Ты — это вечный взрыв

Сентябрь 2005 Метка полоснула предплечье болью в 10:34 по Гринвичу. В этот момент Драко ставил на блюдце фарфоровую чашку с остатками неплохой робусты. Достать хороший кофе в Армении было непросто: местные жители предпочитали чай. Ему пришлось специально аппарировать в Ереван, чтобы найти хотя бы что-то похожее на приличное кофейное зерно и приемлемую обжарку. От резкого жжения руку повело, и чашка опустилась на блюдце, с немелодичным звоном расколовшись надвое. Густая черная лужа растеклась по скатерти. Нахмурившись, Драко отложил в сторону газету и позвал эльфийку: — Миппи. — Да, сэр? — домовик в лимонно-желтой тоге появилась с громким хлопком. — Убери стол и сделай мне новую чашку кофе. После этого я хочу, чтобы ты отправилась в Дом и проверила, все ли там готово к приему гостей. Миппи мелко вздрогнула, мигнула огромными глазами, но быстро взяла себя в руки. — Да, сэр, Миппи все сделает. Должна ли она сообщить Кикимеру о предстоящем мероприятии? — Нет, оставайся в Доме, я сам дам ему указания. — Прекрасно, сэр, — домовик щелкнула пальцами, убирая испачканную скатерть, и исчезла с очередным громким хлопком. Через четыре с половиной минуты на столе появилась новая чашка кофе. Драко едва заметно поморщился и сдвинул ее вправо, так, чтобы блюдце располагалось ровно напротив него. Подождав еще минуту, пока температура напитка опускалась до восьмидесяти пяти градусов, идеальных для этого терруара и обжарки, он отпил. — Кикимер. — Да, молодой хозяин? — мгновенно отозвался старый домовик, появляясь в солнечном пятне на паркете. — Немедленно отправляйся к Дуайту и Астории и перенеси их в Дом. Они знают, что ты появишься, так что никаких объяснений не понадобится. Затем возвращайся на площадь Гриммо. Ты не должен никому об этом говорить, прямой приказ. Ты понял меня? — Да, молодой хозяин, — домовик низко склонился, задевая длинным носом пол, и, не меняя позы, испарился. Мановением палочки Драко призвал из гардероба черную мантию, пригладил волосы и смахнул несуществующую соринку с лацкана. Поправил ключи с портсигаром, неровно лежащие на тумбе в прихожей, и криво висящую картину. Открыв дверь шкафа, он на ощупь достал из тайника мешочек, из которого выпала изящная таблетница. Драко положил ее на ладонь, медленно выдохнул, и через мгновение его тщательно уложенные волосы растрепал сырой ветер Уилтшира. Он стоял на холме, в миле от Малфой Мэнора. Поместье скрывали от посторонних глаз древние чары, так что вместо очертаний Угловой башни и западного крыла Драко мог видеть только мерцающую дымку. Ветер гнал по небу свинцовые облака, а по земле — мокрые от недавнего дождя листья. Контраст после прогретого и напоенного солнцем воздуха Гюмри был ошеломительным. Драко аппарировал к главным воротам и, не обращая внимания на пульсирующую боль в руке, приложил ладонь к прохладному металлу. Створки медленно раскрылись, и он вошел на территорию поместья. Он не был здесь почти семь лет, но сад выглядел точно так же, как и в тот день, когда он покинул Мэнор. Сухие виноградные лозы крошили мраморные кариатиды Весеннего павильона, газоны грозили переломать ноги в ямах и рытвинах, оранжерея щерилась выбитыми стеклами. С этого ракурса Драко не видел розовый сад, но и насчет него он не питал никаких иллюзий. Розарий его матери уничтожили в первые две недели после того, как Мэнор стал резиденцией Темного Лорда. Его оккупировала стая Сивого, превратив кусты великолепных роз в сортир. Драко шел быстро, но без спешки. Он знал, что достигнет парадного входа ровно через двенадцать минут. Он помнил, сколько времени занимает это расстояние бегом (пять минут), неторопливой трусцой (шесть с половиной минут), быстрым шагом (девять минут) и обычной, приличествующей аристократу походкой. Битва за Хогвартс закончилась скомканно и невнятно. После идиотской дуэли между