не готовы к тому, что у вас появиться желание убивать ещё больше. Зачем вы с этим беднягой также поступили? — указал он на скелета. — Я уверен, что он из ваших. — Это не так, — опроверг бандит его слова. — У нас были определённые цели в виде определённых людей, и иногда появлялись на нашем пути совершенно незнающие, как и многие, люди, которые заподозрив в ком либо из нас хоть малейшую причастность к этим преступлениям. Мы и от них избавлялись. Нам не то, что не нужны свидетели, а нам не нужны и кососмотрящие. — То есть, вы убирали любые риски. — Именно. — А что... насчёт детей? — немного запинаясь спросил Фэнг, — Что могли знать обычные дети? — это был непомерно тяжёлый вопрос, после чего ханец, само собой, ожидал быстрого ответа, как и до этого на остальные вопросы. Но всё было не в этот раз. Он застал преступника в полнейший расплох, и ханец даже обрадовался, что наконец-то нашёл ту самую нить, за которуе стоит тянуть урода, дабы оказаться в выигрышном положении над ним.       Бандит за всё время затянувшегося молчания ни единого движения не совершил то ли будучи в раздумьях, то ли и вовсе не собираясь отвечать. Что-то, всё же, мелькало в его непримечательных чертах, заставляющее понять, что сейчас внутри головореза бушевала невероятных сил кататония, пока тот или находил более подходящий ответ, или впервые пытался понять, зачем он это делал. Фэнг лишь внутренне ощутил, как всё в нём закипело, поднимаысь мурашками с пят до макушки, и тот был готов хоть сейчас ногтями вцепиться в лицо негодяя, но их разделяла лишь глубокая яма и состояние Фэнга. Да и то яма была бы ему непомеха, будь он, хотя бы, полон сил. Фэнг лишь смог нахмурившись и с нескрываемой ненавистью во взгляде, чётко и медленно выговаривая каждое слово, сквозь зубы произнести: — Вы просто шайка бездушных тварей.       Внезапно Эдгар, о котором оба уже успели и позабыть, начал сухо кашлять и приходить в чувства. Фэнг в ту же секунду, как заметил, что приятель пытается подняться, подбежал к нему и уже не обращая внимания на боль по всему телу, стал тому помогать.       Откашлявшись и выплёвывая дождевую воду, что была и в горле, пока тот лежал с приоткрытым ртом и задранной головой смотрящими прямиком в небо, Эдгар сделал глубокий вдох, широко открыв глаза. Сначала тот не видел ничего, но вскоре мерцающая пыль заполонила взгляд, а сердце стало биться ещё сильнее, отдаваясь каждым стуком в голове, и только время спустя это странное чувство начало отходить. Эдгар начал различать перед собой и над собой хоть какие-то детали. В первую очередь к нему вернулись тактильные чувства и он понял, что его кто-то держит за спину. Позже в норму начало приходить зрение, а за ним и слух, и только потом он услышал, что к нему обращается Фэнг. — Эдгар, ты в порядке? Ответь! — просил его Фэнг, судорожно дёргая за плечо.       Медленно переведя взгляд на Фэнга, тот сначала его не узнал, но позже осознав, что это он, но лишь без кепки, то тут же тревога отошла. — Чего ты орёшь? — спросил его Эдгар. — О, ты живой! — обрадовался тот, но обнимать не стал, ибо сделал бы тем самым только хуже. — Мы где? — Мы в... — Фэнг вспомнив про бандита посмотрел на верх, но того уже и след простыл. На замену эмоциям радости быстро нашлось место для злости и отчаяния. Преступник втихомолку под отвлечённым Фэнгом решил быстро потеряться из виду. — Да чёрт бы его побрал, — Раздосадованный Фэнг уже снова позабыл про Эдгара, и хотел бы уже и в самом деле сорваться с места в погоню, но это ему было непосильно. — Что это? — заметил Эдгар недалеко лежащую от него сумку, и Фэнг посмотрел туда, куда посмотрел Эдгар. — Это сюда скинули, — заметно опустошённо и поникше произнёс он. — Кто ещё скинул? Что произошло? — Я и сам не знаю, — покачал тот головой, продолжительное время смотря на сумку. — Но похоже, что у нас проблемы. — В каком ещё плане? — Всё это было ложью, понимаешь? Нас обманули, — позже он дополнил, но при этом сам себе не веря, — всех обманули, — Эдгар всё также продолжал в недоразумении и требующим ответов выражении смотреть на того. — А этот чёртов журналюга только что стоял вот там и вещал о том, как он это сделал. — Ты про... — полон недопонимания взгляд вдруг обрёл ясность, а с тем и ужас. — Только не это, — Фэнг только безнадёжно продолжал смотреть на земляные стены. Эдгар же требовал от него ответов, ибо казалось, что тот, как и Фэнг до недавнего, сейчас с ума сойдёт, и начал того едва не умолять. — Нет... скажи, что я тебя неправильно понимаю. — Он сказал, что все статьи — ложь, и все наши попытки были совершенно бесполезны. Сказал, что есть кто-то, кто держит даже их глав под контролем, и он сам не знает, кто это может быть, и что нам очень крупно повезло. — Ну я так понимаю, что это правда, поскольку мы сейчас живы. Просто вспоминая о их убийствах, что описаны в отчётах... я не понимаю, почему я сейчас жив. — Главарём сияющих всё это время был какой-то родственник Шелли. — Чего? — свёл тот брови и неверя услышанному. — Ты сейчас чего-то надумал, или тебе это приснилось? — Мой ум сейчас ясен, как никогда, так что можно и поверить хоть самому себе. — Когда этот сезон