Долго и счастливо

Ощущаю сухость во рту и слабость в мышцах. Лучше бы они сразу убили меня, чем заперли здесь. Закрываю глаза и пытаюсь представить, что лежу в мягкой постели, между двумя спящими ангелочками. Сейчас как раз время их дневного сна…А может, и нет. Кажется, я потеряла счет времени. — А вот это уже что-то интересненькое. Вздрогнув, я огляделась вокруг в поисках источника этого хриплого голоса. Дверь была по-прежнему заперта, а единственная живая душа, которая находилась в камере со мной — это крыса. Надеюсь, я не успела сойти с ума, раз со мной разговаривает крыса! — Ее Величество, Селена Кавалли собственной персоной… Со второй попытки мне удалось обнаружить, откуда доносился голос. На одной из стен я обнаружила небольшое отверстие: маленькую щелочку, которую расковыряли из трещины в каменной плите. Я осторожно приблизилась и разглядела очертания мужского лица. Первые пару секунд его было трудно узнать сквозь обросшие волосы и грязное лицо, но…когда я узнала этого человека, то замерла на мгновение. — …Донован? — Вот уж не ожидал, что мы станем соседями. Жизнь прекрасна в своей непредсказуемости. Когда-то, именно я определила судьбу этого человека: пять лет назад, когда Алекс Донован был задержан вместе с моей матерью. Мери я предпочла пожизненно посадить за решетку, а Алекса — запереть в темнице, чтобы он мучился до скончания века. Но если быть откровенной, я была уверена, что он давно откинул здесь копыта. — Ты еще жив? — Должно быть, ты запамятовала, но именно по твоей воле меня заперли здесь навечно, дорогуша. Выходит, карма и тебя настигла… Донован хрипло рассмеялся, после чего его тело сотряс приступ кашля. Я отпрянула от щелки и прижала коленки к груди. Всё это походило на страшный сон. — Очень любопытно: чем ты вызвала их немилость?- (я промолчала)- Жаль, что ты неразговорчива, я бы с радостью посмеялся над этой историей. Наверно, ты приготовила просто ужасную пасту карбонару, чем сильно прогневала наших итальяшек. — Заткнись, идиот- процедила я — А ты вся в мамочку. Тебе никто не захочет этого говорить, но ты вылетая Мери Андерсон, уж поверь мне. История циклична. Наверное, поэтому тебя и бросил твой муженек. Донован снова раскашлялся, и приступ продлился чуть дольше. Судя по звуку, кашель совсем не здоровый. — Кажется, я успел заработать воспаление легких в этой дыре. Не удивляйся, что я так много болтаю: мне здесь особо не с кем говорить, кроме крыс. Кстати, как там моя крошка Фрэнсис? Мы с ней сроднились за это время: очень милое создание, милее некоторых людей. Я старалась абстрагироваться от всего этого бреда, но не выходило. Похоже, что в этой клетке у него конкретно поехала крыша. И видимо, меня ждет то же самое… — А как там твоя мамаша? Гостит на кладбище? — Она в тюрьме. — А-а- протянул Донован- Повезло тетке. Кстати, веришь или нет, ты ей очень даже нравилась. — Пошел к черту- бросила я — Мне теперь незачем врать. Она называла тебя своим главным активом. Мери не хотела тебя убивать, до последнего момента. Какая-никакая, она мать. — Вот как?- фыркнула я- А Джулию она убила бы не моргнув глазом? — Ну,- шмыгнул носом тот- Это совсем другое. — Что еще значит «совсем другое»?- зацепилась я Его тело сотряс очередной приступ кашля. Это продлилось почти целую минуту, без остановки. А когда он пришел в себя, то проронил: — Андерсоны, Кавалли — какая к черту разница?…Чума на оба ваши дома…Будьте вы все прокляты… Донован затих так внезапно, что я была вынуждена подсмотреть в щелку. Его глаза оказались закрыты, а все лицо покрывал холодный пот. В агонии он вздрагивал и мычал что-то неразборчивое. Будь на его месте кто-то другой, я бы сказала, что никто не заслуживает такой участи. Беда в том, что он заслужил: невозможно перечесть по именам всех тех людей, которых он замучал и довел до смерти своими опытами, вместе с моей матерью. Я не испытывала ни капли сожаления к этому человеку, но… эта картина не вызывала ничего, кроме досады. Возможно, есть в нем и что-то хорошее. Возможно, во всех нас есть. Только кто-то подавляет всё хорошее в себе, а кто-то — всё плохое. Вопрос в том: что подавляю в себе я? Может, и я не такой хороший человек, каким себя считаю? Может, я действительно превращаюсь в свою мать и даже не замечаю этого? Может, когда дети подрастут, им расскажут обо мне лишь то, что я была отвратительной матерью, которая бросила их, как когда-то моя бросила меня? Мысли прервались, когда я услышала скрежет металла. Через секунду двери распахнулись. В темноте лица я не разглядела, но похоже, что это был кто-то из охраны. Мужчина крепко схватил меня за плечо и потянул за собой. От резкого движения рукав красной блузы в горошек разорвался и жалко повис на плече. Прежде безупречно белые джинсы теперь безнадежно испорчены. Держу пари, я выгляжу, как побития собака. Но как бы там ни было, я больше не никому не позволю обращаться со мной так. Меня тащили, словно грязную шавку. — Убери от меня свои руки, ублюдок!