Последний человек Города

      Великий мороз обрек многих людей на невозможность выжить. Множество стран, не подготовившись должным образом, не смогли обеспечить своим гражданам необходимые средства для выживания. Жестокий холод, отсутствие постоянного питания и теплой одежды делали выживание практически невозможным. Некоторым повезло найти укрытие в глубоких пещерах с горячими источниками, но существование этих групп выживших оказалось под угрозой из-за падающих температур, угрожающих экосистеме источников. Они могли видеть, как потухает их единственный источник выживания, но ничего не могли сделать. Британия же была исключением благодаря проекту “Генератор”.       Тем не менее, до него нужно было добраться, и чтобы туда попасть, людям приходилось совершить опасное путешествие. Правительство считало, что только немногие граждане попытаются добраться до Генераторов, и это никак не ухудшит жизнь в оставшихся городах. Члены парламента не предвидели, насколько отчаянными могут быть люди в таких ситуациях.       Люди объединялись в караваны, покидали свои поселения и отправлялись в неизвестном направлении, многие при этом с опаской и надеждой. Группы формировались не столько из практических соображений, так как принятие более двадцати человек требовало серьезных решений и могло быть обременительным для поселений, сколько из веры в порядочность и помощь других людей.       Некоторые использовали снегоходы, но большинство предпочитало идти пешком, ведь большая часть техники была направлена на дредноуты и ледоколы, перевозящие заключенных для строительства новых Генераторов.       Но были и те, кто не рисковал подвергать себя опасности, связанной с объединением с незнакомыми людьми. Такие смельчаки либо обманным путем проникали на дредноуты, либо же были более изобретательны.       Некоторые предполагали, что из-за заснеженности география мира изменилась, что затрудняло навигацию. Преодолеть неизвестную и постоянно меняющуюся местность с исчезающими ориентирами сложно, особенно в одиночку. Поэтому некоторые решили преодолеть эту проблему, строя первые самолеты. Отчаяние и трудности порождают либо безумцев, либо гениев новой эпохи.       Они тащили из разных уголков сталь и древесину, попутно пытаясь украсть паровые ядра. Большинство ловили и убивали на месте, но лишь единицам счастливчиков, если их так можно назвать, удавалось украсть столь драгоценное оборудование, обрекая не один десяток людей на жизнь хуже смерти, так как найти замену было нельзя и оставалось либо искать вора, либо смириться.       План был рискованным, но изобретателям не оставалось выбора. Они брали только самых близких людей, зачастую свои семьи, чтобы переправить их к Генератору и обеспечить им выживание. Авиаконструкторы надеялись на то, что за паровые ядра их пустят в поселения, и они смогут выжить, обойдя большую часть трудностей. Однако они не учли некоторые факторы.       Самолет не был рассчитан на длинные перелеты в бушующих морозах. Сталь, скреплявшая крылья самолета, быстро приходила в негодность, а не щадящий ветер ломал деревянные конструкции под своим напором. Уже через час самолет, созданный отчаявшимися гениями будущей эпохи, летел вниз вместе с ними. Все на борту погибали быстрой и ужасной смертью, а их тела оставались на корм диким зверям.

