Бунтарь

— Килли, ты можешь поговорить с Дарреном, чтобы он больше не дарил Райли оружие? — Да оно же игрушечное! — хохотнул альфа, но тут же примирительно поднял вверх ладони в ответ на недовольный взгляд. — Ладно-ладно, понял… Поговорю, конечно, поговорю. Найджел только тихонько засмеялся его покорности и продолжил кормить сидящего на высоком детском стуле малыша-омегу. Четыре года, как они перебрались в Дублин, два из которых жили в большом белом доме на Летчфорд-сквер. Как сейчас Киллиан помнил несколько месяцев, проведённых в Париже, и звонок Чарльза Броутона с просьбой повременить с переездом. Родители Найджела всё ещё не прекращали упорных поисков, и отправляться в Ирландию по-прежнему было слишком рискованно. Тогда-то Килл впервые увидел тоску, мелькнувшую в глазах пирожка. — Ты не виноват перед ними, понимаешь? — тем же вечером заверил его альфа, мягко погладив по щеке. — Не вздумай себя корить! Не вздумай! Время шло. Шелестели летние вечера в уютных парижских скверах и сменялись уже дублинскими осенними сумерками и зимними морозами у камина. Город встретил дождём и ностальгией по буйной юности. Родители действительно впали в восторг при виде Найджела, с порога выспрашивая обо всём на свете и активно закармливая яблочными пирогами. Скорая свадьба прошла по-семейному тепло и тихо, как и медовый месяц, пусть и необычайно короткий, потому что почти сразу же Киллиану нужно было приступать к новой работе. Один старый знакомый помог устроиться в хорошее местечко. Вне закона, конечно, но зато с отличным заработком. — Опять что-то с криминалом, да? — спросил тогда Найджел, и Киллиан впервые в жизни со стыдом опустил глаза: этого ли он хотел для своего омеги? — Если ты попросишь — я откажусь. Тяжело вздохнув, Найджел взял руку Килла в свои маленькие ладошки и вдруг уверенно произнёс: — Главное береги себя. Умоляю. Первый год Киллиан день и ночь пропадал на работе, изводясь переживаниями, что Найджел сидит дома один, а на редких совместных вылазках на побережье замечая, как странно и тоскливо омега смотрит на море — отделяющее его от родных британских берегов. После повышения по карьерной лестнице — оказалось, что работёнка была связана с мафией, и второй человек в клане, Даррен Моран, замолвил за Килла словечко — стало намного легче. Получилось купить дом, машину и кучу красивых безделушек для растерявшегося от таких приятных неожиданностей Найджи. А в свободные вечера удавалось даже устроиться перед экраном ноутбука, чтобы показать пирожку все фильмы, которые он не мог посмотреть раньше. Хотя ни один из них они так и не досмотрели. То Найджел забирался к Киллиану на колени, свернувшись калачиком, и случайно отирался попкой о его пах, то сам Килл слишком увлекался, поглаживая прижимающееся к нему мягкое омежье бедро. Но каждый раз это приводило к тому, что фильм был благополучно оставлен без внимания, а альфа и омега самозабвенно любили друг друга прямо на диване в гостиной. Райли громко угукнул, заставляя Килла вынырнуть из воспоминаний. — Откроешь? — прозвучал голос омеги, и только сейчас Киллиан расслышал, что во входную дверь кто-то тихо, но настойчиво стучит. — А я пойду, уложу нашего медвежонка спать. — Слушаюсь, милорд, — игриво подмигнул альфа уже подхватившему малыша на руки мужу и, чмокнув обоих в румяные щёки, направился в прихожую. Теперь в его доме два омеги — оба маленькие, пухленькие и смешливые. И Киллиан готов был отдать всё на свете за их счастье. За звонкий детский смех и даже плач по ночам. За то, как сердце Найджела стучит прямо напротив его груди в минуты их близости в постели. За уже успевшую зажить и потемнеть метку на омежьей