-прошипела я — Шагай вперед. Изо всех сил я старалась вырваться, но здоровяк тащил меня за собой, накрепко ухватившись за запястье. Я всё препятствовала: пыталась затормозить ногами, колотила его кулаками — но бесполезно. В какой-то момент показалось, что сейчас он сломает мне запястье. От боли и от собственного бессилия я закричала, но это не произвело на него никакого впечатления. Почему-то, я думала, что меня поведут наверх, но вместо этого охранник притащил меня к дверям «кухни». Кухня — так в шуточной форме называли одно из подвальных помещений замка. Когда с кем-то из мафии надо было разобраться: попытать или убить — то его приволакивали именно сюда. По обе стороны от тяжелых дверей стояли охранники. Один из них хмуро сказал: — Наконец-то. Босс уже ожидает. Коленки затряслись. Я попыталась сделать вдох, но он вышел дрожащим и неуверенным. Каждый нерв в моем теле напрягся от осознания того, что сейчас это произойдет… За время, проведенное в темнице, я должна была смириться и морально подготовиться к этой встрече — но я не смогла. Можно обманывать остальных сколько-угодно, но обмануть себя невозможно. Правда в том, что я боялась этой встречи, как огня. И не имела малейшего понятия, что буду делать. Все те сотни фраз, что я заготавливала у себя в мыслях эти долгие месяцы — стерлись из памяти. Я осталась наедине с необратимым, лицом к лицу со своим главным страхом… Я не смогла сделать и шагу вперед, когда двери открылись, поэтому охраннику снова пришлось тащить меня за собой. Мало того, я не могла даже поднять глаза. Словно безвольную куклу, меня затащили внутрь, а потом швырнули с такой силой, что я упала на колени. Судя по всему, на ладонях и коленках останутся ссадины от такого жесткого приземления. Хотя какое это имеет значение для трупа? Не в силах даже поднять головы, я могла лишь прислушиваться. Единственное, что слышалось — это звенящая тишина. Однако всем нутром я ощущала, что Он стоит прямо передо мной… Почти физически я чувствовала на себе его взгляд. Всё внутри замерло от парализовавшего меня ужаса, страха и…боли. Неимоверной, безграничной боли. В одну секунду мне хотелось плакать, в другую — кричать и биться, в следующую — броситься к нему. Тот груз вины, что я несла перед ним, был слишком велик. Этот груз буквально придавил меня к земле. В тот миг я почувствовала себя обнаженной в своей сути; словно с меня живьем содрали все маски, и я стояла перед ним бес прикрас. Будто один его взгляд мог привести меня на исповедь. Первым же словом, которое Он произнес, прервав молчание, было: — Убить. Что? Я сжалась. Ледяной голос звучал твердо и неоспоримо: словно у него не было даже капли сомнения в своем желании…Не прошло и секунды, как в ушах раздался звук перезарядки пистолета. Всё произошло так быстро, что в моих мыслях ничего не успело промчаться. Зажмурившись, я ждала немедленного исполнения приказа. …В следующее мгновение уши оглушило от грохота выстрела. Сердце стучало так бешено, а перед глазами было так туманно, что я не сразу поняла, что произошло. Рядом со мной распростерся свеженький труп: это был тот охранник, который только что силком затащил меня и швырнул к Его ногам…Не выдержав, я подняла голову. Воздух в легких закончился. По спине прошла волна мурашек, оставляя после себя один холод. Тем временем, в груди молниеносно разгорелось такое жаркое пламя, что кожа будто бы загорелась. Перепад температуры был резким, а сердцебиение таким учащенным, что в глазах потемнело. Арландо. Арландо Кавалли. Никогда не понимала как реальный, живой человек мог родиться с такими идеальными чертами лица и пропорциями тела. Он всегда больше походил на собственный портрет, чем на обычного земного человека. В хрустальные глаза я смотрелась словно в зеркало. Перед ними никогда не могли скрыться ни мои мысли, ни страхи, ни чувства. В те бесконечные секунды меня разрывало от желания ударить его, накричать, расцеловать, выплакать всё, что накопилось за эти месяцы. Сердце, казалось, вот-вот остановится. Его лицо ничего не выражало, Он ничего не говорил — и этого было достаточно, чтобы весь мой мир переворачивался. Ему никогда не нужны были руки, чтобы касаться каждой частицы моей души… Сайкл, телохранитель, который стоял рядом с ним, опустил пистолет