Поттером и Волдемортом, когда последний рухнул замертво от красного луча Экспеллиармуса, полчища Пожирателей смерти оказались совершенно дезориентированы. Драко помнил пустые глаза Беллатрисы и яростные — Макнейра, когда они, бросаясь Авадой в защитников Хогвартса, как рисом в новобрачных, пробивались к телу своего повелителя. Он видел, как они исчезли в темных клубах дыма, своим отступлением как бы давая разрешение сделать то же самое остальным. Во время финальной схватки Драко с отцом и матерью выбирались из Большого зала, стараясь незаметно выйти из замка и перенестись в пустующий Мэнор. Люциус планировал добраться до сейфа с коллекцией безопасных портключей, чтобы отправить семейство в один из защищенных домов где-то в Восточной Европе. Чего он не знал, так это того, что все возможные тайники уже были разграблены предприимчивой тетушкой. Так что Люциуса забрали сразу: уже через три часа после битвы из каминов повалили авроры, сметающие все защитные заклинания поместья на своем пути. Камеры предварительного заключения были переполнены, и Нарциссу с Драко оставили под домашним арестом. Агенты Департамента магического правопорядка забрали их палочки, наложили следящие чары и запечатали Мэнор на вход и на выход. Драко с матерью уже неделю жили в изоляции, ожидая вызова в суд, когда в окно библиотеки постучал сизый сокол с кожаным футлярчиком на лапе. «Цисси! Темный Лорд бессмертен, пока живы его верные последователи. Портключ сработает одиннадцатого мая в половине первого ночи. Б.» — Нет, — отрезал тогда Драко. — Хватит. Мы остаемся. Поттер победил, мы проиграли. Тетушка Белла может возродить хоть десяток Темных Лордов, но я планирую держаться от нее настолько далеко, насколько это возможно. — Она может вытащить твоего отца. — А может и не вытащить. Зачем он ей? Ее приоритетом всегда был ее господин. — Люциус знает, что делать с телом. — И очень жаль. Мама, я хочу жить в месте, где количество змееголовых психопатов равно нулю. Напомню, что это ровно на один меньше, чем было в Мэноре. И если для этого мне придется переехать в Азкабан, так тому и быть. — Драко, ты не можешь остаться, ты должен быть со своей семьей. — А еще я должен был в этом году закончить Хогвартс и выбирать сейчас между виллой Забини и Нотт Мэнором в качестве площадки для грандиознейшей выпускной вечеринки. Но вместо этого меня заклеймили и поручили убить директора школы. Не всегда все идет по плану, мама. — Авроры уже арестовали твоего отца, и маловероятно, что его оправдают. Министерству нужны показательные процессы, торжество справедливости, победа над Пожирателями смерти. Люциус, я и, скорее всего, ты отправимся в Азкабан. Беллатриса предлагает нам свободу — нужно только засвидетельствовать верность Темному Лорду. Если мы этого не сделаем, то окажемся врагами для обеих сторон. И поверь, наказание за предательство будет неотвратимым. Я знаю сестру, Драко. Она не остановится. — А что, если мы отдадим портключ Министерству? Он сработает только через несколько часов, мы успеем оповестить ДМП, и они отправят по нему авроров. — Уверена, Белла это предусмотрела. Это бессмысленно. Мы должны бежать, если хотим остаться живыми. — Я готов рискнуть. Нарцисса вздохнула, но спорить дальше не стала и вышла из библиотеки. А через два с половиной часа оставила на столе в парадной столовой запечатанный лист пергамента и, прикоснувшись к серебряной булавке, исчезла. «Дорогой Драко! Прости, что снова оставляю тебя одного. Но я хочу, чтобы ты знал, что я сделаю все, чтобы тебя защитить. Белла не отступится, Темный Лорд вернется и будет в ярости. И когда это произойдет, хотя бы кто-то из нашей семьи должен быть рядом, чтобы засвидетельствовать верность Малфоев. Я не смогла спасти тебя два года назад, но сейчас я могу выиграть тебе немного времени. И единственный совет, который я могу тебе дать (если