шее, которую Киллиан так любит вылизывать, опускаясь потом поцелуями к подрагивающим в секунды оргазма лопаткам. За всю пережитую боль, разделённую пополам. И за их маленькие семейные ритуалы: как, например, пикник в дублинском парке, едва в нём зацветают яблони. Потому что именно там Найджел впервые положил ладонь Киллиана себе на живот и произнёс слова, навсегда изменившие его жизнь. Стук не стихал, становясь только настойчивей. Через мутное плотное стекло входной двери виднелись две тёмные фигуры, и волосы на холке Килла вдруг встали дыбом от странного предчувствия. Быстро вытащив из тайника в верхнем ящике комода припрятанную пушку, он перепроверил магазин и сунул пистолет за пояс, так и не убрав ладонь с рукояти. Долгие годы работы на мафию научили всегда быть начеку, и едва Килл открыл входную дверь — удостоверился, что интуиция в который раз не подвела. Высокий тучный альфа и совсем хрупкий худенький омега показались смутно знакомыми, а в следующий миг Киллиан узнал в обоих черты собственного мужа. — Вы сильно заблуждаетесь, если думаете, что я его отдам, — прорычал Килл, обнажая клыки и крепче сжимая в руке пока ещё спрятанный за поясом пистолет (всё-таки за пальбу средь бела дня босс его по головке не погладит). — Нет-нет, вы не так поняли! — тут же подал голос альфа, отступая на шаг назад. — Вы ведь Киллиан, правильно? Я — Бенедикт. По неблагоприятному стечению обстоятельств нам с вами не довелось познакомиться лично… — Каких, в жопу, обстоятельств?! — рявкнул Килл. — Вы заперли своего сына дома и заставляли выйти замуж за грёбаного психопата! Виконты Эддерли смущённо переглянулись, и Бенедикт заговорил снова: — Дело в том, что мы получили фотографию… — Какую ещё фотографию? — Нашего… нашего внука. — Что? — Киллиан нахмурился. — Понятия не имею, о чём вы говорите! Когда я предложил Найджи сообщить вам о рождении Райли, он очень чётко дал понять, что не хочет иметь с вами ничего общего. Так что проваливайте отсюда подобру-поздорову, пока я не… — Килли, это я отправил фото, — послышался за спиной дрожащий голос и, обернувшись, альфа увидел замершего неподалёку Найджела. Тяжёлое молчание повисло так резко, что даже Киллиан растерялся, отступив от двери, чтобы взять Найджела за руку. — Малыш, — зашептал альфа ему на ухо, — если ты не хочешь с ними говорить, я попрошу их уйти. Найджел не отреагировал, только как вкопанный стоял посреди коридора, не отрывая полных слёз глаз от так же растерянно застывших на пороге родителей. — Вы приехали, — наконец-то выдохнул омега, то ли спрашивая, то ли утверждая. — Мы получили фотографию… — словно единственную заученную на память фразу повторил Бенедикт. — Как вы нашли нас? Я не писал ни адреса, ни контактов. — Нам помогли специальные службы. Мы долго искали тебя, Найджел… — Зачем? — отозвался тот слишком резко для свойственного ему обычно тона. — Чтобы забрать меня? Чтобы увезти в Лондон и попробовать продать подороже? — Найджел… — Что? Вам есть что сказать мне, после всего, что было? — Если ты ждёшь, что мы будем вымаливать у тебя прощение, стоя на коленях, то это не так, — впервые за всё время Адриан нарушил своё безмолвие. — Благодарю, папа, — горько усмехнулся Найджел. — Знаешь, именно это я и ожидал от тебя услышать. Ах, точно, а ещё едкий комментарий о том, как я поправился после родов. Почему же ты не говоришь об этом? — Не надо… — выдохнул Адриан. — Мы пришли не ссориться. Мы правда хотим… — Примирения, — добавил Бенедикт, когда тот запнулся. — Почему? — Найджел недоверчиво нахмурился, но так и не успел услышать ответ — радионяня в кармане домашних брюк заплакала голосом Райли. — Я схожу, — тут же заверил