***
Она знала, что это рано или поздно произойдет. Перед битвой за Хогвартс остались целыми еще два крестража, так что возвращение Волдеморта было делом времени. Особенно учитывая то, что в этот раз его последователи не ушли в глухое подполье. Информаторы Аврората исправно докладывали, что в Совете Крови ищут способы вернуть Темного Лорда к жизни. У них даже было тело — Беллатриса не забыла захватить с собой останки хозяина, когда сбегала с поля битвы. Невозможно семь лет находиться в состоянии боевой готовности. Бдительность притуплялась, особенно если ты не аврор, как Гарри или Миллисент. Гарри, Рон и Гермиона точно знали, что один из оставшихся крестражей — чаша Пуффендуй. Ее не удалось вытащить из хранилища — заклятие Умножения создало сотни раскаленных чаш. Гарри чувствовал нужную, но не успел достать ее из хранилища, их завалило обжигающими копиями и вынесло из пещеры. После победы они вернулись в Гринготтс с ордером от Министерства. Разрешение на изъятие артефакта стоило Кингсли не одной недели сложных переговоров, но в конце концов гоблины позволили проверить ячейку Лестрейнджей. Главными условиями были наличие понятых из сотрудников Гринготтса и отсутствие Гермионы Грейнджер. Но все усилия были напрасными — хранилище оказалось практически пустым. Вторым крестражем, вероятнее всего, было что-то связанное с Кандидой Когтевран. Однако что это — знаменитая ли диадема или что-то другое — выяснить так и не удалось. Шесть лет назад Гарри летал в Румынию в надежде хоть что-нибудь разузнать о Волдеморте. Но единственной зацепкой оказалось смутное свидетельство очень старой ведьмы, которая, возможно, видела Тома в небольшом городке на юге страны. Поиски давно зашли в тупик, но Гарри, Рон и Гермиона все равно по привычке обсуждали крестражи, гадая, может ли им оказаться диадема и где она находится. Иногда к обсуждениям присоединялись и другие члены Ордена — после падения Волдеморта Гарри решил, что стоит расширить круг посвященных в тайну бессмертия Темного Лорда. «Нам не хватает свежего взгляда со стороны», — сказал он тогда. — «Мне кажется, мы упускаем что-то очевидное». Но годы шли, а крестражи не находились. И постепенно поиски вытеснила жизнь: Гарри стал аврором и женился, Гермиона открыла Лабораторию, Рон с головой погрузился в маркетинг и планирование. В «Волшебных вредилках» Джордж отвечал за продукт, а Рон — занимался продажами. И несмотря на угрозы, многослойные защитные заклинания на их домах, десяток покушений и невозможность просто пойти погулять в парке, жизнь продолжалась. Человек привыкает ко всему, в том числе и к постоянной фоновой опасности. И мысль о том, что Волдеморт вот прямо сейчас где-то возрождается, пока они празднуют день рождения Парвати и не ищут крестраж, перестала терзать так жестоко, как раньше. Теперь она оставалась на периферии сознания, как глубокая заноза. Гермиона напряженно стояла в гостиной, крепко сжимая направленную на Малфоя палочку. Он же развалился на ее маленьком диване, нисколько не смущаясь. — Грейнджер, угомонись, или я снова отберу у тебя палочку. Если бы я хотел что-то с тобой сделать, я бы уже это сделал. — Когда он вернулся? — В сентябре. — Но почему никто об этом не знает? — Потому что он этого не хочет. Давай, переходи уже от очевидных вопросов к существенным. — При чем тут моя лаборатория? — Темному Лорду необходимо, скажем так, провести некоторые исследования. Я навел справки и выяснил, что единственное, что достаточно компетентно для таких изысканий, — это Лаборатория по внедрению. — То есть ты рассказал о нас Волдеморту? — возмутилась Гермиона. — Разумеется, рассказал. Если бы я этого не сделал или предложил бы кого-то другого, недостаточно тщательно изучив, как сейчас обстоят дела с исследованиями теории магии, кто-то обязательно обратил бы на это внимание. Сейчас уже вполне очевидно, что Отдел тайн по сравнению с вами любители. Несмотря на тревожную ситуацию, Гермиона слегка покраснела от похвалы. Четыре года назад к идее Лаборатории по внедрению отнеслись крайне скептично. Неделями Гермиона, Билл и Тео бились с бюрократами Министерства, пытаясь получить нужные разрешения и лицензии, — о финансировании не шло и речи. Но хуже