Сборник драбблов по "Атаке титанов"

Дождь Мириам любила всегда. Свежесть, лёгкость, прохлада. Запах озона, пропитавшего землю. Ей нравится кутаться в тёплый плед, попивая горячий ароматный чай, и слушать стук капель по крышам, окнам и всей округе. Однако грозы её пугают. Каждый раз, видя усиление осадков, она мысленно молится, чтобы не раздался очередной оглушающий раскат грома. Страх этот томился внутри Геллерт с детства. Тогда она просто вздрагивала от громких звуков и бежала к отцу прятаться у него на груди. После вступления в Разведкорпус, где гром напоминал взрывы бочек с порохом или грохот, создаваемый падающим телом титана, в памяти Мириам часто всплывает, как папа, видя перепуганную дочурку, протягивает руки к ней, подхватывая в объятия. – Моя смельчиха вновь испугалась грома? – ворковал он, прижимая ребёнка к себе. – Не испугалась! – протестовала она, утыкаясь носом в отцовскую шею. – По тебе соскучилась просто. – Ах, вот оно что! – смеялся мужчина с упёртости любимой девочки. Эта маленькая лисичка никогда не признает, что струсила. – Я тоже по тебе соскучился, милая, – под видом ласки отец прикрывал уши Мириам, мягко поглаживая пальцами её волосы. Так вместо страшного оглушающего шума был слышен лишь едва уловимый папин пульс, на котором девчушка концентрировала внимание. Геллерт вспоминает папины объятия, кутаясь в тёплый плед. Прижавшись спиной к стенке, она искоса поглядывает в ревущую ночную тьму за окном, пытаясь унять трусливо дрожащее в горле сердце. Фонари на улице на ночь тушили в целях экономии средств и из соображений безопасности, потому маленькая настольная керосиновая лампа была сродни спасательному кругу в бесконечном море тьмы. Тотальная тишина, нарушаемая лишь скрежетом веток о стекло и завыванием ветра. Временами заставляют вздрагивать вспышки молнии, задерживая дыхание в ожидании нового раската грома. В очередном томительном предвкушении разведчица, едва не вскрикивая от страха, подскакивает на кровати, услышав стук в дверь. С несколько секунд она испуганно таращится на дверь, думая, не померещилось ли. Слыша второй стук, чуть более длительный и настойчивый, Мириам понимает, что не показалось. Кутаясь в плед, она открывает дверь и оказывается сразу же втиснута обратно. – Какого чёрта, Конни? – возмущается девушка, но в ответ получает лишь шипение. – Там обход. Тише, – быстро прикрывает ворвавшийся дверь. Оглядываясь на укутанную хозяйку комнаты, он чуть хмурится. – А чё не спишь? – Не хочется, – резко отвечает Геллерт. Слишком она печётся за собственный статус бесстрашной воительницы, не желая уступать тем сильнейшим её одногодкам вроде Энни, Микасы или Саши. – А синяки под глазами говорят, что хочется, – едко ухмыляется бритоголовый, осматривая девушку. Вот же паршивец! Возмущение Геллерт бьёт ключом, и она, задыхаясь от злости, хватает Спрингера за локоть и тащит его к двери. – Нет-нет, я пошутил, – пятится он обратно, но соратница непреклонна. – Пожалуйста, Мири, если меня увидят после отбоя, то мне конец. – Если не уберёшься с моей комнаты, то доведёшь меня и тебе в любом случае конец, – обиженно шипит девушка, метая взглядом молнии в ночного пришельца. Вся злость вмиг улетучивается, когда раздаётся особенно громкий раскат грома. Разведчица вздрагивает, испуганно вжимая шею в плечи. Парень недоумённо смотрит на неё, а спустя секунду его озаряет: – Ты грозы боишься? – он хоть и не блещет знаниями, но довольно смышлёный и соображает быстро. Растерянный взгляд девчонки лишь подтверждает его догадку, и тот, весело вскидывая брови, заливается смехом. – Ты боишься грозы! Серьёзно, Мири? Гроза? – Заткнись! Не боюсь я ничего! – Ага! А вцепилась в меня так, что руку оторвёшь вот-вот, – щурит парень золотистые глаза, когда на них выступают слёзы то ли от смеха, то ли от силы впившихся ногтей. Отдёргивая руку, Мириам хочется высказаться довольно красочно, но она лишь испуганно взвизгивает, когда её прерывает новый треск за окном. – Ты за стены выходишь и с титанами воюешь, а боишься грозы, – всё ещё хохочет Спрингер, упираясь рукой о стену. – Ты поэтому не спишь? Поднимая взгляд на девушку, он резко замолкает. Страх на девичьем лице смешался с обидой и выступил крошечными слезами на глазах. Её ресницы трепещут, а подбородок слегка дрожит, показывая, насколько Мириам слаба перед своей фобией. – Эй, Мири, ты чего? – растеряно спрашивает разведчик. Геллерт хочется прогнать его, но осознание, что он рядом с ней, когда за окном бушует стихия, успокаивает. – Ну-ну, перестань, я пошутил, – осознаёт собственный провал парень, когда блестящая дорожка всё же образовывается на её щеке. Совсем недоумевающий