О дивные новые хроники Алагейзии

— Мааам, — протянула Паула, жуя хлеб. — Ммм? — А вы уже придумали им имена? — спросила она. Драконы сидели на полу, полностью заняты поглощением мяса, и Паула хихикнула, когда её питомец попытался отнять кусок у своего белого сородича. Впрочем, тот и не особо возражал: наоборот, он подтолкнул «фуксию», как про себя называла его Ракель, поближе к еде, словно говоря: «Давай, кушай». Хоть детенышам и была без году неделя, а вернее пару дней, они уже успели проявить некоторые черты своего характера. К примеру, дракон Серхио, наверное копируя поведение своего Всадника, всегда ложился спать рядом с белым драконом, укрывая его своими крыльями. Дракон Паулы же, наверное, считал своим долгом обнюхать и облизать все объекты, которые находились в их доме, куда их переселили по приказу Арьи, посчитав, что одних покоев для троих людей и драконов будет маловато. Впрочем, их новый дом-дерево отличался от предыдущего жилища только своим размером и колличеством комнат. Особенно Ракель смешило то, как детеныш Серхио, стукнувшись головой об стол или стулья, обиженно тряс головой, и с не то писком, не то рыком, бросался на «обидчика», пытаясь погрызть его. Иногда, когда Серхио пытался разобраться в местных книгах, он карабкался на его плечо и оттуда следил за текстом своими глазами с таким выражением лица, словно он понимал написанное даже больше самого Серхио. Хоть пока что малыши общались с ними с помощью образов, самой важной связью для них была связь эмоциональная и духовная: они всегда ощущали незримое присутствие друг друга, каким бы не было расстояние между ними, ощущали эмоции друг друга, будь то гнев, радость или раздражение. Это было воистине самое необычное, что Ракель когда либо ощущала, и эта связь только росла и усиливалась. — Кстати, хорошая идея, — сказал Серхио. — Надо реально будет поработать над этим. — Ой, а то ты еще ничего не придумал, — уколола его Ракель, настроение которой в разы становилось лучше и лучше после возвращения дочери, которая просто не успевала визжать от восторга, изучая местные пейзажи и местных жителей. — У тебя всегда есть какой-то запасной план действий, включая ситуацию «Придумай имена Драконам». — Я думаю, что у нас еще будет время над этим подумать, мы ведь никуда не спешим, — Серхио запил завтрак и откинулся на спинку стула. — Мам, а мы ведь сегодня начинаем обучение? — Паула принялась чесать голову «фуксии», который довольно заурчал. — Малыш, ты ведь понимаешь, что нас ждет теперь? Понимаешь, что значит стать Всадником Дракона? Ты готова оставить позади тот мир, в котором мы жили раньше? — аккуратно спросила Ракель. — А у нас есть другой выбор? Во-первых, нам надо помочь ребятам остановить Эйнара, если мы не сделаем этого — нам просто не будет куда возвращаться. А во-вторых, у нас же есть драконы! — И не будет интернета и электроники… — предупредил ее Серхио. — Зато есть драконы, — ответила Паула. — Будет совершенно другая школа, другие правила, подъем на рассвете, как сейчас, — хихикнула Ракель. — У нас драконы! — повторяла девочка, снова и снова сияя от восторга. — Фильмы и фальшивые друзья в соцсетях не могут быть круче драконов, что вообще может быть круче драконов, знаете? — Неа, — Ракель посмотрела на Серхио, который уже тихонько хихикал в кулак. — А я знаю. Летать на них! — крикнула она, и потащила родителей к выходу. — Пойдемте, Муртаг же просил прийти к нему! Троица вышла на улицу, а их питомцы тут же протестующе запищали, словно требуя взять их с собой. — Ой вы, дети, ну куда мы без вас, — Ракель подождала пока «белоснежка» вскарабкается на её плечо. — Черт, а вы уже тяжелее чем раньше, скоро так просто не поносишь. Прошло всего пару дней, а они уже почти в два раза больше. — Боюсь, что это только начало, — Серхио зашипел от боли, когда острый коготь вонзался в его плечо. — И чего это ты царапаешься, хотел бы я знать! — Хочет, чтобы ты поскорее спустился вниз, — Ракель подтолкнула Серхио к выходу и вся компания дружно направилась в сторону тренировочного поля, весело подшучивая друг над другом. Как и всегда, несколько эльфов принялось сопровождать их, напевая какие-то песни. Еще в первые