Сохрани себя

      В баре стало тихо лишь тогда, когда его покинули старые знакомые Брали. Конечно же, Поко остался с тем до следующего дня, чтобы продолжать развлекать посетителей — чем он, собственно , занимался и раннее, и даже не был ни капли взволнован, потому что публика всегда была ему рада. Тот быстро ловил свой привычный ритм и атмосфера в любом из баров, которую создавали Барли и Поко, где бы они ни были, становилась снова всем родной и по-своему особенной, куда возвращаться хотелось вновь и вновь.       Лёгкое чувство незавершённости или же, точнее говоря, нестачи информации немного подкашивало даже слегка пропитанный алкоголем разум, но не настолько сильно, чтобы с головой в этом незаметно утопать. Всё же, вокруг них была лишь тишина — город давно уснул. Этим людям было практически ни к чему новость об усиленном расследовании по делу сияющих. Это никак на их такт жизни не повлияло. И, честно говоря, это в какой-то мере заставило их расстроиться.       Но вот Шелли, что слушая невпопад о чём-то болтающего Кольта, коротко задумалась, с чего бы за столько лет затишья расследование снова бы возобновили, достав его дела из далёких пыльных укромных мест только из-за какой-то там статьи от анонима из Верди, о достоверности фактов в которой ясно говорят только те улики, которые она на пару с Кольтом благополучно сожгли? Хоть и столь рискованная инициатива была не её.       Если бы они на ночь не оставались в магазине Гриффа, то и не было бы сейчас лишнего повода для беспокойств, потому что они бы не узнали, что в том магазине ранним утром кто-то вообще бы побывал. И Шелли не знала, нужно им об этом знать и как-то искать зацепки об исчезновении Гриффа исходя из этого вора, или же в этом совершенно нет никакого смысла?       Не менее шокирующим было известие о банде Ретрополиса, что так внезапно решила оставить арены. Оставить навсегда, не дождавшись даже их начала и возвращения посланных Вороном из Верди. Последняя надежда на более широкое разъяснение без шанса снова загореться, погасла. Ведь они их теперь вряд-ли найдут, если Ворон того не хочет. А если бандиты Ретрополиса кого-то из них и найдут, то это уж точно будет не по их желанию. Это будет значить, что Ворону это зачем-то понадобится.       Вспомнить о настоящем моменте позволяли, опять же, и не думавшие замолкать её друзья. Шотган со вздохом, не означавшим ничего отрицательного, окинула взглядом впереди идущих ребят, что, на первый взгляд, вовсе не казались готовыми к тому, через что они прошли. Она не знала, о чём те говорят, но это помогло отвлечься от навязчивых и довольно надоедливых мыслей. — ... и этого достаточно! — возмущалась чему-то Колетт, махнув рукой. Вне всего предыдущего контекста было не ясно, на что она так отреагировала. — Мы черезчур были близки к тому, чтобы стать соучастниками! — Соучастниками чего? — спросил Кольт, наигрывая глупость. — Тебе бы не знать. Это из-за Гриффа! — ответила она эмоционально. — Когда я его ещё увижу? Мне кажется, что уже никогда. И спросить ничего не получится, и... — Даже если и удастся спросить, то вряд-ли ты получишь ответ, — стрелок снова не удосужился дать более развёрнутого разъяснения. — Да и спрашивать какой смысл? Мы больше никогда на него работать не будем всё равно, — как и прежде, Эдгара редко можно было заметить вовлечённым в диалог. Особенно своевольно. — Если что, можете к нам в студию приходить! — заявил важно Фэнг, будто студия была целиком под его управлением и тому есть чем гордиться. — И что с того? Думаешь, у вас там персонала не хватает? — спросил Эдгар, продолжая ради забавы: — Или полы кроме тебя больше некому драять и ты делаешь это плохо? — Не только полы, — ответил Фэнг, намеренно упустив его подколы. Хотя раньше он отреагировал бы на такое поведение по-другому. Но с другой стороны именно его игнорирование можно было трактовать, как новый способ задиристости, что было более вероятно. — Там ещё люстры, подоконники, стенды и... — Ну вот если буду там работать, то буду знать, что не трогать, ибо это твоя задача, — перебил его Эдгар. — Та он же помочь хочет, а ты так ему отвечаешь! — упрекнула Колетт Эдгара. — Да он завтра забудет, что сегодня это сказал, — ответил ей Эдгар. — Ну-ну, — хмыкнул ханец, спрятав руки в карманы и даже не пытаясь скрыть своей нахальности. — Ты снова корчишь рожу или это твоё обычное выражение лица? — неприязнью сочило каждое слово Эдгара, но это казалось обязательством, потому что их перепалки теперь казались с натяжкой шуточными. — Значит завтра идёте со мной, а уже на месте Мэйси поможет вас распределить, — решил Фэнг, игнорируя слова Эдгара, что по привычке вёл себя с тем предвзято. Но все уже прекрасно понимали, что в этом теперь нет ничего значительно оскорбительного. Просто это часть характера. — Вам же нужны деньги в любом случае, ведь через три недели они только появятся. — А разве за бои не через неделю оплата? — влезла уже в разговор Шелли, узнать о чём-то для себя. — Уже нет, теперь через две, — заметно разочаровавшись, но не черезвычайно, ответил Фэнг, ибо он ещё раньше уже достаточно обозлился от этой новости. Поэтому он, вложив всё своё умение достоверно описать ситуацию одним словом, дополнил: — Уроды. — Ну тут согласен, — недовольно вздохнул Эдгар. — А почему это так? — спросила Колетт. — Да прекращайте вы, будто совсем уж без цента остались, — иногда Кольт не любил, когда спор доходил до бесполезной крайности. — Работа в любом случае найдётся, да и может Грифф ещё вернётся, а вы его будто похоронили. — А по-моему, глядя на недавно произошедшее и обнаруженные нами необъяснимые вещи, я могу сказать, что это очень и очень маловероятно, — тянув на последних каплях терпения, говорил Эдгар. — И Грифф возвращаться не собирается, раз уж он был как-то связан с сияющими. — Но ты же не уверен, что он навсегда куда-то смылся, — вступился Фэнг. — Откуда ты знаешь? — огрызнулся Эдгар по старой памяти. — Мы ровно так же не уверены будем, связан он с сияющими или нет, если он вдруг вернётся. — А ты откуда знаешь?! — не заставил ханец себя ждать. — Пока мы были в нашем магазине, то все уже объяснили, из-за чего стоит сомневаться, что Грифф вернётся, — объяснила Колетт. — Он не закрыл дверь, не забрал деньги, не... — Давайте, пока что, об этом забудем, — остановил её Эдгар. — Да, это явно сейчас не лучшая тема для обсуждения, — согласился Фэнг, поправляя кепку. — Как и раньше я говорил, то будучи уставшим лучше ни о чём не думать, — заявил Кольт так, будто никто ещё из слушающих к такой мысли не приходил. — А уж тем более важных решений не принимать. — Но работа — не такая уж и отложная вещь, но соглашусь, что она важная, — сказал Фэнг. — Ну... это исключение, ладно. — Ты только думал об этом, а не говорил, — поправила Кольта Шелли, почему-то будучи уверенной, что она права. — То, что ты этого не слышала, не значит, что я этого не говорил, — попытался тот опровергнуть её слова стрелок, пригнувшись немного в её сторону. — Я не слышала, — сказала Колетт. — И я нет, — осматриваясь по сторонам, подхватил Фэнг.       Эдгар лишь безучастно пожал плечами, желая поскорее на том и завершить. Он также понятия не имел, в чём суть этого спора. — Ну ладно, — замешкался Кольт. — Наверное, и вправду только в голове. — Стоило записать, чтобы не забыть, — зацикливаться на издёвке Шелли не собиралась, но была готова продолжать вести неокрашенный смыслом диалог с ним. — Но я же точно помню, что говорил об этом! — возмутился стрелок, глядя на всех так, словно просит о помощи и желает, чтобы кто-то как можно скорее вспомнил. Вспомнил то, чего он сам не помнил, ибо ему не хотелось снова проиграть в споре с непревзойденной в таких делах Шотган. — Да о чём ты вообще?! — на грани маниакальной вспышки спросил Фэнг. — Ну вот от тебя подставы я точно не ожидал, — не выделяя радости, ответил ему Кольт. — Какой ещё подставы? Не ты ли случайно согласился сегодня с тем... — Ты же сам это прекрасно понимаешь, как сам недавно признался, — быстро поняв, о чём пойдёт речь из уст Фэнга, Кольт опередил его. — Так что ни о какой подлости с моей стороны и идти речи не может. — Ну... — поражённо взвесив плечи, Фэнг решил оставить спор незаконченным. Даже без шанса на его возобновление. На первый взгляд окружающих кажется, Фэнг едва ли не впервые просчитал проигрыш в этой дискуссии и не стал её продолжать разворачивать. Но на самом деле почти в каждой бессмысленной перепалке, в которой Фэнг участвовал и часто бывал её инициатором, он понимал, что находится в недостаточно удачном положении, чтобы не выйти из такого обсуждения побеждённым, но почему-то продолжал доказывать то, чему сам не верил.       — Когда бы мы ещё так вместе все проводили время? — невзирая на короткие конфликтные состыковки друзей, спросила Колетт без ожидания ответа, просто чтобы разбавить затянувшуюся паузу во время их недолгой остановки. — Когда будет следующий сезон сражений, — ответил Фэнг, наконец-то догнав остальных и присев на усеянный в округе иссохшей травой камень, закрыв глаза и вздохнув: — Мы, в принципе, больше никогда и не встречаемся. — Нужно зачастить, — сказала живо Колетт, подхватив того под руку, чтобы Фэнг продолжал идти. — Да я же только присел! — Ну а вот уже пора идти дальше, тут не далеко осталось. Наверное.       