За 11 дней до падения Города

      Капитан сидел за своим рабочим столом, готовясь к предстоящим отчетам, которые должен будет принести Мортимер в скором времени, и к встрече с маленьким, как он надеялся, вундеркиндом. Это были те немногие минуты покоя, которые он мог себе позволить без ущерба для развития Города. Старые бумаги давно были расположены в соответствии с их ящиками в столе. Старые бумаги уже давно были аккуратно сложены в соответствующие ящики стола.       Привычный топот по лестнице, становящийся все громче, предвещал прибытие Мортимера. — Капитан, я принес отчеты по заболеваемости на рабочих местах, а также два пищевых пайка, как вы приказывали, — сказал Страж, входя в кабинет и держа в руках бумаги и две небольшие порции супа.       Размер и количество пищевых порций были строго регламентированы, чтобы обеспечить более точные расчеты и избежать неравномерности, которая могла бы вызвать недовольство среди населения. Если все было одинаковым, единственной возможной проблемой была бы спекуляция этими пайками. Капитан был уверен, что такое несанкционированное действие не могло произойти благодаря тайным осведомителям и Стражам. — Отлично, Мортимер, — сказал Капитан, принимая от Мортимера бумаги, пока тот ставил две чашки на край стола. — У меня также есть устное сообщение от пропагандистов, составленное прежде, чем я поднялся наверх. Хотите, чтобы я его озвучил? — спросил Мортимер, лениво передвигаясь в центр комнаты, чтобы дать свой устный отчет.       Капитан отложил бумаги в сторону и сосредоточил взор на Мортимере. — Произноси, — коротко и четко произнес Капитан. — Инженеры начинают беспокоиться о своей безопасности в связи с введением новых полномочий для представителей Порядка, — относился Страж, стараясь не глядеть собеседнику в глаза. — Беспокоиться? — переспросил Капитан, не совсем понимая причины. Инженеры получали безопасную и относительно легкую работу. Также они первые получали утеплённое жилище по мере возможностей. — Да, действительно, сэр, — ответил Мортимер, глубоко вздохнув. — Среди них начали проявляться случаи неповиновения, выражающиеся в виде сомнений и споров с представителями Нового Порядка. Стража быстро решила возникающие конфликты, используя свои полномочия. Двух инженеров пришлось срочно доставить в лазарет из-за тяжелых травм, остальные получили легкие ранения и ушибы. Всего пострадало шесть человек. — Были установлены причины их выступлений? — с напряженным ожиданием спросил Капитан. Он не был в восторге от таких новостей. — Пропагандисты работают над этим, однако их прогнозы неутешительны. Пока что они связывают их выступления со стрессом и, по их шуткам, “развивающимся сумасшествием”, — сказал Мортимер, четко и с малозаметной иронией произнося последнее словосочетание. Он был недоволен подобной шуткой со стороны инженеров к представителям их же класса. — Пусть они лучше сфокусируются на работе. Передайте им это. Бунтующих инженеров отправьте в мастерскую на 24-часовую смену, как только они почувствуют себя лучше. Они уже заплатили за свои действия, — сказал Капитан с разочарованием в голосе. Затем он добавил: — Когда ожидать приход девочки?       Мортимер немного сбился, но всё же своим обычным тоном ответил: — Она придет скоро. Я попросил нового бригадира отпустить ее на двадцать минут раньше для вашей встречи. Она должна прибыть в любой момент, — был краткий ответ Мортимера. — Отлично. А пока подготовьте все необходимые инструменты для процедуры в комнате мистера Гудрингса,а также необходимый персонал. Затем вернитесь сюда. Выполняйте, — Капитан произнес это с холодным голосом, подтолкнув сначала бумаги ближе к себе, а затем разместив две порции супа - одну рядом с собой, другую напротив.       