дни пребывания здесь Ракель ощущала на себе какое-то странное воздействие местной магии: порой она затуманивала ум, утихомиривала эмоции, иногда даже полностью убирала все её волнения и страхи. Сейчас, после появления той странной связи с её драконом, эта магия ощущалась настолько сильно, что иногда ей казалось, что она может буквально видеть ее в воздухе. Она обратила внимание и на то как улучшился её слух, а также её физическая выносливость — иногда казалось, что энергия буквально была готова выплеснуться с нее, и в целом она ощущала себя лет на двадцать моложе. Иногда ей казалось, что она ощущает сознание всех живых существ, которые её окружали: это были не только белки, паука, или птицы, которые парили в небе. Буквально каждый листок, травинка, дерево или цветок жил своей жизнью. — Интересно, а сколько надо времени, чтобы обойти весь этот лес? — спросила Паула. — Ну, думаю, что проще будет его облететь на драконе, он огромный, — Серхио рассматривался по сторонам. Они стояли в центре поляны, которая ни чем не отличалась от той поляны, где чаще всего занимались другие Всадники. -Иииии дааа, похоже мы снова сбились с пути. — Ты серьезно? — Ракель прикрыла лицо рукой. — Снова в трех соснах сосну не отыскали? Что-то это мне напоминает, не так ли? — Ой, все, — отмахнулся Серхио, пытаясь найти дорогу. — Погоди, но ведь это та поляна, просто здесь никого нет! — Ты так уверен в этом? — переспросила Ракель. — Более чем, — начал спросить Серхио. Их разговор уже был готов перейти в спор, когда к ним приблизился юноша, у которого на поясе был красный клинок. — Муртаг, — все трое повернули головы к нему. — Серхио прав, — сказал он. — Вы пошли по верной тропе, просто меня задержали другие ученики. — Получается, теперь ты будешь нашим учителем? — спросила Паула. Муртаг жестом велел им присесть, и Ракель плюхнулась на траву, приняв позу какого-то индийского йоги. — Давай-те-ка вначале кое-что разьясним. Серхио, Ракель, Паула, насколько я понимаю, вы попали сюда с другой планеты, и изначально не являетесь жителями Алагейзии. Кроме того, те вещи, которым я обучаю самых старших Всадников, пока что будут для вас тяжеловаты, а ваши драконы так пока что вообще не готовы учиться, ведь еще маловаты для этого. Я так понимаю, ваша мысленная связь с ними пока что строится на образах, но не словах? — Да. — Так и должно быть. Ваш контакт налаживается и укрепляется постепенно, и вы сами сможете в этом убедиться. Итак, для начала я хочу, чтобы вы понимали, что быть Всадником Дракона —это не значит просто иметь крутой экзотический способ передвижения. Быть Всадником —значит стать закаленным и выносливым бойцом, магом, целителем, фехтовальщиком, разбираться в ботанике, зоологии, анатомии, знать историю, географию, астрологию, но и самое главное — знать и понимать когда именно надо применять ту или иную способность. Быть Всадником —значит стать единым целым со своим Драконом, который станет частью вас, а вы станете частью его. Быть Всадником —значит научиться защищать тех, кого вы любите, порой даже ценой собственной жизни. Вы готовы к этому? Ракель посмотрела на Серхио, и увидела как его глаза загорелись каким-то странным огнем. Она знала этот взгляд: с таким самым взглядом он разрабатывал свои планы ограблений или же просто пытался разобраться с какой-то труднорешимой задачей. И она прекрасно понимала его: теперь и она сама была готова с радостью изучить все тайны, которые ее ждали. — Готовы как никогда раньше, — ответила она. Глаза Муртага хищно сверкнули в лучах утреннего солнца. — Что ж, это я и хотел услышать. Мы начнем с малых нагрузок и будем наращивать их постепенно, чтобы проверить ваш лимит. Иногда с вами буду заниматься я, иногда — Арья. Вы будете изучать искусство фехтования, будете изучать историю, астрономию, географию, все местные растения и местных животных, анатомию, философию. Так же вам придется выучить древний язык, ну и когда вы будете готовы — магию. Иногда вы будете работать в парах, иногда в одиночку, а иногда — вместе с другими Всадниками, с которыми вы уже наверняка успели познакомиться, не так ли? — Да. — Что ж… — Муртаг сел на траву в такой же позе как и