дождей уже закончится? — понимая, что вопрос так и повиснет в воздухе и в конечном итоге смоется дождём, Эдгар всё равно его задал, непонятно вот только зачем. Ибо сначала вырваться, а после и подняться, когда под тобой одно лишь вязкое болото очень тяжело. Особенно, когда ты должен лежать ещё в больнице по причине того, что даже из болота будет выбраться тяжело. — Нам ещё из оврага этого нужно будет выбираться. — Ты хоть знаешь, что это за место? — Это то место, где мы находили того скелета, — Фэнг указал на сторону, где он всё ещё лежал. Эдгар удивлённо туда оглянулся, но не больше. — А, — в его тоне не было никакого удивления. — Странно, почему он всё ещё здесь? Хотя теперь понятно, как он мог тут оказаться. Это значит, что нам вряд-ли кто-то в ближайшее время поможет? — Ну если мы нашли того мертвеца спустя восемь лет, как он тут пролежал... то я думаю, что да, — пожал плечами Фэнг. — Тогда давай выбираться и сразу в мотель, раз знаешь дорогу, — начал кочерыжиться Эдгар, — а что в этой сумке? — он направился к погрязжей в болоте сумке и стал возле неё, не находя смелости даже прикоснуться к ней. — Кто его знает, что в ней, — с призрением фыркнул Фэнг. — Не трожь её. — Он не говорил, что в ней? — Что-то про обязанность в молчании говорил. Ничего конкретного, — в голосе Фэнга, как никогда раннее не доводилось наблюдать, слышалась какая-то безнадёга. Или же это лишь от усталости. Но он всё также сидя на коленях и сгорбившись, наблюдал за Эдгаром, что расхаживал возле сумки по левую сторону от Фэнга. — Ну я посмотрю, — с осторожностью тот начал поднимать сумку, — может там чего-нибудь такое, что поможет нам сейчас, — Фэнг не стал возражать. Всё же, он надеялся на лучшее. Стоило только расстегнуть молнию сумки и присмотреться, как Эдгар понял, что сумка набита пачками крупных банкнот, и то ли от ужаса или удивления, но его глаза едва на лоб не полезли, и он тут же раздражённо откинул сумку в сторону. — Твою ж мать. — Что там? — Фэнг аж немного взбодрился от его поведения.       Эдгар продолжал смотреть ненавистным взглядом в сторону, куда отбросил сумку с деньгами, и сказал: — Они взаправду самые настоящие уроды. — Так а что там? — спросил уже настойчивей Фэнг. — Там деньги.       Похоже, Фэнг разделял мнение Эдгара, ибо даже несмотря на то, что он и вовсе к этой сумке прикасаться не хотел, он бы поступил точно также, узнав, что в ней. Те ужасные преступления никакой суммой не окупятся, а их старания, чтобы раскрыть этих бандитов, тем более. Их целью было добиться смертной казни или, хотя бы, пожизненного заключения для каждого из них, а не какая-то дряхлая сумка с кровавыми деньгами в ней, которую им скинут в этот овраг, где когда-то совершенно точно очень давно был сброшен один из участников банды, который, вероятно, хотел уйти из сияющих и покончить со своей бандитской карьерой. Ведь уйти из банды можно только умерев. — Что ж, нам нужно отсюда выбираться, — сказал через какое-то время Фэнг, и тяжело поднялся. — Ну не лежать же здесь, — Эдгар начал смотреть по краям выступов, пытаясь хотя бы оценить шансы на их выживание. Выбраться отсюда от не смог бы даже с помощью шарфа, но его в тот же момент посетила одна мысль. Он посмотрел на Фэнга, и окончательно поняв, что его нельзя будет использовать в целях подставки, поскольку тот едва держался на ногах, он сразу предложил свою затею. — Давай я тебя подсажу, а ты поищи наверху что-то, что поможет и меня вытащить. — А как же... — Или если сможешь, то поможешь мне отсюда вылезти, — тот уже успел сконструировать что-то на подобии подставки из шарфа, но Фэнг лишь скептически окинул того взглядом. — Ты смеёшься? Тут высоко. — Залезай, или мы тут умрём, — настоял тот.       Вздохнув и желая возразить, Фэнг посмотрел ещё раз на край обрыва, а после и на мертвеца. Ему помнилось, что Кольт был примерно на две головы ниже от края, и взяв во внимание то, что они практически одного роста, Фэнг прикинул, что овраг совершенно точно был ещё ниже. Складывалось впечатление, что её специально отрыли ещё глубже, и он даже усомнился в том, а точно ли это тот самый овраг, но нет. Новость о скелете то напечатали, но его так отсюда никто и не забрал, непонятно чего ожидая. Его мумифицированные останки переложили с прежнего места на более крепкую почву, и смотря на это, слова Эдгара обрели, в каком-то смысле, во взгляде Фэнга реальность. Будущее, которое он не ожидает в ближайшее время, и совершенно точно не сейчас. — Хорошо, — подумав, Фэнг решил оставить свои возражения при себе. Подойдя к Эдгару, тот снова подняв взгляд и, на удивление, ловким и решительным движением стал одной ногой на шарф и поднялся, держась рукой за другой конец шарфа, что был выше. После, когда тот удержал баланс, Эдгар стал уже двумя концами шарфа поднимать его к верху, и Фэнг превозмогая жжение со стиснутыми зубами, поднял руки, дабы ухватиться за край. Он оказался по плечи выше почвы, и дальше дело было за ним. Ему осталось набраться ещё больше силы воли, буквально наплевать на раны и полученные в раннем бою травмы, дабы выбраться из оков импровизированного гроба.       