Больные воспоминания

Остаток утра, вплоть до времени начала уроков, Беллатриса молча лежала на кровати, разглядывая узорчатый потолок Слизеринской спальни для девочек. В витиеватых рисунках каменных трещин, в которых бликами отражался зелёный свет озера, Белла искала ответ: лазейку, как выйти сухой из воды. К сожалению, ни одна здравая идея так и не поселилась в голове юной волшебницы, и она, собираясь на уроки, была крайне растерянна: сначала девушка вышла в гостиную в одной пижаме, потом, позабыв надеть обувь, в третий раз ей пришлось вернуться, чтобы взять сумку с учебниками. «Что ни день, то новая победа…» — хмыкнув про себя, подумала уже собранная Беллатриса, выбегая из гостиной, стараясь не опоздать на урок трансфигурации. Подойдя к нужной двери, Белла ощутила пульсирующую острую боль в руке. Закатав рукав мантии, волшебница ужаснулась, глядя на свою метку: кожа вокруг неё раскраснелась, следы жжения остались волдырями чуть выше запястья. В любой другой день Беллатриса, не задумываясь, решилась бы прогулять урок, но сейчас она не могла себе этого позволить. Заходя в кабинет, Белла извинилась за опоздания и с разрешения профессора заняла своё место рядом с Родольфусом Лестрейнджем. До недавних пор волшебница планировала никогда больше не разговаривать с ним, но сейчас она понимала, что только Родольфус сможет объяснить ей всё происходящее. — Что это? Почему она выглядит так? Почему пытается сжечь руку? — быстро прошептала Белла, оголяя на мгновение израненную руку. — Он вызывает тебя. Рука будет болеть ровно до того момента, пока ты не ответишь, — коротко пояснил Родольфус Лестрейндж. — А если я не собираюсь ему отвечать?! Ничего не говоря, юноша вопросительно посмотрел Белле в глаза. — Что будет если я ему не отвечу? — повторила свой вопрос рассерженная волшебница. — Не знаю. — В смысле?! — В прямом. Я не видел тех, кто игнорировал просьбу Лорда Волан-де-Морта… — Прекрасно! Просто прекрасно! Спасибо за помощь! — всё также шепотом, но уже на повышенных тонах начала возмущаться Белла, — А ничего, что это всё из-за тебя! Ничего, что это ты во всём виноват! И в том, что случилось с Цисси, и в том, что стало с моей, теперь уже изуродованной, рукой, и в том, — юноша прервал подругу, не дав той договорить: — Он выбрал тебя! Ты даже не представляешь, какая это честь! Мне приходилось больше полугода доказывать свою преданность, чтобы получить это, — он задрал рукав и указал на свою метку, — А ты получила её сразу же как явилась к нему! — Я не просила об этом! Меня лишили выбора! Ты лишил меня выбора! — Ты только представь, Белла, ты не понимаешь какие возможности, — не выдержав его восторженный тон, Беллатриса прервала юношу: — Возможности! Ты издеваешься?! У меня была куча возможностей до того, как ты потащил меня к нему: я должна была сдать экзамены, поступить на мракоборца, начать карьеру, путешествовать по миру, заниматься тем, что мне по душе! А теперь! Теперь, благодаря тебе, отец решил сбагрить меня какому-то знакомому Слизнорта в жёны! — Что?! — Меня отправят в Болгарию и закроют в особняке на всю оставшуюся жизнь, которая, судя по предыдущим шести покойным жёнам моего избранника, будет очень недолгой! — Я… Я же не знал… — Не знал?! Ты один из немногих, кто знает, каков мой отец на самом деле, — рассержено прошипела Беллатриса. — Почему он? — спросил юноша, первое, что пришло ему в голову. — Что? Какая разница?! — Почему Сигнус выбрал именно его тебе в мужья? — Не знаю, — Белла была явно удивлена настойчивостью друга и его серьёзным тоном, ненадолго растерявшись, девушка ответила ему как есть, — Он, кажется, говорил, что тот не требует приданного и берёт на себя все расходы за свадьбу и последующее содержание… И, само-собой, представитель чистокровного рода… — Он не хочет тратиться на тебя? Твой отец. — Знаешь что, Лестрейндж, это не твоё дело! — Ты не понимаешь! — Я и не собираюсь ничего понимать, — мгновенно рассвирепев, ответила Беллатриса. Понимая, что сейчас он ничего не добьётся, Родольфус решил отступить и до конца дня лишний раз не трогать Беллу, но она сама вновь пришла к нему после уроков. Найдя Лестрейнджа в гостиной, юная волшебница увела его с собой в глубины лабиринта Слизерина. — Это не прекращается, — вновь показывая другу метку, сказала Белла. — Ты что, всё это время терпела? — спросил Родольфус, с ужасом осматривая искалеченную до мяса руку, покрытую красными волдырями. — Что мне делать, скажи! — Белла, с этим нельзя играть. Тебе придётся ответить на его призыв. — Но как? Родольфус Лестрейндж