ты, конечно, его примешь), — воспользуйся этим временем с умом. Amor vincit omnia. Н.» Драко сфокусировал взгляд на парадном входе. Створка стрельчатой двери была приоткрыта — его ждали. Он вошел в холл, глубоко вдыхая тонкие запахи сырости и вербены. В лучах вялого уилтширского солнца клубилась пыль, а у стен прели прошлогодние листья. Огромный гобелен, изображающий битву сабинян с римлянами (подарок Людовика XVI — в прошлые века Малфои куда лояльнее относились к маглам. Во всяком случае, к маглам королевской крови), болтался выцветшей тряпкой, сырой и прогнившей. Он поправил ткань так, чтобы изображение висело ровно. Даже древняя магия не могла поддерживать поместье в жилом состоянии в течение нескольких лет. Шаги Драко гулким эхом отдавались в коридорах Мэнора. Всюду царило запустение. Он покидал дом в спешке и забрал с собой только личного эльфа Миппи, освободив остальных. Впрочем, новообретенная свобода не помешала им проявить инициативу и накрыть мебель белыми чехлами. От этого большие и малые гостиные, которые анфиладой вели к обеденному залу, казались призрачными. Драко ускорил шаг. Боль в руке вела его безошибочно: метка играла с ним в собственную версию «горячо-холодно». Стоило свернуть не в ту галерею, как уже привычное жжение предплечья вспыхивало ледяным пламенем. Первым он почувствовал запах — сладковатая гниль и ладан. Затем он услышал смех — пронзительный, знакомый до каждой визгливой верхней ноты. А потом он открыл двери обеденного зала, обогнул длинный стол, за которым сидели люди в темных одеяниях, приблизился к резному креслу возле камина и, склонив колени, произнес: — Мой повелитель. И поцеловал край черной мантии. Ноябрь 2005 — Почему никто никогда не интересовался, как работает аппарация? — Гермиона задумчиво провела пальцем по краю своего стакана со сливочным пивом. В баре оказалось малолюдно: рабочий день в Министерстве, сотрудники которого и были его основными посетителями, еще не закончился. Так что Рон и Гермиона успели занять самый удобный столик в углу, возле окна. — Потому что она просто работает. Как, по-твоему, мы дышим? — Рон примирительно поставил свою кружку на деревянную поверхность. Тему очень хотелось сменить: ответить на вопросы, которые не давали покоя Гермионе, он не мог. А обсуждать по десятому кругу природу магии было утомительно. Но, возможно, тема третьей пинты будет к нему более благосклонна. — Как, для чего и каким образом мы дышим, известно досконально, — возразила Гермиона. — Сравнение некорректное. Любое явление можно разложить на составляющие части и объяснить. Причины возникновения, механизм, следствие. И то, что волшебники воспринимают магию как данность, бесит меня больше всего. Почему, чтобы поднять перо, нужно сказать «Вингардиум левиоса» и совершить определенный жест палочкой? Дело в звуковых колебаниях? Или эти слова позволяют войти в какой-то резонанс с магической энергией? — Мерлин, если я сейчас не войду в резонанс со стаканом огневиски, то сожгу к соплохвостам весь Отдел регулирования магических существ, от приемной до архива, включая все формуляры с образцами отчетности, — за стол сел бледный и очень злой Гарри. Близился конец финансового полугодия, и, как глава Аврората, Гарри тонул в бумажной работе. Он получил должность несколько месяцев назад и уже начал понимать, почему Цербер Ланграм, его предшественник, так редко работал в поле. Мало разработать многоступенчатую операцию, внедрить своих людей на черный рынок и в итоге поймать Пожирателя смерти с контрабандным яйцом мантикоры под мантией. Этого всегда недостаточно, потому что по результатам любой операции ты обязан предоставить отчет. И если он хотя бы косвенно касается любых других отделов Министерства, ты должен отправить отчеты и им. По их форме, разумеется. Которая отличается от ведомства к ведомству и чувствительна даже к