всего было с Отделом тайн — когда невыразимцы не игнорировали ее запросы, они их откровенно высмеивали. — Какое исследование мы должны провести? Как вообще мы о нем узнаем? Волдеморт отправит нам сову с просьбой составить смету? — Скорее всего, Грейнджер, вас пригласят в гости к Селвину, у него великолепно оборудованы подвалы, сойдут за лабораторию. Заманят интересным и общественно полезным проектом с чрезвычайно щедрым финансированием. А потом вы станете пленниками и будете делать все, что вам скажут, — медленно проговорил Малфой. — И что же это за проект? — спросила Гермиона. В животе что-то сжалось от нехорошего предчувствия. — Магическая дезактивация загрязненных радионуклидами территорий. Слова повисли в воздухе. Малфой все так же сидел на диване, скрестив ноги в лодыжках. Лицо его было непроницаемо, в глазах отражалось только пламя камина. Казалось, ему не особенно интересна реакция собеседницы, он просто терпеливо ждал окончания разговора. В полумраке его лицо казалось гипсовой маской, неживой и равнодушной. «У него, кажется, нос сломан», — невпопад подумала Гермиона, разглядывая сидящего напротив человека. — «А еще все пальцы в татуировках. Интересно, что они значат? Может, это какие-то усилители магического контура? Кажется, я видела что-то подобное в «Чрезвычайно Выдающихся Чародеях» Свиридова. А может, он просто в русской тюрьме сидел, по BBC показывали фильм, там все себе что-то набивают, это что-то вроде обряда инициации… Или это было не про русскую тюрьму, а сербскую? Не помню». Ее мозг лихорадочно изобретал новые способы не думать о только что сказанных словах. Что угодно, только не Волдеморт и радиация в одном предложении. Тишину прорезал хрипловатый баритон Малфоя. — Грейнджер, вам придется согласиться. Если он не получит вас, то найдет кого-то другого. И этот другой, возможно, не так быстро, как вы, но сможет найти удовлетворительные варианты. И тогда нас всех ждет персональный конец света, с грибами и фейерверками. Гермиона затрясла головой. — О чем вообще ты говоришь! Почему мы должны согласиться попасть в плен и изобретать что-то для Волдеморта? При чем здесь радиация? Он что, теперь живет в Чернобыле? С какой стати ты вообще ко мне с этим пришел? И еще раз — о каких чертовых зараженных территориях ты говоришь? — Силенцио! Гермиона резко замолчала, яростно сверкая глазами на Малфоя, который уже убрал волшебную палочку в кобуру. Под колени ей ткнулось розовое кресло, и она плюхнулась прямо на подушки. — Сядь и слушай меня внимательно. В результате ритуала, поразительно кровавого даже по меркам моей тетушки, им удалось поместить осколок души из чаши Пуффендуй в его тело и вернуть хозяина к жизни. Волдеморт возродился два месяца назад, и очередная смерть не повлияла на его магические способности, он по-прежнему невероятно силен, я видел это своими глазами, — Малфой наклонился над столом и тихо проговорил: — А еще он в ярости. — Он знает, что у него остался последний крестраж, — сдавленно прошептала Гермиона, освободившись, наконец, от Силенцио. — О да. И подозреваю, что у него есть план действий на этот счет. — Но при чем здесь радиация? Откуда Волдеморт вообще об этом знает? — Он ищет наиболее эффективный способ уничтожить маглов, чтобы освободить мир для волшебников. — Я не верю, что задаю этот вопрос, но откуда у него атомная бомба? — У него нет никаких бомб, они ему и не нужны. Маглы сами поубивают друг друга, а Темный Лорд станет спасителем магического мира. Укроет своих последователей в убежищах, а потом очистит планету от радиации и построит свою империю. Ну, или королевство, не знаю уж, какую форму правления он выберет, но вряд ли это будет что-то с бюллетенями для голосования, — издевательски закончил Малфой. — Ядерная война станет главным доказательством его идеологии «Маглы — грязные животные, недостойные жить», ведь фактически они уничтожат мир и самих себя. — Малфой, это полное и абсолютное безумие, не существует чар, способных отменить ядерную, трахни ее Моргана, зиму! — заорала Гермиона. Она вскочила с кресла и лихорадочно зашагала по комнате. — Это работает не так! Радиационное загрязнение — это только одно из последствий взрыва ядерной бомбы. Тонны