Разрушение и потерянность.

— Маринетт, очнись! Кот Нуар пытался разбудить Маринетт, которая упала ему на колени. Он не понимал, почему та так быстро отключилась. Неужели это из-за его слов? Но... Разве он был важен ей? Падать в обморок из-за такого очень странно. Вдруг в голове проскочила неприятная мысль: а вдруг у нее развились какие то болезни? Ведь они так долго не виделись с момента школы... Нуар вздохнул и направился на балкон, беря с тумбы пачку сигарет. Зажигалка быстро сделала сигарету горящей пламенем, выпускающей потоки дыма. Нуар, повиснувши над перилами, начал всматриваться в темное, затянутое тучами небо. Тусклые фонари давали хоть какой то свет на дороги, но его не хватало, чтобы осветить ночной город. Где то вдалеке светилась Эйфелева Башня, но это было не так близко. Дым от сигареты кружил в воздухе, улетая куда то вдаль и после растворяясь. Вдруг, Нуар почувствовал жуткую боль в легких. Сигареты повлияли на силу костюма, и надо было срочно детрансформироваться. Парень побежал в низ и решил, что хорошим местом для трансформации будет душ. Кое как найдя заветное место, тот снял трансформацию, и из кольца вылетел обессиленный черный котенок, которого блондин сразу подхватил на руки. Достав из под пиджака, провоненного камамбером, сыр, он дал его голодному квами, и Плагг с удовольствием умял камамбер. Еще пару кусков - и силы кота хоть на немного восстановились. Теперь восстановить силы было очень сложно; квами стали черезчур слабыми и требовательными. Зеленая вспышка разнеслась по всей ванной, и вместо Агреста появился Нуар. Выбежав из ванной, тот не заметил на кровати Маринетт. Тот облегченно выдохнул, что она проснулась, но напрягся, так как Чэн могла подумать, что Кот ушел. Быстро пройдя на балкон по лестнице, тот со спины подкрался к Маринетт, которая печально смотрела на небо, в надежде высмотреть хоть одну звездочку. — Принцесса, что тебе снилось? Горячее дыхание парня на своем плече заставило синевласую вздрогнуть, но тут же понять, что это герой. Та действительно подумала, что он ушел, не захотев возиться со спящей красавицей. — Нуар?.. — Устало произнесла девушка, повернувшись к гостю. — Почему ты не ушел? И да, по поводу снов, я просто.. Кошмар приснился. — Маринетт подумала, что в своем обычном облике точно ничего не расскажет парню, но вот в виде ЛедиБаг это будет даже уместно, так как Нуар говорил что то по поводу пропажи.. Дыхание опять участилось, а внутри будто скручивало кишки от переживаний; об этой ситуации точно надо как то намекнуть коту в образе Баг. — Мне надо было детрансформироваться. — Кинул Кот и стал рядом с Маринетт. Они стояли, думая о своем. Маринетт о сне и о словах блондина, а Нуар о том, что произошло с Маринетт. Он не хотел спрашивать о ее здоровье, подумав, что ей может стать так только хуже, и пришел к решению спросить это у Сезер, естественно в облике Адриана. Алья же знает свою подругу как самый простой стих, и всегда готовая рассказать его за пару минут. Кажись, никто так хорошо не знал Дюпэн-Чэн, как эта блогерша. Вдруг, мысли прервала алая, большая вспышка на горизонте и безпомощные крики людей, которые звали любимых героев. Тут и без раздумий можно было понять, что появился новый злодей - наконец, за столько время. Маринетт даже сначала удивилась тому, как неожиданно появилась акума, но после поняла, что надо действовать. — Пока, Маринетт, — Произнес Нуар, и уже собрался прыгать с балкона на другую крышу. — Спрячся где нибудь, чтобы тебя не достали. Маринетт коротко кивнула и забежала обратно, а Кот, быстро спрыгнув с балкона, по крышам направился в сторону криков. Маринетт, оказавшись в своей комнате, громко произнесла "Тикки, пятна!" и после короткой розовой вспышки в комнате появилась Леди Баг. Йо-йо быстро передвигало свою хозяйку по ночным крышам, и вскоре девушка оказалась возле Эйфелевой Башни, где происходил ужас. Акума в этот раз не вступала в физический контакт с людьми, а управляла ими морально. ЛедиБаг остановилась рядом с Нуаром, раскручивая свое йо-йо. — Давно же мы не виделись, миледи. — Произнес Кот и поцеловал холодную от латекса руку Баг. — Рад видеть тебя. — Лучше расскажи то, что узнал о акуме. — Фыркнула Баг, убирая руку и наблюдая за замершими людьми, которые были лишены глаз; у них были только глазницы, и это очень пугало. — Знаю только то, что она заставляет людей уходить в их воспоминания, но делает их страшнее, а потом контролирует телами людей в настоящем мире. — Ответил Нуар, отбиваясь палкой от фиолетовых, маленьких глаз, летящих в него с ЛедиБаг. У акумы были долгие, белые волосы, светящиеся в ночи. Костюм был космическим, а на нем красовались глаза темных и желтых оттенков. Глаза были светлыми и ослепляющими, зрачков в них не было. Оружием служила чернильная баночка, из которой текли чернила и потом из них образовывались глаза. Чернила хранились в небольшом кармане на животе, как у Банникс. ЛедиБаг спрыгнула с крыши, на