Грешник

Беличий орех попал Гайласу прямо в яремную ямку, и быстро скатился на сухую землю, по его бригандине. Богоподобный смерти проводил его взглядом (или тем нечтом, что заменяет ему глаза) и слегка насупленно уставился на Бурого, который этот орех и кинул. — За что? Бурый, один из его товарищей-караванщиков только засмеялся, обнажив длинные зубы, и похлопал на место рядом с собой. Гайласу он показался приятным человеком — и потому самым опасным из всех его спутников. Но Гайлас был готов выйти из зоны комфорта и пройти испытание общением. Благо, что все остальные либо молчуны, либо недружелюбны к нему из-за происхождения, и лишь только парочка исключений заинтересовалась разговорами с ним. Медленно, но верно, он выстраивал свою речь и заранее придумывал что ответить. Закутавшись в свой плащ, он уверенной задницей плюхнулся рядом с товарищем. Тот, заелозив на месте, устроился поудобнее. Синяя, словно стеклянная, свинка тут же выпрыгнула откуда-то из угла и поскакала к Гайласу на колени. — Ты хочешь продолжить вчерашний нудный разговор, или мы займемся чем-то еще? — дружелюбным тоном уточнил богоподобный, поглаживая темными руками свое необычное животное. — Нудный, вот как? — наигранно-обиженный тон в голосе Бурого немного смутил Гайласа. — Поэтому ты на середине вдруг встал и убежал? — Да. Но теперь мы можем возобновить его. Я свеж и готов к испытанию. — Темный рот растянулся в подобии кривой улыбки, рука похлопала по брюшку свинки. — Биауак меня забери, какой ты все-таки странный. — Бурый запустил четверню в копну каштановых кудрей и попытался заправить их назад. — Ты ведь, вроде, священник, правда? Я видел, как ты лечил бойцов после боя с ксаурипами. Кому поклоняешься? Гайлас поерзал на месте где-то с минуту. Понять о чем думает этот бесконечно дымящийся чайник было немного сложновато — в глаза-то не заглянешь, а на оставшейся части лица эмоции, порой, сменялись одна за другой. Гайлас знал это, он-то видел спутанный взгляд собеседника и гордился своей таинственностью. — Берасу, — наконец сказал он и многозначительно вздернул голову к небу. — Тогда тебе повезло. Я слышал, в Позолоченной Долине почти все перешли на эту ве… — Не хочу в Позолоченную Долину. — Священник махнул на него рукой. — Звучит слишком процветающе. — Чего же ты хочешь? — изумился Бурый с искренним любопытством. — Я… новенький. — Гайлас кивнул своим словам. — Хочу паломничать. Накопить опыт, знания. А потом осесть где-нибудь помрачнее, где высокий уровень преступности и свободна должность палача. Бурый медленно моргнул. — Жрец Бераса хочет стать… палачом? Гайлас пожал дрожащими плечами. — Почему нет? Разве мы не проводники в мир иной? — …Ладно, оставим эту тему… Расскажешь, где хрюшку взял? — Убил ее владельца, — проговорил богоподобный задумчиво. У Бурого на мгновение вытянулось лицо, поэтому жрец дополнил то, что не считал особо важным: — Он плохо с ней обращался. — Напомни мне не нападать на зверушек в твоем присутствии, — весело хмыкнул Бурый, возвращая себе цвет лица. — Можешь просто перейти на вегетарианскую пищу. — Гайлас встал со свинкой в руках и переступил с ноги на ногу. Бурый понял, что разговор закончен, когда богоподобный коротко кивнул ему и засеменил прочь. Он ничего не спрашивал и ничего не просил. Молча делал что ему говорили, а потом приседал на землю и бесстыдно разглядывал каждого попутчика, причем так долго, что становилось неловко. Но чаще всего он просто забирался в свою палатку и затихал там, будто за тканью был портал в другой мир. Таков был малознакомый спутник Гайлас. Бурый любил чудиков. Они, порой, смотрят на вещи с иной интересной перспективы. И только Гайлас был скорее мутным, чем интересным. Но все равно, Бурый поклялся себе что разговорит его за эти три оставшихся дня. Он готов был ждать. Вот только Гайласу было искренне плевать на его планы. Оказавшись в полутьме он откопал в своих вещах замызганный платок и развернул его. — Я… не знаю что я делаю. Правильно ли я говорю? Может, мне нужно разговориться еще сильнее? Не слишком ли я подозрителен? — Его шепот звучал натуженно и нервно, он нелепо изогнулся, чтобы закрыть вход спиной. — Я думаю, что облажался и ты теперь злишься на меня. Дай мне знак, хоть какой-нибудь! Но матово-черные камешки глаз человеческой глиняной фигурки, которую он держал обеими руками, даже не сверкнули в ответ.