Грубо вырезанные деревянные ложки, имеющиеся только у Градоначальника и нескольких его приближенных, лежали в ближайшем ящике. Капитан считал, что привычку буквально выпивать суп без надлежащих столовых приборов ужасно небрежно, а так как именно ребенок должен будет прийти к нему, то эту детскую шаловливость следует устранить при первой же возможности. Развитие хороших манер и этики должно начинаться с самых основ, и если его догадки оказались верными, он должен был начать формирование этих навыков. — Есть, сэр! — встрепенувшись, ответил Мортимер и быстрым шагом направился к двери.       Когда Мортимер приближался к двери, стал слышен шум с лестницы, который отличался от быстрой и тихой походки инженеров. Шаги нового прибывшего звучали неравномерно и неустойчиво, что вызывало скрип половиц еще сильнее. Было ясно, что это не был Стражник.       Неизвестный посетитель, без страха или беспокойства, все ближе и ближе поднимался на второй этаж. Мортимер, не обращая на это внимания, открыл дверь, чтобы выполнить поручение. В мгновение ока, Капитан смог рассмотреть незнакомку, которая была низкого роста. Она была одета в серые простыни и грубые плащи, на которых виднелся угольный след. Очаровательное белое лицо вызывало удивление. Ее головной убор, прикрывающий уши и шею, был завязан на затылке для легкой развязки в будущем. Штаны же были ей велики и явно предназначенные мужчине средних лет, однако ее смекалка, по мнению Капитана, позволила ей завязать и подшить их поуже для себя, чтобы и сохранить тепло, и чтобы было удобно носить и двигаться в них. Сапоги с мехом, которые носила девочка, напоминали Градоначальнику о Верлире, косвенно подтверждая, что она была его дочерью.       У девочки было маленькое, но округлое лицо, которое подчеркивало ее детскую красоту. Большие карие глаза, короткие волосы и улыбка заставляли забыть о проблемах. Интересно было то, что она прекрасно сохранилась для своего возраста, удивляя Капитан.       Мортимер прошел мимо, но на мгновение улыбнулся Лили, когда она посмотрела на него. Лилия ответила ему еще более широкой улыбкой, словно они играли в свою собственную заводную игру. Стражник прошел мимо, не желая больше продолжать игру.       Лилия не была смущена от поражения и направилась в кабинет Капитана. Капитан ожидал, что она вежливо постучит в дверь, но она этого не сделала. Она просто прошла вперед, так как Мортимер не закрыл дверь. Градоначальник был недоволен этим жестом. — Здравствуйте, мистер Капитан! — радостным голосом приветствовала сидящего Лилия, — вы меня звали?       Глава Города удивился ее настроению, учитывая недавнюю потерю родителя. Казалось, она слишком радостно воспринимала окружающий мир, что не совсем соответствовало ситуации. Однако с этим можно работать. Сегодняшняя встреча с Лилией планировалась ознакомительной, чтобы определить ее приоритеты. — Присаживайтесь, Лилия Верлир, — монотонно сказал Капитан, стараясь скрыть свою изначальную раздраженность и недоумение, — наша встреча состоит из завтрака и обсуждения вашего нового рабочего места. Завтра мы снова встретимся для подведения итогов. — Но, дядя Капитан! — воскликнула девочка с детским упрямством, — мои друзья там, и мне с ними очень хорошо. Мы так весело проводим время вместе.       На последнем предложении Лили улыбнулась, вспоминая игры, которые они играли вчера. Капитан не ожидал, что его решение для общего благополучия населения будет оспорено так быстро. — Но сколько долго ты уже знакома со своими товарищами? — спросил Капитан, пытаясь остаться спокойным. — Всего два дня... Но я уверена, они самые лучшие! — сказала Лилия с детской уверенностью, гордясь своими способностями заводить друзей в своем возрасте.       Капитан смутился. Подавляющее большинство детей работали до изнеможения. Ее здоровое лицо должно было смутить его с самого начала, но теперь ситуация становилась еще странней, ведь рабочие группы детей, в отличии от взрослых, старались не менять для удобного учета. — Два дня? Раньше ты имела дружественные отношения с детьми примерно твоего возраста? — уточнил Капитан, желая хотя бы начать разбираться в ситуации.       Девочка на миг замялась, будто не зная, как ответить на вопрос. — Папа сказал, что дежурство кто-то другой уже взял и сказал мне остаться дома. Но недавно я только начала заниматься переноской угля, и это было так весело, — Лили ответила с улыбкой, немного замедлив свою речь.       