***
Отправленная одноклассницей фотография на следующий день стала главной темой обсуждения на перемене до начала уроков. Но Джису не было в этой группе, поэтому она решила, что шушукаются они, оглядываясь на неё, как всегда, по той же самой причине, к которой ещё можно добавить вчерашнее возвращение в школу Джехёна. Но ей было неважно их мнение, так как она нуждалась лишь в одном человеке, который сегодня не пришёл на урок. Хэин, конечно, был не самым послушным учеником с идеальной посещаемостью, но раньше она добровольно не посещала неважные для неё уроки, чтобы его увидеть. Поэтому была крайне расстроена, сев за одинокую парту в самом конце. Её одиночество впервые за долгое время опять вызывало у неё неприятный тягучий дискомфорт по всему телу. Оно длилось недолго. После того, как прозвенел звонок и все стали рассаживаться по партам, пустующее рядом место занял другой парень. Джису демонстративно закатила глаза. Она должна была сказать ему, чтобы убирался прочь и не смел даже пытаться опять с ней заговорить, но Джису решила придерживаться тактики игнорирования, как если б Джехён продолжал жить в России. — Ну что, ты подумала? — Сам Джехён в корне не соглашался с этим планом, хоть и не был в курсе него. На самом деле, Джису думала. И думала очень много, что толком не смогла из-за этого спать. В итоге пришлось занять мысли уроками, так как болели мышцы от перенапряжения, ведь после того, как Джехён покинул танцевальный зал, оставив её в сомнениях, Джису отказывалась останавливаться ни на секунду, даже ради звонка Хэину. — Я согласна, — прошептала она, глотая тяжёлый ком внутренних слёз. Всю вчерашнюю репетицию она не могла не представлять, как исполняет этот номер в дуэте именно с Джехёном, хотя в планах всё ещё было попытаться как-нибудь убедить Тэёна. Но даже он совсем не подходил на эту роль. Представлять Джехёна было проще, ведь они исполнили немало дуэтов, ставшими их визитной карточкой в академии. Её согласие совсем не означало, что она простила парня и что он дальше продолжит быть её партнёром. Джису профессионал. Ей нужно лишь поступить вновь в академию, и она сделает ради этого всё. — Супер. Я уже записал конкретные комбинации для нашего дуэта. — Джехён достал из рюкзака тетрадь и, открыв нужную страницу, начал показывать девушке свои заметки. Джису потеряла дар речи. Он явно не терял зря времени, но она не возмущалась его наглости, а восхищалась его профессионализму и таланту. И это было хуже всего. Весь урок Джехён объяснял ей план хореографии, словно это у него кастинг и это ему важно хорошо выступить. И Джису даже не слушала лекцию учителя, внимательно вслушиваясь в каждый совет парня. Они планировали уже сегодня после уроков начать совместную репетицию, от одной мысли о которой у девушки волнительно подкашивало колени. Но её былые чувства не затмят ей разум, она просто использует бывшего парня, всего лишь.***
— Я профессионал. Я профессионал. Я профессионал… — повторяла она себе под нос, словно аффирмацию, и двигалась в танце, пока Джехён отсчитывал такт. Иногда он слишком близко подходил к ней, показывая, как правильнее держать руки, и словно специально невесомыми прикосновениями задевал её бёдра, как если б они всё ещё были в отношениях. Это раздражало Джису, но она молчала, лишь повторяя себе под нос немую мантру. Она никак не помогала. Ведь девушка потела больше обычного, волновалась и боясь провалиться. Она не была уверена в себе, что было не свойственно для Джису. И уверенность она теряла именно из-за присутствующего рядом парня. — Прекрати, Джехён, — устало проговорила она и откашлялась. Пересохшее горло определённо требовало талой воды с кусочками алоэ. — Что не так? — недоумевающе спросил он, чуть отходя назад, и Джису усмехнулась ему в лицо. — Ты меня за идиотку держишь? — раздражалась девушка, поглаживая горячий лоб. Она слишком туго затянула пучок на голове, который теперь отдавал болью в голове. Ей претил факт того, что ей нужно танцевать с