Ужасно непрофессионально.

      — Они меня доведут, — Беллатрикс переступает порог кабинета и тут же падает в мягкое красное кресло.              Здесь ничего не изменилось за последние три года: все те же каменные стены, расставленные в четыре ряда парты, куча разных банок и пробирок, как говорят первокурсники, с запрещенкой.              Кровь стучит в висках, голова раскалывается с самого утра. Белла может поклясться, что чувствует себя так же паршиво, как после двух бутылок огневиски. Может, даже еще хуже. А сейчас только раннее утро. Что же будет к обеду? Сердечный приступ? Прекрасный повод уйти от мира сего, думает она, усмехаясь.              Гореть Молли вместе с ее… сколько там вообще этих чертовых Уизли? Блэк перестала считать после рождения пятого. И как только Альбус выдерживает эту ораву столько лет? Беллатрикс никогда не понять его.       Кажется, эта семейка потрепала нервишки многим. По крайней мере, у Северуса уже появилось острое желание прикончить себя Авадой. Хотя, как считала Белла, гораздо эффективнее будет просто устранить причину общих проблем. Но кто ее послушает? У них ведь правило: «Не трогать студентов»!              — Они доведут всех, мисс Блэк, попомните мои слова, — Минерва отрывает взгляд от бумаг и поднимает голову. — Еще одно поколение Уизли, и я официально ухожу на пенсию.              Беллатрикс тяжело вдохнула. Кажется, эти рыжеволосые идиоты решили довести их всех до белого каления. Что ж… когда-нибудь это обязательно случится, и тогда Дамблдору останется только молиться. Впрочем, очень мала вероятность, что это ему поможет.              — Оставляешь нас на произвол судьбы? — Блэк оборачивается на женщину, уголки губ приподнимаются в легкой ухмылке. — Как мило с твоей стороны.              Мертвую тишину, воцарившуюся в кабинете, разрывает тихий смешок. Блэк прикрывает глаза, откидываясь на спинку кресла. Почему-то ужасно болит шея. Старею, подмечает про себя, скоро все станет еще хуже.       Неудивительно. У этой дамы всегда были проблемы с оптимизмом. Минерва удивлялась сначала, мол: «Чего ты вечно такая мрачная?», но потом все-таки смирилась с ее пессимистичностью. Других вариантов ей просто не оставили.              — Я — само милосердие, моя дорогая, — ухмыляется в ответ Макгонагалл и встает из-за стола.              Белла даже не заслышала ее приближения — погрузилась в собственные мысли. Очнулась лишь в тот момент, когда почувствовала тяжесть на груди, а затем — на коленях.       Кто-то решил рискнуть собственной жизнью? Блэк открывает глаза. Минерва нависла над профессором ЗОТИ, упираясь той в плечи.              Какая наглость, фыркает Беллатрикс, а сама времени зря не теряет; заламывает чужие запястья, заставляя ослабить хватку, и обхватывает талию, притягивая еще ближе к себе.              — Непрофессионально, миссис Макгонагалл. Ужасно непрофессионально… — Блэк прикусывает нижнюю губу, дабы скрыть наглую, даже хищную улыбку.              Минерва на это замечание только закатила глаза. Непрофессионально значит? Вы видимо забыли, с кем находитесь в одном помещении.       К тому же, Вы явно не имеете абсолютно ничего против такого расклада. Знали ведь, что рано или поздно одна из вас сорвется. Скажите еще, что я не права.              — Вам ли говорить о профессионализме, мисс Блэк, — смеялась Минерва, глядя в черные глаза напротив.              У Беллатрикс глаза темно-карие, но Макгонагалл все равно зовет их черными. А в сочетании с темным цветом волос… не зря ведь в кругу студентов Беллу зовут «Черной ведьмой».       Впрочем, никто не спорит — ей идет. Особенно если учесть, что черные платья и высокие каблуки являются неотъемлемой частью ее гардероба. Порой кажется, что он в принципе состоит только из черного.              — Меня дико раздражает эта Ваша официальность, миссис Макгонагалл, — Блэк прищурилась, но это не помешало заметить в ее глазах лукавый блеск.              Минерва хотела было съязвить, но не вышло:       Беллатрикс обхватила ее талию обеими руками и заставила податься вперед; чужие губы казались ей горячими, пропитанными, скорее всего, травяным чаем и красным вином.       Кофе профессор просто не признавала. А вот хороший алкоголь — с огромным удовольствием. Впрочем, и сама Блэк не против выпить, сидя у камина поздним вечером.              Минерва прогнулась в позвоночнике, позволив губам Беллатрикс коснуться ключицы; тело передернуло некой судорогой от накатившей волны удовольствия.              Но когда цепкие пальцы Беллы скользнули выше по линии груди, начиная быстро и ловко расстегивать одну за другой пуговицы плаща любовницы, та резко оборвала ее, перехватив запястье правой руки. Ты, черт возьми, на работе, шепнул голос откуда-то из глубины сознания, а Минерву словно током прошибло.              — Только не сейчас, Белла!.. — на выдохе сорвалось с губ профессора.              Хотелось послать к черту все «условности» и забрать то, что по праву ей принадлежит. А Блэки, как известно, не умеют терпеть. И отказывать себе они тоже не умеют. Особенно когда дело касается Беллатрикс.              Увы.              — К черту иди, дорогая, — шепчет Трисса, не думая останавливаться.              А Минерва не смеет ей возражать.