Я стал приемным сыном Великого и Могучего Дракона

Рон Моллан — наследник одной из сильнейших семей убийц на Восточном континенте. Был им, пока на них не напала тайная организация — Рука. Теперь он стал Главой, но от этой семьи остались только он и его сын Бикрокс. Когда их дом был разрушен, ему было всего 10 лет. Им пришлось бежать, прячась от членов Руки, пока они не нашли корабль, плывущий на другой континент. Рон надеялся, что сможет скрыться там, однако не был уверен, что их не достанут. Каким-то неведомым образом за несколько последних лет, эта организация смогла усилиться достаточно, чтобы сломить род Молланов. Или она всегда была сильна и только вышла наконец из тени? Он не был уверен. Как и не был уверен в том, что они бежали достаточно далеко. Поэтому и здесь, они продолжали скрываться и искать безопасное место. Рон не знает, что с ними было бы, если бы им не встретилась супруга главы рода Хенитьюз — Джур Темз. Она была странной женщиной. Джур не только помогла им — беженцам без документов и средств к существованию, но и устроила работать в собственном доме. Бикрокс формально был записан как один из детей слуг, которые получали образование и проходили обучение на территории графства. Но по факту, он жил в главной резиденции рода и мог сам выбирать, чем хочет заниматься. К удивлению Рона, он выбрал готовку. Бикрокс, тихий и угрюмый, после всего случившегося, не любящий присутствие чужих людей и близкий контакт с ними, стал поваром. Его отец был рад, что тот нашёл занятие себе по душе, но не мог не тревожиться за его состояние. И видя, как сын посвящает всего себя кулинарии и радуется успехам на этом поприще, он наконец выдохнул с облегчением. Сам Рон, вместо главы дома убийц, стал дворецким. Он не мог сказать, нравилась ли ему эта работа. С одной стороны, он никогда не хотел быть чьим-либо слугой, прогибаться под кого-то, выполнять приказы. Но… он служил графине и именно поэтому не был против. Джур была добра к ним. Не понятно почему, но поддерживала, относилась как к своей семье. В какой-то степени она была похожа на жену самого Рона. Она также всегда вела себя нежно с близкими, но внутри имела стальной стержень и никогда не давала надавить на себя и свою семью посторонним. За это Моллан уважал девушку и был верен ей. Она заботилась о его сыне, в какой-то степени заменив ему погибшую мать, при этом не претендуя на это место в его сердце. Помогла ему оправиться, двигаться дальше и начать потихоньку открываться этому миру, хвалила за достижения и учила принимать неудачи. Словом, дарила ему всю ту мягкость и заботу, которую сам Рон, в силу характера и воспитания, дать не мог. Когда Моллан спросил ее, почему она помогает им, Джур не ответила, посмотрела на него каким-то странно рассеянным и грустным взглядом и попросила в будущем присмотреть за ее сыном. Когда они только встретились, девушка уже была беременна и через несколько месяцев родила ребёнка, которого назвала Кейлом. Дворецкий, видя радость и любовь в ее глазах, не мог не относится к ее сыну с теплотой. Тем более, Бикрокс при виде ребёнка буквально плавился и превращался в заботливого старшего брата. Рон, услышав однажды, как он назвал Кейла своим донсеном, мог только беспомощно улыбнуться и посмотреть на графиню. Та лишь посмеивалась, не имея ничего против. Рон был рад, что после всех потерь, они всё-таки отыскали эту спокойную бухту и жили дальше. Они все смогли стать друг для друга семьёй, в которой царили уют и понимание. Жаль, что граф так и не вошёл в этот круг. Дворецкий знал, видел как сильно тот любил свою жену, но по отношению к своему ребёнку тот не испытывал никаких эмоций. Как будто тот был только очередной прихотью его взбалмошной супруги, не имевшей к нему никакого отношения. Возможно, он был ещё слишком молод и не хотел заводить детей или был слишком занят делами графства, но Дерут вообще не проводил времени со своим сыном и не видел в нём будущего наследника. Рона такое равнодушие раздражало. Иногда ему просто хотелось пойти и вмазать этому бесхребетному дворянину, чтобы вставить мозги на место. Он, как отец, готовый сделать что угодно для своих детей, не мог его понять. Но Джур лишь грустно улыбалась и останавливала его, как будто зная, что это ничем не поможет. А Рон теперь был просто слугой и был вынужден подчиняться некоторым правилам. Кейл рос и дворецкий был готов признать, что сильно привязался к этому щенку. К своему сыну он относился с огромной любовью, но был вынужден вести себя с ним жёстче, чтобы правильно воспитать его. Он будущий Глава их Рода, угасание которого Рон не мог допустить, и должен быть сильным и стойким, чтобы возродить его. Бикрокс это понимал и никогда не жаловался, поддерживая решение отца. Кейл же был другим. Он был необычным ребёнком. С детства болезненным, тихим, любящим читать книги и задающим совсем не детские вопросы. Но при этом добрым, временами