Джехёном, который вёл себя так, словно он был главным в их дуэте. Указывал ей, как двигаться, как смотреть и даже, о чём именно думать в этот момент, чтобы прочувствовать персонажа. Она ненавидела это. И понимала, что Джехён всегда был таким. Поэтому она ненавидела и себя прежнюю за то, что раньше не замечала этого в бывшем партнёре. И сейчас, когда он пытался якобы случайно коснуться её, вызывал мурашки по телу, шептал на ухо название движений, Джису понимала, что у него совсем другие намерения на её счёт. — Я же тебе сказала, что между нами ничего больше никогда не будет. Это так сложно уяснить? Может, тебе на русском языке это сказать, а? — Джису не кричала, но всем тоном своего голоса давала понять, что она серьёзна в каждом своём слове. Джехёну нужно внедрить в голову в то, что перед ним больше не та Джису, которая в этом самом зале, сквозь слёзы понимающе кивала на его оповещение о том, что он улетает в Санкт-Петербург, обещая вернуться. — Джису, мы просто репетируем, — отвечал Джехён, чуть нахмурив брови. — Да, Джехён. Мы репетируем наш номер, мы танцевальный дуэт, не более. Пожалуйста, прекрати вести себя так, словно ничего не произошло. Я устала притворяться, что ничего не было. Что не было ребёнка, что не было исключения из академии, не было сбежавшего тебя… «Что нет Хэина», — продолжила она у себя в голове. Несмотря на то, что они уже два дня не разговаривали и не виделись, одноклассник был для неё якорем, не позволяющем ей уплыть в океане былых чувств к бывшему. Сейчас Хэин был единственным, кто помогал ей держаться на плаву, ведь Джису была уверена, что готова потонуть в любой момент. Ей срочно нужно было поговорить с ним. — Джису, малыш, я же… — Не смей меня так называть! — звонко крикнула она, достигнув точки невозврата. Раньше она рассыпалась на лепесточки, словно бутон раскрывающейся розы, когда Джехён использовал это обращение в её сторону, и иногда даже забывала дышать от его нежного шёпота. Джехён знал, за какие ниточки нужно потянуть, хотя раньше это не удавалось сделать никому. — Мне… мне надо отдохнуть, — произнесла она после недолгой тишины, окутавшей танцевальный зал, в котором глухо отдавалось эхо её крика. В былые времени во время их совместных репетиций Джису в жизни не призналась бы ему в том, что нуждается в отдыхе. Даже если болезненно ныли мышцы, а руки отказывались подниматься. Она выдавливала из себя последние капли сил, умудряясь не свалиться перед парнем, чтобы доказать ему, что она достойна его. Сейчас ей, на самом деле, не так и сильно нужен был отдых от репетиций. Отдых от Джехёна — определённо. Джису казалось, что она не умеет отдыхать. Ей это все всегда говорили. И словно давно укоренившая в голове установка, отдых у неё ассоциировался лишь с одним человеком. Был уже поздний вечер, и Джису знала, что найдёт Хэина в спортивном зале. Утром в учительской она услышала, как завуч ругает ученика по телефону за то, что тот пропускает уроки и не отбывает своё наказание, назначенное ему директором за драку, и пригрозила исключением. Джису не была уверена, повёлся ли он на эту угрозу, ведь Хэин всегда показывал, как ему плевать с высокой колокольни на учёбу. Непонятно лишь, почему он приходит в школу. В голове промелькала мысль, что из-за неё. Эта глупость посетила её голову, когда она опять не увидела его сегодня на уроке, решив, что пропускает он занятия, потому что обижен на неё. — Хэин, — позвала она его, не сумев скрыть улыбки от увиденного. Парень проводил шваброй по полу спортивного зала и, судя по его раздражённому взгляду вниз и торопливо двигающимся губам, определённо чертыхался себе под нос. Он не сразу поднял на неё взгляд, но быстро опустил его обратно к полу, желая сейчас провалиться сквозь землю, чем видеть то, как Джису быстро подходит к нему. — Зачем ты… Он не успел докончить предложение и быстро подбежал к ней, скользя кедами по полу. Ему хватило доли секунды, чтобы подхватить девушку за талию, до того, как она упала бы на