Капитан внимательно прослушал ее краткую историю. Он подозревал, что Карл использовал свою должность, чтобы избежать для нее обязательных работ. Это объяснило многое, включая поздний отчет о ее успехах на посту добычи после смерти Старшего Верлира. — Теперь многое становится ясным. Присаживайся и начинай есть, — Капитан скомандовал холодным голосом, заставив девочку быстро прибежать к немного выпирающему над ней стулу.       Сначала Капитан хотел подать ей ложку, чтобы она не ела руками, но внезапно остановился. В нем нарастало раздражение, когда он заметил, что Лили складывает руки над миской супа и наклоняет к ним голову, шепча что-то непонятное. Она молилась.       Это было недопустимо. Капитан был уверен, что она не должна была иметь столь пагубное для ее развития верование в сверхъестественные силы, не основанные на фактах и науке. Он нахмурился, восприняв этот жест как оскорбление, но еще мог сдержаться, чтобы не обвинить с самого начала ребенка в бестактности. — Что ты делаешь? — резким голосом спросил Градоначальник, поднося свою ложку к губам и отложив другую в сторону девочки.       Девочка наклонила голову вправо, непонимающе смотря на него. — А, ну, я благодарю Бога за вкусную еду? — Лили ответила, обратив вопросом его вопрос. — Это действие не приносит практической пользы. Оно не увеличит еду и не улучшит ее вкус. Ты тратишь время, которое могла бы использовать для чего-то более полезного, как для себя, так и для других людей, — Капитан сказал резким тоном, ожидая согласия и немедленного подчинения. Такое поведение неприемлемо и неблагоприятно для будущего. — Нет, это не так! — упрямо воскликнула Лили, — если верить, то еда обязательно станет вкуснее...       Чтобы завершить спор в свою пользу, Лили с усилием начала есть пустой суп, неумело держа деревянную ложку и расплескивая жидкость по сторонам. Капитан, удивительно для себя самого, просто вздохнул и решил пока не вмешиваться в спор. Он оправдал это тем, что оказывать влияние на нее своим авторитетом было слишком сложно, особенно когда он не знал о ее жизни подробно. — Сменим тему. Расскажи мне о своем предыдущем дне очень подробно, мне это очень хочется узнать, — Капитан тонко спросил, заканчивая свой бесприятный ланч. По вкусу это напоминало холодную воду с большим количеством жира. — Дядя Капитан, а я хочу, чтобы вы ответили на мой вопрос. Тогда я расскажу вам, — Лили настойчиво предложила.       Капитан, несмотря на то, что был удивлен таким поворотом событий, заинтересовался. — А с чего ты подумала, что твои требования будут удовлетворены? — спросил Капитан, сохраняя строгий тон в голосе. — Папа говорил, что в таких случаях нужно предлагать сделку, чтобы быть конку… Конкурен… — девочка замешкалась, пытаясь произнести слово, но потом сдалась, — папа так и не выговорил это слово, но он сказал, что оно помогает лучше работать с людьми или против них. Как соперники в играх!       Причина девочки, хоть и была немного натянутой и неосознанной ей в полной мере, была удобоварима для главы Города. То, что она приняла для себя столь необычную истину взаимоотношений в человеческом обществе нравилось ему. Он видел в этом нужный задаток, который нужно всего лишь развить. — Хорошо, так и будет. Начинаешь ты, — сказал мужчина, подготавливая вчерашний график угля. — Хорошо, — согласилась Лили. Она не обратила внимание на возможность того, что ее могут обмануть. — Когда я пришла, меня начали учить тому, чему я уже знала — считать и складывать! Затем меня попросили таскать уголь, и это было скучно. Я хотела развлечься, как и остальные, поэтому начала придумывать игры, чтобы было веселее. Мы играли с углем, пока не прозвучал сигнал окончания работы, и все были уставшие и довольные. Затем мы возобновляли наше обучение...       