***
В лесок под Кемиярви Драко и Гермиону перенес портключ в виде костяной рыбки. Как и всегда, им пришлось пару часов плутать среди деревьев, пока они не вышли наконец к домику с голубой крышей. — Он тут живет? — спросила Грейнджер. За несколько дней, прошедших с ее обморока, она заметно окрепла. Тени под глазами почти исчезли, а щеки порозовели. Драко нравилось смотреть, с какой готовностью на них вспыхивает румянец. — Угу. Постой пока здесь, я пойду проверю. — Ну уж нет, я с тобой! — она схватила его за руку и решительно зашагала рядом. — А тут ничего, миленько. Пейзаж вокруг и правда был до тошноты пасторальным. По синему небу ветер гнал пушистые облачка, в кронах малахитовых сосен пищали какие-то птицы, деревянный забор белел свежей краской. Дмитрия было не видно, что Драко несколько удивило. Все предыдущие разы он неизменно встречал гостей еще на улице. Они зашли во двор и нерешительно остановились у крыльца. Дверь в дом была приоткрыта. — Зайдем? — шепотом поинтересовалась Грейнджер. — Милости просим, дорогие гости, — послышалось из хижины издевательское. Драко оттеснил ее плечом и первым вошел внутрь. В комнате все было по-прежнему: дочиста выскобленный деревянный пол, связки с травами под потолком, кровать в углу, а в центре — массивная печь, сейчас темная и холодная. Дмитрий сидел за столом и задумчиво разглядывал что-то круглое, размером с человеческую голову. — Это что, голова?! — взвизгнула Грейнджер. Драко пригляделся внимательней и с неудовольствием заключил, что предмет имеет размер головы по одной простой причине — он ею и является. — Она самая, — откликнулся Дмитрий. — Чья? — А пес его знает. Какой-то селезень залетный. — Вы его убили?! — Интересно, девочка, как ты себе представляешь убийство отрезанной головы? — О, Драко великолепно знал этот тон под кодовым названием Заставь-Собеседника-Почувствовать-Себя-Кретином. Дмитрий воззрился на Грейнджер с неприкрытым интересом. Мол, давай, жду твою идиотскую версию и не смей отмалчиваться, иначе пойдешь спать на мороз. — Так это не вы кого-то обезглавили? — Гермиона была полна решимости докопаться до сути. «Ну что ж, успехов тебе, любовь моя». — У меня много необычных увлечений, но декапитация незнакомцев к ним не относится, — заметил Дмитрий. — Тогда откуда здесь голова? — не отступала Грейнджер. — Хороший вопрос. Фундаментальный, я бы сказал. — Кажется, я догадываюсь, от кого ты подхватил глубокое отвращение к нормальным ответам на вопросы, — повернулась Грейнджер к Драко. На это Малфой не нашелся, что ответить. Он обошел Гермиону и остановился возле стола, разглядывая предмет их обсуждений. — Я обнаружил это утром, прямо на столе, — сообщил Дмитрий. — Срез чистый, как от хорошо наточенной гильотины. Малфой не стал уточнять, откуда тот в курсе, как выглядит такой срез. — Вы совсем не знаете, кто это? — Грейнджер тоже подошла ближе, с отвращением рассматривая голову. — Я уже сказал об этом не далее как три минуты назад. — И что теперь делать? Дмитрий откинулся на спинку стула и невозмутимо ответил: — Для начала приготовить что-нибудь поесть. — Из нее?! — Девочка, ты в своем уме? — Дмитрий повернул голову к Драко и с укоризной добавил: — А ты говорил, что она сообразительная. Малфой поймал себя на мысли, что испытывает от этой беседы некое злорадство. Хотела Грейнджер посмотреть на таинственного Дмитрия? Ну вот и получай свою порцию жутких загадок, как будто в твоей жизни их не хватает. — Пошли, поможешь мне с овощами. Сдается мне, большего от тебя ждать не приходится, — махнул рукой Дмитрий и встал из-за стола. — А ты, парень, изучи урода. Грейнджер с опаской посмотрела на Драко, и тот нехотя кивнул. Спорить с Дмитрием все равно бесполезно. Они вышли во двор, а Малфой уселся на стул, все еще нагретый худыми ягодицами