***
Ужин проходил отвратительно, как и ожидалось. Джису ничуть не удивилась тому, что мать умудрилась прийти в чересчур облегающем платье леопардового принта и накраситься так, словно идёт в ночной клуб. Девушке пришлось смириться с тем, что она не убедит мать не посещать особняк Чонов. Она поняла это, когда после урока в академии смогла-таки до неё дозвониться. Мать радостно говорила ей о том, что сейчас в магазине игрушек, выбирает для внучки подарок. Голос родительницы был таким счастливым, что Джису через трубку ощущала её волнение и нетерпение перед встречей с малышкой. Джису не смогла лишить её этой радости. Джису сидела за столом рядом с матерью, которая оживлённо рассказывала родителям Джехёна о детских привычках своей дочери, и девушке хотелось провалиться сквозь землю. Несмотря на то, как иногда беспечно мать относилась к Джису сейчас, она определённо хорошо обращалась с младенцами. Об этом говорило то, как аккуратно мать обнимала внучку перед ужином, и полчаса не хотела выходить из её комнаты, когда накрыли на стол. — Сегодня у Джису было первое занятие в академии, — оповещал взрослых Джехён, когда затронулась тема балета. — Кстати, об этом, — вмешалась мать Джису. — Ещё раз хочу поблагодарить Вас, господин и госпожа Чон, за то, что взяли на себя ответственность оплатить обучение моей дочери. Для нас это очень важно, — вежливо произнесла она, широко улыбаясь, и отпила из бокала красное вино. — Ну что вы. Это наша обязанность, ведь Джису теперь часть нашей семьи, — с не менее любезной улыбкой ответил глава семейства, одобрительно кивая девушке, которая с трудом скривила губы в благодарности. Её уже тошнило от слова «семья». И было неприятно обманывать родителей Джехёна, ведь Джису не была частью их семью и не хотела ею быть. Их связывает лишь Дальби. Затем взрослые стали обсуждать между собой важность семьи. Джису не стала их слушать и вмешиваться в беседу, потому что её раздражал сидящий напротив Джехён, активно кивающий словам родителей. Внимание Джису привлекла одна из нянь её дочери, которая вместе с девочкой проходила мимо двери столовой. Джису знала, что её отводят на кухню, чтобы накормить ужином. — Прошу меня извинить, — произнесла она и, отложив хлопковую салфетку, встала на ноги. Каждый раз во время её визитов ей становилось неприятно от того, что младенец, который ещё должен питаться материнским молоком, кушает с рук нянь, потому что его непутёвая мать отказалась от него и, само собой, у неё перестало идти молоко. Но накормить свою дочь с ложечки она-то сумеет. Поэтому Джису направилась следом за ними на кухню. — Госпожа Нам, — позвала она няньку, которая, усадив девочку на детский стульчик для кормления, разогревала на плите детское питание, — вы позволите… мне? Джису не смогла правильно сформировать своё желание о том, чтобы самостоятельно накормить дочь. Подойдя ближе к стульчику, она тепло посмотрела на улыбающуюся Дальби, которая дрыгала руками в ожидании ужина. Джису не знала, захочет ли она, чтобы вместе привычной ей няни её сегодня кормила чужая для неё мать, но сил не было сидеть в столовой в приторно-фальшивой обстановке и притворяться, что её не бесит то, как взрослые решают за неё её будущее. — Ээ… не знаю даже, можно ли, — неуверенно ответила женщина, в замешательстве меняя взгляд от девушки к ребёнку. Она боялась, что если что-то пойдёт не так, то ответственность за это падёт на неё. — Да, конечно, можно, — вмешался Джехён, входящий на кухню, и довольно улыбнулся Джису. Он положительно кивнул работнице, как хозяин, давая ей разрешение, и подошёл к стульчику. Сам он, конечно, ни разу не кормил дочь, но с удовольствием посмотрит на то, как это будет делать его будущая жена. Джису села рядом с детским стульчиком, умиляясь тому, как Дальби, увидев пиалу с овощным пюре, радостно высунулась язык и потянулась к ней. Джехён тихо рассмеялся этому и устроился на стуле рядом. Взглядом он показал няне, чтобы оставили их наедине, чему та нехотя послушалась, но всё равно решила предупредить старших о том, что Джису впервые кормит ребёнка. Наложив на маленькую пластмассовую ложку чуть пюреобразной смеси, девушка поднесла её к рту Дальби. Та губами и языком взяла в рот еду и схватилась за пальцы матери, держащей ложку. — Ты смотри, она хочет сама себя накормить, — улыбалась Джису, вытирая салфеткой края губ девочки. Джехён положительно кивнул и теперь уже смотрел не