цвету чернил и форме пергаментного листа. — Мантикора? — протянула Гермиона. — Горный тролль и тупорылый Пожиратель, который аппарировал своего брата по разуму прямо на Пикадилли. Обошлось без разрушений, мои ребята были на месте уже через пять минут, но отчетной писанины получилось на четыре вечера. А сегодня секретарь магического зверинца возвращает мне все бумаги с комментарием, что отчеты необходимо составлять согласно формуляру, в противном случае они не смогут подшить его в архиве. Вот я и думаю — если этот архив подпалить, у них наверняка появятся дела поважнее, чем придираться к форме запятых? Поджог свалим на Пожирателей. — Я могла бы предложить тебе помощь с отчетами, но, извини, сама зашиваюсь. Так что прими огневиски в качестве компенсации, — Гермиона подвинула стакан к его локтю. — Над чем ты сейчас работаешь? — спросил Гарри. — Надеюсь, что-то такое же невероятное, как камеры? То, что авроры оказались в оживленном магловском районе уже через несколько минут после нападения, во многом было заслугой Гермионы и ее коллег из Лаборатории по интеграции. Уже четыре года они придумывали способы соединить магловские технологии и магию. Это оказалось сложно, поскольку в местах, насыщенных магией, техника буквально сходила с ума. Ромильда Вейн, которая работала вместе с Гермионой, предполагала здесь что-то аналогичное квантовой физике. Общая теория относительности, прекрасно описывающая макромир, отказывалась работать на уровне квантов. Однако магловские ученые не опускали руки, придумывая новые и новые теории, способные поженить эти сущности. То же касалось и намерений магических исследователей — Ромильда, получив бакалавра химии в Оксфорде, буквально спать не могла, пытаясь выяснить, почему технологии так плохо сочетаются с магией. Она проводила эксперименты с энтузиазмом неофитки, но никто из коллег по Лаборатории ей не мешал. Во-первых, некрасиво гасить горячий интерес юного исследователя, во-вторых, любые эксперименты — это опыт, а его Вейн явно не хватало. И наконец (хотя никто не обсуждал такой возможности вслух), кто знает, вдруг ей повезет? Хотя свести все к единому знаменателю пока не получалось, пару лет назад исследователи придумали изолировать часть устройств от магии одним очень остроумным заклинанием. Благодаря такой изоляции, например, в Отделе магического правопорядка удалось организовать диспетчерскую, где собирались данные с магловских наружных камер, установленных на улицах Лондона. Эти данные обрабатывались с помощью сложнейшей нумерологической матрицы (ее разработка заняла у Тео и Сьюзен почти три месяца) и выводились на магический экран, изображающий подробную карту города. Если камеры регистрировали что-то напоминающее магическое вмешательство, сигнал передавался дежурному, который проверял информацию и, в случае тревоги, отправлял оперативную группу авроров по нужным координатам. Только за последний год эта разработка спасла не меньше тысячи человеческих жизней — Пожиратели смерти с упорством, достойным лучшего применения, организовывали один теракт за другим. — О да. Честно, пока не могу рассказать подробностей, потому что я до сих пор не уверена, что у нас получится — слишком обширный магический фон придется блокировать. С камерами было гораздо проще — нам требовалось изолировать только одну комнату в Министерстве и придумать способ провести туда электричество. Сами камеры работают в магловском мире, так что с ними никаких сложностей, только отводящие чары, — ответила Гермиона. — Ну хотя бы намекни. Из какой это области? — заинтересованно протянул Гарри. — Связь, — немного покраснев, пробормотала она. — Мне кажется, что Патронус — слишком утомительный и долгий способ коммуникации. Плюс далеко не все умеют его вызывать. — Может, оно и к лучшему? Ну, что с Патронусом отправляются только важные сообщения? Потому что по