Босс моего отца

      Вечереет.       На кухне горит только лампочка над плитой на вытяжке, в кружке остывает чай, а за столом — Аякс, сложивший руки на груди и прямо так задремавший.       Опять плохо спит ночами и занимается всем, но только не тем, что нужно. Новый совместный проект для группы висит тяжёлым грузом, и скидывать материалы, искать что-то, втягиваться в командный процесс нет желания и сил. Один бы делал, то, может быть, что-то бы и получилось; с другими людьми же Аякс работать не умеет от слова совсем.       Отец любит напоминать об этом в контексте того, «как же ты дальше жить будешь». Он-то и карьеру, и семью построил; Антон явно идёт по его стопам, отстраивает их старый-старый дом детства с целью сделать дачу. Посадить дерево, построить дом, вырастить сына... Не то что ты, Аякс, разгильдяй (неправда) да распиздяй (вот тут уже ближе к действительности).       — Подъем, — громко произносит отец, и Аякс буквально подрывается с диванчика. Кажется, ему уже начало что-то сниться, и вот, напуганный внезапным возгласом отца, он уже стоит посреди кухни, потерянный. — Ишь, разленились. Давай, бери свою чашку и бегом в комнату, нам с твоей матерью нужно поговорить.       Аякс чувствует, как непроизвольно смыкает челюсть сильнее. Эти напоминания о том, что он ещё мал, не дорос, недостаточно — сводят с ума. Но если в детстве он мог от такого обращения заплакать, то сейчас хотелось показательно усесться на диван обратно и сложить руки на груди.       Чего он, конечно же, не делает.       Мама выглядит спокойно, что вселяет уверенности в том, что родительский разговор для него пройдёт куда надо. Потому как чего-чего, а заговаривать зубы Аякс точно умеет.       А ведь много и не стоило: Божена изначально не горела желанием идти с мужем на какой-то там корпоратив для серьёзных дядек в честь десятилетия компании. Она не любит официальных встреч, светских бесед; Аякс только добавил масла в огонь, напомнив матери, что у неё маникюр только в понедельник, а мероприятие уже в эту субботу. Это ещё больше укрепило её веру в то, что туда стоит пойти их старшему сыну, «дабы послушал умных мужчин и ума понабрался, может, хоть чужих послушает, если своих слышать не хочет».       Отцу, естественно, такое не понравилось. Аякс не был удивлён — тот вообще мало куда в жизни его водил, поэтому идея переться на важное действие не с красавицей-женой, а с сыном-позорником явно мало его прельщала.       Но ничего. Его мать сам батюшка-Бог не переспорит.       Чай холодным нравится Аяксу ещё больше, поэтому в целом настроение поднимается. Ещё больше поднимает его тот факт, что он снова повидается с Чжунли.       Почему это так радует Аякса — сложно сказать словами, которые бы не записывали его в список людей со странными вкусовыми предпочтениями.       Стоит поговорить об этом с Альбедо, но тогда он только подтвердит все теории последнего о том, что у Аякса не всё в порядке с головой. С Кэйей говорить желания ещё меньше: шутка в туалете была смешной (а в каждой шутке, как известно…), но повторять пока не хочется.       Что сказать Аякс тоже, на самом деле, не знает. И чего ждать — тоже. Совета, что делать, если ощущаешь в другом мужчине настолько сильную отцовскую фигуру, что аж ведёт? А это нормально при живом-то отце? И считать этого мужчину настолько привлекательным, что каждый раз сводит низ живота и во рту скапливается вязкая слюна?       На лице отчётливо проступает жар.       Звучит как что-то ненормальное и постыдное. Хуже, ох, в разы хуже, чем если бы Аякс признался прямо отцу в том, что ему всю жизнь нравятся только парни. И ещё хуже, чем если бы Аякс наконец сам для себя это признал должным образом, а не пытался неловко уклонить себя в бисексуальность или настолько не обращать на это внимания, что самому почти поверить в то, что он в принципе асексуален.       