Особый вид плохого

      Первый мастер-класс назначили уже на воскресенье, и Джису была рада этому. У неё был повод отказать Хэину в свидании, так как ей становилось сложнее находиться рядом с ним. Она не хотела его терять, но и боялась, что в любую секунду не стерпит и признается ему в правде.       В танцевальном зале академии уже собрались другие конкурсанты, среди которых также были нынешние ученики училища, которые, узнав Джису, подходили к ней с целью пообщаться. Девушка, отвыкшая от внимания одноклассников, была рада общению с людьми, с которыми можно было бесконечно обсуждать балет. Ей не терпелось вернуться к учёбе в академии, и она не могла позволить своим переживаниям помешать ей в этом. Поэтому она полностью отдалась обучению хореографа, которая ставила номера для местных и зарубежных трупп, и требовала полного внимания к своему уроку.       — Так, а сейчас мне нужна пара из девушки и парня, чтобы ещё лучше вам продемонстрировать….       В этот момент дверь открылась и в зал зашёл Джехён, вежливо кивая женщине.       — Прошу прощения, не хотел Вам мешать, госпожа Сон, — извинялся он, медленно проходя в центр зала, где на полу сидели ученики и конкурсанты. Некоторые девушки влюблённо смотрели на него, не скрывая своего восхищения. Не было сомнений, что его тут все знали, на что Джису лишь недовольно фыркнула себе под нос.       — Всё в порядке, Джехён, ты как раз вовремя. Будешь ассистировать мне, — улыбнулась ей хореограф и, присмотревшись в зал, подозвала рукой девушку. — Джису, иди сюда. Покажите с Джехёном всё то, что я сейчас объясняла.       Джису отрицательно покачала головой, уже предугадывая, какой номер госпожа Сон попросит их исполнить. Тот самый номер, который она ставила для них больше года назад и который они исполнили на одном из концертов их академии. У госпожи Сон была неклассическая для балета хореография, смешанная с современными стилями. Она заставляла партнёров полностью сливаться друг в друге, переживать глубокие эмоции и делиться ими со зрителями. И у пары Джису с Джехёном этот номер считался коронным. Тогда они были сильно влюблены друг в друга и в балет, и этот тандем до сих пор приводился в пример новичкам.       — Покажите вторую часть номера «Будь со мной», — не замечая замешательства во взгляде девушки, произнесла госпожа Сон.       Джису не могла отказаться или показывать своё недовольство. Она не в той позиции, чтобы препираться с хореографом, поэтому покорно подошла к Джехёну, которому, судя по его выражению лица, тоже было не совсем комфортно.       — Мы давно не репетировали этот номер, — произнёс он, неловко улыбнувшись с интересом смотрящих на них ученикам.       — Ничего. Вы с Джису профессионалы, — ответила женщина и включила музыку. — И раз, и два, — начала она, что у девушки не осталось выбора, как позволить Джехёну обхватить её за талию и повести в танце.       Он, крепко держа ладонями за тонкую талию, крутил её тело в своеобразном фуэте, пока не остановил лицом к себе. Задержавшись на несколько секунд в такой позе, он незаметно кивнул ей, из-за чего воспоминания о прошлом приятной теплотой растеклись по всему телу Джису. Она добро улыбнулась Джехёну уголками губ и полностью отдалась танцу. Ей казалось, что они вновь вернулись в то время, когда ещё были вместе. Когда не было ни беременности, ни планов уехать в Санкт-Петербург. Когда будущее казалось ярким и красочным. Когда это будущее у них должно было быть совместным. Джису на несколько минут забыла о существовании дочери, непутёвой матери, забыла о существовании Хэина.       — Превосходно! — воскликнула хореограф после финального движения.       