Босс моего отца

      — У Антона жена беременная.       Аякс отрывается от экрана компьютера и шокировано оборачивается на отца. У того — телефон между ухом и плечом, и выглядит он настолько счастливым, что… его пробирает дрожь.       Отец взволнованно прячет телефон в карман, весело кивает на Аякса.       — Что ты? Тоже в шоке, да? Мама уже знает. На Новый год поедем к ним, отпуск возьму, ничего, не загрустят без нас тут. Вот же секретники, молчали целых три месяца…       Аякс наконец выходит из прострации и натягивает на себя улыбку. Внук — отлично, отец давно его хотел. Неудивительно, что старший сын всегда радует папу. В отличие от.       — На Новый год? — растерянно переспрашивает он. — Съездим… домой?       Эта мысль буквально… обдаёт жаром. Оказаться в их доме, где сейчас живут Антон с женой, оказаться на неделю или даже больше — в заточении семейных правил, оказаться буквально в ловушке расспросов и сумасшествия. Здесь он прячется в универе, на работе, с друзьями, с Чжунли — возвращается поздно, чтобы не видеть лишний раз маму или отца дома.       — Да! Не соскучился по старшему брату и зимней погодке?       Аякс не сразу находит, что ответить.       — Конечно, но у меня экзамены тридцать первого и первого. Здесь ведь празднуют Новый год позже, — Аякс пытается изобразить грусть, и честно — у него правда экзамены, только в пятых числах. Волнует ли это его на самом деле? Не то чтобы.       Только бы смиловались и не взяли его с собой, только бы…       Отец задумывается на секунду, почёсывая рыжую щетину.       — Точно… Нет, учёба — это важно, спору нет. Ну, ничего, может, на Пасху тебя вытащим позже. Отпразднуешь со своей девушкой, — он хочет добавить что-то ещё, но у него начинает звонить телефон, и он быстро ретируется с рабочего места Аякса. Тот выдыхает.       По ощущениям, если он сейчас не увидит Чжунли, он расклеится вовсе.       Работа — чуть ли не единственное место, где они могут видеться регулярно. Пусть мимолётно, ненадолго и мало — так, чтобы улыбнуться друг другу в столовой, украсть поцелуй в кабинете или хотя бы обняться в лифте. Учёба стала поджимать просто дико, и Аякс начинает чувствовать, что не справляется вовсе. Но между работой и деньгами и успешным окончанием последнего курса он выбирает именно первое.       Хочется дотянуть до лета. До финальных экзаменов. Как-никак сдать диплом, получить корочку, и свободно задышать, сбежать, и больше никогда не оглядываться. Всего лишь лето — два месяца мягкой зимы, три месяца тёплой весны.       Аякс неуверенно скребётся в двери кабинета, и по привычке запирает те за собой на защёлку. Чжунли отвлекать от работы не хочется, а ещё сейчас даже не перерыв, но если Аякс просто посидит рядом хоть пять минут… уверен, ему станет уже легче. Ничего, сотрудники не загнутся, если он на их заявки ответит не мгновенно. В конце концов, кто его отчитает? Босс? Отец? То-то же.       Чжунли, как обычно, внимательно что-то вычитывает в экране компьютера. Если бы не усталость, взявшая верх, Аякс бы улыбнулся этой картине — тот воистину очень любит свою работу и относится к ней соответственно.       — Аякс, — тот отрывается от монитора и коротко улыбается ему, утыкаясь обратно. В ту же секунду к нему приходит озарение, и он вновь поднимает взгляд — чуть растерянный, непонимающий. — Что-то случилось?       — А по мне так видно? — он давит улыбку, но под хмурым взглядом Чжунли быстро сдаётся. Аякс тихо вздыхает и падает на диванчик, прикрывая лицо рукой. — Я не хочу мешать Вашей работе.       Дорогая кожа дивана скрипит под весом второго человека — Чжунли садится рядом и притягивает Аякса в свои объятия.       — Ты мне никогда не мешаешь. Расскажешь?       Аякс отвечает не сразу, позволяя себе вдохнуть запах родного одеколона.       — Просто я опять худший сын. Не в обиду Антону, конечно же, я рад, что он счастлив, и всё такое. Но я просто не могу перестать думать, что никогда не оправдываю его надежд. Мне даже… с учёбой не вяжется. Всё, о чём я могу думать — это побег. Всё, о чём я хотел бы думать — это Вы, — он останавливается, прикрывает глаза и презрительно хмыкает — сам себе. — Они едут домой на эти праздники, я буду один дома. Я знаю, что Вы не празднуете Новый год, но, быть может… Вы бы просто провели его со мной?       