бывшего наставника, подвинул голову, чтобы она стояла ровно посередине стола, и уставился на неаппетитное зрелище. Мужчина лет тридцати. Глаза закрыты, выражение лица спокойное, даже умиротворенное. Ни ран, ни кровоподтеков. Небольшая бородка, родинка на правой щеке, полные губы, при жизни, скорее всего, ярко-красные, а сейчас серые, почти синие. Драко видел это лицо впервые. Диагностика не дала никаких результатов. Ни следов остаточной магии, ни проклятий, ни следящих чар. Малфой осторожно потыкал пальцем в щеку. Шрамы под татуировками не реагировали, подтверждая и без того очевидный факт — это просто часть человеческого тела, пустая и безжизненная. Которая неведомым образом появилась в защищенном доме могущественного волшебника, о существовании которого знали от силы человек десять в мире. Ну, может, двадцать. Глупо думать, что Дмитрий не выяснил этого сам. Следовательно, он ждал от Драко каких-то версий. Угроза? Посмотри, дорогой товарищ, как легко и беззаботно можно вторгнуться в твое спрятанное в лесах жилище? Похоже на то. Малфой нахмурился. Да кто вообще на такое способен? Ладно, найти дом в целом возможно, удалось же это им с Джузеппе, Анной и Милошем. Но зайти внутрь так, чтобы хозяин этого не заметил? Нереально. Удивительно, как быстро тело вспоминало, каково это — быть учеником. Дмитрию стоило только мимоходом бросить ему задание, как Драко прилежно уселся за очередную задачку. Ну уж нет. Проблемы Дмитрия, реальные или нет, теперь его не касаются. Может, он и вовсе сам кого-то прибил, чистенько обезглавил, а теперь глумится над посетителями, преследуя свои неведомые цели. Из приоткрытой двери тем временем потянуло дымом. Малфой со скрипом отодвинул стул, с большим удовлетворением оставляя царапины на светлом полу, и вышел во двор. Неподалеку от крыльца горел костерок, над которым парил котелок с круглым дном. Грейнджер и Дмитрий стояли возле стола, грубо сколоченного из досок, и шинковали морковь. — Готовку любить не обязательно, но у каждого человека должно быть два-три коронных блюда. Простые или сложные, они обязаны получаться вкусными всегда, — назидательно сказал пожилой волшебник. — Режь брусочками и следи, чтобы они были одинакового размера, иначе часть разварится, а часть — превратится в кашу. Грейнджер старательно орудовала ножом, исподлобья поглядывая на Дмитрия. Драко буквально видел десятки вопросов, которые теснятся у нее в голове. — Чеснок тут требуется молодой, он злее, ароматнее. Срежь с него верхнюю часть, а шелуху оставь. — Зачем? — один вопрос все-таки прорвался и, судя по лицу Грейнджер, совсем не тот, что ей на самом деле хотелось задать. — Затем, что я так сказал, — не стал обманывать ожидания Малфоя Дмитрий. — А теперь клади в казан мясо и следи за огнем, девочка. Плов не терпит суеты. — Кто прислал вам голову? — снова Грейнджер. — И праздных разговоров. Гермиона тяжело вздохнула. Драко снова почувствовал прилив злорадства и, против воли, даже некоторое сочувствие. Оставив Грейнджер колдовать над кастрюлей, Дмитрий подошел к Малфою и, скрутив самокрутку, поинтересовался: — Что скажешь, парень? Узнал доброго молодца? — Нет. Как он вообще оказался у тебя дома? Просто появился на столе? Дмитрий выпустил колечко дыма. — Может быть, так, а может — как-то иначе. С другой стороны, кто я, чтобы запрещать чьей-то мертвой голове находиться там, где ей хочется? Драко скептически посмотрел на бывшего наставника. — Ты же понимаешь, что мертвая голова не может чего-то хотеть? — Я много чего понимаю, парень. Например, то, что некоторые вещи просто происходят, хочешь ты того или нет. — При всем уважении, Дмитрий, но отрезанная голова на столе просто так не появляется. Пожилой волшебник с сочувствием посмотрел на Драко. — Вот вроде выглядишь как взрослый человек