***
В репетиционном зале стоял гул, но он никогда не мешал Джису. Наушники и Шостакович помогали ей абстрагироваться от потенциальных конкурентов. Девушка была уверена в себе и своих способностях. Ещё когда она переодевалась в женской раздевалке, её узнали несколько девушек. Одни улыбались, интересуясь тем, куда она пропала, другие окидывали недоверчивым взглядом, явно понимая, что сегодня придётся хорошо побороться за место, если Джису в числе их соперниц. Девушку не волновало то, что в отличие от других танцовщиц, она всегда стояла одна в середине репетиционного зала, не слыша никого и не общаясь ни с кем. Всё её внимание было на растяжке и репетиции движений, на что другие танцоры иногда не стеснялись восхищённо раскрывать рты. Память была к ней беспощадна, и Джису вспоминала время перед подобными кастингами и подготовками к выступлениям, когда к ней присоединялся Джехён, который в режиме реального времени медленно заходил в репетиционный зал. Возня вокруг резко остановилась для Джису, и в круге её взора был Джехён, который шёл к центру зала с улыбкой на радостном лице. Улыбался он конкретно ей, от чего чувства разом нокаутировали её разум. Девушка перестала слышать музыку в ушах, хотя и не выключала её. Внутри бушевал настоящий винегрет ненависти и былой любви к бывшему партнёру, что она даже не смогла как-либо среагировать перед тем, как он подошёл к ней и начал что-то говорить. В последний раз она видела Джехёна в тот самый день, когда сказала ему, что не сможет сделать аборт. В утро того дня он получил приглашение от петербургского балетного училища и с радостной улыбкой сообщал ей об этом. Она быстро испортила ему личный праздник, подсознательно завидуя ему, ведь мечтала, чтобы пригласили именно её. — Джису, — повторил он, вынимая один наушник из её уха, когда понял, что она его не слышит. — Джехён, — тихо ответила она, не узнавая даже собственного голоса, и коснулась наушника, чтобы остановить музыку. Казалось, в зале повисла тишина, потому что всем было интересно посмотреть на одну из самых популярных пар их училища, которая с треском распалась по неизвестной многим причине. — Рад тебя видеть. Прекрасно выглядишь, — проговорил он и опустился на корточки перед ней, чтобы всмотреться в её порозовевшее лицо. — Спасибо. Девушка не понимала, почему ещё не плюнула ему в лицо и не обвинила его во всех своих несчастьях. Она думала, что Джехён не изменял себе и продолжал быть наглым по отношению к ней, разговаривая, словно ничего и не было. Джису знала, что он в курсе того, что с ней было после того, как он улетел в Россию, ведь близко дружил с Мингю. Бог знает, что тот ещё наплёл ему о ней, поэтому удивительно, почему он так мило сейчас ей улыбается. Джису аккуратно встала на ноги, демонстрируя ему свою тонкую и подтянутую талию, и вскинула взгляд вверх. Ей хотелось утереть ему нос, доказать, что она не сидела в самобичевании после того, как он покинул страну и за всё это время ни разу не написал. Джису не были интересны его успехи в Санкт-Петербурге и почему он вообще опять вернулся в эту академию. Джехён давно переставал для неё существовать, но она профессионал и не будет показывать ему своей обоснованной ненависти. Коротко кивнув ему, она вышла из репетиционного зала. Скоро должен начаться кастинг, и в ней кипела злость, которая заряжала её энергией и желанием выступить даже лучше, чем она планировала. Но судьба сегодня не была благосклонна к Джису. Увидев парня в трико, она решила, что он так же собирается выступать на кастинге, скорее, чтобы покичиться перед однокурсниками своими ещё более развившимися способностями, чем ради поступления. Не было сомнений, что его возьмут обратно в академию без надобности участвовать в кастинге. И зайдя в актовый зал и поднявшись на сцену, она не смогла скрыть своего волнения на лице, увидев Джехёна, сидящего на сидениях возле хорошо знакомых её балетмейстеров и хореографов. Его позвали в качестве жюри, и это было самым болезненным на сегодня ударом для неё. — Ким Джису, — произнесла одна из преподавательниц, даже не смотря в карточку бывшей ученицы, так как была хорошо знакома с её способностями. Из всех претендентов выступление Джису больше всех интересовало представителей жюри. Поэтому каждый из них внимательно следил за её движениями, за её манерами в танце, за её телом и выражением лица. Джису повторяла себе в голове, что она профессионал, и присутствие Джехёна — это очередное испытание, которое она сможет достойно пройти. У неё в жизни есть человек, который её поддерживает и верит в то, что она справится на все сто. И кроме него, у неё есть мать, которая заботилась о ней во время беременности и позволила ей продолжить свой путь в балетной сфере, пусть даже способами, которые выходят за грани морали. Эйфория полностью окутывало тело девушки. Ей потребовалось несколько минут, чтобы осознать, что она сидит в заключительной позиции с опущенной вниз головой. Дыхание уже поуспокоилась, но сердце нет. Джису не хотелось покидать сцену, так как всем