поведал подруге, как Пожиратели Смерти отвечают на вызов Тёмного Лорда, также он рассказал ей, как именно Белле стоит себя вести в присутствии Волан-де-Морта, чтобы больше не подвергать опасности сестёр: — И главное, никогда не перечь ему! Ты всё поняла?! — подытожил Родольфус. — Подожди, а ты… Ты можешь пойти со мной? — страшась свой участи, с мольбой спросила Беллатриса. Родольфус был приятно удивлён просьбой подруги — ради неё он был готов на всё, однако он прекрасно понимал, что заявиться к Тёмному Лорду сейчас, когда он звал только Беллу, означает бросить тень и на себя, и на подругу: — Не могу. Меня он не вызвал. Но я знаю, ты справишься, Белла, — последняя фраза была сказана Лестрейнджем с такой непоколебимой уверенностью, что успокоила сердце некогда растерянной волшебнице. Обняв друга на прощание, девушка скользнула сквозь потайной проём, по которому отправилась в Хогсмид, откуда собиралась трансгрессировать к Волан-де-Морту. Пробираясь по тёмному туннелю, Белла вдруг ощутила, что боль в руке словно отступает на второй план: по мере исполнения воли Тёмного Лорда боль покидает тело Беллатрисы. Оказавшись в Хогсмиде, волшебница скрывается в безлюдном проулке и, проводя палочкой по метке, концентрируется на связи с Волан-де-Мортом, вспоминая прошлую их встречу и трансгрессирует в неизвестность. Глаза, не привыкшие к полумраку, теряют чувствительность к очертаниям комнаты: первые несколько минут Белла, словно слепой котёнок, отставший от матери, старается руками описать пространство вокруг себя. Пустота. Вокруг нет ничего, и в этом бесплодном пространстве возникает знакомый ледяной голос: — А… Беллатриса… — голос Тёмного Лорда эхом разносится по комнате, заставляя волшебницу нервно оглядываться по сторонам. Теряя ориентацию в пространстве, девушка уже не понимает откуда говорит Волан-де-Морт. — Как и многим особам твоего положения, тебе присуща дурная привычка заставлять себя ждать. Думаю, после сегодняшнего урока… Мы искореним всё то, что может нам помешать… Луч красного света вырвался из палочки Тёмного Лорда и в мгновение оказался в одном миллиметре от лица Беллатрисы, отрезав один из её локонов. Реакция волшебницы не заставила себя долго ждать: она могла бы сдержаться при переговорах, но на поле боя наружу проступала её истинная личность воина. Ответив несколькими проклятьями в сторону Тёмного Лорда, волшебница промахнулась, ввиду чего стены за спиной её противника начали рушиться. Глаза постепенно привыкали к темноте и пыль от разрушенных каменных колонн помогала Белле различать образы и формы во мгле: теперь волшебница видела, куда ей следует бить. Нацелившись на фигуру высокого мужчины, она бросилась в него самым мощным проклятием, что было в её арсенале, и попала точно в сердце. Тёмный Лорд прижал руку к груди, после чего, словно доставая из нутра взрывающее заклятие отбросил его в сторону, за спину Беллатрисы. Позади волшебницы раздался шум: с грохотом обваливались колонны и стены, каменный потолок покрылся трещинами, предвещающими скорое обрушение, но Белла, словно завороженная, глядела в сторону Тёмного Лорда — она ещё никогда не видела такой волшебной силы. Волан-де-Морт смотрел на неё сквозь маску, дожидаясь момента, когда она бросится прочь, спасать свою жизнь, но девушка не шелохнулась. — Я уже говорил… Ты сильнее многих, но не меня… — металлическим голосом заявил волшебник. Беллатриса замерла в ожидании не моргая и не шевелясь — ей казалось, что сейчас она узнает что-то запретное, что-то, что изменит её жизнь на всегда. — Я могу научить тебя такому, от чего у остальных волшебников стынет кровь в жилах: ты сможешь одержать победу над любым из своих врагов, сможешь управлять теми, кто дорог тебе… Несколько соединившихся трещин на потолке с шумом обрушили часть каменной плиты в нескольких сантиметрах от головы Беллатрисы, на что волшебница, завороженная манящим голосом Тёмного Лорда, не обратила никакого внимания. — Сила… Власть… Влияние… Всё это будет твоим, — приближаясь к девушке, Волан-де-Морт продолжил властно заманивать очередную жертву в объятия свой паутины, — Я дам тебе всё и даже больше, если ты присягнёшь мне в верности, Беллатрис-с-с-са… Тёмный лорд, хотел коснуться лица девушки, но волшебница, словно пробуждаясь от транса, резко отпрянула в сторону: — Если я откажусь, если мне это не нужно? — прерывистым голосом спросила Беллатриса. — Не нужно… Не думаю, что это так… Волшебница хотела было возразить, но Волан-де-Морт воспользовался невербальным заклинанием и лишил её голоса: — Сейчас я говорю, Беллатрис-с-с-са… — Не смотри на меня так, — раздражаясь, приказал Тёмный Лорд, — Если бы не я… Ты бы сейчас упустила величайшую возможность в своей жизни! Дай угадаю, ты считаешь, что можешь одолеть всех и каждого?! «Всех, абсолютно всех, и при первой же возможности тебя!» — пронеслось в мыслях Беллы. Не услышав ответа, Волан-де-Морт, усмехнувшись, вернул голос своей пленнице, после чего совершенно бесстрастным голосом сказал: — Когда я задаю кому-либо вопрос, я рассчитываю получить на него ответ… — Всех, кроме, — со скрежетом в зубах выдавила из себя Беллатриса. — Кроме меня, — закончил за неё предложение Волан-де-Морт, — Ты ошибаешься, и эта ошибка может стоить тебе свободы и жизни… Есть люди, которых ты одолеть не сможешь никогда — твоя семья. Они обуза, камень на твоей шее, который тянет тебя ко дну. Все до единого: мать, отец и даже сёстры. Особенно сёстры… — Это не так! — выпалила встревоженным голосом волшебница. — Ошибаешься! Если бы не сестры — тебя бы сейчас здесь не было! Впрочем, им я как раз благодарен… В отличии от твоих матери и отца, которые пытаются избавиться от тебя… «Откуда он знает?» — Нет. Я нашла выход. — Ты ошибаешься. Снова. Выход нашёл Лестрейндж, но не ты. — Какая разница?! «Какой выход? О чём он говорит?» — Я не позволю Родольфусу помочь тебе, если ты не присягнёшь мне в верности… С мыслями о том, что любую клятву можно нарушить, как она это уже делала сотни раз с отцом, Беллатриса согласилась с условиями Волан-де-Морта, после чего Тёмный маг начал обучать её смертоносным боевым заклинаниям, которые ранее не были доступны волшебнице. Углубляясь в тайны тёмной магии, девушка всё больше чувствовала связь с волшебником, обучавшим её. Постоянно себя одёргивая от навязчивых мыслей узнать больше о Тёмном Лорде, Беллатриса изо всех сил старалась себя контролировать на первом занятии, концентрируясь на уроках Волан-де-Морта. Ближе к полуночи, вымотанная и совершенно обессиленная волшебница вновь лежала на каменном полу поверженная свои учителем: она не привыкла проигрывать. Холод камня пробивал в ослабшей волшебнице дрожь — впервые в своей жизни она ощутила на себе поражение и это чувство ей не понравилось. Проявляя участие, которое было отрепетированным спектаклем для последователей, Волан-де-Морт подошёл ближе к волшебнице и склонился над её израненным телом, намеренный поднять её на ноги, но Беллатриса отвергла его помощь: — Я не просила пощады! — яростно прошипела она. Через несколько минут Беллатриса наложила на себя несколько исцеляющих заклинаний, после чего усилием воли заставила себя подняться на ноги. Тёмный Лорд подошёл ближе к своей ученице, после чего сказал: — Надеюсь, в следующий раз, ты не опоздаешь, Беллатрис-с-с-са… — Волан-де-Морт надавил большим пальцем на руку волшебницы, туда, где была уже зажившая метка, и она вмиг оказалась в одном из безлюдных проулков Хогсмида, там, откуда она к нему и прибыла. По пути в Хогвартс волшебница вновь и вновь прокручивала в голове слова Тёмного Лорда: «Сила… Власть… Влияние… Всё это будет твоим! Я дам тебе всё и даже больше, Беллатрис-с-с-са…» Предложение Волан-де-Морта, поначалу казавшееся волшебнице фарсом, по окончанию первого урока стало пророчеством. Беллатриса понимала, что, оставаясь с ним, она сможет достичь такого величия, какое ни одному волшебнику и не снилось, и самое главное — она сможет защитить себя от отца. «Один продолжение другого…» — ужасаясь скорости мыслей, Беллатриса пришла к выводу, что её новый учитель не многим лучше отца: «Он не оставил мне выбора…» «Он шантажировал сёстрами…» «Он сжалился…» — единственное отличие, которое нашла Белла, заключалось в жалости Тёмного Лорда к ней, которую он проявил, пытаясь помочь подняться юной волшебнице, чем в очередной раз задел её эго: жалось бьёт сильней любых проклятий. Обида отразилась комом в горле, мешающим ей дышать. Оглядываясь по сторонам подземного лабиринта Слизерина, Беллатриса увидела отца, вооружившегося палочкой — он лишал её лёгкие кислорода. Разгневанный мужчина яростно бросался в дочь проклятиями, искренне наслаждаясь её мучениями: — Как ты смеешь снова меня позорить! Ты — никчёмное! Жалкое! Подобие человека! Белла хотела ответить, она уже направила палочку на отца, но обессиленная после сражения с Тёмным Лордом волшебница не смогла противостоять Сигнусу. Проваливаясь в темноту, что больше всего на свете пугала девушку, Беллатриса до последнего цеплялась за голос, державший её в реальности, отвратительный, резкий голос отца: «Лучше, чем смерть…»