Джису стояла, вплотную прижавшись спиной к торсу Джехёна, и старалась привести дыхание в порядок. Рука парня, крепко держащая её за живот, заставляла волосы на руках стоять дыбом. Она чувствовала его дыхание у себя шее, но не могла заставить себя отойти от него как можно подальше. Хореограф подводила итог сегодняшнего мастер-класса, а они продолжали стоять в одной позе.       — Я скучал по нам, — прошептал он ей в ухо, когда учащиеся стали по одному собираться и выходить из зала.       Эти слова мигом отрезвили девушку, и она, не смотря на Джехёна, быстро отошла от него. Она не должна забывать, что это всё тот же человек, бросивший её в трудный для неё период, и никакие оправдания и поступки не заставят её простить его.       — Ким Джису. — Девушку позвала госпожа Сон, которая собирала свои вещи, и она быстро подошла к хореографу. — Я планирую поставить очередной номер в этой тематике, и просто не вижу никого, кроме тебя и Джехёна, исполняющими его. Уверена, тебя первой возьмут в академию, поэтому хотела предупредить, чтобы была готова хорошо поработать после возвращения, — произнесла женщина, широко улыбнувшись, но Джису не могла ответить ей тем же.       — Да, хорошо, — пробормотала она, кидая задумчивые взгляды на Джехёна, который так же впервые слышал об этом, и не скрывал своей радости. — Спасибо, — быстро добавила она и поклонилась хореографу. Её неприязнь к Джехёну не должны мешать ей в построении карьеры, и номер от такого именитого хореографа мог стать очередной важной ступенькой для её возвышения.       Джису не хотела этого признавать, но у неё не получится делать вид, что Джехёна нет в её жизни. Он был и всегда в ней будет. Как в личной, так и в карьерной. И она слишком устала всегда одарять его ненавистью и злостью, это очень выматывает. Особенно сейчас, когда после мастер-класса она поняла, что они идеальные танцевальные партнёры.       Её в который раз лишали выбора. Джехён вчера был прав. У них есть дочь, хочет она этого или нет. Так и теперь он будет её танцевальным партнёром, иначе ей не продвинуться дальше в балетной сфере. А значит, надо вновь впустить его в свою жизнь.       — Джехён, подожди, — позвала она парня, когда он собирался выходить из зала. На самом деле, Джехён хотел продолжить разговор с ней, но видел в её взгляде, что всё может закончиться очередной ссорой. Если в школе они могли себе этого позволить, в академии им этого не простят.       Он остановился и развернулся к ней всем телом, замечая растерянность в её взгляде. Он давно не видел её такой неуверенной, и это на самом деле ему нравилось.       — Я… я… — запиналась она, не зная, как начать предложение, и уже жалела о том, что позвала парня, — я хочу увидеть… её, — проговорила она, опустив взгляд к пуантам, и сминала пальцами край тюлевой юбки. — Дальби. Я могу её навестить? — спросила она робко, что с каждым словом всё хуже слышала саму себя.       Джису не понимала, что ей это может дать. Почувствует ли она что-либо к дочери или ещё сильнее возненавидит её за существование? Она считала, что обязана определиться, перестать убегать так, как это делает её собственная мать. Джису обещала себе, что никогда не будет такой, как её родительница. Даже если в отличие от неё самой, у её дочери был отец и его семья.       — Конечно. — Джехён расплылся в широкой улыбке, совсем не ожидая от неё этого, и не смог сдержать своих радостных эмоций, взявшись за её ладони. — Конечно, Джису, можешь. Она же твоя… наша дочь, — подправил он, предугадывая то, что ей может не понравиться это определение.       Она лишь положительно кивнула, всё не поднимая головы, и позволила Джехёну нежно поглаживать пальцами её ладони.