и отдал приказ убрать омертвевшего тело. Я не сразу заметила, что кроме нас здесь был кто-то еще. Не считая охраны, поодаль стояли еще трое: Доминик, Элайдже и Картер. Я взглянула лишь мельком, но успела заметить покрасневшую ссадину на лице Элайдже. Он сверлил меня таким взглядом, что облей меня бензином — я бы сразу загорелась. — Встань. Собрав всю волю в кулак, я поднялась на ноги, но не смогла снова посмотреть ему в глаза. Сердце бешено колотилось в ожидании его слов. Но прежде чем это произошло, на «кухню» ворвался Ритер Клаус. Всё с той же песней. — Позвольте мне минуточку, господа! Надеюсь, никто не забыл, чья это заслуга? Я не разрешал ее забирать. Твой брат обещал мне плату, и пока я ее не получу — эта женщина тебе не принадлежит. Клаус схватил меня за локоть. Осточертело, что меня все подряд хватают! Я с омерзением вырвала руку. — Думай, что говоришь, Ритер- вмешался Картер- Перед тобой… Хейл резко замолчал, как только Арландо Кавалли поднял руку. — Напомни мне, если я просил у тебя помощи. От звука низкого повелительного голоса волна дрожи пробегала по всему телу. — Ее просил Сайлас. — В таком случае, чем я тебе обязан? К чему вся эта клоунада? — Учитывая тот факт, что на днях она сожгла хранилище Грея, полагаю, что денег у него сейчас не так уж и много. А раз уж вы друзья, ты мог бы закрыть его долг. К тому же, это в твоих интересах. Плати и забирай. Я не могла сказать и слова, будто мне язык отрезали. Чувствую себя рабыней на невольничьем рынке. Прямо передо мной, меня выставляют на продажу и договариваются о цене. Ничего унизительнее со мной еще не случалось. — Сайкл. Одним властным словом Он безмолвно отдал приказ. Телохранитель, не задавая лишних вопросов, преподнес Клаусу объемную папку с бумагами. — Это еще что такое? — Взгляни. Люди могли строить из себя кого-угодно, но когда Он отдавал приказ…кем бы ты ни был, ты безропотно подчинялся. Уж не знаю, что было в той папке, но от увиденного выражение лица у Ритера стало окаменевшим. — Это неправда. — Раз тебе нечего бояться, мы передадим эти бумаги федеральным службам. Тем более, что далеко ходить не прийдется. Похоже, это был некий компромат на Клауса. И далеко ходить действительно не пришлось бы — ведь среди нас Картер Хейл, один из самых влиятельных федералов во Флориде. Ритер сжал зубы и с шумом захлопнул папку. Его провал хоть как-то облегчил мне душу. По-крайней мере, я умру, зная, что мне не выставили ценник. Клаус повернул голову в мою сторону и негромко зашипел себе под нос: — Муж и жена — одна сатана... Затем натянул наигранную улыбку и провозгласил: — Претензий не имею. Она твоя. Смирившись со своим поражением, Клаус развернулся лицом к выходу. Но прежде чем он успел скрыться, двери внезапно выбили с обеих сторон...Орлы и Ангелы! Вооруженная группа вихрем ворвалась внутрь. Среди них были Маркус, Вальтер, Норман, Валерио, Кая и Чейз с Джерри. Мне хотелось бы испытать в тот момент облегчение, но вся охрана по периметру мгновенно вооружилась. Вместе с Элайдже, Домиником и Картером. Буквально в мгновение ока градус повысился до максимума. Пространство оказалось поделено надвое: на сторону Арландо Кавалли и мою…Даже в страшном сне мне не могло приснится, что мы окажемся в таком положении. Он и я будем стоять напротив друг друга, а за нашими спинами люди будут держать оружия наготове. — Ну приветик, мальчики- пропел Вальтер — Я так и знал…- протянул Элайдже- Я знал, что это вы ее покрываете, проклятые собаки! — Обойдемся без оскорблений, Элайдже, мы все здесь взрослые люди- ответил Маркус Их голоса слышались очень смутно, а всё потому, что…я смотрена на него. А Он смотрел на меня. По обе наши стороны люди наставили оружия, и мы были единственными безоружными в этой комнате. В ту секунду, глядя в хрустальные глаза, меня посетила ясная мысль: я никогда не смогу наставить на него оружие. Даже если Нас больше не существует, даже если я навсегда останусь его врагом — никогда. Еще одна поразительно очевидная мысль возникла тогда в моей голове: дело только в нас. Не в Сайласе, не в междоусобных расприях, не в предательстве семьи, не в чем-либо другом. Никто не смог бы вмешаться и настроить всю Семью друг против друга, если бы не произошёл раскол между двумя людьми — ним и мной. Всё дело только в нас. — Сайлас говорил, что вам нельзя доверять- процедил Картер с ненавистью- Предатели! — А отсосать твой Сайлас не говорил, а?