нутром ощущала себя в своей тарелке, словно впервые за очень долгий период вернулась в родной дом. В «доме» встретили девушку очень тепло, так как хореографы, не лукавя, хвалили Офелию в её исполнении, что не могло не радовать. Во время её учёбы в академии дождаться комплиментов от вечно строгих преподавателей было практически невозможно. Результаты объявят завтра в обед на официальном сайте, и Джису не сомневалась, что её имя будет в списке. Поэтому сказав потенциальным сокурсницам: «Увидимся», она вышла из женской раздевалки, параллельно печатая Хэину. Но сообщение так и осталось неотправленным, так как у входа ей преградил дорогу Джехён. — Ты была великолепна. Он окинул её оценивающим взглядом и вопросительно вскинул бровь, увидев, что Джису была в школьной форме, а поверх неё был надет мужской бомбер. Она знала, о чём он думает и хотелось самой ему выпалить в лицо, что да, она не ночевала дома, ведь у неё теперь есть человек, который согревает её по ночам. Но ощущала неприятное чувство перед ним и мысленно ненавидела себя за него. Между ними больше ничего нет, так почему Джису ощущает себя изменщицей перед Джехёном? — Спасибо, — кивнула она и поторопилась выйти за дверь. Свежий воздух должен привести её в сознание, но парень совсем не хотел давать ей на это разрешение. Быстро выйдя следом, он взял её за локоть и остановил на полпути. Хватка была очень слабой, но что-то заставило Джису застыть на месте. — Нам надо поговорить, Джису. — У нас больше нет общих тем для разговора, Джехён, — устало ответила она, повернувшись к нему лицом, и, как бы не пыталась себя заставить, не могла окинуть его ненавистным взглядом. — Мне очень жаль. Этих слов она ожидала от него в последнюю очередь. Она уже и забыла, когда в последний раз мечтала их услышать из его уст, и поняла, что зря ждала. Легче не становилось совсем. — Мои родители… они не позволяли мне звонить тебе и писать. Его оправдания вызывали у неё усмешку, которая постепенно превращалась в нервный смех. Она определённо хотела его заставить пожалеть о том, что он вообще решил с ней поговорить. — А моей матери пришлось пропускать работу, чтобы сидеть со мной во время беременности в страхе того, что я что-то с собой сделаю, чтобы этот ребёнок не рождался на свет, — выпалила она, словно плюнув, и нехотя вспомнила те дни, воспоминания о которых всегда больно резали ножом. Джису, наверно, стоило поблагодарить его родителей за то, что те материально помогали её матери во время беременности, но какое это сейчас имеет значение, когда родительница продолжает работать в ночном клубе, подавая выпивку мерзким мужчинам и не отказываясь от их угощения, чтобы хотя бы так возможно было оплатить ежемесячную аренду за однокомнатный домик в трущобах. — Знаю, мне нет оправдания. Но я реально не хотел, чтобы между нами всё так заканчивалось, — произнёс он, виновато опустив голову, отчего Джису кусала губы, чтобы случайно не пожалеть его и не простить. Она в мыслях уверяла себя в том, что Джехён в очередной раз пытается манипулировать ею, используя её чувства к себе, и не понимала, зачем она ему. Она уверена, у него прекрасно сложилась карьера в России, а в Сеуле его на руках будут носить. Она не сомневалась, что его пригласит в труппу самый успешный кордебалет их страны, а он стоит перед ней и извиняется. — Зачем ты вернулся, Джехён? Я знаю, что у тебя осталось ещё полгода учёбы в петербургском училище. Только не говори, что ради… –…тебя, — договорил он за неё и поднял глаза. В актёрстве Джехён был так же хорош, как и в балете, поэтому Джису ему не верила. Но от его слов внутри всё равно что-то ёкнуло, и она крепко сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладонь, чтобы отрезвить себя. Она ни в коем случае не должна вестись на его слова. — Я вернулся, чтобы забрать тебя с собой. Я поставил условие перед родителями за то… Они мне должны. И они согласны оплатить твоё обучение и проживание в Санкт-Петербурге. — Ты шутишь, — усмехнулась она и покачала головой. Она мечтала сказать, что согласна. Не раздумывая готовая лететь прямо сейчас в школьной форме. Но на ней был бомбер другого парня, а стояла она перед академией, из которой ей пришлось уйти из-за Чон Джехёна, пытающегося взять её за ладони. — Не смей меня трогать! — рявкнула она, игнорируя обращённые в её стороны проходящих мимо сокурсниц. Хотелось громко кричать, а также ещё громче плакать. Она не могла поверить в то, что он предложил ей это. Нагло использовал её мечту и недостигнутые амбиции в качестве извинения. — Когда я вернусь в академию, пожалуйста, — тихо продолжила она, учащённо вдыхая носом воздух в страхе, что в один миг мозг перестанет принимать кислород, и она унизительно потеряет перед парнем сознание, — сделай вид, что мы не знакомы. На этих словах она быстро развернулась и торопливо спустилась вниз по лестницам, незаметно смахивая слезу с лица. Она знала, что Джехён не побежит за ней. История показывает, что её бывший не такой уж и настойчивый, когда дело касается их отношений.6.