Ракель. — Большинство Учителей наверняка начали бы свои уроки с того как нужно держать меч, ХАХ, старая школа, она такая. Я же предпочитаю начать с того, что может быть намного важнее умения размахивать оружием налево-направо. Итак, как вы думаете, какое самое главное оружие человека? — Его ум, — не долго думая, ответила Ракель, и в глазах Муртага снова появился какой-то хищный огонек. — Вовсе неплохо, — сказал он одобрительным тоном. — Ум и сознание человека это поистине непостежимые вещи, поэтому я предпочту начать тренировать именно его. Именно благодаря своему разуму люди научились строить корабли и дома; благодаря ему мы научились создавать оружие, разбираться в том какое растение ядовитое, а какое — способно исцелить; благодаря ему мы научились шить одежду и делать к ней украшения. Но так же, как и исцелить, ум способен покалечить, способен убить. Вы должны сделать ваш ум вашим форпостом, вашим главным убежищем, главной силой, которую вы сможете использовать в бою против любого противника. И когда вы научитесь этому — никакая сила не будет в состоянии подчинить себе ваше сознание, либо прочитать ваши мысли. — Погоди, получается, сейчас мы можем так же проникнуть в сознание другого человека, общаясь с ним мысленно, как и это с нами делала, к примеру, Сапфира? — переспросил Серхио. — Совершенно верно, — Всадник одобрительно кивнул головой. — По сути, этому может научиться любой, если его правильно учили. Но вот уровень понимания у всех разный. Магия это или что другое — трудно сказать. Магические способности могут, конечно, способствовать развитию любого таланта — как и тесная связь с драконами, — но я знавал немало людей, которые сами научились читать чужие мысли, без помощи магии. Конечно, тут есть и свои преимущества: можно общаться с любым существом на земле, хотя, наверное, мы не всегда сумеем до конца это существо понять. Можно, например, целыми днями слушать мысли птиц или же попробовать понять, что чувствует земля после грозы. — Вау, — воскликнула Паула. — Тогда можно как-то защитить свой ум и не позволить кому-то прочитать твои мысли? — Да. Нужно просто сосредоточиться на чем-то одном и полностью исключить из своего сознания все прочие мысли. Например, если ты будешь думать только о сегодняшнем завтраке, то только эту мысль противник и сумеет прочитать в твоей душе. Впрочем, для установления такого барьера требуется немало сил и очень высокая самодисциплина. Если хоть какая-то мелочь отвлечет тебя в этот момент, в твоих мысленных «стенах» тут же появится трещинка и враг мгновенно в нее проскользнет. Давайте сделаем так: каждый из вас сейчас представит какую-то одну картинку и полностью на ней сосредоточится. Эта картинка должна занять все ваши мысли. Закрыв глаза, Ракель попыталась полностью сосредоточить свои мысли на Серхио. Она видела каждый волос на его голове, каждую морщинку, каждый изгиб мускул, спрятанный под кожным покровом… Внезапно возникло ощущение, словно в мозгу жужжит какая-то надоедливая муха: неужели это Муртаг пытается пробраться в её мозг? Серхио… Серхио… Его ласковый успокаивающий голос, его сильные руки, его крепкие плечи, манящий аромат его тела… Жужжание немного ослабло, но стоило порыву ветра отвлечь ее от раздумий — атака усилилась вновь. Она становилась все сильнее и сильнее, и в какой-то момент стала настолько сильной, что образ Серхио рассыпался на мелкие кусочки. — Что ж, для первого раза, пожалуй, очень даже неплохо. Стоит заметить, что вы продержались даже немного дольше ургалов, — Муртаг явно был доволен первым результатом. — То есть, в этот момент ты уже залез в наши головы и прочитал там наши мысли? — спросила Ракель. Она всегда считала, что мысли — это самое самое сакральное и недоступное, что есть в жизни каждого создания, но даже спустя месяц после осознания того, что это что-то сакральное, оказывается, так просто прочесть — все так же пугало ее. — Кажется, стоит серьезно пересмотреть значение понятия «личные границы». — Тут могу сказать вам только одно: практика, практика и еще раз практика. Вы должны дойти до такого уровня концентрации, что даже в разгар битвы, окруженные воплями, кровью, железом и смертью — вы будете