галлеону, например, Ли Джордан регулярно отправляет мне задницу из точек и скобочек. Правда, я не сразу понял, что это задница. Сначала мне показалось, что это какой-то шифр, и я так перепугался, что аппарировал к нему в пижаме. Гарри и Гермиона синхронно хрюкнули в свои бокалы. Звук Гермионы прозвучал несколько виноватым — это она рассказала Ли про символьные смайлики и показала, как точечно накладывать Протеевы чары на их с Роном галлеоны. — Гермиона, связь — это круто. Нам очень не хватает какого-то средства вроде магловской рации, чтобы быстро перегруппироваться или отправить приказ. Да и в целом возможность связаться с кем-то, не пачкаясь в каминном пепле, звучит заманчиво, — сказал Гарри. — Есть прогноз, когда будет готов первый прототип? Если что, Аврорат готов протестировать! — Гарри, больше никаких подробностей. Честно, меня даже немного пугает масштаб этой задачи, и, наверное, если бы не энтузиазм и уверенность Артура, мы бы за нее не взялись. Но ты же его знаешь, — ответила Гермиона, покачав головой. — В общем, как только будет что-то работающее, милости просим в отдел Аврората. Идеальные подопытные кролики, да еще и в красивой форме, — Гарри самодовольно похлопал себя по черной мантии с серебряными позументами. — Милый, еще немного, и я напишу Рите Скитер, что мы готовы к семейной фотосессии на страницах «Пророка». На стул рядом с Гарри обрушилась Джинни, быстро целуя мужа в щеку. — Ни в коем случае! Тебе смешно, а она не прекращает свою бомбардировку письмами. Эту женщину не остановила ни свадьба за закрытыми дверями, ни конверт с пыльцой Половинчатого бородавочника, который я ей отправил. А ведь Невилл уверял, что это сработает… — Мне кажется, что даже если ее связать и положить на рельсы прямо под Хогвартс-экспресс, то это ее не остановит. Прежде чем поезд перережет ее пополам, она возьмет интервью у машиниста, кочегара и парочки отпрысков Священных двадцати восьми, уединившихся в багажном отсеке, — хмыкнула Джинни. — И это почти не преувеличение. Я слышала, что в позапрошлом году она пыталась взять интервью у Малфоя прямо во время багдадского сражения со сквибами-повстанцами. Прежде чем ее арестовало местное Министерство, она успела спросить его, правда ли, что он тайно помолвлен с Асторией Гринграсс, и поддерживает ли он переписку с заключенным в Азкабане отцом. Был большой международный скандал, но «Пророк» уже через пару недель вытащил Скитер обратно в Лондон. Говорят, только на взятки они потратили больше двадцати тысяч галлеонов. — Спорю, они уже отбили эти деньги несколько раз. Иногда мне кажется, что в магической Британии больше нет других журналистов — только Скитер, великая и плодовитая, — сказал Гарри. — Больше всего в этой истории меня удивила тайная помолвка Малфоя. Зачем ему скрывать с ней отношения? Она богатая и чистокровная, у Бенедикта Гринграсса куча недвижимости в Годриковой впадине и в Хогсмиде. В чем смысл таиться, если в их кругу все только обрадуются? — Джин, ты как хочешь, но от мыслей об их свадьбе меня тошнит. Они же наверняка целовались или еще что, а это хуже, чем отвратительно, — скривился Рон. — Расскажи лучше, говорила ли что-нибудь обо мне Гвендолин? Гарри и Гермиона снова синхронно фыркнули в свои стаканы. Несколько недель назад Джинни, поддавшись на уговоры Рона, познакомила его со своей коллегой из «Холихедских Гарпий» — охотницей Гвендолин Блан. Они сходили на одно свидание, и, как отметил Рон, получилось очень даже ничего. Но теперь на все его письма Гвендолин отвечала отказом, вежливо, но непреклонно ссылалась на плотный график тренировок. — Вы же в одной команде. Почему у тебя есть возможность с нами выпить, а у Гвендолин не выдается ни единого свободного вечера на неделе? Что не так с вашим тренером? Она отлично летает, и ей определенно не нужны дополнительные тренировки! — возмущался Рон. — Рональд, разбирайся