пепла, выброшенного в атмосферу, ударные волны, световое излучение, электромагнитные импульсы — от планеты останется выжженная пустыня, и маги ничего не смогут с этим сделать, вообще никто ничего не сможет! — Я знаю. Малфой медленно выдохнул и продолжил: — Темный Лорд одержим идеей магического превосходства и уверен, что волшебством можно исправить что угодно. Его уверенность небеспочвенна, в конце концов, он победил смерть. Он могущественный и абсолютно невменяемый. А еще у него толпа верных последователей, куча денег и собственное правительство, которое контролирует чуть ли не половину страны. — Но как он заставит маглов развязать войну? — Это не так сложно, как тебе кажется. Мир уже был на краю катастрофы, и Темный Лорд подведет его к этому краю снова. Гермиона задумалась. Если Волдеморт хочет построить на выжженной земле новый мир, он явно не будет ждать сотни лет, пока планета оправится от ядерных катаклизмов. Получается, прежде чем выполнить свой план, он должен быть точно уверен, что сможет сделать мир пригодным для жизни. — Значит, пока он не найдет способ все исправить, он не приступит к реализации своего плана? — медленно сказала она. — Скажем так: он точно не приступит к реализации финальной части своего плана, — ответил Малфой. — Подготовка уже началась. — И в чем она состоит? — Не имею ни малейшего понятия. — А откуда ты вообще узнал обо всем этом? Малфой с жалостью на нее посмотрел. — Я Пожиратель смерти, Грейнджер, забыла? — И ты сейчас здесь, потому что… Он коротко вздохнул и поправил плед, сползший с диванного подлокотника. — Не хочу смотреть, как мир разносит на куски безумный полукровка с комплексом бога? Гермиона покачала головой. — Как я могу быть уверена, что ты говоришь правду? Ты вообще осознаешь, как дико все это звучит? Почему мы должны доверять тебе? — Тебе не нужно мне доверять. Тебе нужно сообщить святому Поттеру, что код красный, согласиться на фантастически интересный и выгодный проект, а потом виртуозно его саботировать в тайне от своих коллег. И не лезть на рожон. — И как, по-твоему, я это сделаю? Нельзя проводить исследования понарошку! Мне как минимум нужно будет рассказать обо всем ребятам. — И как у ребят с окклюменцией? — При чем здесь это? — При том, что Темный Лорд может влезть в ваши мозги и выяснить, что работа — фикция. — А как же я? Я ведь буду в курсе всего. — Ты владеешь основами окклюменции. А я помогу тебе научиться закрывать разум даже от Темного Лорда. Гермиона стояла у окна и теребила бахрому на кистях бордово-бархатных штор. Ну разумеется, окклюменция. Она взяла несколько уроков у Гестии Джонс, лет шесть назад. Тогда они все жили у Гарри на площади Гриммо — все, у кого не осталось дома или не было сил оставаться в одиночестве. Они с Гестией делили спальню на третьем этаже, и, узнав, что та владеет окклюменцией, Гермиона попросила научить ее основам. Так что да, формально Гермиона умела закрывать разум. Но она была уверена, что любой мало-мальски сильный легилимент пробьет ее защиту, как бумажный лист. И еще вопрос: откуда Малфой, черт его дери, узнал об этих уроках? Она развернулась к нему и резко спросила: — То есть ты предлагаешь мне обмануть своих друзей и добровольно заманить их в плен к одному из самых одиозных Пожирателей смерти? А еще проводить поддельные исследования, периодически выдавая какой-то результат, чтобы нас не убили и не заменили? И при этом есть большая вероятность, что иногда к нам будет заглядывать Волдеморт с гостинцами в виде пыток и легилименции? — Все верно, я бы и не выразился лучше. Гермиона схватилась за голову. — Ты псих, Малфой, больной псих! — Все не так страшно. Работу лаборатории буду курировать я, так что контакт с остальными Пожирателями будет минимален. Пока вы нужны Повелителю, пытать специально вас никто не будет. Но да, Темный Лорд может появиться в лаборатории, и да, он может вас убить. Это безусловно опасный план, в результате которого вы можете умереть. Вероятно, весьма мучительным способом. Он говорил так, как будто зачитывал прогноз погоды. Завтра в Лондоне прохладно, переменная облачность, возможен дождь. — Зачем я вообще тебя слушаю? — простонала Гермиона. — Это все звучит как бред. Ты