настолько спокойны и сосредоточены, что ни один противник не сможет посреди этой шумихи прочесть в ваших головах хотя бы что-то кроме образа звезды в небе. Еще раз. Она закрыла глаза и снова сконцентрировала свои мысли на Серхио: линия его ушей, его брови, нос, очки… Самым забавным было то, что именно сейчас она его видела более четко, чем она могла бы его увидеть с открытыми глазами. Муртаг снова и снова атаковал ее, а она снова и снова пыталась отогнать его, думая только об одном: человеке, который настолько сильно изменил её жизнь. Снова и снова, снова и снова… — казалось, Муртаг и не думал уставать, хотя после многочисленных атак её голова потихоньку начинала болеть. Они продолжали этот странный двобой целое утро: иногда Муртаг приказывал ей попытаться атаковать его первым, но понятное дело, Ракель тут же натыкалась на огромную стену, разбить которую ей точно было не под силу. Потом он атаковал их всех троих одновременно — тут было проще, ведь она знала, что может надеяться еще как минимум на двоих человек, которыми Муртаг тоже будет занят. — Ладно, на сегодня, пожалуй, достаточно, — Муртаг поднялся с земли. Когда Ракель сделала то же, то удивлением поняла, что её ноги затекли как после долгого сидения, а желудок уже бурчал от голода. — Сколько мы тут просидели? — спросил Серхио, глядя на то как поднялось солнце. — Несколько часов. Думаю, можем сделать паузу на обед, а потом — можете немного помедитировать. — Медитировать? — переспросила Паула. — Прям как индийские йоги, чтоли? — Прости? — переспросил удивленный юноша, явно не понимая о чем идёт речь. — Она имеет ввиду тех, кто подолгу сидит где-то на пляже с закрытыми глазами, прислушиваясь к собственным ощущением, — обьяснила за дочку Ракель. — Ну… Примерно так, да. Только вы будете прислушиваться не только к своим ощущениям — вы будете прислушиваться к тому, что происходит в лесу. А потом попытаетесь рассказать мне, что вы заметили, посмотрим что у вас получится. Ступайте. Быстро справившись с обедом, троица разделилась, а Муртаг поочередно отправлялся с каждым из них для поисков подходящего места. Вокруг была полная тишина. Когда Муртаг подошел к ней, они подошли к какому-то маленькому пню, рядом с которым росли ромашки. — Садись, — велел он. — Скрести ноги и закрой глаза. Ракель подчинилась. — А теперь — открой свое сознание и слушай тот мир, что тебя окружает; слушай мысли каждого существа на этой поляне — от белок на ветвях деревьев до червей, копающихся в земле. Слушай, пока не сможешь услышать их всех, и тогда ты поймешь смысл их жизни, их сущность. Слушай, а когда перестанешь слышать, расскажешь мне о том, что тебе удалось узнать. Робко, словно дитё, которое пытается делать свои первые неуклюжие шаги, она попыталась сделать то, что ей велел Муртаг. Вначале была полная пустота, и она полностью погрузилась в своё сознание, стараясь открыть его окружавшему её миру, а потом..... Потом она ощутила себя словно Солнце, вокруг которого вращаются другие планеты. Каждая точка, каждая звезда — была чей-то жизнью. Их было много; тысячи маленьких точек кружились вокруг нее в своем удивительном танце. Она вдруг увидела как на вершину дерева, возле которого она сидела, взобралась белка. Где-то слева она ощущала гигансткое скопление каких-то мелких звездочек: им оказался обыкновенный муравейник: тысячи крошечных лапок то и дело бегали туда-сюда, непрестанно трудясь на благо своих сородичей. Над головой пролетел орёл: гордый и сильный, своим острым взором он заметил мышь, которая пыталась спрятаться от него в своей норе. Сложив вместе с ним крылья, Ракель камнем спустилась вниз, стараясь поймать добычью. Пролетая, она заметила как другая белка карабкалась на дерево за едой. Её носом она чуяла новые, ранее незаметные запахи леса; ее закругленными острыми коготками ощущала податливость коры; её задранным вверх хвостом чувствовала дыхание ветра. По сравнению с муравьями белка прямо-таки лучилась энергией и, безусловно, обладала недюжинным умом. Казалось, что здесь можно было просидеть несколько дней подряд, но так никогда и не увидеть все, что скрывал в себе ранее тихий лес, который оказывается, был полон стольких