- огрызнулся Вальтер- Мы предатели? Это мы положили жизни на то, чтобы работать на семью! Мы рисковали своими задницами, оберегая ваши! Скольких из нас уже нет по вашей вине, ты считал? А теперь вы стоите и говорите о каком-то предательстве?! Кто здесь кого предает?! Я старалась прочесть в его взгляде хоть что-то, прочитать хоть одну мысль — но всё тщетно. Даже если сейчас ему было неимоверно больно, Он обладал достаточным контролем над своим тело, чтобы этого не показывать. Все обвиняли друг друга, кричали, словно с цепи сорвавшиеся…А мы просто смотрели друг другу в глаза, не роняя ни слова. После такой долгой разлуки, мне и в голову не могло прийти, что первое, что между нами возникнет — это молчание. Так продлилось до тех пор, пока голос ни подал Норман. — Селена пойдет с нами, и мы мирно разойдемся. Впервые Кавалли старший оторвал взгляд от меня и посмотрел на человека, стоящего рядом со мной. Помню, в первые дни знакомства я рассказывала о Торренсе всё самое плохое. Только со временем, узнав его получше, стала постепенно менять свое мнение. В конце-концов, Норман стал одним из самых верных мне людей в Компании, и я не раз говорила об этом. Я делала это в отместку за то, что Он всегда хорошо отзывался о Саре. Это обижало и раздражало меня настолько, что я опустилась до таких глупых провокаций. Мой бывший муж всегда обладал железным терпением и самоконтролем, но клянусь, что в тот момент на его скулах заиграли желваки. Холода в его взгляде хватило бы, чтобы заморозить всю планету. — Мы мирно разойдёмся только в одном случае- встрял Элайдже- Если вернете бабки, которые поделили между собой. — Не говори того, о чем пожалеешь, Элайдже- отозвался Марк- Вы еще не догадались, что вас водят за нос? — Если бы не Арландо, ты бы сгнил в плену у Багвелла вместе со всеми Орлами и Ангелами!- повысил голос Доминик- Только благодаря ему мы еще дышим, и вот чем вы ему отплатили?! — А чем вы отплатили нам? Сайлас разводит вас, как детей! Когда вы наконец поймете, что это его игра, а не наша? — Это давно не игра, Маркус!- ответил Картер- Вы не выберетесь отсюда, пока мы не решим этот вопрос раз и навсегда! — Иначе что, крутой парень?- наклонил голову Вальтер- Будешь стрелять? Кишка у тебя тонка! Они перебрасывались репликами с такой скоростью, что невозможно было что-то услышать или обдумать. Они кричали — и никто не слышал друг друга, не пытался понять. Внезапно мне стало ясно, что это не закончится, пока кто-то из нас не вмешается. И мне начинало казаться, что Он нарочно не останавливал в это безумие — хотя мог бы это делать по щелчку пальца. Может, Он ждал, пока все вдоволь накричаться. Может, ему было интересно, к чему это приведёт. А может, хотел посмотреть, что в этой ситуации стану делать я. Не знаю, как я должна была себя повести, но мне осточертели эти крики. — Хватит! Замолчите все! Только после этого выкрика они, наконец, замолкли. Не хочется быть «мамочкой» для взрослых парней, но они вели себя как дети. «А ты-а ты-а ты!» — так разговаривают пятилетние дети! К чему бы привел этот балаган? К массовой перестрелке, которая покажет, у кого яйца больше? Да, Орлы и Ангелы пришли меня выручать, но это не отменяет того факта, что они испортили единственную, за долгое время, возможность примириться. Теперь мне ясно, что ни о каком примирении Семьи с Орлами и Ангелами речи быть не может. — Оставьте нас - велел Арландо Кавалли Дыхание сперло. Сердце вновь заколотило, как будто я влила в себя литр энергетического напитка. Сильнее встречи с ним я боялась только остаться наедине: тогда мне некуда будет бежать, некуда больше деваться. Возможно, именно этот страх Он и счел. — Ну уж нет- вмешался Норман- Одна она с тобой не останется! Прозрачный взгляд вновь упал на Торренса. Правая бровь вздерлась. Одним движением глаз Он словно спросил: «Это что, шутка?». С того момента, как мой бывший муж стал главой криминальной семьи, я не видела ни одного человека, который бы рискнул не подчиниться его приказу. Возможно, со стороны Нормана, это был смелый поступок, но…Учитывая накалившуюся обстановку и численное преимущество — глупее выпада себе просто невозможно представить. Видимо, чтобы предотвратить накал ситуации, в разговор вмешался Маркус: — Я надеюсь, ты понимаешь, что мы не позволим ей навредить. Даже тебе, Арландо. Внезапно пространство разразилось от его громоподобного, властного голоса… — Ты заблуждаешься, считая, что у тебя есть выбор, Тайслоу! Все пошли отсюда вон! Немедленно! Его рев заставил коленки дрожать, но я с усилием подавила инстинкт своего тела. В одну секунду я словно горела в огне, а в другую — замерзала во льдах. Он был из тех людей, которых очень сложно по-настоящему разозлить. Но когда такое случалось…люди мгновенно об этом жалели. Вокруг становилось всё менее и менее людно, а