и даже в магии кой-чего смыслишь. Но вот как ляпнешь какую-нибудь глупость — как в лужу пернешь, ей богу. Углубляться в эту тему Малфой не стал. Запас желудочно-кишечных шуток у Дмитрия был поистине неисчерпаемым. — Ладно, — решил сменить тему на более насущную Драко, — теперь-то ты дашь контакт арифманта? Вот тебе Грейнджер, любуйся, раз так интересно. Дмитрий и правда обернулся, выцветшим взглядом проводив Гермиону, которая что-то помешивала в котле. — Хорошая девочка. Но если ей что-то надо, пусть просит сама. Драко понадобилась вся его выдержка, чтоб не закатить глаза. Он пересек двор и, схватив Грейнджер за локоть, тихо прошипел ей на ухо: — Нам лучше уйти. Не стоит обманываться его радушно-равнодушным тоном. Дмитрий опасен. Так что спрашивай у него адрес Евгения и сваливаем отсюда, пока на грядках вместо капусты не начали расти другие головы. Грейнджер дернула рукой, высвобождая локоть, и, подлив в котел еще воды, так же тихо прошипела в ответ: — Не мешай, — и куда громче спросила: — Может, убавить огонь? Вдруг мясо подгорит. — Не подгорит. Главное, следи за огнем. Они просто готовили плов. Гермиона задавала уточняющие вопросы, а Дмитрий с видимым удовольствием на них отвечал. Загрузив все ингредиенты в котел, он уселся на ступени крыльца и снова закурил. — Пусть потомится часик и готово. Все запомнила? — Да. — Ну и молодец. А теперь скажи мне, девочка, чего ты боишься? Малфой застыл, будто его облили жидким азотом. Он стоял совсем рядом с Грейнджер, но с таким же успехом мог быть где-то в Гренландии — способов ей помочь у него было примерно столько же. Ноль. — Не вас, — скрестила руки на груди она. — Это я и без тебя знаю. Покажешь старику? — А у меня есть выбор? — А разве бывает, чтобы у кого-то не было выбора? — поднял кустистую бровь Дмитрий. Самокрутка, прилипшая к его губе, напоминала раздавленного таракана. — Не припоминаю, чтобы он был у Анны. Или Милоша, — пробормотал Малфой. Грейнджер посмотрела на него, но никак это не прокомментировала. Пока. — Они свой уже сделали, оказавшись совершенно неприспособленными к трудностям бытия, — пожал плечами старый волшебник. — Я тут совершенно ни при чем. Три распятых на стене тела. — А что будет, если я откажусь? Не скажете, где искать вашего арифманта? Будете пытать Драко? Или меня? Убьете нас? — Страсти какие, — фыркнул Дмитрий. — Получают удовольствие от пыток только люди без воображения. А что касается арифманта… Санкт-Петербург, улица Писарева, 5, квартира 12. Передавай Жене привет. На этой фразе Дмитрий в упор посмотрел Малфою в глаза. — И что, мы можем идти? — усомнилась Грейнджер. — Конечно, — пожилой волшебник развел руками. — Если только ты не хочешь дождаться плова. И пустить меня к себе в голову, разумеется. — Грейнджер, мы уходим. — Подожди, Драко, — она подошла к Дмитрию, вглядываясь тому в лицо. — А почему я должна хотеть пустить вас к себе в голову? Драко мысленно застонал. Ну конечно. На лбу у Грейнджер огромными буквами написано «Я обожаю тайны и спать не могу, пока все не выясню». Было бы глупо думать, что Дмитрий этого не увидит. — Не знаю, — тот в задумчивости барабанил пальцем по подбородку. — Может быть, пережив этот опыт, ты откроешь у себя замечательную способность к созданию ментальных ловушек? — И зачем мне это? — с отвращением спросила Гермиона. — У меня, слава Мерлину, с воображением все в порядке. Пытки, пусть и ментальные, меня не интересуют. — Не интересуют, — покорно согласился Дмитрий. — Чего нельзя сказать о времени. Точнее, о его субъективной ипостаси. «Пожалуйста, давай уйдем!» — мысленно взмолился Драко. — «Не слушай, не слушай, не слушай его, он уже влез в твою голову!» — Субъективное время, — отрешенно повторила Грейнджер. — Тебе это не нужно, — Драко схватил ее за руку и потащил