Лили продолжала рассказывать о своем предыдущем дне с большим интересом, словно переживая его заново. Капитан пытался понять, как нерегулируемая группа детей могла работать более эффективно без взрослых. Ему это казалось невозможным, и он понимал, что не все группы населения могут работать так же.       Когда Лили хотела рассказать о своем сновидении, Капитан поднял руку, чтобы остановить ее и направить разговор в другое русло. Ему не были нужны такие детали. — Этого достаточно, я все услышал. Теперь у тебя есть вопрос, прежде чем ты уйдешь, — сказал Капитан, останавливая ее рассказ намеренно. Он не желал углубляться в эту тему. — А, м, хорошо! — Лили взбодрилась и обиделась за то, что ее перебили, — дядя Капитан, мой папа говорил, что использование умных слов перед другими людьми — глупо и обидно для них. Они могут разозлиться из-за твоей "заученности" и подумать, что ты хочешь оттолкнуть их.       Ребенок неуверенно объяснялся, затрудняясь с формулировкой сложного вопроса. — Дядя Капитан, вы хотите оттолкнуть всех?       Градоначальник на секунду посмотрел на нее удивленными глазами, а затем быстро вернул свое лицо в норму. Это был слишком неприятный для него вопрос, и он не хотел больше об этом. — Ты ошибаешься, во мне нет этого желания. Эта “заучность” необходима для Города обязательство с представителями власти. Да и также ты должна знать, что человек не подобен фунту, чтобы нравиться абсолютно каждому. Это бессмысленное занятие, — с новой резкостью и даже холодной злобой отвечал Капитан, — сделка окончена, тебе пора в новый коллектив. — Но вы не… — Лилия Верлир.       Капитан сказал это строгим и одновременно пугающим голосом, прерывая ее слова. Было даже сожаление, что был допущен разговор в такой непринужденной форме без ясных указаний и приказов. Сейчас ему следовало направить ее на работу. — Вам сказано все. Отправляйтесь на пост добычи №16, вас там ожидают для записи и распределения обязанностей. У нас будет повторная встреча завтра в то же время. Не опаздывайте. — Но, дядя... — Выполняйте! — с повышенным голосом говорил Капитан, пока Лили испуганно вжалась в стул. Градоначальник предположил, что до этого с ней обращались слишком мягко, из-за чего она не была способна справиться с малейшим стрессом.       Девочка виновато опустилась голову, встала и развернулась к выходу, словно обиженный детеныш. Капитан продолжал смотреть на нее укоризненно, пока она не исчезла из виду. Капитан продолжал смотреть на дверь, пытаясь обдумать ситуацию. Возможно, он не расположил к себе ребенка, пусть и не ставил такой задачи. Возможно, встреча не была под его контролем и он излишне расслабился, позволив ребенку совершить очевидные ошибки в разговоре. Возможно, ребенок не знал что спрашивает, учитывая ее построение предложений и мысли. Возможно, он выбрал не тот…       Нет, эта мысль неправильная. Ребенок, как и любой человек, должен жить с оглядкой на вышестоящие лицо. Тот же в свою очередь, должен направлять таких существ к цели, используя их как ресурсы для предоставления им благ. Пока они согласны на это, они получают все удобства. Ребенок, из-за слабости в воспитании Карла, не был должным образом этому научен. И поэтому, он не был готов к реальности этого мира, из-за чего она убежала, не способная взять на себя ответственность. Это необходимо исправить любой ценой, чтобы в будущем она была готова к постоянному стрессу. А чтобы быть готовой к нему, нужно с самого детства ее нагружать.       Капитан наконец смог прийти к внутреннему согласию. Он считал, что был неправ из-за расслабленности, однако это позволило открыть ему глаза на главную проблему девочки — неспособность адаптироваться к сложным ситуациям. Это нужно было исправить. Учитывая смерть Карла и, по словам девочки из ее рассказа, полное отсутствие матери в ее жизни. Это значит, что некому из ее ближайших родственников направлять.       