***
— Жестоко! — высказал свое мнение Пиклз, обозрев помещение. Он был прав: 317-й кабинет 42-й общеобразовательной школы напоминал родную пыточную. — Почему этот штука оставлять мне на пальцы кокаин? — поинтересовался Сквизгаар, взяв в руки кусок мела. — Он портить мой маникюр! — Итак, дети, — вздохнула Марь Иванна, учительница биологии. — Познакомьтесь с нашими новыми учениками. Ребята, представьтесь! — И где здесь бухать в вашей залупе? — прервал ее Мердерфейс. — Бухло не жрачка, — угрюмо пробурчал Нейтан. Ученики 9Б были в лёгком замешательстве. Учительница тоже находилась в незначительном шоке. — Э-э, да-а-а… — протянула она. — Садитесь, мальчики, вон туда, на задние парты, вы высокие, все видно… Мальчики сели прямо на парты, и великолепные столы из опилкового дерева дружно хрустнули, разломавшись в щепки. Особенно не повезло парте под Мердерфейсом: он усилил воздействие своим пердежом. — Отличный звук, — заметил Пиклз. — В новый альбом добавим, а, Нейтан? — Хруст костей дровосеков, — прорычал тот, — Металлично. Из-под парты Сквизгаара и Токи вытекала кровь — они заняли тот стол, под которым от них спрятался не самый храбрый ученик. — Я смотрю, и фанаты в сборе, — заржал Мердерфейс.***
Марь Иванна, конечно, слышала, что новенькие — не совсем ординарные личности. Она думала, к ней в класс записали каких-нибудь гопников и АУЕ-шников, что в этой школе было не редкостью, но волосатые бомжи с весьма странными балалайками не переступали порог учебного заведения ещё с конца восьмидесятых. Александра Натальевна уже воровала средства из бюджета на пожизненный запас валерьянки для биологички, которая, ожидаемо, предпочитала виски, но боялась за его сохранность. Много раз в школе №42 бывали ситуации, когда вздох всего персонала «нужно только год потерпеть» был настолько тяжёлым, что проламывал пол, и приходилось устраивать для детей субботники, чтобы те его чинили. Но никогда не могли помыслить они о том, что пол будет проломлен даже без их участия. С этим великолепно справились пятеро новичков.***
— Просто объясните мне, как, мать… — Марь Иванна запнулась, вспомнив, что при учениках выражаться нельзя, но вскоре забила на этот принцип. — Как, мать вашу в ухо ебать сапогом, вы умудрились проломить пол?! — В ухо ебать сапогом? — переспросил Сквизгаар. — А ты хорош, бабушка, — добавил он, нагнувшись и понизив голос. Марь Иванна залилась краской. — Мы всего лишь хотеть прыгать на скакалка, — начал оправдывать группу Токи. Сверху на них смотрели пустыми глазами несколько повешенных на спортинвентаре детей. — И сделали дыру в полу?! — негодовала учительница. — На первом этаже?! — В вашем замке не было подвала для трупов, — привел веский аргумент Нейтан. — Теперь есть. — Но всё-таки, как вы смогли нарушить законы физики? — вопрошала, чуть не исходя на сопли, Марь Иванна. — Видала сверхмассивный объект? — Мердерфейс задрал футболку, обнажив пузо, татуированное в стиле Кирка Хэммита. — Я такой жирный, что твой Ньютон сосал мой… — ВЫ ЧТО СЕБЕ ПОЗВОЛЯЕТЕ?! — заверещала неизвестно откуда взявшаяся завуч. — Лариса Ларисовна, — вздохнула биологичка. — У нас есть проблемы посерьёзнее… — Ходят без формы нестриженые! Родителей в школу! — Родителей? — содрогнулся Токи. Казалось, он даже побледнел. — У меня сам десят тысяч дети, — высокомерно заявил Сквизгаар. — Вы должны подчиняться уставу школы! — истошно визжала завуч. — Ты че, глэм-вокалист? — спросил Пиклз. Сквизгаар достал из ниоткуда гитару и начал играть. — Как ты разговариваешь с завучем?! — связки Ларисы Ларисовны колебались на пределе. — Тише ты. Ребят. Кажется, Токи снова сломался, — абсолютно равнодушно произнёс Пиклз, смотря на застывшего Вортуза. — Я с вами ещё разберусь, — тут голос возмущенного завуча принял более низкий тон и походил на сдержанное рычание. Развернувшись, она размеренно зашагала прочь, оставив всё как есть.***