прочь. Но не сделав и пары шагов, он скорчился от невыносимой головной боли. Он потянулся к палочке, но невидимые сверла, вгрызающиеся в виски, вошли глубже, и в глазах потемнело. — Прекратите! — закричала Грейнджер, но голос ее доносился издалека. Драко вырвало на траву. Боль не утихала. — Тоже, кстати, выбор, только уже его, — философски заметил Дмитрий. — Не самый удачный, но какой уж есть. Но очень уж я не люблю, когда кто-то пытается решить что-то за кого-то. — Хватит! Никто ни за кого не решает, Драко в жизни не заставит меня сделать что-то против моей воли. Прохладные пальцы пробежались по лицу Драко. Боль уходила постепенно, как будто следуя за мягкими ладонями. — Как ты? — она наклонилась ниже, щекоча ему шею волосами. — А я говорил, что надо уходить раньше. Теперь уже поздно. Ты на крючке, Грейнджер, — хрипло ответил Малфой, поднимаясь на ноги. — Нет никаких крючков, Драко. Дело во времени, точнее в том, что его у нас катастрофически мало, — она покачала головой и повернулась к Дмитрию. — Давайте кое-что проясним. Правильно я понимаю, что если я переживу ваше неделикатное вторжение, то смогу управлять своим субъективным временем? А это, в свою очередь, позволит мне создавать в собственной голове ментоловушку, в которой я могу заниматься чем угодно сколько угодно долго, тогда как в окружающем мире пройдет пара минут или часов? Дмитрий восхищенно перевел взгляд на Драко. — Вот это страсть к формулировкам! Оказались бы они еще и поточнее — цены бы девочке не было. Но это дело наживное, — он похлопал по ступени рядом с собой. — Садись. Грейнджер с некоторой опаской села поблизости. Драко пристроился третьим. Не то чтобы от него сейчас хоть что-то зависело (и это бесило и пугало его до позорной дрожи в коленях), но он должен был быть рядом с ней. — Время и правда течет для всех неодинаково. Унылый денек на работе совсем не равен полному событий и впечатлений дню в путешествии. Вечер за нудным отчетом для попечительского совета заметно отличается от вечера с подружкой с бутылкой вина и беседой о некоем искусном в оральных ласках мулате, — Грейнджер покраснела, а Дмитрий с видимым удовольствием похлопал Драко по плечу. — Не переживай, ты нравишься ей куда больше. Так вот, о чем это я? Ах да, о времени. При желании его можно сжать или растянуть — для себя или для кого-то другого. — Но это будет только в моей голове? Не на самом деле? — Это будет только в твоей голове, но это совершенно не мешает этому быть и на самом деле. Хочешь — запри себя в своем самом счастливом дне. А хочешь — заставь своего врага годами глотать раскаленные угли. На часах же пройдет несколько минут или часов. — В самом счастливом дне… Или в Лаборатории, где я смогу, например, рассчитать длинный и сложный алгоритм, на который в обычной ситуации у меня ушло бы несколько лет… — протянула Грейнджер. — Да хоть эротический роман пиши, — пожал плечами Дмитрий. — Но будь готова к тому, что все имеет свои пределы, даже сознание. И где предел твоего, никто не знает. Ты можешь застрять в собственной голове навсегда. А можешь играючи со всем справиться. А бывает и так, что первые десять раз все отлично, а потом тебя помещают в палату с мягкими стенами только потому, что ты решила еще разок пережить знаменательный оргазм. Нет никаких гарантий, девочка. Только риски. — Я готова, — голос Гермионы был тверд. Драко сжал ее руку, пытаясь предостеречь, но она только погладила его пальцы в ответ. — Вы хотели узнать, чего я боюсь? Да ради Мерлина. И Дмитрий прижал кончик волшебной палочки к ее виску. Это было быстро и бесконечно долго — как главная иллюстрация ко всему, о чем они только что говорили. Грейнджер сидела с пустым взглядом, иногда легко вздрагивая. Дмитрий улыбался. Нитка слюны стекала по подбородку. — Хватит, — сказал