врываешься в мой дом, угрожаешь, рассказываешь небылицы про Волдеморта и мировую войну! Какие у тебя есть доказательства, Малфой? Назови хоть одну причину, по которой я должна тебе поверить? Не отвечая, Малфой подошел к ее письменному столу и что-то быстро нацарапал на клочке бумаги. — Ты слышала об испорченных портключах? Которые отправляли людей вместо пункта назначения в общественный туалет в Бате? — Да, но при чем здесь… — Все, кто перемещался по таким портключам, похищены. Их держат здесь, — он постучал пальцем по листку. — Передай Поттеру, чтобы поторопился. Он отдал листок Гермионе и, как будто на что-то решившись, подошел к ее книжному шкафу. Пробежав длинными пальцами по корешкам, он перевернул «Арифмантические атрибуции», которые стояли на полке вверх ногами. Недовольно обернувшись, он сказал: — Да что с тобой не так, Грейнджер? И не дожидаясь ответа, вышел из комнаты. Когда Гермиона выглянула в коридор, он был уже пуст.***
— Гарри! Гермиона вылетела из камина и огляделась. В гостиной на площади Гриммо никого не было, только на журнальном столике она заметила пару бокалов с остатками красного вина. — Гермиона? Что случилось? — сверху спускалась Джинни в ядовито-розовой пижаме из гладкого атласа. — Где Гарри? Мне срочно нужно с ним поговорить! — бросилась к ней Гермиона. — Он уже вернулся из Бата? — Да, час назад… Он сейчас в душе, налить тебе вина? — Джинни взяла ее за руки и усадила в кресло возле камина. — Что произошло? Ты выглядишь так, будто Сама-Знаешь-Кто возродился и предъявил тебе за крестражи. Гермиона всхлипнула и подняла на нее глаза, не в силах вымолвить ни слова. Пауза затянулась. — Нет, — ахнула Джинни. — Нет, нет, нет! Ты же не серьезно? — Он вернулся, Джин. Его вернули, там был какой-то ритуал, я не знаю, какой именно, но Малфой сказал, что убили много людей! А еще похитили тех, кого портключи отправляли в Бат, их держат где-то в Чиппенхеме, я не знаю зачем, но он сказал, что надо торопиться! Обычно собранная и четко излагающая мысли Гермиона бормотала путанно и бессвязно. — Подожди, при чем тут Малфой? — не поняла Джинни. — Это что, он тебе сказал, что Сама-Знаешь-Кто вернулся? — Да! Он пришел ко мне вечером, я ждала Тео, но он написал, что не придет. А потом в дверь постучались. Сказали, что цветы, я подумала, они от Тео, а это оказался Малфой. Он обезоружил меня и вошел, а потом потребовал чаю и стал рассказывать все эти вещи: про войну, Волдеморта, бомбы! Он сказал, что мы должны согласиться, иначе всему миру конец, а потом дал мне это и сказал, что их держат там и чтобы Гарри поторапливался, — Гермиона дрожащими руками протянула ей листок с адресом. — Чиппенхем… Ничего не понимаю, что там такое? — Джинни развернула листок и недоуменно уставилась на ровный курсив. — Откуда у тебя дома вообще взялся Малфой? И зачем ему давать тебе какой-то адрес? Кого там держат? — Не знаю, это как-то связано с теми портключами, о которых рассказывал Дин. Про людей, которых перенесло в туалет в Бате, куда сегодня летал Гарри. Он сказал, что все они похищены и их держат здесь, и написал адрес на листочке, а потом ушел. — Так, ладно, Гермиона. Нам всем надо выпить прямо сейчас, — Джинни взмахнула палочкой, призывая стаканы и бутылку крепкого ликера. — Я сейчас позову Гарри, и ты расскажешь нам все по порядку, договорились? — сказала она, вручая подруге тяжелый рокс из граненого хрусталя. — Да, — стукнула зубами о край стакана Гермиона. — Вот и славненько. Бутылку оставляю тебе, я сейчас вернусь, — и Джинни стремительно взбежала вверх по лестнице. Спустя пять минут и полторы порции сливочного ликера Гермиона немного пришла в себя. Мысли перестали путаться, и мозг привычно начал анализировать ситуацию. Так что когда Гарри и Джинни спустились в гостиную, она была относительно спокойна и смогла внятно и в нужном порядке рассказать друзьям, что произошло. — Малфой дал тебе адрес, когда ты спросила, можешь ли ты ему доверять, так? — резкий тон Гарри заметно контрастировал с его фланелевой пижамой с порхающими снитчами. — Да, — кивнула Гермиона. — Тогда я должен отправиться в Чиппенхем и выяснить, что там происходит, — договаривал Гарри уже на ходу, призывая аврорскую форму. — Обсуждать