Тяжело дыша и едва не сходя с ума от агонии и мучений, тот начал подниматься на дрожащих руках. Упав тяжёлым телом на глиняную почву, Фэнг уже с помощью ног стал вылезать из ямы окончательно. Перевернувшись на спину и выравнивая дыхание, чувствуя капли дождя на лице и каждую пульсацию, что отдавалась невыносимой болью в голове. Тот зажмурил глаза, пытаясь снова придти в себя.       Когда боль немного отступила, Фэнг принял вертикальное положение, смотря перед собой уже каким-то сонным взглядом. Он стал осматривать ближайший периметр в поисках чего-то, что поможет теперь достать Эдгара. Хотя что-либо найти было очень маловероятно посреди пустоши. Даже шанса на верёвку не было. Идти к Верди далеко, чтобы уже там звать на помощь. Фэнг чувствовал, что это ему будет не под силу, и он боялся, что упадёт замертво на середине пути, а так если он поможет Эдгару, то тот точно дойдёт. Ему ничего не оставалось, кроме как именно сейчас ему помочь выбраться. — Тут ничего нет! — крикнул Фэнг что есть сил, и подполз к краю обрыва. Что ж, овраг оказался точно ещё глубже. Возможно, после сенсации со скелетом проводились дополнительные раскопки в этом месте, и от того оно стало так глубоко. Будучи внизу, Фэнгу и так казалось, что яма очень глубокая, а смотря на неё сверху, она казалась ещё глубже. Он протянул руку вниз. — Хватайся своим шарфом! — Ты с ума сошёл?! Иди зови на помощь тогда! Ты же знаешь, где мы?! — Я не смогу! — Тебе так кажется! Иди! — Хватайся за мою руку или уже ты тут умрёшь! — неприклонно и упрямо наказал Фэнг. — Да ты придурок или чего?! — не заставляя себя ждать, Эдгар схватился за его руку и помогая себе ногами, пытался идти по вертикальной поверхности. — Ты там не отключился ещё?! А то пока тут в яме был, мне казалось, что ты даже на такое не способен!       Фэнг оставил того без ответа, скрепя зубами от сдерживания мук. Очень быстро Эдгар оказался вне ямы, и тот уже смог даже без дальнейшей помощи Фэнга выбраться оттуда самостоятельно. Фэнг тут же рухнул снова спиной в грязь. — Как же это тяжело, — сказал он на тяжёлом дыхании. — Ты давай тут только не умирай, или мне тебя снова нести? — Эдгар быстро определил в какой стороне находился Верди, хоть это было и достаточно нелегко понять сквозь дождевой занавес, но свет большого города даже его пробивал. Город, по его меркам, был не так уж и далеко, так что он решил времени зря не терять и направляться в мотель, но для начала стоило понять, что Фэнг и в самом деле не в состоянии прямо сейчас подняться и отправиться в относительно долгий путь. — Ты как, в порядке? — Да, в полнейшем, — ответил тот тихо. Он даже попытался подняться, но скользнув рукой, упал обратно. — А можно ещё немного подождать? — Нет, — все новости нужно было как можно скорее рассказать Кольту с Шелли, поэтому Эдгар не дожидаясь ничего больше, поднял Фэнга с помощью шарфа и решительным шагом направился в сторону Верди. — Ты всё слышал, ты всё знаешь, так что с первых уст поведаешь о том, что рассказал тот бандит. Умирать не вздумай. — Да я не умру, но ты можешь поставить меня... — Ты уверен, что дойдёшь? — перебил тот. — Нет, но... — Значит молчи.       С осторожностью и особым трепетом складывались теперь уже понадобившиеся и накопившиеся за всё время расследования старые отчёты по делу банды, прекращение действий которой стало вдруг под вопросом. В мотеле ребята места себе не находили, совершенно не понимая, где искать Фэнга с Эдгаром вообще. — Почему ты не схватил тот рюкзак? — с трудноконтролируемой раздражённостью спросила Шелли Поко. На то она и вела себя сдержанно, ибо даже в силу своего взрывного характера злиться на Поко она не могла. Но нож, оставшийся в госпитале, создавал новых проблем. Она продолжала в то время напряжённо осматривать стол с рукописями, пока Кольт среди них что-то выискивал. Колетт тем временем, не находя себе места, короткими и неровными шагами обхаживала гостиную. — Я даже не стал дожидаться врачей, я сразу сюда побежал, как я мог... — стал оправдываться растерянно Поко, но его прервал Кольт. — Давайте не начинать, я думаю, что даже при большой необходимости они не будут в него заглядывать. — Крайне надеюсь, — с явным неверием сказала Шелли. — Может, заявить уже в полицию? — едва не умоляя спросил Поко. — Я понимаю, что вы тоже недалеко от этого всего, но ведь вы без нужных снаряжений и... — В любом случае это будет очень рискованно, они же будут расспрашивать, что происходило до этого. Мы ведь не расскажем им, что мы за день до их пропажи убили троих человек? Точнее, что с двоими из банды расправились сами же Эдгар с Фэнгом, — Шелли несмотря на это, всё же, хотела бы заявить о пропаже её товарищей в местную полицию, но прекрасно понимая внутренние аспекты профессии, она знала, что хорошо это для всех них не закончится. Хотя мог быть и более удачный для их положения исход, но она мало имела надежд на него. — Но ведь смотря кого мы убили, — пытался переубедить Поко. — У нас нет улик против этих людей, — окончательно отрезала Шотган. — И мы даже не должны думать о том, чтобы вообще связываться с полицией. Даже тот факт, что они уже сами туда пришли, не даёт нам права на оправдание. — Это