запас кислорода в моих легких почти исчерпан. Когда-то это должно было произойти… — Я сказал «все». Прийдя в себя, я заметила, что рядом со мной все еще стоял Норман. Голос Арландо Кавалли был как айсберг: медленный и смертоносный. На мгновение я опешила от ледяного тона, но прийдя в себя, негромко попросила: — Иди, Норман. Всё в порядке. Только после моего дозволения, Торренс нехотя оторвался с места и направился к выходу. Как ни удивительно, последним в комнате остался Ритер Клаус, который наблюдал за всем, словно за представлением. Перед тем, как уйти, он подошел и похлопал меня по плечу, с наслаждением сказав: — Покойся с миром. После этого мы остались один на один… Не помню ни единого раза, чтобы когда-нибудь молчание между нами было так ощутимо. Я надеялась и боялась одновременно, что этой встречи никогда не случится. А когда рисовала ее в голове, то находила миллион слов, которые хотела сказать. Возможно, в этом и была проблема: нам слишком много хотелось друг другу сказать, оттого молчание казалось безопаснее, чем слова. По крайней мере, для меня. Но что бы я там ни думала, этот разговор должен был состояться. И он состоится прямо сейчас. — Они в Монтеррее, так ведь? Таким был первый вопрос. Вот главное, что волновало его. Не то, что я предала его, не мой побег, не кража пяти миллиардов… Я сглотнула, не в силах говорить. Под его испепеляющим взглядом…у меня просто не оставалось выбора. Я не могла лгать. Именно поэтому я так боялась этой встречи! Я знала, что так будет! — С кем ты их оставила? Я должна. Я должна. Я должна заговорить. Возьми себя в руки, Андерсон! — …Ты знаешь, что я ничего не скажу. — Единственное, о чем я просил тебя —это заботиться о Киаре и Арене. А ты оставляешь их одних в чужой стране и приезжаешь сюда с этим недоразумением, чтобы возглавить движение «вендетта»? Мне пришлось сделать прерывистый вдох и выдох. Этот разговор давался мне тяжелее, чем все те испытания, что я прошла за последний год. Как ножом по сердцу. — Всё, что я сделала — было ради них. Я…не должна была причинять тебе такую боль, но ты вынудил меня. — Вынудил тебя?- его голос стал раздраженнее- Прошу просить меня, если я, паче чаяния, успел вынудить тебя похитить наших детей. Мой голос сорвался до шепота. — Я их спасла. — От кого же? От меня? — От Сайласа!- брякнула я Стоило мне снова произнести это имя, как Он закрыл глаза. Не надо быть физиогномистом, чтобы различить: ему осточертело слышать, как я на всё нахожу один и тот же ответ. Но вся ирония в том, что это правдивый ответ! — Выслушай меня, хотя бы раз. — О, Селена, я уже столького от тебя наслушался- с иронией в голосе отозвался Он- Скажи мне, что ты придумала что-то новенькое. Ком стоял у меня в горле. До глубины души меня обижало то, с каким недоверием и скептицизмом Арландо воспринимал каждое мое слово. — Неужели ты не видишь, что ему только этого и надо? Валерио, Орлы и Ангелы — самые преданные люди отвернулись от тебя. Посмотри, что он сделал со всеми нами. Ему только этого и надо: чтобы мы друг другу глотки перегрызли. — С какой целью? Я вздохнула. Тогда мне пришлось рассказать всю ту невероятную историю, которую я узнала от Мери. О том, что они с Сайласом были заодно; о том, что она когда-то украла Харибду, оставив его ни чем; о том, что теперь Харибда в руках Сайласа, и он собирается осуществить проект Gemini. Рассказала о том, что мы все, в какой-то мере, были подопытными кроликами с самого рождения. Что я родилась при не совсем обычных обстоятельствах. Что эксперименты на нем не привели к окончательному результату, потому как его организм отторгал чудо-препарат для совершенствования иммунной системы. Что наши дети — вершина генной инженерии. И что Сайлас собирается использовать это в своих целях… Я тараторила без остановки, с каждой секундой всё больше нервничая оттого, как невероятно всё это звучит. Он не мог слушать это спокойно. Словно загнанный в клетку зверь, Арландо Кавалли расхаживал слева-направо. Его нервозность передавалась мне в троекратном размере. И несмотря на то, как неправдоподобно всё это звучало, Он не прервал меня ни разу. Стоило мне закончить свой рассказ, как Он остановился. Повисла такая звонкая тишина, что я слышала собственное дыхание. — Я знаю, что это звучит, как бред сумасшедшего, но это правда, я… Не успела я закончить предложение, как Кавалли старший прервал меня, задав вопрос: — Откуда ты можешь знать обо всём этом? Кто тебе сказал? Я запнулась. Если скажу правду, вряд ли это вызовет хоть каплю доверия ко всему, что я только что пересказала. Стоило ему почуять что-то неладное, как обстановка в