Почему-то последние варианты казались намного более удачными, чем вообще абсолютная невозможность стать достойным членом общества в глазах родителей. Как приговор на пожизненное. Или и того, гляди, казнь.       Прилюдная.       Большой палец угрожающе висит над напечатанным сообщением «надо поговорить». Аякс тупо пялится на иконку аватарки Альбедо, на которой стоит его фотка с белой плюшевой игрушкой, похожей на муми-тролля, которую для Бедо подарила младшая сестра. На экране всплывает уведомление о стриме на ютубе любимого блогера, и Аякс делает неправильный выбор: нажимает на видео, а не на «отправить».       В двери стучат.       Аякс хмурится, потому что обычно этого не происходит — не то чтобы кто-то в этой семье уважал его личное пространство. Из-за этого проступает небольшое волнение.       — Войдите.       Вопреки переживанию, мама улыбается. Она весело кивает головой, упирая руки по бокам — знакомый жест.       — Ну вот. Всё прошло отлично. В субботу поедешь с отцом. Пообижается да перестанет, ой, он всегда так, — она неопределённо ведёт рукой. — Значит так, — она становится чуть более серьёзной и немного прикрывает за собой двери. — Одеться прилично, я проконтролирую. Пить не много и следить, чтобы твой отец случайно не увлёкся. В двенадцать — оба дома, — довольная собой до невозможности, она уходит из комнаты Аякса, забыв запереть за собой дверь.       Но это его даже не злит, и он радостно выпрыгивает из кресла, закрывая свою комнату на щелчок замка.       Хочется запрыгать и повизжать в подушку, чего он себе, конечно же, не позволяет. Возвращается к недосмотренному стриму, чувствуя себя как нельзя лучше.       Чем ближе к субботе, тем отчётливее воодушевление сменяется на волнение. Одежда уже выбрана — мать настоятельно его собрала, и к довольно строгому наряду с красной рубашкой Аякс позволил себе только любимые ремешки и серёжку в цвет рубашки. Благо, пиджаки теперь не являются настолько ценными и важными на подобного рода мероприятиях. Особенно после того, как отец поделился, что их босс почти перестал их носить, и все остальные сотрудники с радостью последовали его примеру.       Аяксу ну очень хочется по секрету полюбоваться на себя в зеркале чуть дольше, завить волосы или слегка подкрасить глаза, но только в голове всплывает мысль, что он это делает исключительно чтобы впечатлить одного-единственного человека, становится стыдно.       Одного-единственного человека, с которым они даже не факт что пересекутся или поговорят дольше светской беседы о погоде и самочувствии.       Но самое главное — постараться. Поэтому мягкий чёрный карандаш на глазах он оставляет, планируя в лицо отца более не смотреть. Ещё возмутится и заставит стереть, поэтому Аякс целиком и полностью надеется на его невнимательность к таким деталям и то, что даже если он заметит это посреди вечеринки, то промолчит.       И обязательно задаст позже, да. Но игра стоит свеч, не так ли?       — Ты на себя что, целый флакон маминых духов вылил? — насмешливо интересуется отец, когда они выезжают из гаража дома.       — Нет, это мои. И я совсем немного использовал, — Аякс уже жалеет, что вообще взял этот одеколон, потому что позабыл, насколько отец чувствителен к запахам и ароматизаторам.       — Ишь, вырядился… Как к девочке на свидание, — не прекращает веселиться отец. — Кстати, у господина Чжунли есть дочь.       — Мгм, мы знакомы, виделись на одной выставке, — чувствуя, в насколько неприятное русло может уйти беседа, Аякс быстро добавляет. — Ей шестнадцать.       — Да? — кажется, он звучит несколько расстроено. — Досадно. Когда уже ты приведёшь домой кого-нибудь…       — Я учусь, — напоминает Аякс и сам себе хочет зарядить в лоб за поддержание этого разговора. — Мне неинтересно.       — Тоже хорошо, — на удивление легко соглашается отец. Наверное, всё дело в хорошем настроении. — Сначала отучиться, потом жениться. Хороший план.       Аякс хочет как можно скорее выбежать из машины.       Они заезжают в ту часть города, в которой Аякс не шибко ориентируется, поэтому он не с первого раза понимает, куда именно они приехали, хоть и это место с первого взгляда кажется довольно дорогим.       Милая девушка за стойкой встречает их, спрашивая их имена и оповещая, что практически все гости уже на месте.       Внутри свет довольно холодный, не как обычно; зал просто огромен, явно предназначенный и для танцев, выполнен в светло-серых и чёрных тонах, что, на самом деле, немного удивляет. Аякс имел совершенно иные представления о таких мероприятиях и о вкусе Чжунли в том числе (почему-то казалось, что он здесь точно главный организатор), но не то чтобы Аякс тысячу раз бывал на корпоративах, чтобы знать, что здесь происходит в точности.       В этот раз до него никому особо дела нет: кто-то поглядывает на них с отцом, но в основном все заняты либо бокалами, либо разговорами.       Атмосферка ничего так, стоит признать; около огромной барной стойки, мимо кучи столов со всякими вкусными штучками (Аякс невольно оборачивается на сырный и шоколадный фонтанчики) стоят Чжунли и Хутао.       Почему-то при виде дочери Чжунли становится как-то поспокойней. Никого более своего возраста он здесь не видит, а это значит, что у них в любом случае не будет выхода позже, когда родителям будет не до них. И Аякс действительно рад предстоящей возможности немного с ней подружиться.       — Добрый вечер, — Чжунли вежливо улыбается своему заместителю, и на Аяксе его улыбка заметно теплеет. — Не ожидал увидеть здесь и тебя.       Аякс невольно задерживается взглядом то на лацканах его рубашки и груди, но быстро отводит взгляд. Хочется наивно вцепиться в его руку и уткнуться лицом в плечо, но мысли и так довольно часто подводят Аякса.       — Я вижу, вы как-то сдружились за моей спиной, — смеётся отец, но в его голосе звучит что-то такое, что заставляет Аякса напрячься. — Видел на той неделе Вашу машину у нашего двора, а затем оттуда Аякс выпал. Как-то не спросил, потому что замотался в делах с женой.       — Это с той выставки, помнишь, я говорил, — Аякс бросает взгляд на Хутао, которая почему-то смотрит куда угодно, но не на взрослых. Она выглядит так, будто бы готова сиюсекундно закапризничать, но держится стойко и молчит, зная, что это разные вещи — похихикать над отцом при одном шкете или подружках, другое — перед его важными коллегами.       — Необычное место, верно? В этот раз я решил изменить своим принципам, — Чжунли прячет едва уловимый вздох в бокале вина. — В честь юбилея, можно сказать. Никогда не любил подобного формата мероприятия, но, что сказать, все от них без ума. Да, дорогая? — он свободной рукой поправляет прядь волос Хутао, которая выбилась из её косички. Та сразу улыбается, явно радуясь тому, что на неё обратили внимание. — Ох, точно, Вы ведь ещё не знакомы, — обращается он к отцу Аякса. — Это моя младшая дочь, Хутао.       Разговор внезапно переходит в какое-то деловое русло, когда к ним подходит невысокий мужчина в изумрудной рубашке и с хитрыми глазами. Аякс откровенно скучает, хоть и помнит, на что подписался, но при этом не знает, будет ли правильным просто так взять и отойти к столу с закусками.       — Пошли, — неожиданно шепчет Хутао, сверкая глазами и кивая в сторону. — Давай, не тупи.       Аякс кивает, и они ловко ускользают в сторону вкусностей.       — Я как-то стеснялся отойти сам, — признаётся Аякс, разглядывая стол и выбирая, что бы такого схватить.       — Да, я тоже, но вовремя заметила твой несчастный взгляд, — кажется, она точно не стесняется, будто бы бывала здесь как минимум тысячу раз, резво набирая себе в тарелку то сыра, то каких-то ягод.       — Ты, я вижу, не впервые тут, — озвучивает свою догадку Аякс, но в ответ получает фырканье.       — Нет, впервые, — это звучит так ехидно, что даже она сама, кажется, это чувствует. — Нет, правда. Меня отец попросил. Когда-то давно с ним любил ходить мой старший брат, но сейчас ему это неинтересно, и последние пару лет на все праздники компании папа ходит сам. Но в этот раз попросил.       — Да? — это искренне удивляет Аякса. — А зачем? Что в этот раз изменилось?       Хутао выглядит уж слишком хитро, щуря глаза. Почему-то она решает оставить этот вопрос без ответа, и как раз мимо проходит официант с подносом. Хутао пытается взять оттуда бокал, но, неожиданно, официант убирает руку с подносом в самый последний момент.       — Простите, леди, Ваш отец настоятельно велел не позволять Вам пить спиртного, — говорит он, и Хутао выглядит максимально растерянно и возмущённо. Аякс весело смеётся и берёт бокал для себя.       — Не смешно! Мне уже шестнадцать, — бурчит она, складывая руки на груди.       — А мне двадцать один, — Аякс отпивает глоток и слегка кривится. Кисло, как и ожидалось.       — Правда? Я думала ты чуть старше. А на самом деле ты совсем немного взрослее моего старшего брата. Хотя, знаешь, иногда кажется, что даже я взрослее его…       — Не могу сказать, что понимаю, но представляю, — Аякс хмыкает, допивая этот бокал. От алкоголя становится чуть теплее и легче, и почти не ощущаются те взгляды, что время от времени впиваются в них.       — Здравствуйте, молодые люди, — звучит голос из-за плеча Хутао, и та слегка взвизгивает. Чжунли смеётся, получая возмущённый предупреждающий пинок в плечо ладонью, и Аякс не может скрыть своей улыбки. — Вижу, вы подружились? Я рад.       — Ещё бы ты не был рад, — хмыкает Хутао со знанием дела. — Но за шампанское я тебя никогда не прощу, папуля.       — Страдаю, мучаюсь, но не каюсь, — Чжунли пожимает плечами, наконец переводя взгляд на Аякса. — Нравится здесь?       — Пока не очень привычно, — он провожает взглядом Хутао, которая внезапно схватила телефон и шепнула отцу, что сейчас вернётся. — Но всё в порядке.       — Это хорошо, — он делает шаг ближе, слегка нарушая субординацию. — Но если вдруг кто будет перешёптываться или надоедать, прямо так и говори. Я не терплю сплетни за спиной.       — Хорошо, — Аякс расплывается в улыбке, чувствуя, что вот-вот расстает.       — У тебя очень красивые глаза, — говорит Чжунли, привычно пряча улыбку в бокале. — Отлично выглядишь сегодня.       — Спасибо, — Аякс нервно сглатывает. То ли капля алкоголя, то ли этот мужчина в действительности ещё более пьянящий, чем спиртное, но Аякс отчётливо чувствует, как алеет его лицо.       — Я пока отойду, — на этих словах Аякс еле сдерживает вздох. — Знаешь, где находятся балкончики? Спросишь у леди за стойкой тогда, — Чжунли слегка кивает Аяксу, улыбнувшись и затем отдаляясь к какой-то компании и барной стойке.       Это звучит как приглашение. Это сто процентов звучит как приглашение, но Аякс честно не знает, что делать. Хутао он находит взглядом в другом конце зала, хитро посматривающей то на него, то на Чжунли. Появляется идея просто вернуться к ней, но когда он снова хочет посмотреть на Чжунли, того у стойки уже нет.       Ничего не остаётся, кроме как нервничать как девятиклассник перед экзаменом и идти к «балкончикам».       Это занимает чуть больше времени, чем ожидалось, ведь дорогу он так и не спросил. Те оказываются на пролёте следующего этажа, открытые балконы со столиками и мягкими креслами.       На одном из таких сидит Чжунли в практически в полной темноте, прикуривая от зажигалки — только её свет и мигает. Коридор же светом почти сюда не достаёт.       — Здесь прохладно. Не замёрзнешь? — интересуется мужчина, когда Аякс пробирается к нему и садится в ближайшее кресло рядом. Почему-то захотелось именно по его руку, а не напротив. Он с неким лёгким удивлением замечает, что на Чжунли есть пиджак, хотя до этого его не было.       — Пока нет, — он слегка ёжится от ветра, забирающегося за воротник.       Чжунли делает затяжку, а затем, придерживая сигарету зубами, стаскивает с себя пиджак, только чтобы укрыть им Аякса.       Тот, кажется, медленно умирает внутри.       Думать о том, что Чжунли специально ради этого взял пиджак, было бы глупо. Скорее всего, он знал, что на улице ночью довольно холодно — логично, а значит взял его с собой, чтобы не замёрзнуть. Другое дело, что Чжунли ни капли не выглядит замерзающим, да и Аякс, признаться, тоже — погода стоит всё ещё по-летнему тёплая, несмотря на середину осени — здесь климат намного более ласковый. Но в любом случае Аякс пиджака стянуть не смеет: он явно шире в плечах, но умопомрачительно хорошо пахнет одеколоном Чжунли.       От этого почти что начала кружиться голова. Неужели от одного бокала вина так унесло?       — Я не фанат шумных встреч и многолюдных мест, — признаётся Чжунли, делая новую затяжку. Аякс неотрывно смотрит на его острый профиль и элегантные, будто бы отточенные движения. — Но я рад, что пришёл ты. Хутао не обижала? — он издаёт смешок, и Аякс будто бы просыпается, мотая головой.       — Нет-нет. Она замечательная.       — Мало с кем она хорошая, ещё реже — со мной, — Чжунли добродушно смеётся. — Знаешь, — он неожиданно будто бы запинается, а затем меняет позу, поворачивая корпус к Аяксу. У того сердце удар пропускает от такой интимной полублизости в темноте. — Мы здесь на выходных с ней собрались в кинотеатр. Но, признаю, я настолько сильно отстал от моды, что на её «выбери фильм на свой вкус» слегка запаниковал, — Аякс различает на его лице улыбку. — Можешь мне помочь с выбором? За это тебя тоже в кино возьму. Если тебе интересно, конечно.       — Интересно, — с придыханием вырывается у Аякса, но он быстро справляется с собой. — Интересно, — уже твёрже произносит он. — Конечно, я помогу, без проблем.       — Прелестно, — Чжунли возвращает привычную позу и делает последний затяг, после потушив сигарету о пепельницу. — Я пойду, вдруг меня уже ищут во всю. Если сидишь тут, то пусть пока пиджак побудет у тебя. А то точно замёрзнешь.       Аякс кивает, и как умалишённый утыкается носом в пиджак, стоит только Чжунли уйти. Сердце заходится как бешеное, лицо горит, и он раздосадовано закрывает глаза ладонями.       Кажется, он попал с концами.       Хутао с другой стороны зала ну очень странно на него смотрит, когда он возвращается и протягивает Чжунли его вещь. Тот только тепло ему улыбается, и, к сожалению, на этом их коммуникации до конца вечера заканчиваются.       Почти всё оставшееся время они провели с Хутао вдвоём, бегая от стола с закусками к другому, и Аякс даже пропустил ещё два бокала, дабы хотя бы для себя объяснить причину своих красных щёк.       Хутао позже увозит водитель; Аякс же ещё примерно час ищет, куда бы приткнуться, старательно пытаясь избежать любых бесед, которые пытаются завести с ним люди.       — Ну как? — внезапно интересуется отец, когда они оба располагаются на пассажирских местах — он выпил, и везёт их домой водитель.       — М-м… Мне понравилось, но я предпочту туда не возвращаться. Даже танцев не было, — Аяксу всё ещё достаточно хорошо, чтобы он даже поддержал разговор с отцом.       — Это точно. Главное, на маму не дышать. А то ругаться будет.       По дороге домой Аякс засыпает, и открывает полноценно глаза только в своей постели. Отец помог ему дойти до дома и кровати, и Аякс соврёт, если скажет, что ему не мерещились руки Чжунли в этой слегка пьяной полудрёме.