получается, что ваше расследование не закончилось удачно? — сникше спросила Колетт. — День ещё не начался, а Фэнг с Эдгаром всё ещё не найдены, так что, я думаю, не нужно делать поспешных выводов, — гитарист старался изо всех сил сохранять позитивный настрой, но сам он начал терять веру даже в себе. — Я даже не представляю, где и как их искать, — потирая глаза и облокотившись о подлокотник дивана, Шелли не оставляли непрояснённые фразы её отца, которые, похоже, стали эту ясность обретать. Неужели убив его однажды, они не покончили с сияющими раз и навсегда? Тяжело вздохнув, она оторвалась от спинки дивана и хотев уже встать, чтобы взять и попить воды, её внимание привлекла открытая входная дверь. — А кто дверь не закрыл? — Та душно в гостиной, это я открыл, — вызвался Кольт. — А, ты, ну ладно, — прищурившись и глядя в дверной проём, она спросила. — Дождь всю ночь был? — Да, — поникше ответил стрелок. — Всё следы точно были смыты.       Пустив ещё один тяжёлый вздох, переполненный отчаянием из-за всего происходящего, Шелли направилась за водой. — Впереди, значит, ещё один ливень, — сказала она. — Можем сделать вот что. — Что? — спросил Кольт.       Немного подумав, смотря в окно у столешницы, Шелли ответила: — Развесить распечатки фотопортрета того журналиста. Это же его фотография была в газете? — Да, но как это может помочь? Он может быть сейчас в тюрьме, а Фэнга и Эдгара могли выкрасть какие-то другие сообщники. Ты же помнишь, что говорил... — Да помню я, — перебила Шелли Кольта. — Послушай до конца. Если это сделали сообщники и журналист находится в тюрьме, то они будут, как минимум, вести дальнейшие допросы этого урода ещё настойчивей и, возможно, тогда он что-то выдаст полезное насчёт тех, кто мог это сделать с Фэнгом и Эдгаром. А если... — Их в живых осталось всего двое, и оба сейчас находятся в тюрьме, что может быть ещё? — спросил Кольт без настроение.       Пристально глядя в глаза Кольта, она, похоже, сама не верила своей затее, и хотев уже что-то произнести, вдруг Поко её опередил. — Знаете... — начал он тихо. — Фэнг и Эдгар вчера, как только я им всё рассказал... они не поверили в это.       Не оставляя молчание долго виснуть в воздухе, Кольт быстро нашёл как возразить. — Но ведь это уже всем известно, что это так, — но в то же мгновение его подбили сомнение. — Хотя... было же что-то, пока мы были в госпитале? — Было, — согласился Поко. — И мне кажется, что они были правы. — В чём? — из страха спросила Колетт. — В том, что не могло всё так хорошо закончится, — ответил гитарист. — И я тоже пытался переубедить их в обратном, но, как оказалось, я был в заблуждении также, как и вы. — Погоди, в каком смысле "заблуждение"? А кому нам ещё верить, как не главным информационным источникам? — начала возражать Шелли. — Эти источники тоже могут ошибаться, и в итоге сейчас весь мир поверит в то, что с сияющими покончено, и все продолжат жить ещё больше позабыв о безопасности, — вырвалось у Поко, — а с тем и арены скоро откроются, начнутся сражения, а потом произойдёт ещё одно убийство, — замолчал он ненадолго. — И что потом? — А потом арены могут вообще закрыть, — поглумилась Шелли. — Поскольку после такого обмана совершенно неясно, кому доверять и кому потом нести убытки, если кого-то убьют из участников, пока бои открыты. — Но как они могут знать, что именно из сражавшихся кто-то должен погибнуть? — спросил Кольт недоразумевая. — А вот это уже у Ворона надо спросить, откуда он знал, что тебя должны были убить. — Но Ворон далеко не организатор и не директор, который точно уверен в том, что никого из участников турниров не тронут и он может спокойно продолжать бои, а знает он это только потому, что как-то связан с сияющими. — Ну Ворон... Точно, ещё же Ворон, — вспомнила вдруг Шелли. — Ты чего? — нахмурился вдруг Кольт. — Ты ещё его будешь подозревать теперь? — А кого же ещё, как не его теперь? Или же таких, как он, — едва на переходя на громкий тон, спорила Шелли. — Я думаю, что такие, как он, будут только рады, если глава сияющих умрёт. Ведь, скорее всего, их сияющие держали в страхе. Это, как уже понятно, достаточно обученные последователи, которым только и дай, чтобы убить. А банду Ретрополиса просто, как мне понятно, держали для образного шухера, — начал рассуждать Кольт. — Это якобы агенты этой банды, что жили своей почти обычной жизнью простых людей, говорили с такими же простыми людьми, как и они, но вот только как-то узнав, что кто-то из их знакомых подозревает правильную персону в участии этой группировки, или же ещё возникали какие-то подозрения, то они об этом сразу доносили сияющим, и уже сияющие с этими людьми расправлялись. — Ну ты и сюжеты конечно выстроил, — фыркнула Шелли. — А если...       Кашель на улице отвлёк их от процесса рассуждения, и все в один момент оглянулись на входные двери, что так и оставались раскрытыми. У всех сразу промелькнула одна и та же мысль, что кто-то может их подслушать, и Колетт уже направилась к выходу, чтобы закрыть дверь, как вдруг стали быть слышными уже тяжёлые шаги поднимающегося по лестнице к их входной двери. Колетт замерла.       