Всего-то через пару ещё каких-то словесных перепалок, к счастью не дошедших до рукоприкладства, они уже были у дома стрелка, что уж подозрительно зачастивший с шутками про ключи, долго не мог найти их в своих карманах. — Ты прошёл половину пустыни, и всё время ключи от дома были не в сумке? — с удивлением смотрела на него Шотган. — Может и в сумке, — пожал плечами он. — Но я помню, что были они где-то не в сумке. — И что же дальше? — скрестив руки и сместившись на одну ногу, спросила Шелли устало. — Бить стёкла, — сказал Эдгар, конечно же, не всерьёз. А может и всерьёз. По нему нельзя было угадать точно. — Для нас, как ты помнишь, закрытые двери не всегда были проблемой, — припомнил Фэнг. — Это да, но взламывать архив полицейского департамента не так страшно, как арендованный дом, хозяйка которого мне ещё деньги должна отдать, если я ничего не сломаю, — ответил Кольт. — Да он же не такой новый — поднял Ханну голову, — и даже не большой, чтобы о чём-то переживать, — на вид задумчиво протянул Фэнг, но на самом деле он уже готов был уснуть прям у порога.       Присев на деревянную ступень, Фэнг, дабы как-то скоротать время и никак не участвуя в помощи поиска ключей, чтобы это время не коротать, начал вырисовывать незамысловатые рисунки на, к удивлению, достаточно взрыхлённом участке подбитого песка. Ведь обычно под порогом, где очевидно много раз ступает нога человека, поверхность твёрдая. От того, что голова уже не так хорошо соображала от усталости, он не сильно вдумывался в то, о чём ещё говорили его друзья, а так же он не сразу понял, что он что-то только что зацепил в песке.       На момент отпрянув и шире открыв глаза, он попытался понять, что это такое. Приблизившись, в темноте всё равно было тяжело разглядеть находку, поэтому особо не задумываясь, он достал это полностью, без страха разрыв землю руками.       — Я ничего не пропускал! — воскликнул Кольт на какой-то упрёк Шелли, идя куда-то за дом. — Из-за того, как ты говоришь, тяжело что-то упустить! — Я повторяла ещё месяц назад, куда нам нужно спрятать свои ключи! — упрекнула того Шелли. — Месяц назад, — про себя повторил Кольт, присаживаясь на корточки и осматривая подоконники и прочие места, где он мог спрятать ключи. — Тут хотя бы помнить, что вчера происходило, — негодовать по поводу слов Шелли было, едва ли, не самым опасным и самым любимым занятием в его жизни.       Заглядывая по закуткам в надежде вспомнить, куда он мог спрятать ключи месяц назад, внезапно услышал почти вопящего Фэнга: — Эй, тут тебе какая-то бумажка! — окликнул Кольта Фэнг, поднимая из-под ног конверт, не удосужившись подойти к Кольту самому. Он его не осматривал, поэтому сам не заметил, что конверт был без подписей, что на их практике предназначало не совсем уж и хороший знак. И что вскоре привело всех во все объемлющий ужас. — Какая ещё к чёрту бумажка?! — спросил Кольт, желая сейчас больше всего найти ключи и пропасть во сне, но факт того, что ему нужно будет помимо себя примостить у себя дома ещё несколько человек, только усложняло сдерживание себя на грани, чтобы не рвать на себе волосы.       Не выглядывая из-за дома, тот сразу подошёл к порогу. Кольт присмотрелся, что в руках Фэнга. — О... чёрт, — помедлив перед тем, как взять конверт, Кольт настороженно одёрнул руку назад. — Какого... — Я что? Знаю? — с небольшой долей беспокойства проговорил Фэнг, не дослушав его вопроса, пока остальные молча на них глазели в ожидании. — Но это вот здесь, — указал он куда-то под порог, — в песке у порога твоего дома. А значит, что точно тебе. — Почему сразу точно мне? Откуда им было знать, допустим, где ты живёшь? Или Эдгар с Колетт? — начал Кольт отводить возможность адресации письма ему, но всех было сложно переубедить. В особенности самого себя, — хотя... вы даже ещё нигде не живёте. — Ты его ещё даже не открыл, — шелохнувшись от внезапного появления Шелли, именно после её слов Кольт взял письмо с дрогнувшей рукой. — Ну значит мне, так мне, — вздохнул он с ощутимой нервозностью, — впервые, что-ли, такие письма получаю? — усмехнулся тот, чтобы, скорее, от самого себя плохие мысли отогнать. Но улыбку долго держать не получилось, с которой тот смотрел на письмо и борясь с внутренним нарастающим кошмаром, когда напряжение воцарилось вокруг с тех пор, как Фэнг заявил о этой треклятой бумажке на земле. Кольт задумчиво произнёс: — Ещё и в ящик для почты не удосужились закинуть. — Может, это настолько важно, что более безопасно закопать это письмо? — со сдержанным энтузиазмом спросила Колетт, подойдя на шаг ближе, словно боясь, что какая-то бумажка может навредить ей, скорее, не тем, что там будет написано, а буквально физически заставить её ощутить излишнюю боль. — Для кого это ещё может быть безопасно? Ещё и закопали... не побоялись, что внезапно начнется дождь и всё размокнет, а значит... — глядя на письмо неотрывно, словно оно же его тут и убьёт, если хоть на секунду оно пропадёт с его поля зрения, Кольт договорил: — Они знали, что вернёмся мы сегодня. — Долго мы будем эту хрень мусолить? Дай-ка сюда, — выхватив из оцепенелых рук Кольта письмо, Шелли решительно, будто суть содержания может быть на равне с той, о которой на следующий день она с рассветом позабудет, незамедлительно раскрыла незамысловато склеенный конверт. Будто наспешь кто-то лишь языком успел прилизать, и то оно ещё даже не достаточно присохло. Или же клея просто было мало, что тоже не отменяло того, что письмо было запечатанно на скорую руку и в какой-то даже панической опрометчивости.       Почерк, к слову, говорил не только о том, какие слова были там написаны, а и о том, что тоже были начирканы наспех. Мимолётно в голове Шелли пронеслось, а с тем и с языка тихо слетело сомнительное: — Бред какой-то, — но она продолжала читать, пока все, затаив дыхание, наблюдали за незначительными изменениями на её лице — одно только недопонимание и проблески догадок, за которые так тщетно Шелли цеплялась, но тут же словно с их нитей срывалась, читались в её глазах, бегающих по строкам от пока что неизвестного адресанта. — Ну что там? — через страх нарушить тишину, спросил Фэнг, когда понял, что текст в письме закончился, но Шелли долго не отводила от него взгляд со сведёнными в недоумении тёмными бровями.       Шелли молча протянула письмо в руки Кольту с заметно помрачневшим настроением. Кольт сперва не уставился читать письмо, ибо увидев её изменённое настроение, взявшее вверх над ним чувство не дало отвлечься на эту писанину в его руках, что чем-то расстроила её. — Это от Ворона, — сказала она лишь. — Ворон? Он... что? — выдав ещё какое-то количество несвязанных звуков, в удивлении запнулся Фэнг. — И... что там написано? — спросила уже Колетт без оживлённой речи, желая узнать причину возникшего напряжения. — Нам опять куда-то нужно идти? — Фэнгу, в конце-концов, быстро осточертевало любое беззвучие. Особенно когда он хотел что-то выяснить. — Нет, он... — Могу зачитать... — перебил Кольт Шотган, на что все молча согласились, и больше не задерживаясь на долго, он начал: — ”Похоже, ты уже задался кучей вопросов, но ответить лично я на них не смогу. Прошу меня простить. Может, пропаду я до тех пор, пока всё не уляжется, а может и навсегда. Хочу предупредить, что я не ожидал, что всё обернётся таким образом, так что, пожалуй, вам будет лучше тоже позабыть о том, что когда-то вы вообще были в это ввязаны. Сам знаешь во что. Вы сделали всё правильно, но боюсь, они вас найдут. Простите меня ещё раз. Хотя, думаю, извинения тут не помогут, но вы сделали всё правильно. Будте осторожны.„       Даже в этом письме было куча недосказанности, что оставляла за собой горький привкус возникающих вопросов. Но тому подтверждением и был едва разборчив текст. Теперь уже все молча какое-то время переглядывались друг с другом, будто кто-то мог точно понять всё то, что имел ввиду тот, кто написал это. — А откуда мы можем знать точно, что это Ворон? — решил найти сомнениям время Фэнг. — Там же нет подписи? — Ну а кто ещё по-твоему? — эмоционально вопросила Шелли. — Знает о нашем расследовании не так уж и много, всего-то Барли и сам Ворон. — Это же может быть шуткой? — засомневалась всё же Колетт. — Может и может, — разворачиваясь в другую сторону, Шелли пошла искать ключи от дома. — Но когда какое-либо из таких писем было шуткой? — А вдруг ровно до тех пор, когда получали их от самих бандитов? — начал подкидывать суждения Фэнг. — А это уже какое-то шуточное. — А Ворон кто? Он не бандит по-твоему? — спросила коллекционерша. — Ну... это другой бандит, а... — Может не будете, пока что, на ровном месте развивать этот бред? — перебил Эдгар Фэнга. — В письме нас прямо призывают быть осторожными, а для тебя это бред? — хмыкнул Фэнг.       