жизней, которые были так удивительно не похожи друг на друга! Казалось, что теперь мир точно не станет таким как прежде… Полностью сосредоточившись на сознании обитателей леса, Ракель вдруг четко ощутила как на поляну вышло что-то большое. Вернее, к ней точно приближался кто-то, хоть пока она и не смогла угадать чье именно сознание приближается к ней. — Ты уже медитируешь? — голос принадлежал Арье. В последний раз она видела ее несколько дней назад: Арья всегда умела исчезать, словно тень, и так же внезапно появляться словно с ниоткуда. Как всегда, на ней были её неизменные темные кожаные штаны и мужская рубашка. — Значит, ты приняла свое предназначение и готова исполнить его? Что ж, я рада за вас, и за вашу дочь. — Atra esterní ono thelduin*, Arya-Dröttning*. Да, я готова выполнить то, что мне суждено. — Mor'ranr lifa unin hjarta onr, Raquel * — ответила эльфийка. — Elrun ono*, Arya, — услышав слова благодарности на родном языке, Арья удивленно приподняла бровь вверх. — Я вижу, ты делаешь успехи в изучении нашего языка, — подметила та. — Но что ты имеешь ввиду? — За то, что ты спасла мою дочь. Ты ж без раздумий бросилась за ними, хотя сама могла при этом умереть. — Значит, таковым было бы мое предназначение, — Арья присела на ствол упавшего дерева, задумчиво глядя куда-то вдаль. — Я была неправа и груба с тобой, и сожалею об этом. Просто… просто мне очень не хотелось бы потерять свою дочь, а мысль о том, что я могу пережить ее… Это действительно пугало… Однажды я уже допустила страшную ошибку, и не хотела повторить ее вновь… — Извинения приняты, — её голова слегка склонилась в сторону. — А каковым же был твой долг? — Расследовать преступления, спасать других людей, помогать им. Я. Я всегда была настолько погружена в это, точно так же как ты в свои обязанности… День и ночь я отдавала работе все свои силы и всю свою энергию, а Паула… А Паула росла без меня, без материнского внимания, которое необходимо каждому ребенку. Разве обязанностью каждого родителя не является сделать жизнь своего ребенка счастливым? — Как я уже и однажды сказала, для нас ребенок — это высшая ценность и награда, которую нам может подарить вселенная, это значит навеки поклясться своему партнеру в любви, — голос Арьи плавно перекликался с голосом птиц. — Да, у меня нету своих детей, но у меня есть мой народ, ради которого я без тени сомнений отдам свою жизнь. Есть драконьи детеныши, защита которых — моя прямая обязанность как одной из самых старших на данный момент Всадницы. И есть другие дети, неважно какой они расы, жизнь которых я бы защищала точно так же, как и жизнь собственного ребенка, если бы он у меня был. — А кто защитит тебя? — внезапно спросила Ракель, поняв, что застала Арью врасплох подобным вопросом. — Знаешь, я ведь только теперь поняла это: ты обучаешь Всадников, и при этом исполняешь все обязанности правителя. На твоих плечах такая тяжкая ноша и такая огромная ответственность, разве можно с этим справиться в одиночку? Арья уже собиралась что-то ответить, когда в её сознании прозвучал голос Сапфиры. «Арья… Где ты?» «Сапфира! Снова? Я уже иду!» — Прости, Ракель, поговорим в следующий раз. Я вынуждена покинуть твою компанию, — Арья скрылась так же незаметно, как и появилась, оставив свою ученицу на поляне. Не теряя времени, она побежала в сторону дома: Сапфира по-прежнему лежала возле входа, словно грозный страж, охраняя того, кто был внутри, не подпуская к нему никого, кроме самой эльфийки. Арья тут же забежала внутрь, в свою спальню, где в забытие лежал её друг. Тот самый надежный друг и боевой товарищ, который у нее когда-либо был. Его грудь тяжело вздымалась, а голова подергивалась то влево, то вправо. Прикоснувшись к его лбу губами, Арья с ужасом отметила, что его снова пробирал жар: казалось, что его тело буквально сгорало в огне. — Тише, тише… — погрузив чистое полотенце в холодную воду, она аккуратно начала вытирать его лоб, шепча заклинания, которые помогли бы сбить температуру. Все так же слаб, все так же холоден и недоступен… — Арья… Ты… ты не… ты не… ты не получишь …их… — шептал он в бреду. — Шшшшшш… Спокойно, Убийца Тени… Я здесь, я с тобой… — она продолжала