***

      По возвращению домой Джису на пороге встретилась с матерью. Они не виделись с того самого вечера, и девушке казалось, что та специально не приходила домой эти два дня, чтобы не столкнуться с дочерью.       — Я виделась с Дальби, — проинформировала она родительницу, когда та молча надевала туфли.       Джису хотелось накричать на мать, спросить, почему она продолжает молчать так, словно ничего не произошло, но была эмоционально вымотана. Домой её подвозил личный водитель Джехёна, и всю дорогу в дорогом автомобиле она проплакала, вспоминая светлое лицо дочери.       — Я виделась с твоей внучкой, мама, — повторила она, надеясь, что хотя бы такая формулировка заставит что-то зашевелиться во внутренностях матери.       Та, тяжело вздохнув, выпрямилась на высоких каблуках, и раздражённо взглянула на дочь.       — Я не хотела, чтобы всё было так, милая, — ответила она, чуть смягчившись в лице, когда посмотрела на Джису. Подсознательно она понимала, что в первую очередь сама виновата в том, что у неё в таком раннем возрасте вообще существует внучка.       — Я знаю, — произнесла Джису и подошла к матери. — Но как мне быть дальше, мам? — пробормотала она дрожащим голосом.       — Я, наверное, последний человек, который может дать тебе совет, — прошептала мать и, не сдержавшись, крепко обняла дочь. — Как она? — спросила она после нескольких минут молчании, нарушаемым тихими всхлипами девушки.       — Она… — Джису запнулась и, подняв голову, посмотрела в глаза родительницы, — чудесная. Я так ненавижу себя за то, что бросила её, — сказала она, глотая слёзы.       — Ты не виновата, ты не знала, — успокаивала её мать, поглаживая по голове, и готова была сейчас же позвонить боссу, чтобы отпроситься. Джису как никогда нуждалась в ней. — Я… должна идти, милая, — всё же произнесла она и, получив понимающий кивок, вышла из дома.       Джису вновь осталась в маленьком дома одна со своими мыслями и воспоминаниями о сегодняшнем вечере. Девушка не раз была в особняке семейства Чон, но всегда изумлялась его размерам и превосходству. Первой мыслью, посетившей её у входа, было то, что она рада тому, что её дочери не приходится скитаться от одной однушки к другой, как это делали они с матерью с самого её детства.       Отца Джехёна в доме не было, но его мать тепло встретила Джису. На самом деле, девушку это тоже всегда удивлял. Во время их отношений родители Джехёна всегда хорошо к ней относились, хоть и знали, из какой бедной она семьи. Она не знала, убедил ли их Джехён быть к ней добрее или это просто навязанные стереотипы о том, что богатые родители должны бы быть против их взаимосвязей.       И в этот раз, даже спустя год, госпожа Чон с пониманием пригласила Джису в свой дом. Она с особой ласковостью отзывалась о своей внучке, что девушка не смогла не прочувствовать этого — её дочь тут любят. А когда она зашла в комнату самой девочки и познакомилась с ней, Джису поняла, что этого просто невозможно не делать. Дальби сразу же улыбнулась ей, сидя в своей кроватке и играясь с многочисленными игрушками. Увидев мокрые глаза матери, девочка потянулась к ней маленькими пальчиками, словно уже была с ней знакома.       Джису потребовалось двадцать минут, чтобы унять свои слёзы в успокаивающих объятиях Джехёна, и вновь вернуться в комнату дочери. Они просидели втроём несколько часов. Дальби лепетала и смеялась, показывая матери свои игрушки, и Джису, кусая губы и глотая слёзы, улыбалась её попыткам встать и подойти ближе. Она видела того, что девочка успела привязаться к Джехёну, который не скрывал своей любви к дочери. То, как он брал её на руки, обнимал и целовал в макушку. Джису пришлось по-другому взглянуть на бывшего парня и даже на секунду представить себе сценку, как если бы они никогда не расставались.       Эти мысли больно мучили девушку всю дорогу домой и не переставали даже когда она осталась в доме одна. Джису казалось, что её режут ножом каждый раз, когда она, закрыв глаза, видела Дальби, обнимающую отца, которые звали её присоединиться к ним. Она не могла так поступить с Хэином, да и не хотела. Он была влюблена в этого парня, слишком сильно, чтобы бросить всё то, что есть сейчас между ними, к чему они так усердно шли. Однако Хэину не было место в той жизни, которая появлялась у неё в мыслях. Словно он и Дальби с Джехёном принадлежали двум разным мирам, в которых Джису не сможет существовать одновременно.       