на то, что Джису продолжает кормить дочь, а на саму широко улыбающуюся девушку. Каждый раз, когда она подносила ложечку к губам Дальби, та пыталась схватиться за неё, чтобы самостоятельно разобраться с ужином, что трогало родителей девочки до глубины сердца. Джису была так увлечена занятием, что даже не заметила того, как Джехён, вытянув руку вдоль спинки её стула, почти приобнял её. Словно они были той самой семьёй, мысли о которой ей претили. — Дальби такая же упрямая, как её мать, — подметил Джехён, касаясь указательным пальцем маленький носик дочери, и та рассмеялась отцу, довольно дрыгая ногами. — Кажется, ей больше уже нельзя, — произнесла Джису, смотря на полупустую пиалу. Она не раз следила за тем, как дочь кормят няни, и уже знала приблизительный размер порции, который можно давать шестимесячному младенцу. — Ну что, милая, насытилась? — спросила она нежным голосом у Дальби, медленно кивая, на что девочка повторила за матерью и тоже кивнула. Джису и Джехён в унисон рассмеялась движению дочери, на что сама Дальби звонко захохотала. Она впервые видели родителей в таком счастливом настроении рядом друг с другом. И Джехён не смог этого не подметить. Поэтому его рука, до этого расслабленно лежавшая на спинке стула девушки, обняла её за плечи и прижала Джису всем телом к его торсу. — Джехён, не надо, — прошептала она, с мольбой в глазах посмотрев на парня. Она попыталась незаметно оттолкнуться, продолжая улыбаться Дальби, которая теперь игралась с игрушкой, смотря на родителей. Джису не хотела, чтобы она видела то, как её матери неприятен этот человек. — Не при дочери. — Дальби должна видеть, что у её родителей здоровые отношения, что в семье царит любовь и понимание, — ответил он, продолжая обнимать девушку, которая никак не могла противостоять его силе. — Ты должно быть шутить? — недовольно усмехнулась она, повернувшись к нему всем лицом, которое было лишь в нескольких сантиметрах от его губ. Она нехотя вспомнила его сегодняшний насильственный поцелуй. Хоть они и были сейчас в доме Джехёна, где каждый человек лишь будет рад тому, что их отношения возобновятся, в голове Джису всё равно всплывало лицо Хэина, который смотрел на неё, как на предателя. — О каких здоровых отношениях ты говоришь? — тихо возмущалась она. Джехён был прав, ребёнок должен видеть любовь в семье, но её между ними нет. — Ты буквально уничтожаешь меня каждым своим действием, каждым словом, каждым прикосновением, — говорила она, надеясь, что Дальби ещё не научилась понимать их речь. — Джису, я никогда не отступлю от нас. Признай уже, что тебе тоже нравится вот так сидеть с нашей дочерью, и перестань уже противиться тому, чего не миновать. Хотя бы ради Дальби, — отвечал ей парень таким же натянуто-спокойным тоном, хоть и кипел от злости. Он считал, что Джису слишком несправедлива по отношению к нему. — Ты ведёшь себя эгоистично. — Не смей обвинять меня в эгоизме! Его последние слова стали для Джису отправной точкой, когда ей стало наплевать на то, что они сидят сейчас и буквально ссорятся перед шестимесячной дочерью, непонимающе смотрящей то на одного родителя, то на другого. Ей было так же неважно то, что сидят они на кухне в доме Джехёна, семья которого гостеприимно пригласила её мать в свой очаг. А ведь Джису ещё никогда не ходила с матерью в гости. Она вскочила на ноги, раздражённо уставившись на парня, который поняв, что вновь неосознанно включил в девушке режим злости, взял Дальби на руки так, чтобы она не видела искажённое в ярости лицо матери. Джису смотрела на макушку девочки и трясущимся пальцами тыкала в парня, осознавая, как выглядит со стороны. Ей стало очень обидно. Обидно за то, что Джехён, несмотря на то, что в целом виноват в том, что они довели их отношения до такого, сейчас обвиняет её в эгоизме, да ещё прячет от неё взгляд дочери. — Прости меня, Дальби, — лишь прошептала она и выбежала из кухни. Джису не смогла изменить себе и вновь решила сбежать от проблем. Коротко попрощавшись с родителями Джехёна, которые сидели теперь в гостиной и пили с её мамой чай, она, не дожидаясь ответа, вышла из особняка. У крыльца их дома всегда стояла иномарка. Та самая, которая обычно подвозила Джису до дома. Поэтому быстро сев в неё, она продиктовала водителю адрес. Тот, не задавая вопросом, послушался и тронулся с места, так и не заметив, как за девушкой из особняка выходит её огорошенная уходом дочери мать.21.