Конец дискуссии, в которой на каждое слово тут же находился свой контраргумент, было сложно предсказать. Да и её Кольт вскоре стал пропускать мимо ушей, глядя на письмо, что даже без подписи вселяло уверенность в том, что оно точно было от того, о ком все и так уже подумали. О ком думали то, что он им очень скоро поможет и приоткроет тот самый занавес на некоторую неизвестность. Иными словами, окажет услугу о предоставлении истины. Ведь только это от Ворона и ожидалось, в конце-концов. Ведь все уже думали, что все самые большие проблемы позади. А с этим письмом, в котором, как на зло, нет никаких ответов, наоборот неизвестного стало ещё больше.       Непредсказуемость, которую мало кто любил, охватила их изнемождённых сильнее, не желая отпускать вовсе. Хотя где было хоть слово о гарантии того, что после, казалось бы, победы над сияющими, они могут теперь точно спать спокойно?       Только сейчас приходило осознание того, что Ворон, возможно, сам был узником этой непредсказуемости, и в непредсказуемое отправил их самих, так как вероятность того, что с ним могло случиться что-то плохое, была невелика. А с ними же она была, конечно, не равна нулю, но не столь велика. Да и Ворон точно знал, что они из любой передряги точно бы выбрались. Не даром же Ворон ещё в самом начале сообщал лично Шелли о том, в каком департаменте хранились те самые нужные папки о делах с сияющими. Ворон знал, что её отец был главой. Ворон ждал, когда следующий сезон сражений будет проходить в подходящем штате, чтобы их собрать и непринуждённо отправить на миссию. Ворон защищал их ровно до того момента, когда отправил их в Верди. А теперь и вовсе оставил самих.       Всё так же не вникая в суть спора между Фэнгом и Эдгаром, Кольт лишь произнёс: — Не переживайте.       Все тут же умолкли, только сейчас обратив внимание на не совсем чётко воспринимающиеся выражение Кольта. Будто он уже понял неизбежность какой-то предопределённости, о которой, пока что, никто и не догадывался. А может это просто измученный вид наталкивал на такие сложные выводы. — Что значит "не переживайте"? — возмутился Фэнг. — А вот так вот... — ответил он через какое-то время. Складывалось ощущение, что он ещё думал над ответом, а то, что он говорит сейчас — неосознанный поток слов без тяжёлого смысла. Просто слова, что приходили первыми на ум, как только Кольт услышал вопрос от Фэнга. — Это и вправду от Ворона. Очень на него похоже. Только вот... — задумался он, глядя на письмо. — Не понимаю одного. — И чего же? — выпрашивал продолжения Фэнг так, словно собирался вот-вот разнести в щепки все предположения неуверенно говорящего Кольта. — Зачем он вообще это оставил, если не дал никаких чётких инструкций? — Каких ещё инструкций? Ты о чём? — Эдгар подошёл и взял письмо из рук стрелка, — раз Ворона здесь нет, то я не думаю, что мы можем быть уверены, что это от него, — уже вчитываясь в строки, продолжал мямлить Эдгар. Колетт и Фэнг заглядывали к нему с обоих сторон. — Ну я же говорю, что знает о нас не так и много людей, — противился Кольт. — Ты думаешь, что не найдутся те, кто заподозрит в нашем исчезновении и переполохе в Сентфоре нечто подозрительное, не сложит два плюс два и не поймёт, что мы явно в этом замешаны? Особенно учитывая ваши связи с некоторыми из обоих банд, — на сам конец Фэнг довольно едко произнёс слова. — Или же эта записка может быть тоже от сияющих, — своей мыслью Эдгар заставил всех опешить, и он тут же решил отмахнуться: — Я... я просто предполагаю.       Никто не заметил уже явившуюся Шелли, что лишь немного оттолкнув Кольта от входной двери, начала её открывать наконец-то найденными ключами. — Вы тут до утра собираетесь эту тему со всех сторон обсасывать? — после первой неудачной попытки открыть двери, Шелли раздражённо вздохнула и отошла от двери на шаг, обращаясь к Кольту: — Открой эту сраную дверь, иначе я её выломаю. Хотя не понимаю, почему вы этого раньше ещё не сделали. — Видно... все устали, так что пока оставим это на завтра, — взявшись открывать дверь, сказал Кольт, завершая предыдущий разговор. — Я так и не успел сказать, что ты зря продолжаешь доверять Ворону, — слова Фэнга заставили Кольта на момент замереть. Как и всех остальных. Шелли тут же вспомнила, как о том же не так давно и сама говорила, но решила сейчас об этом не напоминать. Сейчас ей хотелось ни о чём не думать, а лишь отдохнуть.       Не так давно она была полностью уверена в том, что всё уже позади, но это письмо будто снова возвращало в те пережитые дни, когда они не знали, будут ли они завтра ещё живы. — Ты же видишь, как он подло с нами поступил! — вернулся Фэнг к теме. — Ты не понимаешь, — спокойно ответил Кольт, не поворачиваясь к тому. Он не понимал, чему теперь сопротивляться, но желал до последнего верить, что Ворон никогда бы не отправил их на самовольное самоубийство. Но уверенность значительно подкосилась после того, когда об этом ему говорил уже второй человек. И самое удивительное — вторым человеком оказался нежданно сам Фэнг, которого экспертом в такой вещи, как истинная личность человека, было тяжело назвать. У него обычно первое впечатление о людях остаётся на долго, и тут внезапно Фэнг заявляет о своей предвзятости к главе Ретрополиса, чего Кольт совершенно не ожидал. — Что? Что тут не понятного? — указал Фэнг на письмо, которое Эдгар всё ещё держал. — Я не знаю, какой скрытый подтекст ты здесь уже себе надумал, но я здесь чётко вижу, что Ворон нам больше не друг и что каждый теперь сам за себя, а ты продолжаешь верить в него! — Думаешь, я не сомневаюсь в нём так же? — едва ли не вспыхнув, но с рассудительным раздражением спросил Кольт, развернувшись в их сторону, — тебе легко говорить, потому что ты его не знаешь настолько долго, насколько знаю его я, и вы все вместе взятые, — обвёл он всех, указывая на них ключом. Вскоре развернувшись обратно к двери, тот с заметным тем самым скрытым раздражением, на удивление, быстро открыл дверь, после чего сказал, обращаясь к Шелли: — Тут просто дверь надо приподнять. — И зашёл в дом, что-то ещё говоря в коридоре: — Чувствуйте себя, как дома, но не забывайте, что он не ваш. И не мой тоже. — Ну... буду знать, — со вздохом ответила она, но он уже не слышал. Шелли на самом деле была ни капли не озабочена ужасным настроением Кольта, что проявилось по понятным причинам, да ещё и под влиянием различных раздражающих факторов. Осмотрев ошарашенных друзей, Шелли взглядом указала тем, чтобы те зашли в дом.       Все молча последовали её невербальным указаниям, после чего недолго пришлось ждать, чтобы услышать дальнейшие слова от самого Кольта, что, похоже, был на кухне. И хоть через большое нежелание именно сейчас с кем-то иметь дело и о чём-либо разговаривать, он показал, где находится главный зал и где оставлять вещи. — Вода и немного еды в холодильнике — всё на кухне, — будучи сам со стаканом воды в руке и стоя, облокотившись о дверной косяк в зал, говорил он, — там есть ещё одна комната, но надо там прибраться для начала. Как я понял, это была кладовка, ну или если кто хочет, то и на чердаке поживёт. Душ справа по коридору. Остальное спрашивайте у Фэнга, он знает. — А там крыс нет? — спросила Колетт. — На чердаке имею ввиду. — Ищешь себе компанию на ночь? — повздорил Фэнг. — Да места всем хватит, — оставив небольшое количество своих вещей у входа в зал, сказала Шелли, став неподалёку от Кольта, но тот, не зацикливаясь на чём-то ещё, пошёл обратно на кухню. Проводив его взглядом, Шелли со скрещенными руками ещё какое-то время понаблюдала за размещающими вещи ребятами, что находили возможность о чём-то поговорить по любому поводу. Вытирая руки после мытья и оставив их в невесомости, Кольт заметил, как их пробивает мелкое дрожание и тут же одной рукой схватил другую, будто это могло предотвратить охватывающее изнутри напряжение лишь от одной мысли о том, чего он никак ожидать не мог. Доносящиеся голоса из зала ещё как-то могли держать его в здравом уме.       — Мне завтра, похоже, будет пока тяжело спрашивать о том, чтобы вас пристроить к нам в студию, — начал о чём-то Фэнг, обращаясь к Эдгару с Колетт, пока они размещали свои вещи. — Так что погодите несколько деньков, прежде чем моё резкое появление после пропажи уже не будет вызывать много вопросов. — Да мы к тому времени уже сами где-то найдём другую работу, — указал Эдгар на тщетность попытки Фэнга. — Я вообще-то помочь хочу! — напомнил актёр, и добавил тише: — Чем могу. И ты не забывай, что мы в не в большом городе, а в каком-то захалустье. — А что тут можно подвинуть, чтобы места больше освободить? — разглядывая разные вещи и статуэтки на полках, спросила Колетт. — Ты про то, что на тех шкафчиках стоит? — спросил Эдгар. — Нет, я про сами шкафы. — Он тут всего один, — в недопонимании сказал Фэнг. — Я про мебель в целом, — исправила себя Колетт. Фэнг ещё раз осмотрелся по сторонам, прекратив на момент доставать вещи из рюкзака в свой чемодан, который раннее оставил у Кольта. Он всё так же не понимал, что из мебели стоит передвигать, ибо пара тумб, шкаф и небольшой столик, кажется, никак мешать не могли.       С долей скептицизма насчёт того, хороша ли была идея оставлять всех у себя в доме, Шелли уже сама направилась на кухню, оставив это дело для решения самим Кольтом, ведь дом, в конце-концов, не её.       