комнате переменилась моментально. Всего за два широких шага, Арландо Кавалли преодолел разделявшее нас расстояние. Его взгляд был подобен взгляду хищника…От этого всё нутро бросило в дрожь. Мои глаза забегали, как у нашкодившего ребенка. И как будто этого было мало, воздух вокруг наэлектризовался от его близости…Я ощутила себя ягненком под прицелом охотника. — Ты ходила к ней, не так ли? Мое молчание стало красноречивее слов. А вместо всяких слов в ответ, Кавалли слегка повернул голову, не отрывая от меня обжигающего взгляда, и издал невесёлую растянутую усмешку. Словно Он и не должен был удивиться тому, что я на такое способна. Я сразу же бросилась защищаться: — Какая разница, кто мне рассказал! Главное, что это правда! Я доверяю ей не больше твоего, но ей незачем лгать! И после ее слов всё сошлось! — Ах, сошлось?- с усмешкой переспросил Он- Харибду уничтожили пять лет назад, на моих глазах. Не существует никакого проекта Gemini, Селена. Она обманула тебя. Я снова оказалась загнана в тупик. Наверное, выгляжу сейчас как полная дура. Но всё же, уверенность в одном не покидала меня. — Значит, есть что-то еще, о чем мы не знаем. Какая-то причина, по которой Сайлас хочет забрать детей. После этого Он сделал шаг назад. Это облегчило ситуацию в разы…У меня не получалось ясно мыслить, когда этот мужчина находился в такой близости ко мне. — Если выбирать между словом твоей матери, которая бросила собственных детей ради опытов над живыми людьми, и словом Сайласа, который вытащил меня из тюрьмы, не позволив развалиться нашей корпорации — мой выбор очевиден. И похоже, что ты также сделала свой- после небольшой паузы, Он добавил- Если быть абсолютно откровенным, такой исход не должен был меня удивить. Опыт показывает, что ты слишком часто ошибалась в людях. Эти слова обидели меня до глубины души. Ком застрял в горле. Арландо Кавалли, с того дня, как мы впервые встретились, считывал все мои мысли, желания, страхи и слабые точки. Он ведь знал, как больно мне будет услышать такое…Так Он мстит мне за ту боль, что я причинила? Как бы там ни было — это подействовало. От обиды я разозлилась и брякнула, не подумав: — Мне начинает казаться, что я ошиблась только в одном человеке. Мы словно соревновались в чемпионате «Кто сделает больнее». Потому как, не прошло и секунды, как Он ответил: — Мы оба. Мне не хотелось верить собственным ушам. Когда-то я была уверена, что человек, стоящий напротив — мой единственный. Мой муж, отец моих детей. Весь мир развалился на части, когда я осознала, что мы только что убили единственную истину, в которую я верила безропотно, без капли сомнения. Теперь всё предстало в ином свете: будто бы мы оба ошибались друг в друге все эти годы… Мы обесценили всё, что было между нами. Мы только что убили ту любовь, которая казалась нерушимой и вечной. В ту секунду мое сердце разбилось на миллион осколков. — И я вижу, что ты уже начала работу над ошибками. Нетрудно было догадаться, что Он имел ввиду Нормана. — И ты тоже- процедила я- Поздравляю. Наконец, она получила то, чего так давно желала. — По крайней мере, не раньше, чем это удалось ему. Слезы наполнили мои глаза, и мне стоило огромных усилий не выпустить их. Мне хотелось кричать во всё горло, хотелось выть от боли… Злость. Невероятная злость свербела у меня в груди. Как же можно быть таким слепым? Разве Он не знает, что я никого и никогда не замечала , кроме него? Неужели всё, через что мы прошли вместе, больше не имеет значения? Неужели всё забыто? — …Когда-то вся семья была точно так же настроена против тебя. Сначала все дружно поверили в то, что ты предатель. А когда выяснилось, что произошло, никто из них не верил, что ты вернешься. Я…единственная поверила тебе. Единственная не отказывалась от тебя, даже в самые тяжелые времена. Только я одна. А теперь… Внезапно Он прервал меня: — Всё, что я тогда совершил, происходило не по моей воле, и ты прекрасно об этом знаешь. В этом разница между мной и тобой: у тебя был выбор — и ты выбрала предать меня. — Это ты меня предал!