20 января 2023 г. в 13:13
Джису никак не могла дозвониться до матери. Та, скорее всего, отсыпалась после вчерашней смены, перед которой у девушки не получилось застать её дома, чтобы поговорить насчёт их предстоящего визита в особняк Чонов. Те, не без усилий Джехёна, пригласили Джису с матерью на семейный ужин, который должен был состояться сегодня.
Ей хотелось рвать и метать от несправедливости того, что за неё опять всё решают другие. Джису боялась, что не успеет она моргнуть, как реально окажется в Санкт-Петербурге рядом Джехёном с обручальным кольцом на пальце.
Джису стояла у окна школьного коридора после того, как закончились уроки, и кусала губы от волнения. У неё оставалось всё меньше времени. Через полчаса начнётся её первое занятие в академии, которое она никак не могла пропустить. А значит, побежать домой и застать мать перед тем, как она поедет вечером на ужин, она не успеет.
— Джису? — удивлённо позвал её Джехён, который не знал, куда она весь день убегала во время перемен.
Он понимал, что утром, когда он предупредил её о том, что его родители ждут её и её мать на ужин, и что последняя уже даже дала своё согласие, Джису ещё сильнее на него разозлилась. Но эти меры окупятся, когда она вернётся к нему и они смогут создать с Дальби счастливую семью, он был уверен.
— Тебе не нужно в академию? — поинтересовался он, стараясь не замечать её взгляд, полный ненависти и злобы в свою сторону. Он стал слишком быстро привыкать к такому отношению к себе от Джису. По крайней мере, как он успел подметить, за сегодняшний день Джису уже не пыталась заставить Хэина поговорить с ней.
— Что же ты наделал, Джехён? — произнесла она дрожащим голосом, не убирая трубки с уха. На том конце гудки не прекращали свою однообразный ритм, но Джису не переставала ждать ответа. — Зачем нужен был весь этот цирк с семейным ужином?
— Ради нас, малыш, — с особой нежностью ответил Джехён, подходя вплотную к девушке. — Ради нашей дочери. Успешного будущего. Почему ты так противишься всему этому? Ведь когда-то мы вместе об этом всём мечтали.
— Это было очень давно, Джехён, — холодно ответила она, пытаясь оттолкнуться свободной ладонью, уперевшейся в грудь парню, но та застыла на твёрдых мышцах. — С тех пор, если ты не в курсе, многое произошло.
— Я в курсе. И я всё исправил, как видишь. Пора уже простить меня, — всё не унимался он, осторожно приложив ладонь поверх девичьей, и сильнее прижал её к себе, ощущая через тонкую ткань рубашки холод чужих пальцев.
Джису отрицательно покачала головой и попыталась убрать руку, но хватка Джехёна от нежной становилась требовательной. Пальцы парня болезненно впивались в кожу, а его тело сокращало между ними расстояние, что Джису от волнения даже не заметила, как прекратились гудки, оповещая о том, что до абонента невозможно дозвониться.
— Ты не исправишь того, что я потеряла из-за тебя Хэина, — произнесла она в ответ, показывая голосом ненависть и омерзение этому факту.
Джехён с усмешкой выдохнул. Он учащённо вдыхал воздух через расширившиеся ноздри и старался не выдавать того, как упоминание этого имени каждый раз выводит его из себя.