7 октября 2022 г. в 20:40
Джису сидела на багажнике велосипеда, всем телом прижимаясь к крепкой спине Хэина, который был за рулём. Тёплый августовский ветер развевал волосы и школьную юбку по сторонам, вызывая у девушки умиротворение и спокойствие. Через пару часов начнётся кастинг, но Джису совсем не волновалась.
Перед глазами не выходили утренние сценки, которые были по-особому домашними. Как Хэин выходит из квартиры со словами, что заберёт её вещи и свой велосипед со школы. Как она в благодарность решает приготовить ему завтрак и как он потом искренне хвалит её. Джису не признаётся ему, что у неё за спиной десять лет опыта в готовке, так как её мать в этом полный профан. Они ведут себя дико по-семейному, словно прожили вместе уже несколько месяцев. Иногда обнимаясь, обмениваясь шуточками, рассказывая до этого неизвестные друг другу детали из своей жизни.
Джису хорошо понимала, что они не смогут быть друзьями. Об этом говорили взгляды парня, его невесомые прикосновения, его мотивирующие слова, в искренности которых не было сомнения. Она верила ему полностью, ведь обещание не трогать её он исполнил с титанической выдержкой, за что она ощущала лёгкую вину. Выйдя из душа обвёрнутой в его полотенце и случайно попав ему на глаза, она не смогла не заметить бугорок, выступающий на его джинсовых брюках, и пунцовые щёки вкупе с фрустрированным взглядом. Но Хэин не стал никак показывать своего возбуждения ей и поторопился выйти из квартиры, бормоча что-то про то, что будет быстро. И Джису, вспоминая эту сцену, не переставала улыбаться, прижимаясь щекой к тёплой спине.
— Приехали, — известил её парень, тормозя возле здания академии, и возвращал девушку в реальность.
Она мысленно могла бы обвинить его в том, что он занимает собою весь её разум, в котором ему сейчас не должно быть места, но не смогла. Ей нравилось заполнять им пустоту, которую прожгли в ней балет, учёба и разочарование в людях.
Прыгнув на землю и сняв с груди рюкзак девушки, который оказался на удивление тяжёлым, он помог ей встать на ноги. Здание академии, оказалось, внушительных размеров и выглядел как маленький средневековый замок. Он фыркнул себе под нос, думая, какое это клише для балетного училища, и заметил, как дрожат руки у Джису. Хэин видел её волнение и понял, что она тут давно не была.
— Я могу пойти с тобой? — спросил он, даже не думая о том, что у него на сегодня есть работа. Его ещё ждёт нагоняй от босса за то, что он вчера не пришёл в клуб, предупредив его сухой смской.
— Тебя не пустят, — улыбнулась она и была рада этому правилу.
У неё будет время, наконец, порепетировать и размять мышцы перед выступлением, чему Хэин одним своим молчаливым присутствием мог помешать.
— Я напишу тебе, когда выйду, — добавила она, замечая его расстроенно поникший взгляд. Казалось, Хэин нуждается в ней не меньше, чем она в нём.
— Порви их там всех, — ответил он, поглаживая ладонью её волосы, и помог надеть рюкзак на плечи.
— Твой бомбер… — начала она и хотела было снять его, чтобы вернуть хозяину.
— Вернёшь завтра в школе, — перебил он её и нагнулся к её уху, чтобы прошептать: — Хочу, чтобы он полностью пропитался твоим запахом.
На этих словах Хэин, не убирая довольной улыбки с лица, сел на велосипед и уехал. Джису несколько секунд продолжала смотреть, пытаясь остудить пылающие щёки холодными пальцами, и локтями сильнее прижала бомбер к своему телу.