- гаркнула я ему в лицо. Не в силах больше сдерживать свою злость и обиду, я решилась на ужасное — накричать на Арландо Кавалли. Не думаю, что хоть один криминальный авторитет в мире имел смелость пойти на такое… — Это мне нужно было злиться! Ты бросил меня, ты даже на минуту не засомневался в том, правда это или нет! А когда я сообщила, что беременна, ты захотел сделать тест на отцовство! И знаешь что? Можешь больше не мучаться вопросом отцовства, потому что этот ребёнок мертв! В прозрачных глазах потухли яростные искры. Показалось, что на мгновение время остановилось для него. Я не планировала говорить этого, особенно таким способом. Нечеловеческим трудом мне удалось не выпустить слезы из глаз. Он молчал. А я так сильно старалась пересилить слезы, что потеряла бдительность. Но когда я очнулась, то заметила то, что сильно ранило меня. Я не увидела на его лице ни капли ужаса или, хотя бы, удивления. Словно то, что Он услышал, ничуть его не удивляет. А может быть — ничуть не волнует…Как бы ни сложилось будущее, не думаю, что я когда-либо забуду этот момент. Он не пролил ни одной слезинки по нашему нерождённому ребенку. Нашему. — …Я уже потеряла одного ребёнка по вине Сайласа Грея. Запомни, я костьми лягу, но не позволю ему даже близко подойти к Арену и Киаре. И прости меня за то, что говорю это,- я сглотнула- Но пока ты на его стороне — ты тоже их не увидишь. Его лицо переменилось. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: я зашла слишком далеко. — Вы забываете одну простую истину, Мисс Андерсон: они вам не принадлежат. Они носят мою фамилию, в них течет моя кровь. Я возглавляю династию, которая существует больше половины тысячелетия, я управляю этим городом, этим штатом и решаю судьбу этой страны — и черт меня побери, если я позволю кому-либо разговаривать со мной подобным образом! Как ты смеешь отнимать у меня детей? Как смеешь ставить мне условия? Одно мое слово может сровнять с землей тебя, твоего ухажера и твою новоиспечённую гвардию! Ты удивишься, как легко я могу решить эту проблему: буквально по щелчку пальца! То, что вы до сих пор дышите — это лишь по моему личному распоряжению. С каждой секундой его голос становился более громким и смертоносным. Я не узнавала человека, с которым прожила столько лет…Он стал совсем другим. Впервые в жизни Арландо Кавалли поставил меня на место. Я ощутила себя такой ничтожной, какой не ощущала никогда. В ту секунду мне стало очевидным, что время сильно изменило нас обоих. Я больше не была той Селеной, которую Он любил. Он больше не был тем Арландо, которого я… — …Так значит, я жива только по твоей милости? — Хочешь с этим поспорить? Я не стала отвечать сразу. Если быть откровенной, то так оно и есть. Не сосчитать, столько раз я могла бы умереть, если бы не Он. Но впервые Арландо сказал об этом мне в лицо. С тех пор, как мы поженились, Он впервые назвал меня «Мисс Андерсон». Впервые унизил меня, заставил почувствовать себя такой незначительной…Я смотрела на него и не верила, что это Он — мой любимый мужчина. — Может, ты не делаешь этого, потому что всё еще любишь меня? Эти слова сорвались с моих губ, прежде чем я успела их обдумать… Лучше бы я вообще не произносила этого слова в нашем разговоре. Потому что его ответ причинил мне новую боль. — Может, одной любви мало? Эти слова остались в моей памяти навсегда. Я со стопроцентной уверенностью знала, что Он любил меня. А я любила его. Мы проверяли эти чувства миллион раз и всегда сохраняли их, несмотря ни на что. Но потом… каждый из нас прошел через свой ад и был вынужден задаться вопросом: «А достаточно ли одной любви?» Теперь мне ясно — ее…не достаточно. По крайней мере, ее не хватило, чтобы сохранить Нас. — Да, наверное, ты прав. Мало. Слова, произнесённые мной самой, сделали всё только хуже. Впервые за время долгого и тяжелого разговора я увидела, что по-настоящему ранила его. Удивительно, ведь Кавалли сам произнес эти слова, а я лишь согласилась с ними. А сейчас Он смотрел так, словно даже не ожидал, что я так отвечу. Может, за время нашего разговора ему было больно неоднократно, но только один раз Он не смог этого скрыть. Всего на несколько секунд мне почудилось…что Он растерялся. Я бы всё отдала, чтобы прочесть его мысли в тот момент. Что произошло? Что это было? Не позволив себе слабости передо мной, Он резко отвернулся. Всё, что я могла наблюдать — это его напряженные широкие плечи. С каждой секундой они таяли на глазах. Может, не у одной меня сейчас разрывается сердце? — Ты выйдешь отсюда только при одном условии, Селена. Если я увижу детей. Его голос прозвучал хрипло. Я собралась с духом, чтобы ответить: — …Я не могу этого допустить. Дети останутся в укрытии, пока здесь ни будет безопасно. Арландо Кавалли потребовалось всего три секунды, чтобы взять абсолютный контроль над своим телом. Он обернулся с прежним холодным взглядом. — Видимо, я не так ясно выразил свою мысль. Ты организуешь мне встречу с Ареном и Киарой, как только я потребую. В противном случае, живым отсюда не выберется никто. — Ты не убьешь их. — Зато я могу обречь их на участь гораздо страшнее, чем смерть. Ты ведь уже навестила Донована? Я сглотнула. Если я устрою эту