которой была, и оказалась рядом с акумой, пытаясь йо-йо задеть карман с чернилами, но она не поддавалась героине. — Леди Баг и Кот Нуар! Мое имя Леди Воспоминание, и я любой ценой заберу ваши талисманы, даже если вы не отдадите мне их добровольно! — Режащий уши противный смех раздался по давно уже не спящему Парижу. Маринетт нервно сглатывала, видя как Воспоминание заставляла людей истекать кровью от собственных же рук, вспарывать себе же живот, есть свою плоть, убивать друг друга. Вспоминая моменты из своего сна, тело Чэн покрывалось дрожью и холодным потом. Тело будто занемело; Леди не могла пошевелиться и стояла на одном месте, безпомощная и жалкая. Кот Нуар вдруг кинулся вперед, перед Леди Баг, но было уже поздно. Глаз попал в нее, и зрачки девушки быстро исчезли, а глазницы ярко засветились в ночи. Маринетт очнулась в пустом, белом помещении. Она мертва? Ее талисман забрали? Дыхание участилось, а сердце забилось с бешеной скоростью. Неужели она такая жалкая? Неужели она больше не та ЛедиБаг, которую так любил Париж? Неужели она поддалась маленькой, боязливой девочке внутри нее, которая не могла ничего сделать без красного костюма? Но сейчас не было времени на раздумия, надо было искать выход. И он был даже без особых условий: перед ней была старая, ободранная деревянная дверь, покрытая синей краской. Не думая, Дюпэн-Чэн открыла ее, и перед ней постал огромный белый коридор с кучей дверей. На каждой двери было написано "Memories", то есть "Воспоминания", и номер комнаты. Руки задрожали, но все же потянулись к дверной ручке комнаты с номером "1". Весенний холод кружил по городу, заставляя листы дрожать на полуголых деревьях, приготовившихся к зиме. Бордово-желто-бурые листы кружили в медленном вальсе, сливаясь с потоками ветра, а после, будто капли дождя, падали на земь, покрывая ее листвянной пеленой. Тяжелые тучи закрывали голубое небо, ни давая не одному лучику солнца пробится сквозь темный слой. Девушка медленно шагала по грязному асфальту, держа в бледной руке черный зонт, не пропускающий сквозь себя капли дождя, кружившие в воздухе. Голубые глаза, будто мертвое море, потерявшее какую либо жизнь в себе, блестели от подступающих слез. Алые щеки были покрыты прозрачной жидкостью, будто прекрасной хрусталью, хранившей в себе столько боли и переживаний. Противный смех доносился отовсюду, ее затоптали, убили, выпустили из объятий навсегда. Перед уставшим взглядом превстал образ с пшеничными, шелковистыми волосами, вьющимися по ветру, и изумрудными, такими живыми и будто весенняя трава свежими, глазами. Он истекал кровью, пытаясь побороть акуму, звал на помощь Леди Баг, отчаянно пытаясь отойти от чудовища. Леди Баг была прямо перед ним, и лишь со слезами, холодно смотрела на то, как внутренности парня оказываются в окровавленной руке акумы. Перед глазами встает образ Сабины, любимой и нежной мамы Маринетт, которая всегда так тепло обнимала ее, гладила по голове и прижимала к своей теплой груди, даря свое ценное тепло. Образ, который в агонии просит маньяка о пощаде, образ, чьи теплые, окровавленные и грязные щеки покрыты хрустальными слезами, которые будто прозрачные, соленые ручейки текли из глаз. Нож впивается в хрупкое тело, бензопила рубит нежные конечности, испачканные в багровую жидкость, а кулаки бьют по обессиленному телу. Маринетт хотела просто взять и кинуться под любую машину, повеситься в старом сарае, или кинуться в какое нибудь прозрачное, красивое озеро, окруженное розовой сакурой. Навсегда забыться в объятиях тьмы, которая станет для Дюпэн-Чэн светом. Но, черт возьми, надо было сражаться против Бражника, а оставлять Париж страдающим, умирающим и погруженным в вечную тьму девушка не хотела. Ее друзья, отец, Кот Нуар поддерживали ее как могли, даже половины не зная из ее жизни. Она не хотела покидать их, предавать их любовь. Чэн не могла сбежать от судьбы, оставив все, это бы было слишком жалко и низко с ее стороны. Маринетт опять обессиленно падает на грязный, покрытый листвой асфальт, желая забыться в объятиях дождя и тьмы, отдаться тучам внутри, закрыв глаза и больше не открывая их. — Кот Нуар, сдавайся, — Леди Воспоминание стояла впереди Кота Нуара, который был на краю 10-этажки, готовый в любой момент упасть с нее и оказаться на асфальте, забрызгивая его своей кровью. — Твоей букашечки с тобой нет, и даже если ты меня победишь, акуму освободить будет некому! Отдай мне твой талисман, и твоя леди не будет мучаться своими жуткими воспоминаниями. — Кот Нуар лишь тихо рычал, обессиленно шатаясь на краю крыши. До трансформации оставалось совсем не много, и из-за этого Нуар был очень слабым и не в силах сражаться с акумой. Рука потянулась к другой руке, слегка подрагивая. Закрыв глаза, тот медленно прикоснулся к безымянному пальцу, начав постепенно снимать кольцо. Вдруг, послышался крик, и йо-йо обхватило Воспоминание, а еле стоящая на ногах ЛедиБан кричала Коту чтобы он не отдавал никому талисман.