Пока Градоначальник размышлял в своем кабинете о правильности своих действий, Мортимер уже возвращался. Договориться с двумя бывшими врачами из бедлама было легко, ведь магическое словосочетание “приказ Капитана” помогало решить абсолютно все проблемы. Когда он отвел их в обшарпанную и лишенную какого-либо света камеру, перед этим связав несопротивляющегося и откровенно бредящего Томаса, врачи его выгнали для замеров и определения типа личности, изучая строение головы и лица. Страж не желал разбираться зачем и как это может помочь. Ответ все равно бы его не удовлетворил, а оставаться с ними еще больше было опрометчиво.       Поднимаясь по лестнице и открывая кабинет своего начальника, Мортимер увидел еще более раздраженного и задумчивого человека, чем он был утром. Это могло лишь означать, что встреча прошла неудачно и еще больше ухудшать ситуацию ему не хотелось. — Сэр, приказ выполнен, — коротко отрапортовал Страж, смотря на пустые тарелки из-под супа.       Капитан лишь через несколько секунд отреагировал, резко повернув голову в его сторону. Его взгляд был схож с дрессировщиками, смотрящих на животных со строгостью и легким презрением. — Отлично, пора выдвигаться. В этот раз все должно получиться с ними идеально, — переключившись на другую тему, сказал Капитан.       Он встал и стремительными шагами направился к выходу, пока Мортимер освобождал дорогу для него. Маршрут был тем же, что и вчера, однако людей больше не было, которые могли встретиться по дороге. Все уже были на своих работах, а прогул без официальной причины не одобрялся горожанами, не смотря ни на какие причины, будь то горе или очередной бодун.       Конечный маршрут также ничем не отличался, кроме этажа. Гудрингса содержали на втором, нежели на логичном третьем. Капитан посчитал, что это просто не нужно, ведь именно его нужно было оставить для проверенного метода. Однако, к сожалению Градоначальника, попытка создать новый способ лечения душевнобольных имела тенденцию к полному провалу. Ни смешение наркотиков, ни хирургические операции не смогли вернуть человека в строй за короткий срок.       Это рассердило Капитана, но, судя по действиям, он еще верил в перспективность проекта. Пока что заключенные не допускались до опытов, чтобы избежать их смертность. Из-за этого врачам и хирургам стало необходимо доказать результативность их предположений с помощью доказуемых теорий. Мортимер не мог понять при каких случаях Градоначальник окончательно закроет этот проект, но видимо через еще большие жертвы.       Уже в самом здании свободные стоящие без дела тюремщики молча отдали честь, выполняя видимость работы. — За мной, — коротко сказал им Капитан, из-за чего те лишь кивнули. Мортимер предположил, что после восстания они не желали повторения судеб своих коллег и считали, что ходят по льду. В принципе, так оно и было.       Защитники Порядка выдвинулись к лестнице и вскоре оказались на втором этаже. Отличие второго этажа от третьего заключалось в отсутствии шкафов с инструментами и лекарствами. Но здесь ждали врачи, которых Мортимер вызвал ранее, не утруждая себя вопросом об их именах и фамилиях.       Перед ними стояли старик и молодой врач. Две противоположности во взглядах на мир и внешности. Первый был угрюм и недоспавший, а второй - более активный. Однако они были настолько похожи друг на друга внешне, что это вызывало ощущение траты времени на различение их. Они оба были в грязных и потрепанных лабораторных халатах поверх повседневной одежды, которая едва удерживала тепло в организме. Их лица тоже были схожи, словно отец и сын, хотя таковыми они не были. Правда, у старика было гораздо больше морщин, чем у молодого коллеги. — Сэр, мы готовы начать, — уставшим голосом сказал старый врач, когда Капитан подошел ближе к ним. — Капитан, мы также провели диагностику пациента и детально изучили его лицо. Мы не успели заполнить отчет, но... — Не нужно, — прервал их Градоначальник, — все было подготовлено?       