рассказы Малфоя о возвращении Волдеморта и грядущей Третьей мировой предлагаю уже после того, как мы выясним, стоит ли доверять его словам. — Ты же не поедешь туда один? — испуганно спросила Джинни. — Нет, конечно, для случаев с сомнительными наводками у нас есть протокол — минимум три аврора на операцию. Я вызову Адамса и Булстроуд, они сегодня на дежурстве. — Миллисент поедет с тобой? Слава Мерлину, — облегченно выдохнула Джинни. Если она и готова была доверить кому-то жизнь Гарри, то только Миллисент Булстроуд. Бывшая слизеринка подала заявление в Академию Авроров в один год с Гарри и показала великолепные результаты на вступительных экзаменах. Несмотря на то, что ее дядя, Аттикус Булстроуд, был Пожирателем смерти, ее приняли на курс: оказалось, мать Милли еще в Первую Магическую полностью оборвала все контакты с братом, а во Вторую Магическую — держала с Пожирателями вооруженный нейтралитет. Поговаривали, что она убила нескольких егерей, которые сунулись в ее поместье, надеясь заставить одинокую вдову платить за защиту. Сама же Миллисент была далека от любой идеологии. Она была человеком личных привязанностей. Ее не интересовала ни доктрина чистой крови, ни интеграция маглорожденных в магическое сообщество. Ей просто нравилось быть аврором и побеждать. Она наслаждалась четкой структурой каждой операции, контролем над любой, даже самой непредсказуемой ситуацией. Ей нравилась холодная ярость, которая окатывала с головы до ног, когда с кончика палочки срывались заклинания и достигали своей цели. Миллисент обожала первобытный хаос, который скрывался за тонким слоем предварительного планирования, и то, как она в этом хаосе ориентировалась. Оперативник высочайшего класса, она была полностью и безоговорочно преданна Гарри Поттеру и его жене Джинни. С одной стороны, они с Гарри несколько раз спасали друг другу жизнь. С другой — Джинни познакомила ее со своим братом Перси. Причем не только познакомила, но, можно сказать, и организовала их союз. Неуверенные во всем, что не касается их работы, без ее вмешательства они бы до сих пор тайно и безнадежно вздыхали друг по другу, встречаясь на редких вечеринках, где пересекались коллеги Гарри и многочисленные Уизли. Впрочем, как любил говорить Гарри, если бы не Джинни, они бы все пошли по миру — голые, глупые и неустроенные. Изначально стажеры-авроры отнеслись друг к другу довольно холодно. Однако со временем Гарри оценил профессионализм Миллисент, ее блестящие способности к трансфигурации и грубоватый юмор. А стажер Булстроуд увидела, как тяготит Гарри роль спасителя магического мира и что его высокомерие и снобизм, раздуваемые в газетах, на самом деле просто желание сохранить хоть сколько-нибудь приватности. Сама Гермиона немного побаивалась резкой Милли, и дело было не в той давней дуэли на втором курсе, когда девочки вцепились друг другу в волосы. Миллисент просто была слишком во всем — слишком высокая, слишком громкая, чересчур безапелляционная. Гермиона быстро уставала от ее неиссякаемой энергии. Но в чем она была точно уверена, так это в том, что лучшего напарника для Гарри в такой сомнительной вылазке, как эта, не придумаешь. — Как вы будете добираться до места? — спросила Джинни, когда Гарри спустился вниз уже полностью одетый. — Камином. Сделаем пересадку в Рединге, у племянника Пилсуорта. На метле получится слишком долго, аппарировать далеко и небезопасно. — Хорошо. Будь осторожен, — Джинни поцеловала мужа в нос и обняла. — Понял? Не как обычно осторожен, а очень-очень осторожен. — Принято, — Гарри нежно коснулся щеки Джинни. Эти двое были вместе почти десять лет, но все еще вели себя как подростки, вокруг которых искрит магия пополам с первой влюбленностью. Даже такой простой жест в их исполнении казался слишком интимным, и Гермиона по привычке отвела глаза. Гарри зачерпнул Летучего пороха из чаши на полке, шагнул в камин и тяжело вздохнул. — Даже не знаю, на что рассчитываю больше: на пустышку или действительно полный подвал похищенных провинциальных ведьм. Наверное, надеюсь на первое, но сердцем чую второе. Ну, я полетел. Министерство магии! И он исчез в изумрудных языках пламени. — Ты же останешься? — Джинни повернулась к Гермионе, которая