пол. Это падение стопроцентно испортило бы ей все планы на поступление в балетную академию. — Пол же… мокрый… — прошептал он, уставившись в её испуганные глаза, в которых накапливались капельки слёз страха за своё здоровье. Джису была уверена, что перед ней пронеслась вся её жизнь, и эти кадры совсем не то, что она хотела бы видеть в момент смерти. — Может, надо было тогда поставить табличку? — ответила она, еле двигая дрожащими губами, и позволяла Хэину, сидевшему на коленях, прижимать её тело к себе. Хэину было не менее страшно, чем самой девушке, и он отказывался отпускать её, боясь, что ей опять причинят боль. — Ну простите, я пока не настолько квалифицированный уборщик. Табличек мне ещё не выдавали, — усмехнулся он, на мгновение забыв, что провёл эти два дня в агонии боли, отдающей по венам, от одной только мысли о Джису. Она робко улыбнулась и, не волнуясь о всё ещё влажный пол, противно липнувший к ткани трико, села на него, уперевшись коленями. Ей нужно было уверенно посмотреть Хэину в глаза, ведь его объятия всегда выбивали её из колеи. — Почему ты не отвечал на звонки? Ты заблокировал меня? — Я сломал телефон, — коротко оповестил он её, не желая признаваться в том, что в ту ночь, придя домой и ещё несколько раз посмотрев на её фото с Джехёном, он от злости всё-таки бросил телефон в стену. — А в школу ты не приходил, потому что… — Джису, — грубо перебил он её, так как мысли о телефоне заставляли то фото вновь всплывать в голове, как бы он не пытался стереть себе память. Он так же знал, что Джису репетирует с Джехёном в танцевальном зале, в который он любил приходить, чтобы забыться от реального мира. Сейчас его реальный мир состоял из работы в клубе и от наказания в школьном спортзале. — Зачем ты здесь? «Я скучаю. Очень сильно», — кричал голос в мыслях, но гордость Джису не позволяла произнести вслух даже первое предложение. — Мы же друзья, Хэин, и ты не отвечал на… — Мы не друзья, Джису. Я думал, мы это уяснили, — ответил он, понимая, что не желает сейчас вести этот разговор. На самом деле, Хэин и не знал, хочет ли, чтобы Джису сейчас была рядом. Он считал себя в очередной раз обманутым, хоть и разумом принимал, что девушка ничего ему не должна. Но всё равно не понимал, как она могла вернуться к Джехёну после всего, что она пережила из-за него, когда сама ясно давала понять, что не подпускает к себе других в страхе того, что ей опять сделают больно. — Ты злишься на меня? — спросила Джису, искренне не понимая причину того, почему он прячет нахмуренный взгляд, как если бы она была ему противна. Ей было непривычно видеть такого Хэина. — Не знаю, — честно ответил он, шумно выдохнув, и встал на ноги. Становилось неудобно сидеть на влажному полу, который теперь придётся по-новому вытирать, чтобы не осталось следов. Так приказал ему уборщик, а он и так на коротком поводке из-за того, что два дня не приходил в школу. — Наверно, я злюсь на себя за то, что поверил в то, что с тобой можно дружить. — Он протянул ей ладонь, чтобы она встала на ноги, и тем самым намекнуть, что не хочет сейчас, чтобы она была здесь. Но Джису продолжала сидеть на коленях, заставляя Хэина подсознательно восхищаться её ровной осанкой даже в таком положении. Она посмотрела на парня снизу верх, отказываясь заканчивать на этом разговор, но и не знала, как сделать так, чтобы он продолжался, желательно, в позитивную сторону. — Почему же? Хэин, я думала, что у нас что-то получается, — прошептала она, глотая слюни, пытаясь осознать сказанные вслух слова, в которые сама до сих пор не верила. Но сейчас они озвучены, значит, так и есть. — И как назвать нас? Недрузья? Влюблённые? Просто одноклассники? Может, взаимные разбиватели сердец? Джису не верила своим ушам, да и Хэин тоже. Он определённо не говорил этого, и уж точно не в таком сердитом и требовательном тоне. Девушка резко вскочила на ноги, уже не боясь того, что может опять поскользнуться, сделай она резкое движение. Ей хотелось поругать Хэина и