попытки помочь ему, пока слова целителей снова и снова повторялись в её голове… — Как мне помочь ему? — спросила она, пока Эрагон буквально извивался в ее руках от боли. — Это не так просто… — ответил один из целителей. — Некоторые части его тела придется буквально заставить срастись по новой, это практически то же самое, что и прорезание первых зубов, малоприятная вещь. Эта ночь будет решающей. Попытайся достучаться до его сознания, чтобы его разум понял, что он в безопасности, тогда будет легче, ну, или же просто удерживай его. А мы попытаемся сделать все, что в наших силах. Они продолжали петь заклинания, пока она изо всех сил старалась удержать его и хоть как-то облегчить боль, которая сейчас терзала все его тело. Все попытки достучаться до его сознания и помочь ему были тщетны: даже в таком состоянии, Эрагон продолжал упрямо атаковать любого, кто пытался просто заговорить с ним. Он просто не узнавал ее, принимая ее за своего врага, атакуя ее с такой силой, что ей пришлось просто отступить, чтобы он не тратил на атаки свои ресурсы. Это была буквально битва за жизнь, которая длилась всю ночь. Она не ощущала усталости — вернее, любая усталость ушла на второй план перед одной мыслью. Спаси его…спаси его…спаси его… Казалось, весь мир просто исчез, и существовал только человек, за чью жизнь она так отчаянно боролась. В один момент Эрагон вскрикнул громче прежнего, а потом затих и его тело наконец-то стало более расслабленным, чем раньше. Закончилось и пение, а в комнате повисла зловещая тишина. Однако, его грудь поднималась и опускалась: она ясно слышала его сердцебиение, а его сознание было рядом с ней. Они смыли с него всю кровь и следы заключения, аккуратно сменив окровавленные вещи на мягкие эльфийские ткани. — Почему… Почему он не просыпается? Я ведь ощущаю его! — Я даже не знаю с чего начать, ибо с такими ранениями я не сталкивался даже во времена войны с Клятвопреступником, — признался Блёдхгарм. — Нам пришлось с нуля восстанавливать его колени, ногти, правое плечо: рана там буквально гнила. Кроме этого, кто-то пытал его слишком низкими и высокими температурами: отсюда ожоги и обморожение. Но самое опасное то, что на фоне этих пыток он, скорее всего, был под мысленной атакой, а так же в его организме мы обнаружили следы бледной поганки, которую вводили постепенно и в маленьких дозах. — И что это значит? — Самое неприятное в этой вещице заключается в её «медлительности». Попадая в организм, она сразу же начинает свою разрушительную деятельность, но первое недомогание пострадавший начинает чувствовать не раньше чем через 10 часов, а иногда и спустя несколько суток, когда врачам уже очень трудно что-либо сделать. Этот яд накапливался в нем постепенно, и я даже не знаю, сможет ли Эрагон полностью избавиться от всех последствий. К тому же, если прибавить общее истощение организма, жившего без пищи, и последствия от других травм… Не знаю, Арья, но этого всего может быть слишком много даже для него… — Что это значит? — сердце как-то странно ёкнуло. — Скажем так: сейчас он спит, и пока что этот сон — единственное, что сохраняет его жизнь. Я не могу дать никаких гарантий того, что его организм полностью избавится от последствий и сможет с этого сна выйти, особенно если он и дальше будет блокировать свое сознания и мысли ото всех. Мы сделали все, что могли, но сейчас его жизнь уже не в наших руках… — То есть, он может…вовсе не проснуться??? — осознание этого свалилось на её душу тяжелым камнем вины. Он умирал, а она могла и не сумела предотвратить это… — Вернись… Вернись ко мне, Эрагон… Позволь мне стать лучом света в темноте… Услышь меня… «Сапфира, отдохни немного, ты не спала ни разу». «Это не важно». «Я побуду с ним, не волнуйся…» «А ты сама когда отдыхала?» «Это не имеет значения. Я… я нужна ему. И я просижу с ним столько, сколько понадобится», — она аккуратно прикладывала полотенце к его лбу, пока он продолжал блуждать где-то далеко от нее. — Нет… Арья… Оставь ее… — его рука сжалась в кулак. — Не смей… Сапфира… — Шшшшш… — она мягко взяла его за ладонь — почему вообще она была такой маленькой и такой слабой? — Борись, Эрагон, я с тобой… Вернись… Вернись к свету…