Остальные же ребята не помнили, чтобы в квартирках по соседству с ними кто-то селился, поэтому заметно напряглись. Кольт собирался уже оторваться от стола с кипой бумаг и метнуться, дабы самому закрыть дверь, но не успев даже встать с дивана, в проёме предвстало то, что заставило всех облегчённо вздохнуть, но вскоре мигом сорваться с мест в ужасе от развернувшейся сцены.       Тяжёлыми шагами поднимались Эдгар с Фэнгом, а второй, в свою очередь, тащился, закинув руку за шею приятеля. Только оказавшись у порога открытой, к их счастью, двери, Фэнг тут же со всей тяжестью свалился на пол. Эдгар сняв его руку с шеи, поднялся сам, проходя дальше в гостиную. — Не будь дверь открыта, мы бы перед ней упали, — прерыасито дыша сказал Эдгар, усевшись на старый табурет в углу гардеробной. — Фэнг! — Колетт первей оказалась рядом с лежащим Фэнгом, и аккуратно перевернув его на спину, она ужаснулась лишь тому, как была запачкана его одежда. — Где вы так... — Это дождём ещё всю грязь смыло, — устало вздохнул Эдгар, пока смотрел за тем, как все метались со стороны в сторону, — А так я его не узнал сначала, — он провёл ладонью по своему лицу, отшелушивая присохшую грязь. — Нужно вещи постирать. — Почему он без тех наклеек на раны? — не вспомнив названия специального пластыря, спросила Колетт у Эдгара. Она прибежала, держа в руке небольшую флягу со своей водой и приподняла Фэнга, дабы хоть немного напоить того. — Их ещё вчера в больнице сняли, — ответил Эдгар. — А тебя только это волнует? — Нет, ещё вы босые, — заметила Колетт. — Что с вами произошло? — спросила наконец-то Шелли, выбежав из ванной с аптечкой. — Я и сам ещё не понял, это нужно его в чувства привести, — посмотрев на Фэнга ответил Эдгар. — Он всё знает, наверное. — А то у нас как-то много вопросов, — посмеялась Шелли от небольшой нервозности. — Нет, — Эдгар затих на несколько долгих секунд и с подобием заинтересованной улыбки продолжил. — Это у нас к тебе много вопросов.       Шелли, как и все присутвующие, замерли от услышанного. Внезапно она осознала, что многих сейчас может посетить специфического рода ложные догадки о её причастности к исчезновению Фэнга с Эдгаром, а то и имения ещё какого-то дела её персоны к сияющим. Глаза её тут же округлились и она в недоразумении посмотрела сначала на Эдгара, а потом и на Фэнга. — Ты о чём? — решилась спросить она. — О чём вы нам недоговорили с Кольтом, — нашёл в себе силы Фэнг прояснить ситуацию. — Так, давай аптечку мне, а об этом чуть позже поговорим. — Выхватив небольшую пластиковую коробку из рук Шелли, Колетт обратно села на полу рядом с лежащим Фэнгом, который попытался даже встать, но она уложила его обратно. — Останься на месте. Поко, подай подушку пожалуйста, — Она протянула руку в сторону Поко, что был ближе к ней и ближе к самому дивану. Тот мигом схватил первую попавшуюся и передал ей, а она уже подложила её Фэнгу под голову. — Весь в болоте... куда вас занесло? — А, даже так, — Фэнг решил с места не вставать. В любом случае, он был не против сейчас отлежаться. Даже будучи полностью запачканным и у порога их номера. — Что с вами произошло? — спросил уже Кольт, переглянувшись с Шелли, что пребывала в недоумении. — С какой целью ты скрыла то, кем тебе приходился глава сияющих? — вернул Эдгар повисший вопрос, но уже с большей конкретикой. Он не отводил глаз от Шелли, как и она от него, и ей стало понятно, что тот явно недоволен этим фактом, — Мы для вас пустое место? — окинул он уже и Кольта едва не угрюмым взглядом. Под всеобщий прицел желающих узнать в чём же дело был полностью сосредоточен на растерявшихся в моменте Шелли с Кольтом. — Я даже не знаю, с чего начать, — вздохнула Шотган, окинув бегающим взглядом пол и не подавая виду, насколько её это сбило сейчас с толку. — Да хоть с чего-то, — фыркнул Эдгар, прильнув спиной к стене. — Это, конечно, нам сейчас никак не поможет уже, но почему мы этого не знали? — Да о чём вы говорите? — спросил, даже неожиданно для себя, едва не повышенным тоном Поко, и тишина надолго окутала всё пространство.       Все с каким-то вызовом и ожиданием глядели на Шотган, не понимая, верить ли каждому её слову, произнесённому до этого времени, или же поугомонить свой пыл? Все, кроме Кольта, который был прекрасно осведомлён во всей ситуации её жизни. Он смотрел на неё, но без каких-либо сомнений в её честности, ибо пытался понять, что она сейчас чувствует и в каком положении находится. Положение не из лучших, когда, буквально, все сейчас с долей неуверенной враждебности смотрели на неё, а она, не ища никаких отступлений, принимала это всё. И принимала достойно. Но даже за этой невидимой её крепостью Кольту удалось развидеться мелькнувшее замешательство в её поведении, которое, в принципе, ни чем не отличалось от её поведения в обычное время. Она ненадолго опустила взгляд в пол, словно отбирая нужные мысли для озвучивания, и Кольт уже собирался начать что-то говорить, дабы прояснить неявственный вопрос, но Шелли его опередила. — Мой отец, как оказалось, был всё это время главарём банды, — всё ещё не поднимая глаз и стоя посреди зала, произнесла Шелли, на удивление, даже не запинаясь. Напряжение в помещении в тот же момент ощутимо возросло, но даже под его давлением она не рухнула духом и, хоть и не смотря никому в глаза из присутвующих, она продолжила говорить твёрдо и уверенно, — я не знала, где он был на протяжении всех этих лет, так что не вам меня вместо него судить, я тут не причём, — казалось, она перешла в положение нападающего, но так она лишь давала повод не усомняться в ней, да и тон её был даже не воинственный, а, скорее, сожалеющий. Ей удалось окончательно совладать собой и поднять голову. — А вам я решила этого не говорить, поскольку не посчитала это тем, что вам стоит знать и что это лишь сугубо моё личное дело и, теперь уже, то ли проблема, то ли бремя на всю мою оставшуюся жизнь.       