со своей личной жизнью сам. Гвендолин ничего о тебе не говорила, и у нее нет дополнительных тренировок. Это просто вежливый способ показать тебе, что она не заинтересована в дальнейших встречах. Рон заметно сник. От обсуждений его спасли Дин Томас и Сьюзен Боунс, со скрипом придвинувшие стулья к их столику. — Че как? — жизнерадостно спросил Дин, отхлебывая виски из стакана Гарри. — Обсуждаете сортирный кризис? Все присутствующие переглянулись. — Почти, но хотелось бы узнать подробнее, что ты имеешь в виду, — заинтересовалась Джинни. — А, вы еще не слышали. В общем, если за последний месяц вы заказывали портключ по Британии, лучше перед использованием отнести его обратно к нам. Скорее всего, когда он сработает по расписанию, он перенесет вас в общественный туалет недалеко от Бата, — засмеялся Дин. И, посерьезнев, добавил: — Но вообще, кажется, история не из приятных. Сегодня выяснилось, что пропал Джессоп Харрис, заведующий отделением местных портключей. На прошлой неделе он взял больничный, но с пятницы от него никаких вестей, и сегодня на работе он не появился. Гарри мгновенно подобрался. — Нехорошо. — Да уж что хорошего, на нас написали жалоб на год вперед — оказывается, вся эта история длится уже третью неделю. Судя по всему, бракованные портключи выпускались больше месяца, во всяком случае, дата изготовления самого раннего из обнаруженных — пятнадцатое октября. Мы уже отправили сову тем, кто их еще не активировал, но не со всеми удалось связаться. Поэтому в туалете Бата сейчас дежурит Стэнфорд, — снова хихикнул Дин. — А ты уверен, что абсолютно все портключи ведут именно в сортир? — спросил Гарри. — Пока что да. Мы можем отслеживать активации, и до сих пор все перемещения были именно туда. В четвертую кабинку, если быть точным. Что, кстати, ужасно неудобно — вчера сработало два перемещения одновременно, и ведьма из Солсбери сломала сливной бачок. Стэнфорд был в ярости. — Тебя это очень веселит, да? — хмыкнула Сьюзен. — Терпеть не могу этого высокомерного засранца, так что да, общественный туалет — идеальное для него место. Гарри все больше хмурился. — Не понимаю. Дин, насколько велика вероятность массовой ошибки? Все портключи делаются по какой-то одной схеме? — Вот это-то как раз и самое странное. Все портключи мы делаем вручную. Пункт отправки — время — пункт назначения. Для каждой из переменных своя формула, и случайно зачаровать почти сотню портключей на переброску в сортир невозможно. Можно ошибиться раз, можно два или даже три. Но восемьдесят девять? Нереально. — И все это продолжается три недели? — Ну да, где-то так. Во всяком случае, первую жалобу прислали перед Хэллоуином. Но Стэнфорда отправили дежурить, только когда их стали присылать по три штуки в день, — сказал Дин. Гарри резко встал. — Я отправляюсь в Бат, сейчас. Дин, свяжись с главой Отдела магического транспорта, мне нужно будет встретиться с ним завтра, не позже семи утра. Хотя нет, просто предупреди его о моем звонке по камину, я свяжусь с ним вечером, сразу же как вернусь из Бата. Надеюсь, что это ложная тревога и у Джессопа Харриса просто очень специфичное чувство юмора. И Гарри стремительно вышел из бара, на ходу вызывая Патронус и диктуя ему сообщения для дежурного аврора. Все оставшиеся за столом подавленно замолчали. Гермиона могла по пальцам пересчитать случаи, когда их традиционные посиделки в баре не прерывались очередными тревожными новостями. Захват магловской многоэтажки в Манчестере, подрывы мостов, арахнид в Букингемском дворце (к счастью, королевская семья в это время отсутствовала), атака вампиров на Министерство, ежедневные мелкие стычки с Пожирателями на границе их территорий. Британию лихорадило в гражданской войне, и с каждым годом все становилось только хуже. Страна была разделена на две неравные части. Юг, включая окрестности Лондона, Брайтон