На одиноком стуле при кухонном столе висел уже знакомый тёмный жилет, который, очевидно, оставили не так уж и давно. Осмотревшись по сторонам неприметной кухни, Шотган только сейчас заметила, что, оказывается, оттуда была ещё одна выходящая наружу дверь — на небольшой задний дворик. Там, на крыльце, она увидела сидящего Кольта, который словно от тяжести неотвратимого, сгорбившись, глядел куда-то перед собой и освещённый, словно маячком, фонарём у самого навеса, что пошатывался от лёгкого ветра и освещал его макушку головы.       Глядя на появляющиеся и угасающие звёзды в небе и сравнивая ровность горизонта, Кольт с длительными задержками затягивался сигаретным дымом в надежде, что это поможет хоть ещё немного успокоиться. Отрезвить голову. Хотя и свежий воздух справлялся с этим довольно не плохо, но было ещё куда приятнее заняться привычным способом отвлечения и так всегда сконцентрированного внимания.       Услышав тихие шаги и волнительный скрип половиц позади себя, он сразу понял, кто это — его спокойствие, внезапно воплотившееся из вездесущего хаоса. Будто бы уже и сигарета не нужна, и воздух тот же, а лишь её присутствие. Хоть сейчас, от части, было ему стыдно перед ней.       Шелли не проронив и слова, села рядом с ним. Не столь уж и близко, сохраняя какую-то дистанцию, но не большую. Охватив руками колени для удобства, она собиралась ещё долго так и просидеть в тишине, которой хотела ровно так же, как и сам Кольт. Но не прошло и нескольких минут, как он вдруг сказал, едва поняв слова: — Может, ты и права.       Не сразу осознав, что это только что прозвучало, Шелли сдвинула брови и медленно повернула голову в его сторону. — Ты это о чём?       Немного выровнявшись для разминки и снова приняв прежнюю позу, наблюдая за завораживающим сигаретным дымом в темноте ночи, он ещё раз сделал глубокий вдох, прочувствовав аромат табака. Особый момент для саморефлексии был нарушен им же самим, и теперь просто так без продолжения это оставлять было нельзя. — Я про Ворона, — помасировав себе глаза и загладив взъерошенные волосы назад, что в итоге только больше развалились по сторонам, ответил Кольт. — Вот оно что, — без надменности говорила она. Шотган будто уже знала, что рано или поздно он, в итоге, будет признавать её правоту. Поэтому лишний раз не демонстрировала свою уверенность в этом. Но вот сейчас она совершенно не была довольна тем, что она и вправду, возможно, оказалась тогда права насчёт её слов о недоверии к Вороне. — Тогда это плохо. — Он точно о себе что-то не договаривал ещё, и причастность к сияющим — не всё. — С чего ты так теперь думаешь? — Что, если он не такой уж и мелочный в их иерархии, как мы думали? То есть, что, если он сам к сияющим примкнул и никто никого не заставлял? — Тогда я думаю, если банда Ретрополиса, своеобразно, занимали не высшую иерархию,то как вышло так, что главарь сияющих вообще его слушал, когда Ворон просто не убивал тебя? — Я ему был нужен для того, чтобы убить главу сияющих, — произнеся это, Кольт не сразу уловил суть собою же сказанного, но спустя всего пару секунд он окостенел с сигаретой между пальцев. Позабыв о том, что только что вдохнул дым, он его не выдыхал. Глаза его раскрылись настежь под воздействием шока, которым заразилась и Шелли — она была удивлена лишь тому, что к такой ужасающей мысли пришёл сам Кольт, а не кто-либо другой. — Ты... — Шотган не знала, что на это сказать. — Я не совсем это имела ввиду... — Похоже, я его совсем не знаю, — покачал он головой. — Ещё и это письмо... — Им же бояться на самом деле нечего, раз глава сияющих убит и все его последователи в тюрьме и тоже убиты? — Ретрополису нечего бояться, в том и дело, — задумавшись, стрелок отряхнул сигарету, что достаточно успела протлеть. — И я думаю, теперь он хочет продолжить работу твоего отца, оставив только нас в опасности.       Сначала настроение подпортило довольно скудное на развёрнутость содержание в записке, а теперь и заставляющие напрячься различные домыслы о его прямом значении лишали всякого шанса на долгожданный покой. — Тогда он ещё хуже, — по тону голоса Шелли не было похоже, что она как-то была вовлечена в действительно несущую опасность того, что не так давно произошло. Но на самом деле она просто не знала, каким образом выразить тот ужас, который пришёл к ней с осознанием из-за Кольта. — Но я тебя порой за это ненавижу. — Меня? — будто искренне удивившись, поднял он брови. — Почему это? — Всегда говоришь то совершенно ни о чём, то иногда такие вещи от тебя слышу, что я лучше бы и не слышала их вовсе. Тяжелее после этого становится. — Но... — Так это ещё и убедительно звучит... — не дала она ему договорить. — Ты... ты можешь хоть в какие-то моменты жизни не быть таким остроумным? — Думаю, ты знаешь, насколько ты сейчас ошибаешься. — Знаю, я поэтому и говорю, чтобы ты в некоторых случаях держал язык за зубами, — она не знала, где искать явную причину странных обвинений с её стороны, потому что она его словно обвиняет ни в чём. — Хотя бы не озвучивать это так резко. — Я понимаю, что это не одна из самых приятных вещей, но послушай, — он понимал, что она не пыталась вызвать в нём чувство вины из-за того, что своими словами он делает ей только хуже. Это лишь была первоначальная реакция отрицания на не самый благоприятный исход и факт того, что, возможно, смерть её отца была куда более ошибочной, чем слепое доверие к Ворону, как стало не так давно ясно. — Я сейчас как никогда раньше чувствую, какая теперь на мне лежит ответственность. Ответственность за вас всех, и за меня в том числе. Я не знаю, насколько искренним было то беспокойство о нас, о котором Ворон написал, но я знаю, что в нашем спасении он лично участвовать не будет, поэтому теперь эта забота на мне.       Глядя на неё, он смело говорил те слова, в которых невозможно было с полной достоверностью прочесть затерявшуюся уверенность в них. Всё совсем как в тумане, который ты не знаешь, когда развеется. И развеется ли он вообще. Но сквозь него всё равно нащупывались относительно правильные решения и дороги, по которым те двигались и которым те с сомнением отдавали предпочтение. — Возможно, тебя это не устроит, но я думаю, что нам бы какое-то время побыть всем вдалеке друг от друга, — продолжал он. — Что ты имеешь ввиду? — выровнявшись, удивившись от услышанного, Шелли взглянула на Кольта, как на сумасшедшего. Хотя, возможно тот сошёл с ума уже давно, но сейчас признаки безумия проявлялись, кажется, куда более явно. — Их нужно сбить со следа. — Кого "их"? — словно пытаясь добиться от него чёткого ответа, спросила она. — Сейчас такое время, и ты хочешь разделиться? Тебе ничего лучше в голову не пришло? — Я не... — Не знаю, что ты там точно имел ввиду, но похоже, что от усталости тебе и вправду крышу сносит. — Скоро полнолуние. — И что? — Мы все скоро сойдём с ума. — И ты решил подготовиться? — Не совсем. — Так ответь на вопрос, — она подвинулась к нему вплотную. — Кто нас может искать? Те, кого сейчас ловят и кто по данным из газет вообще в другом штате, или те, кого мы убили? — Ну не демоны же, о которых кричала та женщина, — отшутиться не получилось у него даже от самого себя. — Или ты думаешь, что это и все участники банды, которых мы убили в Сенфторе и посадили за решётку? Хотя ещё даже никто и не сел за неё. — Не думаю, но мы, похоже, ничуть конца им не положили. — Не положили, но мы попытались, и теперь, возможно, мы в опасности, — подумав немного, тот сказал: — Но я нахожу здесь один плюс. Не перекрывающий, конечно, нашего положения, но всё же. — И какой же ещё плюс? — Мы теперь знаем, что с ними не так легко справиться. — Нет. — Что? — Мы теперь знаем, что нам нужно искать Ворона.       Мастерства притворства у Ворона, похоже, хоть куда отбавляй. Ну или же его умению хорошо представлять себя легко поддающемуся обществу, что с каждой плохой новостью теряло всякую надежду на светлое существование в дальнейшем.       Если бы Кольт изначально действовал в одиночку, то вряд-ли бы он прямо сейчас принял к сведению слова Фэнга и Шелли, не заручившись их случайной помощью. Ведь они были единственными, кто против Ворона мог смело высказать то, что не нравилось Кольту, и что тот подмечать боялся. Но его понять было можно.       Одному было бы тяжело, и он даже представить себе не мог, кто и сколько бы ещё водил его за нос, если бы не те, кто не побоялся сказать об этой околесице и вздоре, что не сразу были для Кольта заметны. Он всё ещё не знает точно, правда ли то, что Ворон — лживый и действующий ради собственной выгоды главарь Ретрополиса, или же очень рано и безответственно делать такие поспешные выводы. Но сомнительная записка и его исчезновение говорят сами за себя. Говорят и о том, что Ворон также не был готов к неожиданностям, последовавшими за убийством главы сияющих, раз ему пришлось в спешке покинуть арены, что и след того простыл. Только вот осталось выяснить, что это за неожиданности.       Возможно, Ворон и не нацелен вовсе на то, чтобы взять эту власть под свой контроль и продолжать эти ужасающие преступления, а как раз-таки он сам хочет покончить с этими преступлениями раз и навсегда. И если уж глава сияющих говорил о ком-то, о ком даже он сам не знает, то Ворон наверняка может знать.       