Колетт, пока говорила Шелли, ничего не делала, слушая её внимательно и, в какой-то степени, проникшись её переживанием, как она всегда умела делать с переживаниями и чувствами любого человека. Особенно если это был немало знакомый человек. Фэнг же только глядя в потолок, вроде как, внимательно пропускал каждое её слово, и многое даже ему стало понятно. — Я подозреваю, что он специально дал вам себя убить, — заявил вдруг Фэнг, как только тишина после слов Шелли продлилась уже достаточно долго и стало понятно, что продолжать она, пока что, не собирается. — С чего вдруг? — спросила его Шотган. — Бандит так сказал, — ответил ханец. — Какой ещё бандит? — Кольта вдруг настигли множество его догадок, которые он так озвучить и не успел, пока Фэнг и Эдгар нежданно не упали на пороге их номера. — Тот самый, который в баре нас обслуживал, — ответил он, как-то даже насмехаясь с того, как этому преступнику удалось провернуть величайший обман, в который поверили все. — Это же его фотография во всех новостях и газетах была? — Да, — с призрением протянула Шелли. — А что? — Ну я его сегодня видел. — Ты... ты сейчас за уши нас тянешь? Или что? — смеясь спросил Кольт, подойдя к нему ближе, пока Колетт обрабатывала раны. — Давай с этого момента поподробнее.       Затем последовало огромное и, как умел всегда описывать Фэнг, красочное повествование их недолгого и оставившего после себя ещё очень много вопросов разговора с тем бандитом. Одновременно с тем кто-то заметно менялся в настроении, а кто-то оставался таким же отрешённым от всего происходящего, сохраняя спокойный вид.       В какой-то момент у Поко снова начали закрадываться сомнения насчёт правдивости сказанных слов Фэнгом, и это вовсе не из-за того, что он какая-то там консервативная личность, которая верит лишь тому, что печатается в газетах и что говорится по радио, а скорее из-за того, что ему до жути становилось обидно и, также, ещё больше тревожно за безопасность своих товарищей, стараясь тем самым откупиться от этих всех неприятных ощущений. Да и верит он словам очевидцев куда охотнее, чем скупым на правду сенсациям. Даже таким очевидцам, как Фэнг, по рассказу которого можно было уличить того в преувеличении некоторых аспектов, но никто его упрекать в этом не стал, ибо это не столь было важно, да и заметить это было легко. Но важное то, что от сути он далеко, всё же, не уходил. А Поко, то и дело, старался совладать с нарастающим беспокойством и желанием опровергать каждое слово Фэнга в пользу того, чтобы ему самому было легче. Да и ему было сложно даже себя обмануть.       Погружаясь в дальнейшие рассуждения после каждого едва не цитированного Фэнгом слова бандита, все стали с большой трудностью принимать то известие, что с сияющими, всё же, окончательно они не справились. Точнее, с сияющими они, возможно, и справились, но не с их корнями. Глава был уничтожен, но он не был тем самым началом, откуда началось существование банды. Что-то стояло за этим нечто большее. Всеобщему разочарованию, повисшему в какой-то момент в воздухе, стало причиной именно та возможность, что смерти простых людей и нелюдей не прекратятся. Возможно, они будут совершаться уже в другом стиле, что понесёт за собой дальнейшее создание нового дела под другим именованием, и которое будет приносить такой же ужас, как и при упоминании банды сияющих. Или же они не станут ничего менять, и всё останется, как и прежде. Но продолжится, возможно, теперь уже немного позже.       — Что же нам теперь делать? — спросил через какое-то время Кольт, поглядывая то на, уже теперь точно, бесполезные улики и Фэнга, что ещё не до конца рассказал о произошедшем. — Мы проверили с Эдгаром ту сумку, — сказал ханец. — Там были деньги, и за это мы должны теперь молчать. — Ну вы же сумку, как я вижу, не притащили с собой? — спросила Шелли явно замечая, что сумки никакой нет и над этим же она и подшутила. — Значит молчать не будем. — А куда не молчать? Кажется, тут и так всё ясно, — сказал Кольт. — Что ещё может быть ясно? — спросила его Шотган. — Что нам в любом случае, теперь уже, хорошо не будет, — начал стрелок. — И что второго шанса на это неформальное расследование также не будет. Они знали о наших действиях ещё до того, когда мы не знали, каким будет наш ближайший шаг, и это действительно чудо, что мы остались живы. — Почему это ещё не будет хорошо? — прищурилась Шелли, — Если ты так думаешь, то