Драко сквозь зубы. Кап. Кап. Кап. — Прекрати! Ей достаточно! Но Дмитрий только шире улыбнулся, а из носа Гермионы хлынула кровь. — Я сказал — достаточно! — он схватил Дмитрия за руку, пытаясь оттолкнуть палочку от ее виска, но голову снова сдавили стальные обручи. Преодолевая боль, Драко навалился на пожилого волшебника, вдавливая того в доски. Мгновение — и Малфоя с силой отбросило к штакетнику, который от такого непочтительного обращения развалился под его спиной. — Да ты смерти ищешь, парень, — с досадой сказал Дмитрий. Он отряхнул руки и погладил Грейнджер по голове. — Все закончилось, девочка. Или только начинается. Тут уж как посмотреть. Драко отряхнул одежду от щепок и заковылял к Гермионе. Та с отсутствующим видом вытирала рукой кровь из-под носа. — Гермиона, смотри на меня, — он сжал ее лицо в ладонях. — Сегодня первое июня две тысячи шестого года. Утром ты съела кашу на молоке, которую приготовила Миппи. Потом мы портключом перенеслись в Кемиярви, где два часа бродили по лесу и передразнивали птиц. — Ты здесь, — в ее глазах промелькнуло узнавание. — Ты здесь. — Конечно, я здесь, — он прижал ее голову к груди, баюкая, как маленького ребенка. — Все будет хорошо. — Ты здесь, ты здесь, — повторяла она, раскачиваясь в его объятиях и хватаясь за куртку. Оглянувшись, она вздрогнула и жалобно спросила: — Мы можем отсюда уйти? Пожалуйста. — Конечно. Драко помог ей подняться, и они поковыляли к опушке. — А как же плов? — послышался насмешливый голос Дмитрия. — Засунь его себе в жопу, — огрызнулся Драко. Хлопнув дверцей калитки, он обернулся. Пожилой волшебник ухмылялся, привалившись плечом к двери, и курил. А глаза его застилала смертная скука. Через час они выбрались из-под антиаппарационного купола, и Малфой установил палатку, чтобы дать Грейнджер поспать и прийти в себя. Уложив ее на узкую койку, он встал, чтобы развесить защитные чары, но она удержала его за руку. — Не уходи. Он устроился поверх покрывала, и она прижалась к нему, как маленький зверек. — Ты когда-нибудь расскажешь мне, что видела? — вопрос вырвался сам. Она долго молчала, поглаживая пальцами кожу под его футболкой. — Не знаю, Драко. Когда она уснула, Малфой вышел наружу и установил защитный купол. А когда вернулся, на прикроватной тумбе обнаружился туго набитый контейнер с мясом, рисом и овощами.***
— Что ж, с этим можно работать, Гермиона, — довольно сообщил Евгений. Драко встрепенулся, выныривая из воспоминаний. — Я оставлю компьютер на день и ночь включенным, чтобы он досчитал параметры для цезия, а завтра мы начнем приводить все к единому знаменателю. — После того, как будет готова основная схема, дело пойдет куда быстрее, — кивнула Грейнджер. — Спасибо вам, Женя. — Это вам спасибо. Вы проделали блестящую работу. Не представляю, как вы справились без автоматики. — С трудом, — слабо улыбнулась она в ответ. — Может быть, пока компьютер считает, мы можем разобраться с мультиформулой? — Давайте на сегодня пока закончим, — покачал головой арифмант. — Мне нужно разобраться кое с какими делами, чтобы потом полностью посвятить себя вашей проблеме. У Драко возникло стойкое ощущение, что Евгению не терпится выпроводить их из дома. Интересно. — Хорошо. Тогда до завтра! — кивнула Грейнджер и подошла к Драко. — Кажется, мы все-таки сможем попасть на водную экскурсию. Драко мысленно застонал. Большая холодная вода и магловская техника. Просто блеск, а не план. Он встал с дивана и направился к выходу. Евгений семенил впереди. Драко отметил, как полоснуло болью пальцы, когда тот коснулся металлической створки. Точно, магия крови. — До скорого, — приветливо подмигнул арифмант, закрывая за ними дверь. Однако взгляд его оставался острым и холодным. Надо будет прийти сюда ночью. Что-то здесь не так. Очень, очень не так.