сидела в кресле, обняв колени. — Еще бы, — хмыкнула она. — После такого вторжения я бы не уснула, пока не наложила на дом сотню новых защитных заклинаний. А на это у меня нет сил. — Может, попросишь завтра Билла проверить дом? Ну, вдруг Малфой подбросил тебе какой-нибудь темный артефакт, проклял холодильник или сглазил зубную щетку на вечный кариес… Гермиона представила, как Малфой украдкой зачаровывает ее буфет, разворачивая всю посуду ручками вправо, и хихикнула. Смешок прозвучал довольно нервно. — Что? Всякое может быть, он скользкий тип, — подняла брови Джинни. — Это верно. Но Билла, наверное, лучше не просить. Если Малфой сказал правду, то о нем никто, кроме меня, не должен будет знать. — Подожди, ты же не собираешься соглашаться на его план? — с подозрением спросила Джинни. — Я не знаю! — воскликнула Гермиона. — Джинни, я боюсь, я устала и не хочу думать про то, что Малфой может оказаться прав. А вдруг всех этих людей действительно похитили? Как их охраняют? Вдруг это ловушка? И я отправила Гарри прямо к ним в руки? — Все будет хорошо, — Джинни обняла ее за плечи и посмотрела в глаза. — Гарри уже давно не Мальчик-который-выжил. Теперь он Супер-опасный-аврор-в-чертовски-сексуальной-форме. Он не будет бросаться в бой очертя голову, он ведь не идиот. Если на месте выяснится, что втроем они не справятся, они вернутся в Министерство и разработают план, а потом всех спасут. Казалось, она успокаивала сама себя. — Конечно, не волнуйся. Давай просто еще немного выпьем и пойдем спать? — предложила Гермиона, наполняя их стаканы. — Золотые слова, — отсалютовала Джинни и сделала щедрый глоток. — Удивительно, что со всей этой бесконечной войной мы еще окончательно не спились. Чаще, чем хотелось бы, я ловлю себя на мысли, что третий бокал вина за ужином — это чересчур. Но все равно его допиваю, а потом и бутылку, чего добру пропадать, выдохнется. — А стабилизирующие чары? — Отлично работают. Никакое вино не выдохнется, это просто отговорка. Я просто выпиваю больше, чем нужно. Но вроде бы не настолько, чтобы об этом беспокоиться… Гермиона задумчиво посмотрела на подругу. Ей не приходило в голову, что Джинни слишком часто пьет. Но вспоминая дружеские ужины, дни рождения и вечеринки по случаю удачно завершенных операций, сыгранных матчей или новых назначений, Гермиона поняла, что давно не видела подругу без бокала в руке. — У меня все под контролем, — твердо заверила ее Джинни. — Честно, Гермиона. Я осознала проблему и стараюсь пить меньше. Извини, но с твоими новостями сегодня не повод, а необходимость. — Не сомневаюсь, Джин. Ты всегда знаешь, что делаешь. Дашь мне пижаму? — спросила Гермиона, поднимаясь на ноги. — Конечно, пойдем. Единственное, в твоей спальне не меняли белье. Но после тебя там никто не спал! Кикимер совсем не заглядывает на третий этаж, только без конца полирует кубки в комнате Регулуса. Гермиона поднялась наверх, переоделась в пижаму и спиной рухнула на огромную кровать. Несмотря на усталость, сон не шел. Утопая в матрасе, она разглядывала узоры на бархатном балдахине. Раньше здесь стояли двухэтажные койки, но после того, как выжившие члены Ордена разъехались по своим домам, Гарри и Джинни вынесли всю военную мебель. Им хотелось сделать что-то вроде капсулы, изолированной от внешнего мира. Дом, где кровати застелены шелковыми простынями, а в холодильнике всегда есть замороженная пицца и шоколадный пудинг. Гермиона нередко оставалась ночевать здесь, особенно когда Гарри уезжал в длительные командировки по стране. Джинни, привыкшей к суматохе Норы, было не по себе в пустом доме. Иногда они просто молча сидели в гостиной. Гермиона читала или работала, Джинни — писала заметки в спортивную колонку, которую на полставки вела в «Квиддиче сегодня», или продумывала стратегии для будущих матчей. Интересно, как у нее получится работать в одиночку? Ведь ребятам нельзя будет рассказать всей правды о целях исследования. Сама мысль, что ей придется скрывать от коллег всю эту историю, повергала ее в ужас. Придется? Гермиона осознала, что думает о безумном плане Малфоя как уже о свершившемся факте. Гарри еще не вернулся из Чиппенхема и не подтвердил слова бывшего слизеринца, а она уже размышляла, с какой стороны подойти к решению задачи. Очистит ли Экскуро поверхность, покрытую радиоактивной пылью? И если да, куда эта пыль исчезнет? И Гермиона незаметно провалилась в сон.***