наивным и любящим свою семью всем сердцем. Он, также как и его мать, был открыт этому миру и всем его радостям и печалям. Возможно, со стороны он казался безэмоциональным и необщительным человеком. Но со своими близкими Кейл никогда не боялся быть собой и ярко проявлять свои чувства. Его улыбка была такой же нежной и тёплой, как у графини, а их искренний смех всегда был громким и безудержным. Рон привязался к нему, возможно даже не меньше, чем к своему сыну. Но с ним он был непозволительно для себя мягок. Иногда дворецкий сам себя не понимал, он слишком заботился об этом щенке, слишком часто проявлял настоящие эмоции. Для кого-то вроде него это было неприемлемым, однако Бикрокс поддерживал его в этом и осыпал младшего брата не меньшей заботой. И Рон мог позволить отпустить себя, как когда-то делал это в своей прошлой семье. Это было счастливое время для маленького круга из четырёх человек, которое Молланы и не надеялись испытать вновь. Но они уже успели уяснить, что, к сожалению, ничто хорошее не длится вечно. Иногда Рону казалось, что они были прокляты и им вообще не стоило приходить сюда и разрушать этот хрупкий мир. Однако это были глупые мысли, от которых следовало избавиться и просто жить дальше. Джур погибла, когда её сыну едва исполнилось 8 лет. Граф был разбит, скорбя о смерти любимой супруги и игнорируя своего сына, которого и раньше не замечал. Сейчас он видел в нём только напоминание о потерянной любви, её неестественную имитацию. Кейлу оставалось только со слезами на глазах смотреть как гроб, внутри которого мирно лежала красивая девушка с такими же как у него ярко рыжими волосами, медленно погружается в землю. Он стоял на холодном кладбище до ночи и пустым взглядом смотрел на могилу своей матери, пока дворецкий не увёл его оттуда. Рон тоже скорбел. Несмотря на то, что он уже проходил через это, лишался семьи, проще не становилось. Он относился к Джур как к своей младшей, о которой надо было заботиться и за которой был нужен глаз да глаз, чтобы та снова не влезла в какие-нибудь проделки. И сейчас его сердце сжималось от боли, безуспешно пытаясь вернуться на прежний ритм. Но ничего уже никогда не будет как раньше, он слишком хорошо знал это и мог только ждать, надеясь, что когда-нибудь им всем снова станет легче. Рон помнил, как когда-то девушка с печалью в глазах просила его позаботиться о своём сыне. Как будто зная, что такое может произойти и что кроме него и его сына это будет сделать некому. Поэтому дворецкий мог только стиснуть зубы и следовать за своим щенком и новым господином, оберегая его от всех бед и нестабильной ситуации в собственном доме. Их семья, состоящая теперь из трёх человек, всё также продолжала дарить взаимную поддержку, несмотря на все трудности. Часто у них это не получалось и они теряли ту хрупкую нить близости, что помогала им заботиться и понимать друг друга. Как будто с уходом Джур они лишились и той связи, что появилась благодаря ей. Но они правда старались, вместе принимали проблемы и молчаливо поддерживали в трудные минуты. Можно сказать, что именно тогда они стали близки как никогда раньше, как бы грустно это не звучало. Все со своими проблемами и покорёженной психикой, но близкие и понимающие друг друга, как никто другой. Это могло бы продолжаться вечно, если бы Рон не допустил ту роковую ошибку. Несмотря на то, что он стал обычным дворецким, Моллан никогда бы не смог отказаться от своего призвания и обещанной мести. Поэтому продолжал следить за Рукой и искать информацию о ней и её действиях. И однажды, взяв с собой своего уже двадцатилетнего сына, с разрешения графа, он отправился в одну из подобных вылазок. Рон не доверял Деруту, но никогда бы не подумал, что тот может осознанно навредить своему сыну. А так как Кейл жил в главном поместье рода Хенитьюз, дворецкий был уверен, что оставляет его в безопасности. И непростительно ошибался. Когда они с Бикроксом вернулись, их встретил только граф с лицом, полным наигранной печали. Он сказал, что Кейла похитили и он ничего не может с этим сделать. Скорее всего, мальчик уже мертв, так как никто не связывался с ним, прося о выкупе. Они снова были разбиты. Рон даже не смог выполнить просьбу графини, хотя и обещал мальчику всегда быть рядом. Он злился на себя, на Руку, из-за которой им пришлось покинуть дом, на Дерута, что был ужасным отцом, абсолютно не заботившимся о своём сыне. Оставаться в поместье было невыносимо, но они продолжали выполнять свой долг, служа графу. Пока всего через несколько месяцев после пропажи Кейла, тот не привёл туда свою новую жену. Рон понимал, что тот нашёл в любви утешение после смерти Джур, но не смог смириться с этим. Видеть как Дерут заботится о беременной супруге и её сыне, с какой нежностью он говорит о своих новых детях, было нестерпимо. Они с сыном покинули поместье и решили больше никогда не возвращаться. Рон больше не был тем растерянным