— Если ты опять скажешь, что любишь его…
— Что? — раздражённо перебила его Джису, убирая телефон с уха, и безуспешно потянула крепко сжатую парнем ладонь, так как становилось больно. — Что будет? Думаешь, вся твоя помощь со стипендией или тем, что я прихожу в твой дом навестить дочь, изменят мои чувства к нему? Ты силь…
Джису не успела договорить, так как горячие губы бывшему парня грубо накрыли её собственные. Требовательные ладони крепко прижались к её щекам, не позволяя Джису даже сдвинуть голову в сторону. Телефон звучно упал на пол пустого школьного коридора, и девушка старательно ударяла ладонями по груди Джехёна, чтобы отлепить от себя его мерзкие губы. После того самого вечера ей было тошно от того, что он когда-нибудь опять к ней прикоснётся.
Джехёна её попытки сопротивления и сильные удары не останавливали. Он не мог больше терпеть, ведь с того самого вечера только и ждал момента, когда сможет вновь ощутить вкус сладких губ бывшей. Лишь возгласы проходивших мимо парней смогли заставить его отпрянуть от с ненавистью смотрящей на него девушки.
— Воу, снимите номер!
— Мы можем освободить для вас раздевалку.
— Подождите-подождите, я должен это сфоткать!
Парни в баскетбольной униформе выходили из спортивного зала по направлению раздевалки и подобное зрелище значительно повысило их настроение после сложной тренировки, на которой тренер выжимал из них последние силы, так как через несколько дней должна состояться игра с командой другой школы. Среди этих самых парней был и Хэин, который, застыв в кругу оживлённых сокомандников, с разочарованием смотрел в сторону целующихся Джису и Джехёна.
— Хэин, а это разве не твоя девчонка? — спросил один из парней, узнавший в Джису девушку, которую сам Хэин не раз зажимал у стен возле спортзала.
Другие баскетболисты, смеясь и шутя, продолжили идти, но Хэин стоял на месте, сжимая и разжимая кулаки. Он думал о том, насколько далеко развились их отношения, что Джису теперь даже не скрывает того, что встречается с Джехёном. Хотелось подойти к ним, бросить какую-нибудь колкость, а может и бросить самого Джехёна из окна. Но он не сможет заставить Джису насильно быть с ним. Непонятно почему только она пыталась с ним поговорить и виновато смотрела взглядом, словно ей есть ещё, что ему сказать. Навряд ли из-за угрызений совести, что они вот так некрасиво с ним расстались, ведь эта самая совесть не останавливала её от того, чтобы целоваться с Джехёном у окна возле его спортзала. Того самого, у которого она с Хэином сами не раз целовались.
— Хэин, — прошептала девушка, замечая замешательство в глазах Хэина, и сделала несколько шагов в его сторону, когда он побежал к своим сокомандником, чтобы догнать их.
— Джису, ты опоздаешь на урок. — Рука Джехёна, обхватившая её плечо, останавливала Джису, но хватка была слишком слабой. Она смогла бы побежать за Хэином и объясниться перед ним, однако она понимала, что лишь разозлила бы его своими глупыми оправданиями. Да и Джехён был прав. — Ты же знаешь, как мадам Бернар не любит непунктуальность.
Мадам Бернар — восьмидесятилетняя прима-балерина ассолюта из Франции, которая часто прилетала в Сеул ради того, чтобы давать ценные для танцоров уроки, и само собой даже полминуты опоздания были для неё неприемлемы. И Джису не хотелось оказаться в чёрном списке такой авторитетной балерины.
— До начала урока пятнадцать минут, — произнёс Джехён и, когда понял, что Джису не побежит за Хэином, опустился вниз, чтобы поднять её телефон. — Я подвезу тебя. Тебе ещё нужно успеть переодеться.
Джису не могла сказать, что в жизни больше не сядет с ним в одну машину. Тем более на территории школы ровно после того, как целая баскетбольная команда видела то, как он целует её. Но у неё не было выбора. Опять. Джису не могла опоздать. Поэтому лишь коротко кивнула, глотая внутренние слёзы, которые ни в коем случае не должны видеть на занятии, ведь Джису профессионал и она обязана пожертвовать чем-то ради любимого дела.