От мыслей её отвлёк звонок от Хэина, и она, затаив дыхание, ответила. Девушке каждый раз казалось, что вот-вот и он всё узнает, и она безумно боялась этого момента.       — Ты дома? Я у тебя во дворе, — оповестил её парень, на что Джису подскочила на месте. — Я вижу, что у вас включён свет, Джису, — добавил он виноватым тоном, осознавая, что ведёт себя слишком навязчиво.       — Я не собиралась тебе врать, Хэин, — ответила она, пытаясь показать голосом, что обижена, однако реально не хотела сейчас с ним видеться и, может быть даже, соврала. — Не хочешь зайти?       — Ээ… — замешкался парень, явно не ожидая приглашения домой, так как планировал просто перед работой на пять минут встретиться на улице и выяснить с ней отношения. — Да, хорошо.       Хэин почему-то волновался. Они не раз были вдвоём у него в квартире, занимаясь сексом, и провели не одну ночь наедине. Но Джису впервые приглашала его домой. И он надеялся, что не ради того, чтобы поставить точку в их отношениях. За эти два дня Джису отдалилась от него, из-за чего он боялся, что он её не устраивает.       Он зашёл вместе с велосипедом за ржавые ворота во внутренний дворик и, замечая огромное количество сорняков, нуждающихся в уборке, оставил его у стены. Дверь в дом открылась и за ней выглянула Джису, которая была в коротких домашних шортах и майке.       — Как же я соскучился, — прошептал он, наплевав на весь факт того, что пришёл он, чтобы серьёзно поговорить и выяснить причину, по которой она за целый день не ответила ни на один его звонок или сообщение.       Одним шагом сократив между ними расстояние, он обнял её за талию, прижимая к своему телу, и настойчиво поцеловал, пытаясь через поцелуй доказать сказанное.       — Хэин, соседи, — произнесла она сквозь поцелуй, но всё равно улыбнулась ему, отвечая его страстным губам.       — Я не видел тебя со вчерашнего дня. Думаешь, мне не плевать на них и весь остальной мир? — ответил он, приподнимая девушку за ягодицы, и, придерживая её на весу, прошёл внутрь.       Джису рассмеялась ему в губы, обнимая за шею, и погладила пальцами его волосы на затылке. Ей хотелось сказать Хэину, что она нуждалась в нём, как никогда раньше, рассказать обо всём и услышать в ответ, что он всё равно будет рядом.       — Чёрт, знал бы, что ты дома, пришёл бы пораньше. Меня уже ждут на работе, — пробормотал Хэин, с трудом отпрянув от сладких губ, и, опустив девушку, стал оглядываться.       Их дом оказался ещё меньше, чем его квартирка, и парню с трудом верилось в то, что здесь живут два человека. Неудивительно, что Джису всё время проводит в школе. Атмосфера в доме слишком давила на лёгкие, а зная девушку, то она должно быть задыхается тут.       — Ты голоден? Я сделала кимпаб, возьмёшь с собой, — произнесла Джису, жалея о том, что пригласила парня домой. Она всегда стеснялась того, что так бедно живёт, поэтому никогда не звала Джехёна в гости. Но с Хэином у неё всё было по-другому. И хотелось хотя бы в этом быть с ним честной.       — С собой? — переспросил Хэин, отвлёкшись от мыслей, и с широкой улыбкой посмотрел на неё. — Я лет сто не брал с собой на работу или школу еду. Конечно, возьму.       — Я веду себя как твоя бабушка? — усмехнулась Джису, но не стала отказываться от своего предложения. Ей очень хотелось позаботиться о своём парне.       — Нет, — Хэин отрицательно покачал головой, подходя к девушке, которая открывала холодильник. — Ты ведёшь себя, как моя любимая, — произнёс он, обнимая её со спины, и заключая пальцы рук в крепкий замочек на её животе.       Джису смущённо улыбнулась, застыв на месте. Она держала завёрнутый в фольгу кимпаб и кусала губы, пряча взгляд в сторону. Лёгкие на мгновение забыли, как дышать, а когда Хэин примкнул губами к её открытой шее, Джису поняла, что не сможет от него отказаться. Даже ради дочери и беспечной жизни в дорогом особняке.