и Саутгемптон подчинялся Министерству магии. Почти весь Уэльс, Шеффилд и Бирмингем полностью контролировался Советом Крови — структурой, которую создали семьи, не признавшие легитимность нынешнего министра. Ливерпуль и Манчестер были спорной территорией, на которой образовались местные органы самоуправления, не доверявшие ни Министерству, ни Совету. Они держали вооруженный нейтралитет и торговали артефактами и ингредиентами для зелий: под Ливерпулем располагались обширные теплицы, а на побережье — морские фермы, где выращивались редкие подводные растения. Ни одна сторона не убедила комитеты самоуправления к ним присоединиться, поэтому и Министерство, и Пожиратели были вынуждены сотрудничать. В Шотландии единственным оплотом Министерства оказался Хогвартс. Магические же деревеньки держались тише воды, ниже травы — никто не хотел стать местом побоища, как Хогсмид. Поэтому местные жители не помогали, но и не препятствовали ни аврорам Министерства, ни вербовщикам Совета Крови. Несмотря на то, что формально Совет не поддерживал террор Пожирателей смерти, в реальности он был их прямым бюрократическим и юридическим инструментом. Председателем Совета был Кеннет Нотт — опытный управленец и один из преданнейших последователей Темного Лорда. Впрочем, последнее никогда не было подтверждено документально или очевидцами: даже в битве за Хогвартс, в которой Нотт-старший, несомненно, принимал участие, его не видели. Он никогда не снимал маску, а тембр его голоса магически искажался. Именно Нотт-старший в первые месяцы после битвы за Хогвартс оспорил назначение Кингсли Бруствера министром магии. В послевоенной суматохе никто особо не задумывался над точным исполнением всех протоколов Визенгамота, чем и воспользовался Нотт. Лестью, подкупами, юридической казуистикой и прямыми угрозами он дискредитировал десятки решений и законопроектов аппарата министра. Из-за него Указ о надзоре за маглорожденными выродками продержался действующим на бумаге до две тысячи второго года. Однако зимой две тысячи третьего, после блестящей операции, проведенной бывшим руководителем Аврората Цербером Ланграмом (и не без помощи Нотта-младшего, тогда уже начавшего работать в Лаборатории по внедрению), Кеннета Нотта удалось сместить со всех должностей и отправить в Азкабан. Правда, тюремное заключение ему быстро заменили на домашний арест, а через полгода он уже активно занимался созданием Совета Крови. И Министерство ничего, совершенно ничего не могло с этим поделать. Громкий стук бутылки о стол отвлек Гермиону от размышлений. — Ладно, друзья. Судьба сомерсетских туалетов в надежных руках, но и перед нами стоит серьезная задача. Эта бутылка сама себя не выпьет, — глубокомысленно заявил Рон и разлил огневиски по стаканам. Гермиона покачала головой и накрыла свой ладонью. — Мне тоже пора, я обещала Тео просмотреть с ним несколько статей перед брифингом на следующей неделе. — Вы часто видитесь с ним по вечерам, с Тео, — невинно заметила Джинни. — И не только по вечерам. На прошлой неделе я видела, как они утром вместе выходили из камина, — добавила Сьюзен. Гермиона закатила глаза. — Ради всего святого, купите себе подписку на «Ведьмин досуг»! Всего двадцать галлеонов за полгода, с вашей страстью к сплетням это будет лучшим вложением. — И откуда такая осведомленность? — хихикнула Джинни. — Ты тоже подписалась? — Мне нравятся кроссворды на последней странице, — с достоинством ответила Гермиона. — Ну да, ну да. А еще ежегодный рейтинг самых горячих холостяков Британии, — съехидничала Сьюзен, — в который — вот это совпадение! — в прошлый раз вошел и Теодор. — И совершенно заслуженно. Ты слышала, как он на дне рождения Ромильды рассказывал, как брать тригономагические интегралы? Я да, и мне немножко захотелось им стать, — фыркнула Джинни. — Кем? — переспросил Рон. — Интегралом, — мечтательно протянула