новоявленным Главой, что только недавно лишился своей семьи и был вынужден прятаться и заботиться о маленьком ребёнке. Его сын вырос, стал таким, каким и должен быть будущий глава Рода и был также полон жажды мести, как и его отец. Они выискивали следы деятельности Руки, мешали им и хладнокровно убивали ее членов, как когда-то те погубили семью Молланов. Но они также пытались найти хоть какую-то информацию о похищении старшего сына Графа Хенитьюз. Они не могли не надеяться, что тот был ещё жив и нуждался в их помощи. Но они не обнаружили абсолютно ничего за прошедшие месяцы и окончательно отчаялись. Им оставалось только вымещать свою злобу на членах тайной организации, снова собирать себя по кусочкам и жить дальше. По информации одного из их осведомителей группа убийц из Руки направилась в небольшую деревню, граничащую с Лесом Тьмы. Им не сказали ничего конкретного про причины, но Рон подозревал, что планы у них были отнюдь не добрыми. Бывший дворецкий вместе с покойной графиней пару раз посещал деревню Харрис и не встречал там ничего особенного. Тем не менее, люди там были обычными мирными жителями и всегда относились к ним с добротой и радушием. Поэтому он вместе со своим сыном решил отправиться следом, не желая, чтобы вылазка Руки окончилась кровопролитием. По прибытии он убедился, что был прав в своих предположениях. Они подоспели вовремя. Нападавшие успели поджечь некоторые дома и склады, но все жители, которых сгоняли на главную площадь, очевидно, для казни, были ещё живы. Молланы сразу кинулись в бой, давая им возможность сбежать и укрыться в безопасном месте. На самом деле, врагов было не так много и среди них не было никого достаточно сильного, чтобы противостоять им. Но они явно часто тренировались и участвовали в боях вместе, поэтому группа убийц Руки была достаточно слаженной, чтобы они были вынуждены повозиться для победы над ними. Когда кто-то, появившийся со стороны леса, присоединился к сражению на их стороне, стало гораздо проще. Но его аура была страшнее, чем у любого из членов Руки, и Рон абсолютно точно не стал бы доверять этому странному человеку. По его оценке, тот был где-то на уровне Мастера Меча, что делало ситуацию ещё более сомнительной. Поэтому после смерти последнего из нападавших, Молланы не спешили расслабляться. Они оба понимали, что были слабее этого парня, которому на вид было не больше семнадцати, но были достаточно опытны, чтобы суметь сбежать в случае опасности. Тогда к следующей встрече они бы подготовились основательно и показали бы ему, чем так славился их Род. Тихие, бесшумные убийства и неожиданные нападения, к которым жертва была не готова. Почувствовав приближение ещё одного человека, Рон напрягся, готовясь метнуть в него один из спрятанных в рукаве кинжалов, когда тот покажется из-за угла. И тут же отпустил его, издалека заметив взметнувшиеся с порывом ветра красные волосы. Это напоминало ему их первую встречу с Джур. Она точно также появилась, освещённая ярким солнечным светом и тёплой улыбкой на лице. Её сын был удивительно похож на неё. Особенно, когда его волосы отросли, сам он немного вытянулся, а фигура стала изящнее и тоньше. Кейл влетел в него, прижавшись всем телом и крепко впившись пальцами в его одежду, которая вскоре промокла от слёз. Наверное, если бы не его воспитание, Рон тоже бы заплакал. Внутри он ощущал столько нежности и освобождающего душу облегчения, что еле устоял на ногах. Его рука медленно опустилась на мягкие волосы, как будто боясь, что это была лишь иллюзия, которая может разрушиться в любой момент. Но нет, всё было реально и бывший дворецкий твёрдо пообещал себе больше никогда не допустить того, что произошло раньше. Где-то сзади счастливо и с влажно блестящими глазами вздохнул Бикрокс. Он терпеливо дождался, пока его отец немного успокоит ребёнка и передаст того ему, чтобы он тоже получил свою порцию обнимашек. Рон же уже гораздо спокойнее, но всё ещё настороженно, посмотрел на человека, ставшего невольным свидетелем этой сцены. Он выразительно выгнул бровь, как бы спрашивая, кто он такой. — Добрый день, сэр. Меня зовут Чхве Хан, — максимально расслабленно и уважительно произнёс тот. Мечник всё ещё помнил через какое количество ехидных подколов ему пришлось пройти, просто потому что он произвёл не лучшее впечатление на отца Кейла. Поэтому встретив ещё одного человека, заботившегося об этом бедственном ребёнке, он старался быть вежливым. Рон, всё ещё не удовлетворённый этим ответом, готовился продолжить свой допрос, когда откуда-то из одежды его сына раздался невнятный голос: — Он мой хён. Бикрокс оглушённо замер, поражённый до глубины души. Его милый маленький донсен, которого он не видел всего пару лет, теперь называет какого-то непонятного парня своим хёном, вместо него? Чхве Хан, словивший два убийственных взгляда, почувствовал как холодные мурашки бегут по его спине. Что он опять сделал не так?..