— Кажется, это здесь. Выглядит нежилым. Энтони Адамс подсветил палочкой карту, сверившись с адресом. Они стояли на углу Кентербери-стрит, крошечной улицы на окраине города. Их окружали кирпичные таунхаусы, одинаковые, как новорожденные близнецы. Окна в домах не горели. Возле четырнадцатого дома, который был указан в записке, стоял старый Шевроле со сдутыми шинами. Краска на крыльце облупилась, а окна даже в темноте выглядели пыльными. — Милли, обходи дом, заходи через заднее крыльцо. Тони, мы пойдем здесь. Гоменум ревелио абскондитус! Гарри взмахнул палочкой, отправляя в дом скрытое заклятие обнаружения. Через мгновение она быстро запульсировала. — В доме полно народу. Действуем по маскировочному протоколу. Набросив дезиллюминацию, Гарри подошел к входной двери. — Здесь Воющие чары на открытие двери и аппарацию в радиусе тридцати метров. Отменяй Темпусом на счет три, я открываю. Адамс прошептал заклинание, кратковременно блокирующее охранные чары. У авроров было две с половиной секунды, чтобы попасть внутрь. В доме было темно, только в конце коридора виднелась полоска тусклого света. Гарри и Тони бесшумно к нему приблизились, и Поттер знаком показал двигаться за ним. — Экспеллиармус! Адамс поймал палочки двух сидящих за столом волшебников, а Гарри оглушил их невербальным Петрификусом. Через мгновение на кухне показалась Миллисент, левитируя перед собой третье тело в темной мантии. — Этот в подвале трахал женщину без сознания. Волшебных палочек в доме больше нет. Куда его? — Сваливай сюда. Инкарцеро! Веревки оплели три тела, врезаясь в запястья и лодыжки гораздо сильнее, чем требовалось. — Тони, остаешься здесь. Мы с Миллисент обыскивать дом, — бросил Гарри и вышел из кухни. Он не оглядывался, зная, что Милли тенью двинется за ним. Он всегда поражался, как высокая и будто даже нескладная девушка может так бесшумно перемещаться в пространстве. — Начнем с подвала. Они вернулись ко входу, спустились вниз по деревянной лестнице и оказались в тесном подвале, где стояла только массажная кушетка. На ней, небрежно укрытое простыней, лежало тело женщины средних лет. — Она явно под зельем Живой смерти. Здесь он ее и пользовал. Но нужно поискать скрытые помещения. — Прикрой меня, — сказал Гарри, доставая палочку из кобуры. Чтобы выяснить, нет ли в доме тайников, нужна была поисковая матрица. Ее расчеты занимали все внимание аврора, поэтому применять ее можно было только с напарником. Он начертил на полу круг, заполнил его нумерологическими символами, закрыл глаза и сосредоточился на своем желании увидеть скрытое. Через несколько минут он почувствовал, как магия течет сквозь его тело, волнами распространяясь вокруг. — Трижды ебаная манда Морганы, — услышал Гарри всхлип Миллисент и открыл глаза. Подвал светился. Каждый дюйм подвала сверкал и переливался остаточной энергией магической крови. Складывалось ощущение, будто кто-то окунул валик в кровь и выкрасил ею стены, пол и потолок. — Во всяком случае, тайных комнат здесь нет, — выдавил Гарри. Сияние магической крови бросало на его лицо зеленоватые блики. — Отправь Патронус в Министерство, пусть присылают полный наряд Департамента магического правопорядка с экспертами, ликвидаторами и целителями. Серебристый бультерьер Миллисент махнул хвостом и исчез, а они поднялись наверх, чтобы проверить все помещения в доме. Первая дверь вела в комнату, заполненную узкими четырехэтажными нарами. На каждой полке — тело, голое и изжелта бледное. Мужчины и женщины, разного возраста и комплекции, неподвижно лежали на деревянных досках. Кто-то лежал ничком, кто-то — на боку, в углу Гарри разглядел три тела, небрежно сваленные друг на друга. Миллисент осторожно прикоснулась к запястью светловолосой девушки, которая лежала ближе всего ко входу. Под холодной кожей прощупывался пульс, слабый и замедленный. — Они под зельем. Как та женщина в подвале. — Дождемся целителей, это могут быть и какие-то стазисные чары с защитой от снятия. Помнишь, как в Питерборо. Миллисент поморщилась. Два