Расследование в Верди с риском для жизней его друзей и знакомых, на которое Ворон тех и отправил, может было лишь частью большого плана, в котором жертвы среди них не были бы уж столь значительны для окончания его совершения. Вероятно, банда Ретрополиса взяла дальнейшую ответственность за работу над этим планом, начало которому и положилось с уничтожением действующих лиц в банде сияющих. Не руками самой банды Ретрополиса только потому, что существовал договор, по которому они пересекаться с сияющими ни в коем случае не должны без согласования того, под чьей властью они находятся. И кривая записка — это единственная возможность ещё раз предупредить своих помощников о всё ещё существующей опасности, которую банда Ретрополиса собирается устранить, но не знает, доберутся ли они к ней первее, или же опасность к им всем.       Но, пока что об этом никто из них не знает. И вряд-ли догадается. От части и сам Ворон виноват, что оставил не столь уж вспомогательную записку. И, кажется, что лучше бы вообще ничего не оставлял. Так, возможно, никто бы не пришёл к выводам, настраивающих всех против него самого.       Обхватив руку Кольта и прижавшись к плечу, Шелли даже думать не хотела о чём-то ещё, кроме как побыть с Кольтом наедине, где кроме них ещё, разве что, тишина ночи и размеренный пустынный ветер. Немного уже, правда, холод начинал подступать, но пока тепло друг друга согревало, они не собирались идти в дом, где, судя по шуму доносящемуся оттуда, никто ещё не спал и даже не собирался — какая-то настольная игра была уже вовсю изучена и начата.       Она не хотела, но время уже говорило о том, что стоило бы возвращаться домой. — Мне нужно уже к себе домой, — сказала негромко Шелли.       Кольт лишь слегка поёжился, не понимая, почему она не хочет остаться в его доме. — Так может уже тогда, когда утро наступит? — Если так хочешь, чтобы я осталась здесь, то давай я схожу к себе, потом приду обратно, — над условием думала она недолго. — Любишь же ты усложнять всё, — усмехнулся он. — Кто бы говорил. — С тобой тогда можно? — Не запрещаю. — Тогда пошли... — когда она начала подниматься, Кольт немного сжал её руку, которой она за него держалась, — ну нужно тогда поторопиться, — возмутилась она. — Хотя вообще не понимаю, зачем мне уже потом сюда возвращаться. — Сейчас пойдём. Посиди ещё немного.       С усталым вздохом она всё же его послушалась. Но через какое-то время она почувствовала, что его голова лежала на ней всё тяжелее и тяжелее, от чего та поняла, что он вот-вот уснёт. — Нет-нет, так дело не пойдёт, — с негодованием прозвучал её голос, и тот противясь большому нежеланию от неё отстраняться, поднялся за ней, но руку её так и не отпускал, держа её за ладонь, не давая зайти в дом. — Здесь можно перелезть через забор, — сказал он, показывая куда-то на участок, перекрытый забором. — А рюкзак мой... — опешив, она подумала, что не столь и важные вещи там остались. Разве что некоторые вещи для ежедневного использования, но она же в любом случае сюда вернётся. Только позже, — Хотя ладно, пошли.       Не медля больше и секунды, он потащил её за собой. Подсадив её на деревянный забор, чтобы та перелезла, Кольт и сам вскоре перелез через него. Спрыгнув и поправляя одежду, Шотган быстро определила, в какую из сторон ей будет быстрее добраться до дома, и слегка была в недоумении, когда увидела, как Кольт пошёл в совершенно противоположную сторону. — А ты куда это? — спросила она его в след. — Ну... — замешкался он, развернувшись к ней. — К тебе же домой. Мы, разве, не туда? — Туда, но ты, видимо, не знаешь Келсо. — Ты здесь оказалась на день раньше, чем я, — хмынул он, подходя к ней. — Так что конечно же, ты лучше знаешь. — Ну хоть не перечишь. — А нужно? — спросил он, глядя на неё. — Лучше не стоит. — Так уж и быть, — будто не воспринимая её шуточное устрашение, он улыбнулся. Словно и не было не так давно того разговора о Вороне, который, безусловно, оставил после себя едва ли хорошее впечатление, но оно быстро покидало их, омываясь волнами того удовольствия, которое испытывали оба, будучи в компании друг друга.       Сменив за последний месяц обстановку уже несколько раз, никто особо не чувствовал себя как-то неудобно в чужом доме, в котором они не планируют застревать надолго.       Несмотря на усталость, что подкашивала всех ещё у самого порога и которая уже сменилась на азарт к очередной придуманной Фэнгом игре с картами, они, всё же, с едва ли открытыми глазами, но с интересом кидали карты на пол. — А разве не другая карта должна быть? — заметила Колетт несостыковку с правилами игры, за которые Фэнг им пояснил. — Ну... — задумался актёр. — Не так уж и важно, играем дальше. — Как этот вид игры вообще называется? — спросил Эдгар. — Ещё не придумал, — отпивая не до конца заваренный чай, ответил Фэнг. — Ну... на какой игре это, хотя бы, основывается? — продолжал добиваться чёткости Эдгар. — Я без понятия даже, как те игры называются, на основе которых я придумал это, — бросив карту, Фэнг ещё какое-то время смотрел на накопившиеся карты в бою. — Ты сказал, что в процессе игры мы поймём, как играть, — напомнила Колетт Фэнгу. — Да... — почесал тот затылок и потягиваясь. — Но я пока сам ничего не понял. — Тогда хватит в это играть, — Эдгар не был сейчас особо настроен на познание чего-то нового, особенно когда это новое преподносит тот, кто сам ещё в нём не разобрался. Скинув карты, он сказал, как отрезав: — Играем в дурака, — взглянув на Фэнга из-под лоба, тот не удержался, добавив: — Хотя тебе и играть не обязательно. — Ну вот! — воскликнул Фэнг, чем всех присутствующих немного напугал, глядя на карты Эдгара. — Ты же мог выиграть! Эдгар в недоумении опустил взгляд на свои открытые карты. — И как? — Ну вот, смотри... — взяв его карты себе, тот хотел уже начать объяснять, как его перебили: — Лучше пропиши правила игры, а то так не понятно, — сказала Колетт.       Со вздохом опустив плечи, Фэнг также скинул карты, как и Колетт. Завалившись на спину, тот расправил руки, при этом зевая. — А куда ушли те двое? — вспомнил Эдгар про Шелли с Кольтом. — Не знаю, — прикрыв глаза, отвечал Фэнг. — Ты же был на кухне недавно, как чай заваривал, — пнула Колетт его немного. — Их не было там? — Не было, — покачал головой Фэнг. — Но дверь на улицу открыта, так что, скорее всего, они там. Даже не скорее всего, а так и есть, ибо где им ещё быть? — Верно... — задумалась Колетт. — Но... — Да ладно, куда они пропадут? — тасуя карты, без ожидания ответа спросил Эдгар. — Да после того письма теперь кто его знает, — усмехнулся Фэнг, хотя в глубине души был однако немало взволнован тем письмом. Но сейчас никто не видел особого повода слишком переживать, особенно с упадком ясного сонного рассудка и сил. — Не было таких выходок от Ворона, — откуда-то зная об этом, сказал Эдгар. — Ты уверен? — приподняв голову, чтобы взглянуть на Эдгара, спросил Фэнг. — Не думаю, что это что-то, что никогда не повторялось раньше и что не повторится в будущем, если он, всё же, вернётся. А я не думаю, что он вернётся. — Это ты так думаешь, но ему до одного места, о чём ты думаешь, поэтому Ворон может снова, как ни в чём не бывало, вернуться уже завтра, — это абсолютно не касалось Эдгара, но тот всё равно невзначай пытался показать то, в чём Фэнг может быть не прав. — Ну мы же не будем за ним бегать, только чтобы... — Никто ни за кем бегать не будет, давайте уже играть, — Колетт наскучил этот нескончаемый диалог между теми, кто не готов идти на компромисс. — Как скажешь, — и не собираясь сопротивляться, Эдгар стал выдавать карты для партии дурака, хотя гласного согласия на своё предложение ещё не услыхал. — И что это будет? Мы не будем продолжать по новой в мою игру? — разочаровался чему-то Фэнг. — А ты что хотел? — посмотрев на того и разведя руками, спросил Эдгар. — Скукота, — протянул ханец. — Ну давай завтра? — жалобно молила Колетт. — Ну я же не предлагаю несколько разных игр сыграть? — выровнявшись и приняв позу лотоса, не унимался Фэнг. — Я... — Мы не настроены устанавливать истинное значение карт между твоими выдумками, когда мы уставшие, — взбешённо проговорил Эдгар. — Да хотя тебя даже и на трезвую голову понять тяжело. — Ну... так уж и быть, — всё ещё не соглашаясь с его словами, сказал актёр, — завтра скажу, чтобы тебя оставили туалеты мыть, — ещё позже он добавил, не заметив никакой реакции: — Голыми руками. — Я ничего ещё не говорил о том, что буду работать у вас в студии уборщиком, — чтобы ещё побесить Фэнга, Эдгар не удержался, сказав: — И не думал, что над тобой так издеваются, заставляя без перчаток это дело делать. — Так, ну хватит! — прекратила словесную потасовку Колетт, в которой та обычно и сама была бы не прочь принять участие, но не сейчас. Сейчас хотелось отдохнуть за обычной игрой в карты, а не рассуждать о гипотетических ситуациях и догадываться, кто же, всё-таки, будет мыть туалеты голыми руками. — Я с этим справляюсь достаточно хорошо, не переживай, — не сдерживая себя, ответил Фэнг Эдгару. — Ну тогда проверим, как ты из дураков выйдешь, — призвав неосознанно Фэнга к нужной им игре, Эдгар усмехнулся своей незаметной победе, заметив азарт во взгляде Фэнга. — Вот так вот значит? — прищурился тот, потерев руки. — Ну давай!       