нам теперь что по-твоему? Сложить руки и ничего не делать? Так то да, все обстоятельства будут теперь уже мимо нас протекать и мы не будем в силах на это повлиять, а когда это снова нас коснётся, то ты опять будешь рваться разгадать того, кто за этим стоит? — она заметно начала повышать тон, приближаясь к нему. — Так, давайте успокоимся, — нежелая возникновений бесполезных споров, Поко взял этот момент под свой контроль. — Будет всё... — Всё будет хорошо, — до странности умиротворённо проговорил Фэнг. — Осталось теперь понять, у кого. — У тебя ещё где-то болит? Или что? — спросила его Колетт, продолжая дезинфицировать и бинтовать его руку. — Чего так глаза прикрыл, будто сознание теряешь? — Та я сейчас просто понял, что беспокоится вообще не нужно, ведь мы, получается, и вправду не можем на это влиять. Мы лишь сбили их на какую-то малость с надёжной колеи, но из-за этого они не потеряли контроля, — вздохнул Фэнг и добавил. — А мы теперь ой как сбились. — Так, ну помолочи хоть сейчас, — попросила его Шелли. — А то и так теперь уже неясно, куда нам двигаться дальше. — В Келсо, — не воспринимая риторического замысла, ответил Эдгар. — Там как раз скоро возобновят подготовку к новому сезону сражений. — Они тоже поверили в это надувательство? — спросила Шотган. — Вот это мне тоже неясно... — задумчиво сказал Эдгар. — Если никого не посадили, да и полиция, всё же, заявлялась к этому бандиту, то почему всё ещё нигде нет заголовков о том, что это ложная информация? И как вообще такое допустили, что ложную информацию напечатали без дополнительных проверок, и все остальные это подхватили? — Ну как он сам говорил, то это всё, грубо говоря, бизнес, — напомнил Фэнг. — Все в погоне за сенсациями, и в первую очередь за деньгами, а что уже печатать — второстепенное. — Это и вправду странно, — отрешённо промялил стрелок. По внешним признакам мало можно было заметить, насколько он на самом деле обескуражен и совершенно растерян из-за того, что вина гибели его родных, как оказывается, не до конца лежала на плечах главы сияющих. Ещё больше ему было не по себе от того факта, что едва не самого ужасного и опытного головореза за последнее столетие им удалось так легко устранить. Неужто он совершенно точно мог их без проблем убить, но не делал этого, потому что не желал того? И если из банды можно было уйти только забрав все секреты с собой в могилу, то мог ли бандит именно поэтому дать себя убить, ибо он давно желал покинуть сияющих и умер бы в любом случае? Может, он просто не хотел умирать каким-то одним из ужасных способов его последователей, и выбрал относительно быстрый путь? Но было странным решением погибать от рук собственной же дочери, хотя, возможно, он хотел лишь повидаться с ней в последний раз? — Кто-то явно хочет, чтобы в это продолжали верить. — В принципе да, это выгодно многим, но я уже устала от того, что никто из вас так и не озвучил кое-что очевидное, — сказала Шелли. — Что же? — спросил Поко. — За этим стоит правительство! — проговорила она торжественно, расставив руки, словно выступив перед публикой на сцене и осмотрев всех. — И, пожалуй, на этом мы закончим. — Очевидное? — пыхнул Кольт. — Да это, мне кажется, первое, что может придти в голову, и от этого такой вариант кажется нереальным. — Но а представь, что так оно и есть, иначе как объяснить то, что большие корпорации возобновляют работу, которые её прекратили по причине того, что в штате стали убивать сияющие? — спросила она его. — Думаешь, они могут знать, кто за этим на самом деле стоит? — спросил Кольт с опаской. — Лично знать нет, но примерно понимать могут, да и все молчат, поскольку каждому раз в месяц кидают вот такие сумки, как Фэнгу с Эдгаром в этот раз. — Но не может же у них быть столько денег только из-за работы сияющих, — сказал Поко. — А на них работают не только сияющие, могут быть помимо них ещё какие-то преступные группировки, совершающие, может даже, не убийства, а что-то совершенно иное, — Шелли не была уверена в этих размышлениях, но ей нужно было сделать хоть какие-то выводы. — Какие к примеру? Будь это те же контрабандисты, но кого сияющие убивали? Таких же и убивали, или ещё каких-то отморозков, — начал сопротивляться её мнению Кольт. — Но ещё вводит в заблуждение то, что иногда они убивают и, в полной мере, обычных людей. — Но как тот журналюга сказал? Что эти простые люди могли что-то знать? — уточнила Шелли у Фэнга и не дождалась ответа, — Или даже если просто подозревать, то это уже был повод их убить, — она также, как и Кольт, задумалась о том, что же такого могли знать его мать с сестрой, за что их пришлось убить, ибо плохими людьми они точно не были.       