посоветовать не вытирать пол настолько мокрой шваброй, из-за чего ей теперь придётся менять трико, но их разговор сейчас плыл совсем в другом русле. — Я не могу понять, на что ты так обижаешься. — На то, что ты пришла ко мне, лишь потому что не было другого варианта. Тебе нужен был кто-то, когда как мне нужна была только ты. — Хэин, я… — Ты так сильно просила меня не разбивать тебе сердце, а я так отчаянно старался этого не делать, буквально рассыпался на части. Лишал себя твоего общества. Но в итоге почему-то ощущаю, что с разбитым сердцем остался лишь я. — Я не зна… Хэин не давал ей шанса на оправдание. Да и что Джису могла бы ему сказать. Она нехотя выпустила его внутреннего обиженного на весь мир, в частности на неё, демона, который лишь хотел взаимности от понравившейся девушки. — И как только на горизонте появился твой бывший, ты вернулась в его ещё неостывшую после тебя постель, вот та… Он не успел договорить. Да и в мыслях не хотел в целом говорить этого, поэтому был даже рад тому, что болезненная пощёчина заткнула его. Хэин хотел, чтобы Джису ударила его ещё раз, посильнее, до крови и синяков, к которым он так привык, словно они являлись неотъемлемой частью его тела. Напоминанием того, кто он и откуда. Этаким родимым пятном, переданным ему отцом, который уже в трезвом состоянии при виде оставленных на сыне гематом, умолял его о прощении. Хэин не знал, хотел бы он такого исхода событий с Джису, чтобы девушка, увидев то, что она делает с ним, сожалела об этом. Нет, он определённо этого не хотел. Он совсем не желал ей зла, даже если Джису совсем было наплевать на его чувства. — Как ты мог? — проскрежетала она сквозь сжатые зубы и сжимала кулаки. Она ожидала этого от любого другого одноклассника, а то и от преподавателей. Но не от Хэина. От человека, которого, как оказалось, ошибочно считала самым близким. Ну и что, что непонятно, кем именно: другом, влюблённым или просто знакомым. Он был рядом с ней все эти недели, сложные недели. Она надеялась, что он продолжит быть рядом, ведь дни после возвращения Джехёна становились ещё более невыносимыми. Она не могла поверить в то, что он буквально признался ей в чувствах и обвинил её в том, в чём она не была виновата. Джису знала, что виновата лишь в одном: в том, что показала свою тёплую ранимую сторону, которую каждый, кому не лень, хотел помять в своих ладонях, как какую-нибудь антистресс игрушку. — Да пошёл ты, Хэин, пошёл ты к чёрту! — кричала она, наплевав на мощную акустику спортзала и вообще на то, что за последний час слишком часто повышает голос в полупустом здании школы. Джису кипела от злости, но не знала, как её выразить. В голову приходили лишь ругательства и крики, хотелось долго и жестоко бить парня. Наглядно показать, как он только что её ранил своими словами. Но ей нужно было репетировать. А Джульетта, партию которой она танцует, не должна сейчас злиться. «Я профессионал», — проговорил в очередной раз её внутренний голос. Сделав короткий выдох, Джису развернулась на носках своих балетных валенок и быстрым шагом направилась к выходу из спортзала. Хэин продолжал стоять на месте, держа швабру в руках, и не мог заставить себя побежать за ней вслед. Попросить прощения, обнять, сказать, что не хотел говорить всего этого, попросить Джису не воспринимать его слова всерьёз, ведь знал, что каждое обидное слово, сказанное в её сторону, даже если от нелюбимых одноклассников до потери сознания ранит её, как бы она не пыталась этого скрывать. Он прекрасно знал об этом и так жестоко использовал это. Хэин не заслуживал её прощения и считал, что вполне достоин наказания, полученного от девушки, — видеть ненавидящую его Джису рядом с другим парнем. Он не имеет права обжаловать данное ему взыскание. И даже когда она, чуть ли не бегом скользя по влажному полу, в очередной раз чуть не упала, Хэин вздрогнул на месте, но не стал подбегать к быстро выпрямившейся и сохранившей баланс тела танцовщице. Она не нуждается в нём, уже нет.