Конни не понимает, что делать. Она и так была напугана резвящейся уже третий день грозой, а он и вовсе довёл девушку до слёз. Это было ненамеренно, конечно, но всё же уже сделано. Всё, что приходит в бритую голову Спрингера – обнять. Он подскакивает к Мириам, обхватывает за плечи и прижимает к себе. – Ну всё, тише. Не бойся, – шепчет он, едва укачивая девушку в объятиях. – Ты дурак, Конни, – всхлипывает та, не в силах сдержать вырывающийся поток слёз. – Я знаю, Мири. Прости меня, – реакцией соратницы Спрингер удручён не меньше, и в мозгу его происходит поистине сверхскоростная деятельность в попытке найти решение проблемы. – Как мне загладить вину? Х-хочешь, я с тобой побуду, пока гроза не закончится? Или я могу поспать с тобой? Я имею в виду... ты не подумай ничего такого! – тут же собирается бритоголовый, понимая, что может сделать всё лишь хуже. – Я же не знал, что у тебя такой сильный страх. Поэтому подумал, что могу остаться рядом, и тебе будет не так страшно... возможно... я очень на это надеюсь... Забавный. Как можно подумать, что в действиях и словах Конни есть какой-то скрытый подтекст? Это же Конни! – Да, поняла, – слабо улыбается Мириам, отодвигаясь от парня. – Прости, я тебе футболку намочила, – хмурится она, видя на светло-зелёной ткани несколько мокрых пятен. – Лишь бы сопли не размазала, а так не страшно, – в привычной манере подначивает он, но тут же осекается, – да даже если размазала... не страшно... Геллерт посмеивается с того, как Спрингер тупит взгляд в пол. – Можешь остаться, если не трудно. А-то я несколько ночей не могу выспаться нормально, – утирая слёзы, жалуется Геллерт. – Конечно, не против. Буду только рад помочь, – сияет улыбкой Конни. Залезая на кровать и устраиваясь на мягкой подушке, Мириам замирает. – Ты ночь на стуле проводить собрался? Только севший разведчик так же принимает статичное положение, раздумывая. – Ну, полагаю, что да, – отвечает он, не понимая, чего от него ждут, а после осторожно предлагает. – Если хочешь, я могу лечь с тобой. Его умиляет лёгкое смущение на заплаканном лице и то, как Мириам едва кивает в знак согласия. Конни тут же поднимается и, скинув обувь, устраивается с краю кровати. Лёжа друг к другу лицом, ребята испытывают некую неловкость, но это не тяготит. Наоборот, хочется рассмеяться с нелепости и лёгкости происходящего. – Уже не страшно? – спрашивает Спрингер. – Не-а, – улыбается Геллерт. – Это всё потому, что я очень сильный и смелый. За мной, как за стеной Сины, – бахвалится золотистоглазый, изображая гордость от собственной персоны, чем вызывает тихий смех девушки. – Я шучу. Конни и сам замечает, что последние минуты улыбка не покидает его губ. Думается, что он никогда, за исключением Саши, так комфортно с девушкой себя не ощущал. А, оказывается, рядом находилась Мириам. И почему он не замечал, насколько эта смелая разведчица мила? Особенно сейчас. Такая уязвимая и дрожащая из-за страха грозы в сравнении с обычной стервозностью в жизни и бесстрашием в бою. Она еле держится, чтобы не уснуть. Хочется оберегать её, защищать и успокаивать. – Не переживай. Можешь засыпать, – шепчет Конни, беря на себя смелость вновь обнять Геллерт. Она не сопротивляется, лишь ближе прижимается, утыкаясь носом в его шею. Спрингер чуть поглаживает по затылку, мягко перебирая девичьи волосы, когда она, перехватывая его запястье, укладывает его себе поверх уха. – Можешь подержать её так, пожалуйста? – тихо просит она, боясь показаться ещё более глупой, но тоска по детской привычке жалобно скулит в глубине сердца. Отнюдь, глупой её не считают. Разведчик, наоборот, просунув вторую руку ей под голову, притягивает девушку ближе, прижимая ладонь крепче. Он мягко касается губами её макушки и прикрывает глаза, наслаждаясь тишиной и нежностью обстановки. Постепенно дыхание Геллерт успокаивается, и дрожать она перестаёт. Уже на грани сна Мириам задаётся вопросом, больше сама для себя, но произносит вслух: – А чего ты вообще ко мне ворвался? Конни усмехается, не открывая глаз. Приподняв руку, чтобы Геллерт услышала, шепчет: – Мы с Сашей пробрались в комнату капитана Леви, пока его нет. Спрятали ему под матрац воздушную подушку, но нас чуть не заметили. Пока улепётывали, увидел свет в твоей комнате и забежал, – ехидно хихикает он. – Дураки, – смеётся разведчица. – Он же сразу поймёт, что это вы. – Ага, зато будет весело, – возвращает он руку в прежнее положение и утыкается носом в шелковистые волосы, вдыхая лёгкий цветочный запах. – Всё, спи, Мири. Я рядом. Проваливаясь в долгожданный сон, Геллерт шепчет, вызывая смех у Спрингера: – Спасибо, Конни... но, если кому-то расскажешь, тебе хана.