года назад они зачищали гнездо вампиров, которые организовали себе шведский стол в заброшенном амбаре. Два десятка маглов висели на крюках, как мясные туши, оставаясь живыми под неизвестным заклинанием стазиса. По протоколу авроры обязаны дождаться целителей и бригаду стирателей памяти. Но все правила рассыпались под взглядом человека, заживо подвешенного за ребра на ржавом от крови крюке. Они спускали уже четвертого пленника, когда закричали трое, которых они освободили чуть раньше. Их тела начали стремительно разлагаться, плоть буквально стекала на пол, обнажая кости. Как оказалось, чары стазиса закрепляло мощное проклятие крови. Оно активировалось, как только металлический крюк вытаскивали из тела. Аврорам удалось спасти остальных, но плавящиеся тела и крики тех троих нередко снились Гарри в кошмарах. Авроры так и не выяснили, кто накладывал заклинание на маглов — это была явно не вампирская работа. Пройдя дальше по коридору, Гарри и Миллисент открывали одну дверь за другой. В каждой комнате — одинаковая картина. Голые руки и животы, застывшие восковые лица и спутанные волосы. Несколько тел лежали грудой в каморке под лестницей, где не было даже нар. При этом на чердаке оказалось полно свободных двухэтажных коек, застеленных чистым постельным бельем. — Шестьдесят семь человек и очень много вопросов, — сказала Миллисент, захлопнув дверь последней комнаты. — Предлагаю задать их, не дожидаясь дровосеков из ДМП. Дровосеки из ДМП прибыли через полтора часа. К этому времени Гарри, Миллисент и Энтони извели полфлакона Веритасерума и выяснили примерно ничего. Охранников наняли два месяца назад, платили щедро и в основном за то, что они неотлучно находились в доме и не задавали вопросов. Каждые два-три дня появлялся их наниматель, левитировал несколько тел в подвал и оттуда же исчезал. Тех, кого забирали, охранники больше не видели. — Аврор Поттер? — на кухню, где они дожидались результатов экспертизы, вкатился маленький человечек в шелковом жилете. — Мастер Рамирез! У вас уже готово предварительное заключение? — И да, и нет, — покачал головой вошедший, основательно устраиваясь на единственном свободном стуле. — Что это значит? — удивилась Миллисент. — А значит это, птичка моя, что мы можем совершенно точно сказать, что не происходило с этими людьми в этом доме. То же касается и состояния, в котором они находятся. Я могу гарантировать, что это не напиток Живой смерти, не декокт Нгуена, не эликсир Петридиса-Делорма, не разновидность Иммобилуса и не гибридные стазисные чары. Мы проверили их на две дюжины хоть сколько-нибудь подходящих заклинаний — и это точно не они. — И что с этим делать? — спросила Миллисент. Это был первый случай на ее памяти, когда мастер Рамирез оказался в тупике. Обычно ему хватало взгляда и пары диагностических заклинаний, чтобы определить, что произошло. Чуть больше времени требовалось, когда он тренировал или экзаменовал своих стажеров, но сам мастер Алонсо Рамирез всегда знал правильный ответ. — Эвакуировать в Мунго, идентифицировать личности, оповестить родственников и изучать дальше. Ума не приложу, где там разместить шесть десятков человек. Хорошо, что им не требуется особенно комфортных условий… Перенос пострадавших занял весь остаток ночи. Часть команды Рамиреза осталась в Чиппенхеме, пытаясь выяснить, что же происходило в доме. Фините Инкантатем там не просто не работал, а как будто и вовсе не существовал. В седьмом часу утра Гарри вывалился из камина на площади Гриммо. Через мгновение на лестнице показались встрепанные Джинни и Гермиона. — Ну что? — В доме оказалось шестьдесят семь человек под неизвестными чарами стазиса. В подвале все фонит темномагическими ритуалами, но какими именно — выяснить не удалось. Люди сейчас в Мунго, с ними работают целители. Списки тех, кто воспользовался бракованным портключом, я получил еще вчера вечером. Так что сегодня ДМП выясняет личности и причины, по которым никто не заявлял о пропажах. — Дин говорил, что было восемьдесят девять портключей, — сказала Гермиона. На это Гарри ничего не ответил, только сильнее сжал челюсть. — Значит, Малфой был прав? — спросила Джинни. — Во всем, что касается записки, — на сто процентов.