Они сидели у директрисы. Между прочим, в лучшем своем виде — их лица украшал корпспэйнт, правда, слегка осыпавшийся на пол. Дело было в том, что новенькие сожгли парочку детей и использовали золу в качестве пигмента. Но не это стало поводом, по которому их вызвали: нужны были юные таланты на музыкальный конкурс. — Дэто что, дедушкин гитар? — так отреагировал Сквизгаар на инструменты, что им выдали. — Мы не играть на дедушкин гитара, — поддержал Токи. — А бабушкина гитара подойдёт? — с надеждой спросила Александра Натальевна. — Только если бабушка в комплект. — Да-да, у нас как раз… — директриса представила Никиту Никитичну, учительницу химии. — А если мы откажемся? — поинтересовался Пиклз. — Но мы не можем… — Александра Натальевна застрелила химичку из ружья, каким-то образом помещавщимся у директрисы за пазухой, не дав Никите Никитичне договорить. — Вот вам, принесите в жертву Сатане там или Люциферу… Короче, если вы не выступите, вас исключат из школы. — И че? — задал резонный вопрос Мердерфейс, расстегивая ширинку. Александра Натальевна не нашла аргументов. — Мы выступим, — пробасил Нейтан. — И нахуя нам это? — раздражённо спросил Пиклз. — Мы выступим, — повторил вокалист голосом, не терпящим возражений. На некоторое время воцарилась напряженная тишина. — А плюшевый мишка можно взять? — поинтересовался Токи.***
Размозжив по полу четверых первоклассников, памятник Ленину, местного паука Игоря, а также Папу Римского и нескольких трансформеров, Нейтан выбил с ноги дверь столовой. Угол двери едва не задел директрису и всего лишь сорвал с нее лифчик (нагнувшись, чтобы его поднять, она обнаружила, что её туфли кем-то обоссаны). Мердерфейс, после того, как наконец-то прикрыл пузо, поднял глаза и… И расплакался кровавыми слезами. На стене висел огромный плакат «БУХЛО — ЭТО ЖРАЧКА». Где-то далеко у всего Трибунала вылезали глаза из орбит — эта группа имела фанатов даже там, где о них никто никогда не слышал! Похоже, Детклок — гораздо более разрушительная сила, чем они думали, и отправить их в обычную российскую школу было огромной ошибкой. — Я надеяться, здесь быть шведский стол, — разочарованно заметил Сквизгаар, оглядывая убранство столовой. Там было все как всегда: запах слегка протухшего борща, огромная буфетчица тетя Зина, прятавшая в складках жира десяток уже дохлых лабораторных мышей, Джоконду, два пакетика травы, семьдесят пять ампул мескалина и мешок картошки со слегка шевелящимися отростками. Орущих детей распарывали шипы на одежде музыкантов, и их внутренности превращали обычный столовский чай в идеальную «Кровавую Мэри», а пельмени — в жареные пельмени. Участникам группы предстояла сложная задача: взять пожрать в этом драниковом аду. — Вон там, — грозно заявил Нейтан, указав на прилавок буфета. Тётя Зина задрожала, и Мона Лиза выпала из-под её фартука. Детклок попытались все вместе перевернуть прилавок, но у них не вышло — Мёрдерфейс отвлекся на уничтожение великого наследия мирового искусства с помощью своего динь-дона. — Почему без сменки?! — посреди бала Сатаны выросла Лариса Ларисовна, как Афродита из морской пены. Сквизгаар достал из ниоткуда гитару и начал играть. Мёрдерфейс снял сапоги, и интерьер великолепного помещения дополнило амбре от его голых волосатых ног с нестрижеными ногтями зеленоватого цвета, сочетающее в себе нотки гнилого чеснока, бензина, разлагающейся кошачьей вагины и пердежа — последний добавил сам басист. Завуча вырвало прямо на него, и тот, достав из ниоткуда бас-гитару, разбил её об голову Ларисы Ларисовны, которая с грохотом упала на пол, а из её шеи торчали провода, части механизмов, а также текла смазка — женщина оказалась роботом. — Ничего более металличного я в жизни не видел, — заметил Пиклз. — А почему ты не блевануть от запах своих нога? — спросил Токи, обращаясь к Мёрдерфейсу. — Я уже все выблевал на местный борщ, — пояснил тот.