Разрывая тишину, раздался звонок откуда-то из другой комнаты. По всей видимости, из спальни. Из всех присутствующих только Фэнг удивлённо смотрел туда, пока Эдгар и Колетт безучастно поглядывали на того, не задумываясь о причине странной реакции Фэнга. —Твоя очередь. Что такое? — решила уже спросить Колетт, когда Фэнг не сбрасывал карту, как дошла его очередь. — Откуда в этом доме вообще стационарный телефон? — Эдгар не думал, что в таком доме вообще может быть что-то подобное, но лишне во внимание это не принимал.       Так и не проронив и слова, Фэнг пошёл в спальню под сопровождающие недопонимающие взгляды Колетт и Эдгара. — Куда ты? Может оставь это Кольту? Его же телефон, — окликнула тому Колетт. — Это, скорее всего, звонок арендодателю, потому что Кольт вряд-ли приписывал номер этого телефона себе. — А, точно, — вспомнив о работе стационарных телефонов, Колетт уже сама насторожилась.       Из спальни донеслись звуки снятия телефона и прекращения звонка, а после и немного взволнованный голос Фэнга: — Да? А... — запнулся тот, пока его друзья пытались не издавать лишнего шума, чтобы попытаться услышать что-то из другого конца провода, — извините, у меня телефон садится, перезвоните немного позже, — но говорящий по ту сторону не умолкал, так как ханец всё ещё о чём-то хотя сказать, заикался, — или никогда, — и Фэнг повесил телефон.       Какое-то время поглядев на телефон, словно ожидая повторения звонка, Фэнг попытался сам набрать какой-то номер, но у того ничего не получалось, как он и ожидал. Ведь Кольт однажды ему уже сказал, что телефон этот не работает.       — Так это стационарный телефон, — сказал Эдгар, заметив выходящего из спальни актёра. — И что? — будучи словно в своих раздумьях, спросил ханец. — Как он может быть разряжен? — А как он может звонить, если Кольт говорил, что он вообще не рабочий?       Сказанное Фэнгом повергло всех в ещё большее оцепенение. — Что? — заметно испугавшись, спросила Колетт. — Ну... так Кольт говорил, — всё ещё растерянно повторял самому себе Фэнг, — и я даже сейчас проверил — не рабочий, — покачал он головой. — Так а что говорили? — спросил Эдгар. — И кто? Если ты его узнал. — Да там какие-то помехи были... — по выражению Фэнга было заметно, что тому мешает ясно выражаться то, о чём он думал. Отвечал, не глядя в глаза. — И кто-то разъярённо в трубку о чём-то говорил, но я ничего не разобрал. — Совсем ничего? — спросил Эдгар. — Ничего, — покачал головой Фэнг. — По тебе не видно. Давай выкладывай. — Правда ничего такого, — возмутился тот, посмотрев удивлённо на Эдгара. — Просто после письма как-то не по себе от этого странного звонка, да ещё и на не рабочий телефон. — Ну... может случился сбой на станции, — пыталась найти объяснение происходящему коллекционерша. — И случайно проигрался звонок, который был когда-то давно. — Но как это возможно? — недоумевал Фэнг. — Нет, там вряд-ли говорилось о том, что было в прошлом. Я разобрал только одно слово. — И какое? — настороженно спросила Колетт. — "Сентфор". — И всё? — продолжал выдавливать информацию Эдгар. — И всё, — пожал плечами Фэнг. — Тогда это не особо имеет значение, — отмахнувшись, Эдгар взялся за свои карты. — Оставим это всё, как просто совпадение? — Фэнг явно был недоволен реакцией Эдгара. — Ты не понимаешь... — А ты будто больше всех понимаешь, что нам может точно угрожать, — недослушал его Эдгар. — Не придумывай лишнего и возьми уже свои карты. Тут курить можно? — Не знал, что ты куришь, — садясь обратно на своё прежнее место, промямлил Фэнг. — И с чего это ты так внезапно с темы перескочил? — Потому что достало это всё. — Ну... не думаю, что, всё же, курить тут можно, — подтвердила Колетт прежний ответ на вопрос Эдгара.       О внезапном пугающем звонке все уже успели позабыть, но не настолько, чтобы на следующий день его не вспомнить. Всё же, нужно будет о нём сообщить Кольту, как тот вернётся, но он, похоже, возвращаться и не собирался в ближайшее время, пока новосельцы в его доме уже вполне себе прекрасно обустроились на временном месте.       Путь к дому Шелли и вправду занял на так много времени. Прям как она и говорила. Вспомнив, как в последний раз он рано утром к ней приходил, чтобы в итоге пойти к Барли, он лишь немного вздохнул по тому зря потраченному времени, ведь оказалось, к ней можно добраться в разы быстрее.       Стоя на пороге дома и осматривая причудливый старый фонарь с различными фигурками животных из глины и железа, что были подвешены к нему и звоном отбивались о стену при ветре, Кольт лишь спустя короткое время словно опомнился, заметив, что Шелли уже далеко в доме, когда она ему крикнула: — Ты чего там застрял, как не свой?! Проходи! — уже роясь в шкафу и выискивая какие-то свои вещи, Шелли просто скидывала их на недалеко стоящий диван.       Тот так же не торопясь побрёл через порог, зацикливаясь на каких-то деталях скудного интерьера. Обстроиться просто не было времени. — Тебе не холодно? — спросила она. — В одной рубашке. — Хочешь одно из своих платьев предложить? — пошутил тот, проходя дальше в дом в поисках ванной комнаты, чтобы водой немного освежиться после дороги. — Думаю, они тебе не понравятся, — услыхав, что он вошёл в ванную комнату и включил воду, Шелли взглянула в его сторону. — Как к себе домой? — Ну я не думаю, что ты бы отказала мне в том, чтобы зайти к тебе в ванную, — проводя мокрыми и холодными руками по шее, Кольт очень явно ощутил спад тяжести, кажется, почти от всего, что заставлял его переживать всё это время. — Будто ты лучше знаешь, — усмехнулась она, продолжив искать вещи. Едва не зацепив вазу на краю рядом стоящего столика, пока она перекладывала вещи, та облегчённо вздохнула. Хотя Шелли не была уверена, что арендодателю её дома была она так важна, ибо он даже не удосужился лично с ней встретиться, чтобы убедиться в порядочности новосельца, передав ключи через соседей. — Ну показывай свои платья, — закрыв за собой дверь в ванную, тот пошёл к ней. — Ты не... — почувствовав его руки на своей талии, она немного опешила, захотев повернуться к нему, но рядом проскользнувшая рыжеватая голова с мокрыми волосами на её плечи избавила от этой необходимости. Слышимость уже была достаточно хороша. Опустив руки и расслабленно почти упав всем телом на него, она немного вздохнула. То ли от облегчения, то ли от недовольства, что, вроде как, они договаривались быстро собрать её вещи и пойти к нему обратно. — Ну нужно же... — Не важно, — промямлил он с закрытыми глазами, несильно покачиваясь их стороны в сторону. — Ну что не важно? — к слову, она не особо сопротивлялась. — И так постоянно куда-то спешили, — приоткрыв немного глаза, он заметил, что в шкафу виднелись какие-то пластинки. — Ну это твоя идея была, — взглянув на него, она принялась дальше складывать вещи. — А есть проигрыватель? — спросил он вдруг. — Что? Не знаю... — пожала плечами она, после чего Кольт убрал свою голову и не обходя Шелли, дотянулся до пластинок. — Эй, ты что делаешь?       Заметив пыль на защитном бумажном файле, он понял, что, скорее всего, они не принадлежат Шелли, и это ненужные виниловые пластинки, за которыми владелец её дома не особо и заботится. — А, ты вот про что, — смотря на пластинку, которую Кольт держал и перед ней тоже, Шелли припомнила: — По-моему, под столом в той комнате. Помню, когда документы из управления Келсо там просматривала, то заметила под столом какой-то ящик. Возможно, это оно. — Хорошо, — протерев от пыли файл, он кое-как найдя включатель света, нашёл и сам заветный ящик со стеклянной крышкой под столом, что и оказался проигрывателем, — да, это оно, — сообщил он из другой комнаты. — А вдруг они испорченные? — Шелли тоже решила просмотреть несколько виниловых пластинок. — Тогда не нужно бояться, что мы их испортим, — Кольт уже затащил проигрыватель в зал, ставя на стол, куда Шелли уже положила несколько пластинок. — Ладно, если бы были диски... — задумчиво произнесла Шотган. — Но чтобы так много пластинок... то впервые вижу.       Не долго пришлось ждать, как Кольт уже поставил одну из них, аккуратно поставив звукосниматель на начало дорожки. Зазвучали первые мелодии какого-то джаза, на название которого не удосужившись даже взглянуть, он начал прибавлять звук, что проигрывался с явными дефектами в виде потрескивания и других шумов, что и без того говорило о физическом износе винила. Без лишних предрассудков, тот плавным движением подошёл к ней, протягивая руку и заведя вторую за спину. — Могу ли иметь честь получить танец от такой прекрасной мадам? — с неотъемлемой нескромностью развязно произнёс тот, чем ни капли не удивил Шотган. — Можно было и немного короче спросить, — одарив того снисходительной улыбкой, в ней внезапно очнулась манерность и изящность в её движениях, когда та невзначай оглянулась в сторону и подала ему руку. Манерность наигранная конечно, но Кольт, которому казалось, что их танец будет лишь под его контролем, быстро очаровался её улыбкой и такой ей не присущей, но очаровывющей грацией, став пленником уже её игры. Теперь он был ей целиком подвластен.       