Киллиан, однако был остановлен опустившейся ему на плечо ладонью. — Я сам, — Найджел покачал головой и неуверенно глянул в сторону родителей. — А ты… побудь с ними. И, наверное… наверное, всё-таки лучше войти в дом. На широком клетчатом диване со свежим пятном от недавно пролитого Райли сока виконты Эддерли смотрелись до абсурдного сюрреалистично. — Может, чаю? — невпопад предложил Килл, стараясь нарушить неловкую тишину, но незваные гости вежливо отказались. — Простите, вы могли бы повторить имя нашего внука? — наконец-то заговорил Бенедикт, невольно покосившись на выглядывающие из-под футболки Киллиана татуировки. — Райли. — Сколько ему уже? — Год и два месяца. — Чудесно… — как-то печально вздохнул альфа, и Киллиан кивнул, явно ощущая, как высокомерный оценивающий взгляд омеги — вот ведь надутый индюк: «Зовите меня виконт Адриан или просто милорд» — прожигает дыру в его наверняка слишком патлатой по мнению виконта голове. Хах, это Адриан ещё не в курсе, что крёстный отец Райли — самый настоящий босс мафии. Найджел вернулся быстро и неожиданно с малышом на руках — чьи маленькие пухленькие ладошки тут же доверчиво потянулись навстречу к находящемуся ближе всех Бенедикту. — Многое изменилось после того, как ты… гхм… ушёл, — тихо сказал альфа, дав внуку ухватить себя за палец и даже робко улыбнувшись, когда тот довольно засмеялся. — Знаешь, отец, последнее, чего я хочу — так это слушать сплетни высшего общества… — Мы с твоим папой развелись. — Что? — Найджел побледнел так резко, что Килл тут же обхватил его за плечи, притягивая к себе. — Как? То есть… Нет! Не может быть! — Ты сам рассказал отцу о том, что стало причиной развода, — холодно произнёс Адриан, осматривая убранство гостиной. — Не пойму, чего ты удивляешься. — Винишь во всём меня? Вы двадцать лет терпели друг друга, чтобы… — Чтобы на старости лет наконец-то поумнеть, — Адриан поджал губы и кивнул. — Да, именно так… Господи, как вы вообще сидите на этом диване? Никакой поддержки для поясницы! — Не нужно было приезжать сюда, если ты не хотел. — Вообще-то, — негромко начал Бенедикт, — навестить тебя было его идеей. — Бен! — шикнул Адриан, но тот продолжал. — И Райли он очень хотел увидеть. Просто сейчас почему-то ведёт себя так, будто ему всё равно. Хотя сам расплакался, разглядывая фотографию… — Бен, замолчи немедленно! — А вот и не замолчу! Адри, да почему ты не скажешь ему всё, что говорил тогда мне? Что жалеешь о помолвке с Генри, что должен был понять всё с самого начала, что думал только о деньгах… — Папа, ты правда так сказал? — Найджел мог только ошарашенно моргать, цепляясь за Киллиана одной рукой, а другой прижимая к себе Райли. — И про идею приехать, и про то, что расплакался из-за фото… Это всё правда? — Правда, — недовольно проскрежетал Адриан. — А сейчас я расплачусь ещё раз, если снова взгляну на волосы твоего мужа! Молодой человек, ну почему вы так яро игнорируете существование парикмахеров? А эти росписи на ваших руках — умоляю, скажите, что получили их не в тюрьме! Найджел сердито насупился: — Мне нравятся его волосы и татуировки, это главное! Да и вообще! Ты всю жизнь оценивал людей по внешности — и к чему это привело? — Ладно, — устало выдохнул Адриан, закатив глаза. — Я готов смириться с этим, если твой муж наденет кофту с длинным рукавом. Ну и если хоть кто-нибудь в этом доме предложит мне выпить. — Я же предлагал, — Киллиан недоумённо приподнял брови, забирая у Найджела потянувшегося к нему Райли. — Вы предлагали чай. А я говорю о чём-нибудь покрепче. — Папа, ещё только одиннадцать. — Знаю. Но где-то в мире уже семь вечера, так что давайте не задумываться о таких мелочах.