Если учитывать тот факт, что до убийства его сестры сияющие уже успели дать понять о своём присутствии в далеко лежащих городах от их места проживания, то, возможно, был дан случайный шанс его сестре узнать что-то о сияющих, чего знать не стоило. Возможно, она по стечению обстоятельств увидев кого-то из них и на детский разум восприняв их лишь за образ, как что-то плохое, могло уже быть опасным для сияющих. Как только она поведала об этом своей маме, а та лишь отмахнувшись от слов наивной дочери, продолжила заниматься своими делами, то очень вскоре и не к счастью она обнаружила свою дочь убитой в собственном же доме через несколько дней. Вся развернувшаяся сцена так и кричала о том, кто к этому был причастным, ибо давно по всем средствам массового распространения информации говорилось и писалось о сияющих, чьи преступления иногда очень подробно описывали. Ужасно ещё то, что было ведь, в принципе, понятно, кто это всё совершает, но доказать было невозможно до тех пор, пока пойманный преступник не сознается в этом сам, предоставив какие-то улики.       В замешательство убитую горем женщину привело ещё то, что как только она поведала обо всём полиции и высказав подозрения в адрес тех самых сияющих, как тут же её сына по прибытию домой из, что удивительно, совершенно другого города с одной программы обучения, как тут же без веских озвучеваемых причин Кольта едва не осудили за убийство собственной же сестры. Даже за имением крепкого алиби и отсутствием каких-либо доказательств того, что Кольт как-то к этому причастен. В этом, конечно же, можно обвинить на тот момент, да и продолжающую работать по такой схеме до настоящего времени, полицейскую систему, для которой в приоритете стояла задача не найти того самого преступника, совершившего заданное убийство, а просто посадить за решётку первого попавшегося невиновного, заставить путём различных манипуляций его думать, что именно он виноват, и тем самым закрыть мозолящее дело. На тот момент нераскрытых преступлений было уже очень много, а полицейским как-то хотелось повысить свой статус, хоть и не самым лучшим образом, ибо даже капитаны уже стали требовать не высокого качества выполненной работы, а большой скорости.       Кольт, всё же, выдержав давление со стороны наутюженных персон, остался при себе лишь с ненавистью к этим бандитам. Но на тот момент он уже посчитал странным то, что полицейские так на нём зациклили внимание, и только сейчас он задумался о том, а не подкупил их кто тогда, дабы отвести их гипотезы в сторону сияющих? Только вот зачем тогда всем видом показывать, как они ужасаются их преступлениям в других штатах, а тут вдруг эти разбойники перед их носом завиляли, так и позабыть о них вовсе решили, ища виновных на стороне? Причём во время допросов у Кольта ни разу не спрашивали о причастности к этой банде, что уже должно было послужить поводом для подозрений в сговоре полиции с бандой или вышестоящими уже тогда, когда его только привели в участок.       Относительно Кольту стало ясно, кто же на самом деле во всём этом замешан, когда пропала его мать, что с самого момента гибели дочери не оставляла полицию в покое, приходя туда едва не каждый день и моля выйти на след сияющих, чем, видимо, и побеспокоила самих сияющих, которые скрытно продолжали наблюдать за людьми, и за ней в том числе. Он понял, что надеяться на полицию не стоит, ибо даже заявляя о её пропаже, они как-то не охотно принимали заявление от раннее едва не судимого за ложные обвинения, чем вызвали невероятный нарост гнева и обиды внутри Кольта, с которым он справлялся долгое время. Теряя всякую надежду на полицию, он решил сам этим полицейским и стать, который будет точно не таким, как те, которых он всей душой ненавидит. Это он доказал, но, к сожалению, могущества его не хватило. Хотя, возможно, час его ещё настанет.       — Да, поводов у них, похоже, было предостаточно, чтобы убить, — понуро от накативших воспоминаний пробормотал Кольт. Вяло реагируя на окружающие, тот с неимоверным тяжким послевкусием на душе побрёл на улицу. — Ты куда? — спросила его Шелли, заметив его настроение на грани погружения в печаль, хоть и на лице его не было ничего, что говорило бы об этом. Просто это было понятно.       Остановившись на пороге на улице, он, похоже, пропустил её вопрос, но вспомнив о нём, ответил: — Пойду посмотрю, до сих пор ли эти новости распространяют.       Как-то нерешительно, но всё же преодолев себя, Шелли вызвалась пойти с ним, не понимая, хочет ли он побыть сейчас наедине, или же он будет не против её компании. Определённо, он был напротив за, но дабы на эмоциях не выдать чего-нибудь лишнего, очень долгий путь они шли молча, и сворачивая с людных мест. Вскоре Шелли поняла, что о никаких новостях он узнавать не собирался, а ему просто нужно было покинуть ненадолго место, в котором переживал и так не самые лучшие времена, а теперь ещё и узнав известие о том, что все попытки их расследования были напрасными, зачинщиком которого был он сам, то он теперь уже совершенно не знал, куда себя деть.       Она старалась его отвлечь пустыми разговорами о быте, находящимися темами на ходу или общими весёлыми воспоминаниями из прошлого, которых у них было мало, но Шелли мастерски их каким-то образом находила. От накативших досадных и с омерзительным привкусом эмоций Кольт не знал, как ему сейчас поступить, ведь ему хотелось просто исчезнуть от тотального упадка духа и некого отрезвления. Или даже потому, чтобы от всех этих чувств просто избавиться. Но Шелли, в какой-то степени, оставалась в этот момент тем, ради чего он готов был продолжать существовать.