Что-то было обворожительное в сияющей гармонии её усталых движений. Лёгкие шаги летели на ковре, плывя за ней в её пленительных объятиях. Движения становились всё более свободными, всё более чувственными, а сердца уже бились в ритм звучащей музыки. Слившись в одно целое в этом непринуждённом танце, хотелось, чтобы неумолимое время остановилось только для них и никогда больше не сдвинулось с места, пока те кружились, как пластинка на проигрывателе. Они были потеряны в этом моменте, забыв обо всём, кроме друг друга. Чтобы существовали только они, только их танец, только её улыбка.       Даже когда музыка уже близилась к концу и затихала, их ритм оставался неизменным, переходя уже к следующей песне. В их танце было что-то большее, чем просто приятное совместное времяпровождение, чего словами не выразить.       Похоже, от переизбытка друг друга они совсем уж позабыли, что надолго вовсе не хотели задерживаться у неё, чтобы поскорее вернуться к нему домой, где не пройдя и часа после их отсутствия, у гостей уже появились известия в виде звонка. Но до этого ещё далеко, а сейчас они оба свалившись на диван со вздохом под начало следующей песни, уже и не желали вовсе подниматься.       Лёжа головой на её животе и заведя руки ей за спину, он чувствовал, как быстро бьётся её сердце и как вместе с тем оно отдаётся пульсированием в его голове. — Я так понимаю, мы никуда уже не пойдём, — на выдохе произнесла она, взвесив руку к полу, а вторую положа на спину Кольта, чтобы плечо не болело. — Если ты ещё хочешь, то... — Не хочу, — покачала она отрицательно головой. — Только если снова на твоей спине. — Тогда я тоже не хочу... — ещё немного отдышавшись, Кольт спросил: — Где ты так танцевать научилась? — Меня то же самое интересует, — посмеялась она. — Не знаю. — Никогда бы не подумал, что ты так можешь. — Это ещё почему? — Просто никогда не видел, как ты танцуешь. — А вот как ты танцуешь, я видела, кажется, тысячи, если не больше раз, — не позабыв о своей пристарсти к задиристости, она добавила с ухмылкой, с ожиданием на очевидную реакцию: — Лучше бы и не видела. — Хорошо, что ты сейчас шутишь. — А откуда тебе знать? — Потому что... — начав подтягиваться выше к её лицу, тому не долго удавалось держать взгляд на её глазах, и тут же свалился у её головы от усталости. — Ты ещё не знаешь, что я могу. — Конечно знаю, — положа ему на спину уже вторую руку, тем самым ещё сильнее приобнимая и иногда поправляя его волосы, непринуждённо говорила она. — А ещё помню, что ты не раз говорил, что танцевать не любишь. — Когда я такое говорил? — от удивления тот даже приподнялся. — Говорил. — Ты меня путаешь, — вернул он голову в прежнее положение. — То говоришь, что я чего-то не говорил, хотя был уверен, что говорил, а теперь наоборот. — Но ты так ещё в Верди говорил. — И где же мы были, что мне пришлось об этом сказать? — Когда ждали, как Фэнгу что-то приготовят из уличной еды, и там же было радио. Под музыку начал танцевать Фэнг, а ты не захотел. Вот и сказал об этом тогда. Но Фэнг наоборот тогда опроверг, что ты умеешь. — Но не под песни же из радио. Ты сама тогда слышала, что играло. — Да ты меня тогда постеснялся. — С чего бы вдруг? — хмыкнул он. — Да только тебе и знать, — пренебрегла она ясностью ответа. — Как бы раньше до этого, заметь, я не смущался, раз ты говоришь, что видела, как я танцую. Так почему в этот раз мне вдруг могла помешать ты?       Осознав бесполезность такого спора, как, в принципе, и множество предыдущих их разговоров, Шелли поудобнее откинула голову на подушку, закрыв глаза, уже когда дыхание пришло в норму. — Я так понимаю, что ты ещё не всё в доме посмотрела? — А с чего мне всё разглядывать? — немного удивившись, но не придав значения этому вопросу, спросила ответно Шотган. — Хотя бы ради безопасности. — Мы в каком-то богом забытом месте, где хозяева своих домов не удосуживаются убрать из них все вещи перед заселением туда кого-то, и что здесь может быть вообще опасного? — Я не только это имел ввиду, а к примеру, как было вот недавно, что Фэнг нашёл у меня под порогом. — Так это не я же со всякими подозрительными персонами общаюсь, от которых стоит такого ожидать, — теперь же её неодобрение казалось для Кольта вполне обоснованным, поэтому возражать он не стал. — Кто бы мне ещё на это раскрыл глаза... — с не беспричинным томлением вздохнул он. — Хотя вряд-ли вы на это повлияли. То письмо было решающим. — Перестань накручивать себя, — ожидаемо, он мог долго ещё об этом рассуждать, но Шелли хотелось уже тишины, а не слушать его сонные бредни.       Она потянулась к полу, чтобы не глядя найти там книгу, которую хотела продолжить читать весь тот путь в Верди, но во время сборки вещей перед началом их похода она вдруг к сожалению выяснила, что эта книга будет лишней и так же занимать много места, поэтому она её так и оставила у дивана.       Как в итоге оказалось, то времени и сил бы у неё бы точно не оставалось для чтения в свободное время, которое она тратила как раз-таки на то, чтобы отдохнуть от того самого чтения всяких документов из департамента. И то это не всегда удавалось.       Заметив, что она что-то ищет, Кольт не стал спрашивать, а лишь поглядывать за ней из-под едва приоткрытых век. Название какой-то синеватой книги быстро промелькнуло перед глазами, как уже она умостила её у него на спине, шурша листами в поисках последней прочитанной страницы. Играющей тихо музыки, что таяла в этом бесконечном вечере, уже и не должно было скоро быть, но даже это бы не лишило его того прекрасного чувства умиротворения, которым была пропитана каждая клетка его тела. Впрочем, рядом с ней Кольт засыпал очень быстро, что он не смог не заметить. От этого не было куда деваться, но этому маленькому счастью он был безгранично рад. За успокоительным, оказывается, в аптеку ходить вовсе и не нужно было.       За сонными чтением прошло не много времени, прежде чем Шелли начал мешать оказавшийся волос в её глазу. Вполне себе объяснимая, но моментами такая скурпулёзная опрятность не давала ей воли в том, чтобы потереть глаза руками, которые она по приходу домой не помыла. И вспомнив, когда она делала это вообще в последний раз за сегодня, то лишь удостоверилась, что единственная пролитая капля воды, пока она пила её из фляги ещё в тот момент, когда они возвращались в Келсо, вряд-ли помогла очистить ладони полностью, а уж тем более сохранить чистоту до настоящего момента.       Пришлось слегка потормошить ещё не уснувшего Кольта, чтобы дать ей возможность подняться и пойти в ванную. Ожидаемо, он был не совсем рад, когда ей понадобилось вдруг куда-то пойти. Да ещё и неизвестно насколько. Снова.       Отключив проигрыватель, что кроме треска больше ничего и не воспроизводил, её взгляд пал на ещё какое-то старьё в виде газет и книг на столе, и не задумываясь ни о чём, она провела пальцами по их покрытой пылью поверхности — ей иногда просто нравилось рукой снимать пыль без лишней опрометчивости.       Настроение, не смотря на недавние разговоры, было всё равно приподнятым, которого Шелли давно без особых на то причин не могла просто так почувствовать. В таких случаях ей казалось, что вот-вот должно было произойти что-то ужасное, несомненно. Но часто эти необоснованные предпосылки оказывались ложными. Возможно, казалось это из-за того, что ужасное происходило всегда, и она просто была в ожидании чего-то более кошмарного.       В любом случае, не было ей сейчас до этого дела. Сейчас ей хотелось привести себя в относительно порядочный человеческий вид, хоть это и значило, что ей всего-то необходимо было всплеснуться немного водой, чтобы чувствовать себя подобающе. Но оказалось, что этого было бы мало, потому что она заметила на своей рубашке, как ей показалось, ещё свежее пятно от какой-то грязи. Видимо ещё с улицы, возможно с лужи. Подумав, что завтра времени на отстирывание у неё не будет, она принялась делать это сейчас, не привыкнув откладывать что-либо важное на потом независимо от любого своего состояния. Особенно, когда это практически единственный элемент её скудного гардероба, в котором она может без стыда выйти в свет. Хотя, она в любой одежде чувствовала себя уверенно, но всё равно оставлять это на потом она не хотела.       Смотря в зеркало и расстёгивая рубашку, ей заодно пришла в голову мысль сменить повязку на плече, хоть она и меняла её уже сегодня утром. Но вскоре её сняв, она удивилась, когда никакой резкой боли не прошло по всему предплечью. Однако, разминать было всё ещё неприятно, но она решила изначально закончить то, о чём подумала не так давно, а именно постирать свою вещь. Ещё её немного смущал исхудалый и усталый вид в зеркале.       Чего происходило в гостинице, пока она отмывала то тёмное пятно на рубашке, она не могла точно догадаться лишь по звукам. Хоть и двери она оставила открытыми. Но показалось, что Кольт о чём-то спросил.       