Чжунли оставляет невесомый поцелуй в его волосах и кивает.       — Конечно. Мы устраиваем обед в этот день, семейный, и ты можешь присоединиться. Заодно наконец познакомишься с моим сыном, — Чжунли ещё немного его тискает, прежде чем отпустить и заглянуть ему в лицо. — Как бы мне хотелось, чтобы ты отпустил это. И не сравнивал себя с другими. Иногда я… смотрю на него — и думаю — этот человек вырастил моё золото. Как он может его ненавидеть? Тебя ведь невозможно не любить, — его голос понижается до шёпота, и Аякс не выдерживает — целует в губы, только чтобы заткнуть Чжунли с этими смущающими речами.       Тот улыбается в поцелуй, позволяя подобное своеволие.       — А правда можно к вам? Если, конечно, дети не будут против…       — Не будут, — Чжунли переплетает их пальцы. — Ты — мой выбор.       Аякс коротко выдыхает, склоняясь к чужой груди. Он тянется за ещё одним коротким ободряющим поцелуем и, получив его, поднимается.       — Пойду, а то ещё отец снова явится.       — Заканчивает четвёртый курс. Ему двадцать один.       Тарелка ставится на стол слишком громко. Хутао отводит взгляд в сторону, очевидно смущаясь этого разговора и не желая в нём участвовать.       — Пап, он буквально на три года старше меня, — звучит чуть нервно. — Серьёзно?       — Сяо, ты — взрослый человек. Точно так же как и он, — Чжунли старается звучать спокойно, не строго — чтобы не злить ещё больше и так заведённого сына. — Я уверен, что он тебе понравится. Вы учитесь в одном университете.       — Конечно, понравится, — Сяо хмыкает, и звучит зло-иронично. — Мы ведь ровесники.       Чжунли ставит ещё одно блюдо на стол. Ссориться с сыном не хочется — это может негативно повлиять на их будущие отношения с Аяксом. И злобы как таковой нет, потому что, по правде, он ожидал такой реакции.       Хутао — маленькая язва с чутким сердцем, которой всегда и всех жаль. И, о, Чжунли уверен — даже она немного ревнует Аякса. Сяо же… скорее всего, их отношения перестали хорошо складываться после смерти матери. Потому что покойная жена сглаживала все острые углы сына, и если Хутао — смирилась и готова жить настоящим, то Сяо — нет. Глубоко внутри вертится мысль, что старший сын может обвинять его в смерти мамы, и Чжунли буквально ничего с этим не может поделать. Может, потому, что тоже не до конца отпустил это.       — Ты ведь знаешь, что не в этом причина. И я не могу понять, в чём проблема? Мы независимы друг от друга.       — А я не могу понять, почему ты не выбрал кого-нибудь своего возраста, — Сяо пожимает плечами, усаживаясь за стол. Наверное, сбежать ему сегодня не даёт исключительно событие дня.       — Потому что так сложилось, что я полюбил именно его.       Сяо поджимает губы и отводит взгляд, ничего не отвечая. Чжунли развязывает фартук и тяжело выдыхает.       Напряжение на кухне хоть ножом режь. Оставалось надеяться, что Аякс хоть немного спасёт ситуацию.       Звонок в двери раздаётся ровно за пять минут до назначенного времени.       — Привет, — Аякс чуть румяный от холода, и очевидно мнётся — пусть он бывал в этой квартире, и не раз, портить о себе впечатление… страшно. Это — первый семейный обед. И вообще первое событие в жизни, которое он мог бы так назвать.       Как иронично, что прямо сейчас он пропускает такие же обеды со своей семьей.       — Сильно замёрз? — Чжунли целует его в холодную щёку и помогает развязать шарф на шее. — Надеюсь, ты голодный, потому что еды у нас много.       — Я специально не обедал! — Аякс улыбается и тупит взгляд в пол, опуская голос до шёпота. — Мне немного страшно.       — Если тебе станет легче, то мне — тоже, — Чжунли мягко берёт его за руку и проводит на кухню, к уже сидящим за столом детям.       Аякс весело улыбается Хутао, и когда взгляд останавливается на старшем сыне Чжунли, он спотыкается о собственную ногу. Мужчина придерживает его за талию, абсолютно непонимающим взглядом упираясь во вскочившего с места сына.       — А я всё ждал момент, когда наше недоразумение разрешится, — Аякс густо краснеет от накатившего стыда. Каким образом вообще можно было жить жизнь, встречаясь с отцом краша своего лучшего друга? Как вообще это произошло? Будь проклят Альбедо, не назвавший его имя. — Я, э…       — Ты — бывший Альбедо? — он опасно щурит глаза, и Аяксу становится не по себе. Чжунли, кажется, тоже. — Или ты мутишь сразу с двумя, м?       Аякс чуть ли снова не запинается.       — Мы вообще никогда не встречались! Это была абсолютно глупая и тупая локальная шутка, которую ты услышал, — не без помощи Чжунли, Аякс садится на своё место рядом с ним и ощущает, как хватка мужчины на его руке становится чуть сильнее. — Мне правда жаль. И за ту, ну… ситуацию — тоже.       — Мгм, — Сяо, кажется, не верит ни единому его слову.       — Я могу дать тебе номер Альбедо.       И это его очевидно заинтересовало — Сяо недоверчиво выгибает бровь, и затем чуть заметно кивает, расслабляясь. Аякс облегчённо выдыхает, склоняясь к плечу Чжунли.       — Мы, так сказать, знакомы немножко.       — И в тот день, когда я ездил проплачивать семестр и встретил тебя, Аякс, забрав к себе на машине, — Чжунли многозначительно выдерживает паузу, — вы подрались, я верно понимаю?       — Что-о, — Хутао, слушавшая их разговор во все уши, не удерживается от комментария. — Почему все мальчики такие? — она презрительно фыркает, и Аякс (до ужаса пристыженный) не сдерживает смешка.       — Юная леди, твой отец никогда в жизни не встревал в такие глупые конфликты с драками, — делает замечание Чжунли, и Хутао фыркает вновь.       — Так я тебе и поверила!       Это как-никак разряжает атмосферу.       Аякс и вправду до ужаса голодный — налетает на еду, отчаянно пытаясь орудовать палочками и не пасть в глазах остальных ещё ниже, хвалит абсолютно всю стряпню (даже то, что оказывается слишком острым для него) и не умолкает ни на секунду, перебиваемый лишь говорливой Хутао.       Ему даже начинает казаться, что Сяо больше не смотрит на него со скрытым презрением во взгляде. И руку Чжунли под столом он старается не отпускать.       При детях (и Сяо) лезть к нему очень неловко, и поэтому мимолётные поцелуи в щёку или лоб становятся до ужаса смущающими. Хутао «тактично» закатывает глаза, Сяо не говорит ничего, может, совсем немного оттаяв.       — Сяо, ты сегодня дома? — Чжунли подливает апельсинового сока в стаканы дочери и Аякса. — Я бы хотел вернуться завтра утром, если ты не против понянчить Хутао.       — Я что, совсем маленькая? — возмущается она, дуя губы. Сяо показательно хмыкает на этот вопрос.       — Я буду дома.       — Отлично. Аякс, ты не против тогда отправиться сейчас? Я бы хотел тебя кое-куда отвезти, — негромко говорит Чжунли ему на ушко, и тот кивает. — Тогда я отлучусь одеться.       Аякс помогает всем убирать посуду, и между делом достаёт свой телефон, открывая чат с Альбедо, чтобы скопировать оттуда его номер.       ch1lde, 17:18 я дал твой номер телефона твоему крашу       Быстро печатает он, прежде чем надиктовать Сяо номер. Телефон тут же начинает разрываться от уведомлений, которые Аякс профессионально игнорирует, выключая звук и довольно улыбаясь.       Когда Сяо уходит куда-то из кухни, к Аяксу подходит Хутао.       — Ты не злись на Сяо, — говорит, внезапно обнимая его за руку. — Он просто ревнует. И… это, — она отчего-то смущается. — Если вы с папой поженитесь, я не буду называть тебя вторым папой! Или мамой! И вообще, — Хутао чуть дёргано его отпускает и убегает из кухни тоже, оставляя Аякса тупо улыбаться.       Улыбка спадает сама собой, когда и приходит осознание — этому действительно не бывать.       Как ни крути, а здесь он остаться не сможет. И Чжунли за ним не поедет.       Аякс выходит в коридор, неспешно одеваясь, и честно старается ответить на ласковую улыбку Чжунли тем же. Они спускаются к машине, и внутри Аякс несдержанно лезет обняться.       — Что-то случилось, пока меня не было? — чуть обеспокоенно интересуется Чжунли, поглаживая его по спине. Тот мотает головой. — Просто хотел меня обнять?       — Не хочу портить вечер, так что чуть позже, — Аякс выравнивается и пристёгивается ремнём безопасности.       Едут они в тишине, разбавляемой тихим радио о погоде, последних новостях и ненавязчивой музыкой. Чжунли не сказал, куда они едут, и Аякс решил оставить этот вопрос открытым — не то чтобы он фанат сюрпризов, но своему мужчине он доверяет.       — Приехали.       Вывеска «КАТОК» вызывает огромную глупую улыбку. Здесь не так много людей, хоть и стоит субботний вечер; Аякс не может держать свои мысли в узде. Это так романтично? Мило? Чувственно со стороны Чжунли? Позволить ему в Новый год окунуться в атмосферу уходящего праздника и коснуться собственного детства.       — Старый глупый романтик, — бормочет Аякс, прячась в красный шарф по самый нос.       — Мой любимый ранимый мальчик, — отвечает Чжунли, взяв его лицо в свои руки и звонко чмокнув в губы.       Аякс краснеет то ли от этого, то ли от холода вне машины, но за Чжунли идёт — выбирать коньки.       — Вы умеете кататься? Я последний раз становился на коньки лет в пятнадцать, — Аякс звонко клацает лезвиями по полу, проходя к открытому катку и оборачиваясь на неуклюже цепляющегося за поручни Чжунли. — Понятно! Вопрос отпал сам собой.       — Не умею, — Чжунли вздыхает. — Но разве бывает слишком поздно, чтобы учиться?       — Нет, — Аякс весело хихикает, — но если Вы будете падать, боюсь, мне не хватит сил, чтобы Вас словить.       — Вот так, значит, — притворно горько выдыхает Чжунли. — Любовь определяется на… льду. Падениями.       Аякс быстро вспоминает, как нужно ездить — отталкивается от поручней и резво выезжает к середине катка, затем чуть неумело поворачивая назад. Чжунли стоит на краю с таким задумчивым выражением лица, что Аякс не сдерживает громкого смеха.       — Да что Вы… Надо просто оттолкнуться и поехать, — Аякс берёт его за руки и чуть тянет на себя. Чжунли комично проезжается за ним, выгибая туловище вперёд.       «Просто оттолкнуться и поехать» не получается — через два метра у Чжунли разъезжаются ноги, и Аякс еле поспевает помочь ему ухватиться за поручни, не прекращая неистово хихикать.       — Чуть не словил праздничный удар об лёд, — выдыхает он, тоже улыбаясь на веселье Аякса.       — Вы же не празднуете, — тот машет рукой. — Так что не считается. Но падать всё-таки не рекомендуется.       — Я о другом, — Чжунли снова становится слишком задумчивым, и даже каким-то виноватым. — Мне сегодня тридцать восемь.       Аякс неверяще переводит взгляд на Чжунли.       — А почему Вы не сказали? — он тут же начинает паниковать: и о том, что не сделал подарок, и о том, что даже не поздравил… эти метания останавливает тёплая рука Чжунли на щеке. — Я же даже не купил Вам ничего…       — Я уже давно не отмечаю, ничего страшного, — он чуть неловко из-за коньков подбирается ближе. — И мне ничего не нужно — я могу себе и сам это позволить. А тебе лучше откладывать деньги на переезд, верно?       Аякс опускает взгляд. Сделало больно не столько напоминание о деньгах, сколько напоминание о переезде.       — Я тебя расстроил, да?.. — Чжунли поглаживает его щёку пальцем, и Аякс коротко кивает. — Прости, дорогой.       Он позволяет себя обнять, и сам обнимает за шею в ответ. Обниматься в тёплой одежде не очень удобно, но это точно не то, что их сейчас волнует.       — Всё в порядке, просто я… Лето кажется таким далёким, но что, если у меня не получится столько ждать? Я ведь… уеду и не вернусь. А у Вас дети, бизнес. Я не знаю, правильным ли будет… Я вообще не знаю.       Чжунли успокаивающе его поглаживает по голове через шапку, чуть вздыхая.       — У меня есть буквально всё, кроме счастливого тебя, — он отстраняется, чтобы заглянуть в лицо Аяксу. — Так что это — единственное, чего я хочу. И это то, что ты можешь мне дать, просто сбежав от этой жизни. И мне будет достаточно понимания, что ты — счастлив.       Аякс пытается спрятать повлажневший взгляд, но Чжунли не позволяет — обхватывает его лицо руками.       — Глупости… Мне не хочется быть счастливым так далеко от Вас.       Чжунли ласково улыбается.       — Тебе так кажется, дорогой. Ты будешь счастливым, со мной или без меня — неважно. Хорошо?       Аякс хочет воспротивиться: это всё — глупости, неправда и не в их истории, и что, может быть, он сможет ещё немного потерпеть… ради чего-то. Зная, что терпеть не сможет. И что Чжунли прав, впрочем, как и всегда.       — Хорошо.       Он всё же прячет заплаканное лицо в воротник пальто Чжунли.