встречу, то сильно рискую потерять детей навсегда. Совершенно очередно, что одной встречей Он не ограничится. Как только я привезу детей в Майами, Кавалли заберет их у меня. Я ни в коем случае не должна это допустить. С другой стороны, всё что от меня требуется сейчас, это дать слово. Другой вопрос — сдержу я его или нет. А я не сдержу. — …Я попытаюсь. — Не надо пытаться. Сделай, как я сказал. Он никогда прежде не обращался со мной так, словно я одна из его подчиненных. Напротив, Он всегда давал понять, что я равная ему, что мое слово — это его слово. Так было всегда. Пора мне смириться с тем, что отныне мое слово против его слова. — Ты больше не моя жена- эти слова прозвучали, как приговор- А потому, имеешь право распоряжаться своей личной жизнью как вздумается. Но если ты еще раз подпустишь это недоразумение к моим детям — я сожгу его заживо так, что пепла не останется. Ты поняла меня? Даже его голос был другим…Чужим, злым. Мне очень хотелось верить в то, что Он притворяется, просто хочет сделать мне больно в ответ, но…Это не было притворством. Он не испытывал ко мне ни капли той любви, что была прежде. Когда-то чувства ко мне грели его, а сейчас я отчётливо вижу, что они сожгли его дотла. Ничего не осталось, только выжженная земля. И самое ужасное, что я ощущала то же самое, но мы никак не пытались друг другу помочь. А делали только хуже. — Значит, я могу распоряжаться личной жизнью как вздумается? Эти слова разозлили меня сильнее всего. — Верно. — Скажем, мне вздумается переспать с Маркусом. Ты не будешь иметь ничего против? Он без промедления отчеканил в ответ: — Мисс Андерсон, вы свободная женщина. Делайте что хотите. Я даже не думала, что этот ответ так обидит меня. В глубине души мне всё еще хотелось верить, что Арландо Кавалли не станет делить меня ни с кем. А сейчас Он заявил мне прямо в лицо, что ему безразлично, пересплю я с кем-то или нет. Быть может, потому, что Он уже давно перешел эту черту с Сарой…При одной мысли об этом во мне закипала такая ярость, что перед глазами стало темно от ревности. Неужели ему все равно, если кто-то другой ко мне прикоснется?… — А вы давно почувствовали себя свободным мужчиной, Мистер Кавалли? — Как только это исчезло. Он резко схватил меня за запястье и выставил руку перед моим лицом. На этой руке когда-то было мое обручальное кольцо. После того, как я подписала документы о разводе, мне было больно видеть на пальце вещь, которая связывала меня с кем-то, кого я потеряла навсегда. Чтобы не травить себе душу, я сняла кольцо с пальца. Заметив это, люди могли подумать, что таким образом я навсегда поставила точку в этой истории. Но правда в том, что кольцо никуда не девалось, оно всегда при мне…Я подвесила его на цепочке, которую всегда прячу за одеждой. Никто в мире не догадывался о том, что кольцо таилось прямо у моей груди. — Ты свободна. Уходи, пока я не передумал. Я могла бы показать кольцо, могла бы поклясться, что не любила ни одного мужчину, кроме него — но это ничего бы не поменяло. Мы больше не муж и жена. Не существует никакого «Мы». Есть Он и есть я. Все надежды, все хрустальные замки, что я построила — разбились об эту жестокую правду. Не имеет значения, как сильно я хочу всё вернуть…Мы никогда не будем прежними. И я должна, в конце-концов, смириться с тем, что наши дороги разошлись навсегда. Должна. Выходя из зала, я чувствовала себя опустошенной. Я даже подумать не могла, что этот разговор окажется таким тяжелым. Лучше бы Он убил меня, чем заставил пройти через это. Мое сердце разорвалось в клочья, а я всё еще дышу. — Мы уходим- прохрипела я — Черта с два ты уйдешь!- рявкнул Элайдже- Ты никуда не денешься, пока не вернешь наши бабки до последнего цента! Внезапно я поняла, что за всё время разговора, Арландо ничего не сказал о деньгах. Речь шла только о детях — вот единственное, что его волновало. — Что-то не нравится — иди и поговори со своим братом. Я попыталась пройти к выходу, но Элайдже встал на моем пути. Настроения пререкаться у меня не было совершенно. Я чувствовала себя раздавленной, словно по мне проехался танк. — А ты что, смелой стала, стерва? — Эй!- хотел вмешаться Норман Я подняла руку, безмолвно приказывая ему отступить назад. — Думаешь: раз Он тебя пожалел, то дело с концом? Я вам такую сладкую жизнь утрою, что завоете. Тогда Доминик вмешался, отстранив Элайдже. — Остынь. Он сказал отпустить, значит отпустить. Смириться с этим решением Элайдже было труднее всех. Как только путь освободился, я поспешила прочь: больше всего мне хотелось исчезнуть с этой планеты. За спиной я услышала, как Вальтер хмыкнул: — Еще увидимся.