Видимо, он и не понял, что из-за звука воды расслышать она вряд-ли могла что-то, будучи в отдалённой ванной комнате. Особенно когда говорил он не громко, опираясь подбородком о подлокотник дивана, слыша лишь журчание воды и сквозь едва открытые глаза видя Шелли, что чем-то была занята. О чём он спросил, уже и не помнил. Похоже, что это было не так и важно. Теперь он просто наблюдал, как она ходила из стороны в сторону. А он только хотел вернуться в те пять минут назад, когда они вместе лежали на диване.       Шелли хоть и ощущала относительную бодрость, будто ей хватило тех немногих минут чтения книги, но вот глаза смыкались уже сами по себе. Но даже это не помешало ей заметить в зеркале, как Кольт подошёл к проёму двери и остался там стоять, смотря на неё. О чём тот думал или хотел спросить вновь — было сложно догадаться.       Скрестив руки так, чтобы одной рукой подпереть голову, сонно глядя на неё, он, походу, ничего говорить и не собирался. А она уже была почти готова, чтобы отправиться дальше отдыхать. Опираясь руками о столешницу и медленно подняв голову, встречаясь с ним взглядом через зеркало напрямую, что-то привидилось в нём не совсем обычное. Что-то, что привлекло её внимание и она на короткий миг застыла, будто пытаясь предвидеть наперёд или же ожидая его слов с нетерпением. Но было понятно, что скрывать он это не станет. — Что-то произошло? — подавив своё желание, чтобы он в конце-концов нарушил тишину первым, она сделала это за него.       Он со вздохом приподнял и опустил плечи, выражая лёгкую неосведомлённость. Нашлось в ней нечто завораживающее, что ему и пропадать с места вовсе не хотелось. Но он сделал к ней несколько безмятежных шагов, подходя со спины. Шелли, заметив это, немного повернула голову в его сторону и выровнялась, но он едва ощутимо притронулся к её голове, чтобы повернуть обратно. — Не знаю, — сказал он тем самым голосом у её уха, что в совокупности с непредвиденными действиями заставило Шелли обескураженно подкосить ноги и с дрогнувшим вздохом закрыть глаза. Но стараясь не подавать виду, она открыла их вновь, смотря на него через зеркало и как его руки неуязвимо убирали волосы с её шеи, когда глубоким тоном, что буквально прошёл сквозь неё, он сказал: — Мне кажется, я тебя люблю.       Внутренне он колебался, коснуться ли нежно, или сразу податься искушению. Однако, деликатность её чувствительности не дала себя обмануть, ведь она уловила, что было это не совсем обычное прикосновение. Поэтому это придавало убеждённости. Просто так её бы это не сбило с ровного дыхания, заставив нервно и с ожиданием сглотнуть. Она закрыла глаза, прижавшись головой ближе к нему, чувствуя плавность его рук на своём теле и свою дрожь от волнения. Какая же была абсурдность в том, что она от внезапных действий настолько стала застигнута врасплох, что в волнении была именно она. Но напряжение это было достаточно удовольственное, а неожиданность — ловко пойманная им необходимая кратковременность, добавив остроты.       Шелли напрочь позабыв о контроле над собой, да и ей, впрочем, этого стыдиться было незачем, прижала его руку на её животе, как только восприятие усилилось от его тонких и плавных движений вниз. Это не было вовсе жестом её нежелания, а проявлением огромного трепета перед тем, что её может ожидать, если она уже сейчас теряет свою вменяемость. Но долго ждать она не стала, ибо перед ним ей терять было уж точно нечего. — Я тебя тоже.       Жадно набрав в лёгкие воздуха и безудержно слившись с ним в поцелуе, что заставило сердце замереть и всё вокруг начинало казаться ничем иным, как долгожданным сном, она была готова навсегда затеряться в мире этих ярких и впервые обнаруженных чувств. Обдавая друг друга пылким дыханием и бесконтрольным влечением, они были податливы, ибо предвкушаемый момент их цельного и сосредоточенного единства без шанса, что кто-то их может потревожить, наконец-то настал. Никаких домыслов или предрассудков от тех, кто бы и представить их вместе не мог. Они, впрочем, тоже ещё слабо осознавали зависимость друг от друга, что в одночасье захлестнула и овладела ими, но думать об этом никто и не собирался, как и ни о чём другом, оставив всё на потом. Всё внимание было сосредоточено на их взаимодействии сейчас, когда даже всё ещё покалывающие раны не были преградой.       Его сердце билось всё сильнее с каждым её встречным действием. С каждым её касанием казалось, что то место на теле прожигает насквозь от жара её рук. Непредсказуемость момента заставляла его волноваться, но он чувствовал, что это правильно. Его руки дрожали, когда он медленно, но решительно подводил её к началу, расстёгивая бюстгальтер. Каждый момент был наполнен черезмерным ожиданием и желанием ещё большего наслаждения. Им было мало друг друга. Робкие руки прижимали его ближе к себе, волнующе избавляясь от одежды, и сил у неё оставалось всё меньше, чем дольше он поил её лаской. Мягкость её тела была для него неземным изыском, как и её вздохи, когда он скользил по чувственным местам, пока он вдавливал её в стену. Размякшую и податливую, о чём-то шепча со вздохом.       Мурашками проходили по шее его поцелуи и она запрокинула голову назад, ловя это чувство, чтобы осознать происходящее в полной мере. Опоясывая его ногами, её ни капли не смущала всё ещё находящаяся повязка на нём, но по всей видимости, ничего ему сейчас не помешает ею овладеть. Да и сколько бы не произошло за тот день перед тем, как они оказались в этой небольшой комнате наедине, что до неимоверности казалась слишком маленькой для их большого азарта, у него всё ещё были силы, чтобы прижимать её к стене, добиваясь глухих стонов. И жадно, но с бережностью, впиваясь пальцами в её бёдра, чего нельзя было сказать о ней. Хоть она и прижимала ногами его сильнее, чувствуя его в полной своей мере.       Дыхание его было уже неровным, а сердце билось так, будто готово было вот-вот выбиться из груди. Она была настолько неистовой, словно Шелли стала его единственным вдохновением, его вселенной. Но в её глазах, скрытых под пышными ресницами, он видел нечто большее, чем просто желание – там было что-то, что означало, что за этим азартом скрывается нечто более глубокое и значимое. Выражалось это и в её стиснутых зубах, стоны из которых вырывались уже в их жарком поцелуе.       Так ярко любить и ненавидеть его одновременно ей ещё не доводилось никогда раньше. Такая услада настолько устрашала, что ей хотелось бы сбежать, но он прижал её так сильно, что даже приложив все оставшиеся крохи сил, что он так безрассудно из неё выбивал, у неё бы ничего не получилось. Но с тем же она и не хотела никуда сбегать. Даже в этот окутывающий страстью момент она не могла лишить себя мыслей о том, что он в который раз её обыграл.       Глядя на его ликующий от изумления и объятой одержимостью взгляд, ей хотелось до костей вцепиться ему в спину, но от этого он лишь издавал отрывистый и короткий стон, и тогда она уже цеплялась ему в волосы. Неприятно видимо, но для него это не было плохим знамением. Его хотелось и уничтожить, и слиться воедино навсегда, исчезнув без следа.       Эта беспомощность перед ним её и привлекала. Беспомощность перед его нежностью и наивностью. Его же привлекало в ней противоположное тому, чему была бессильна её натура — непроницаемость и холодная импассивность, что неосознанно заставляли его идти за ней, куда бы она не пошла. Это была только их связь из противоречий, где каждый шаг был запутанным вихрем их различных чувств. Как две силы, притягивающиеся и отталкивающиеся одновременно, погруженные в вечную игру власти.       Их слияние было непредсказуемым, но при этом приносящая неописуемое блаженство. В их объятиях сливались две противоположности, как огонь и лёд, нежность и жестокость, любовь и ненависть. Каждый момент был наполнен адреналином, словно вечный ветер, который предраспределял и нёс их собственную судьбу.       Их отношения были как игра на грани, где каждый из них стремился к своей личной победе, стараясь убирать препятствия, но при этом оба до ужаса боялись потерять друг друга, когда этим препятствием оказывался кто-то из них. Они как пленники своих собственных чувств, готовых пойти на всё, чтобы остаться вместе, но при этом знали, что каждый из них мог стать исчезающим следом в своём времени, если бы только кто-то решился из них на опасный для жизни шаг. Поэтому они не хотели оставлять друг друга в этой опасности, идя туда за своим просветом.       Так продолжался их интенсивный совместный поток энтузиазма, страха и противоречий, который казался бесконечным, но при этом невероятно притягательным и завораживающим, словно магнит, не дающий им уйти друг от друга.       Тепло его дыхания и нежность его взгляда — то, без чего Шелли не могла жить. Стойкость её характера и холодность натуры — то, чего он, похоже, не искал, но всем свои сердцем полюбил, желая растопить айсберг, которым она отгородила себя от внешнего мира. Он желал растопить те укромные уголки, в которых таилась её истинная сущность.       Эта необъятная ночь будет ещё о себе напоминать. Она бесследно не исчезнет. Она, оставив отпечаток своей бурности и, возможно, сожаления, будет им проявляться и возноситься на свет, не позволяя забыть, зачем они когда-то друг друга встретили. Потеряв это в океане их чувств будет стоить не только спокойствия, а и вероятно их целой жизни, длительность которой теперь под вопросом.