Джинни. — Кошмар какой, слышал бы тебя Гарри, — в притворном ужасе затряс головой Дин. — Он слышал. В тот вечер я отправила его читать учебник по нумерологии, и он был очень недоволен, когда я не смогла извлечь четырехмерную аппликату. К счастью, мне удалось извлечь у него кое-что другое. Из штанов. Рон поперхнулся огневиски и оглушительно закашлял. — Мерлинова борода, Джин! Прекрати! Гермиона и Сьюзен засмеялись. — Если вы все обсудили, я пойду. Через три недели Билл защищает перед попечительским советом бюджет на следующий год, и нам действительно нужно хорошо подготовить теоретическую базу. Хорошего вечера! Рон, не болей, — и, сунув под мышку маленькую, расшитую бисером сумочку, Гермиона вышла из бара в прохладные сумерки. Вернувшись домой, она включила телевизор — лучше всего ей работалось под бесконечные реалити-шоу про худеющих толстяков и невест, выбирающих абсурдно дорогое свадебное платье. Гермиона переоделась в домашнюю рубашку и мягкие трикотажные шорты, открыла банку Ред булла и устроилась в кресле с ноутбуком на коленях. Через несколько минут пиликнуло уведомление о новом электронном письме. «Гермиона, Прости, но сегодня я до тебя не доберусь. Закопался в расчетах, кажется, я что-то нащупал. Ответь мне сразу, как прочитаешь это письмо, и напиши время, когда отправишь его. Они правда приходят мгновенно? Тео». Гермиона улыбнулась и быстро набрала на экране: «Тео, Без проблем, удачи с исследованиями. Думаю, я справлюсь и без тебя. 21:34 Гермиона». Буквально через несколько секунд почтовый клиент возвестил о входящем сообщении. «Электронная почта — это просто магия какая-то. Обожаю интернет! Тео». Гермиона хмыкнула, вспомнив, как Гарри восхищенно воскликнул «Обожаю магию!», узнав о существовании еще одного неизвестного ему заклинания, и напечатала ответ: «Жду не дождусь, когда ты заведешь страничку на MySpace». И, немного подумав, добавила: «xx Гермиона». Ответа, ожидаемо, не последовало. Гермиона оценила уже и то, что Тео нашел минутку, чтобы предупредить ее о том, что не придет. Если уж он погружался в работу, то делал это с полной самоотдачей, без перерыва на сон и еду. Периоды его экстрапродуктивности компенсировались неделями застоя, когда он слонялся по Лаборатории без дела, мешая и докапываясь до коллег. Чаще всего апатия провоцировалась какой-то аномалией в расчетах, которую Тео не мог найти или объяснить. Впрочем, через неделю (или две, а однажды через полтора месяца) решение находилось, и Тео снова превращался в арифмантическую машину, эффективную и беспощадную ко всем аномалиям. Просмотрев несколько документов, Гермиона устало потерла глаза и закрыла крышку ноутбука. На стене отражался свет уличного фонаря, расположенного прямо возле ее окна, и тень старой угольной электростанции. Она купила квартиру в магловском районе Баттерси, где еще десять лет назад были одни заброшенные склады и промзона. Но риэлтор (сквиб, работающая как с магическими, так и с немагическими клиентами) заверила ее, что в ближайшие годы Баттерси станет новой Белгравией. Не то чтобы Гермиону особенно интересовали инвестиции в недвижимость, но всегда приятно почувствовать, что ты удачно вложила свои деньги. Размышления Гермионы прервал резкий стук в дверь. Она недоуменно посмотрела на часы — без пяти одиннадцать. Кто мог прийти в такое время? Это явно кто-то из маглов, Тео, Гарри или Джинни воспользовались бы камином. Гермиона взяла волшебную палочку и подошла к двери. — Кто там? — Доставка цветов. Цветы? Неужели Тео решил воспользоваться магловской доставкой и извиниться за отмененный вечер? Гермиона приоткрыла дверь, мысленно сделав себе замечание — сначала стоило бы посмотреть в глазок. — Экспеллиармус! Палочка вылетела из ее рук и оказалась у стремительно ворвавшегося в дом человека в темном пальто. — Ну здравствуй, Грейнджер, — протянул знакомый голос.