Мортимер увидел, как Капитан вернулся в норму. Привычная строгость и безэмоциональность, скрывающие знания и амбиции. То же измерение головы и лица пациента мало кто знал за пределами психиатрических учреждений. Страж узнал это, когда в детстве его лечил какой-то доктор, имени и фамилии которого он не помнил. Такая процедура была необходима для изучения личности человека с помощью специальных измерительных приборов, чтобы продумать возможный ход лечения. Мортимер никогда не интересовался работает ли это вообще, желая думать, что если врачи что-то говорят про особенности человека, то только они и могут это объяснить. Другим людям не нужно было это знать.        И Капитан не задал ни единого вопроса, когда в обычной ситуации это было важно.       Один из тюремщиков достал ключ и несколько раз повернул его в стальной двери камеры, прежде чем полностью открыть ее. В тот же момент дуновение запаха невымытого тела, смешанного с запахом лекарств, дошло до их носов. Это был настолько резкий и отвратительный запах, что неопытные люди могли почувствовать тошноту и отвращение. Однако никого это не смутило.       Комната имела низкий потолок и голые стены из темно-серого скользящего бетона, выглядевшего холодным и безжизненным. Воздух в комнате был тяжелым, заполнившимся запахом стерильности и антисептиков. Светила в комнате только тусклая лампочка в середине потолка, создавая неприятную атмосферу.       Один из главных виновников смрада связанным сидел на стуле, опустив голову и что-то бормоча. Его лицо хоть и раньше было заросшим, однако все же была попытка за ним следить. Теперь щетина вышла из-под контроля, как и сами немытые жирные волосы, превращая образ бывшего семьянина в бродягу. Глаза его смотрели в пол в одну точку. Он даже не пытался посмотреть на тех, кто к нему пришел. По крайней мере в одежде были некоторые улучшения, в отличии от тела. Кто-то ее расправил и почистил, прежде чем надеть на сидящего снова. Теперь грязные обноски смотрелись гораздо опрятнее, чем их хозяин. Это было все, что осталось от Томаса Гудрингса.       Рядом со связанным стояла небольшая тумбочка, что должна была находиться на третьем этаже из-за ее цвета. Однако на ней вместо привычных лекарств и хирургических инструментов лежали две пары белых резиновых перчаток.       Пока тюремщики и Мортимер осматривали помещение, а врачи наблюдали за возможным проявлением буйства пациента, Капитан подошел к столу и начал говорить. — Господа! Сегодня будет первое экспериментальное лечение душевнобольных со времен падения Лондона. Великая трагедия не сломила наших ученых и врачей, из-за чего наш Город стал одним из первых, кто вернет могущество человечества, невзирая на капризы Природы. Этот момент не будет записан в учебники истории на нашем веку, но лишь наши потомки поймут важность жертв.       Все повернулись к главе Города, кроме сидящего. Кто-то выражал нетерпение к действиям, кто-то был удивлен внезапностью и неуместности в таком месте речи. Капитан же продолжил после того, когда все обратили на него внимание. — Человеческий разум может быть сломлен из-за нравственной деградации субъекта, вызванных неспособностью адаптироваться к стрессу и изменяющимся условиям жизни. Были предприняты множество методов к быстрому и решительному способу лечения таких людей и попыткой предотвратить моральное разложение таких людей. Однако на данный момент они безрезультатны.       Капитан повернул голову к Томасу, смотря на него с неприязнью. Однако это не было схоже с привычным взглядом Градоначальника. Больше походило на то, что он вовсе не на мужчину смотрит, а на кого-то другого. — Задача представителей Порядка – это забота о людях, направляя их твердой рукой к процветанию. Они словно дети, будут злы и пугливы, но лишь со временем они поблагодарят благодетелей, лелеявших их всю жизнь. И наше руководство стоит начать с него – предателя и убийцы!       Глава Города резко и четко показал на Томаса, прекратившего бормотать. Однако вместо того, чтобы поднять голову и посмотреть на кричащего, он начал скулить. — Несмотря на все шансы, предоставленные ему для исправления своего поведения, он больше и больше нравственно деградировал, доведя себя же до такого состояния. Пока он жив каждый в этой комнате и за пределами ее будет обязан ему помочь, чего бы это не стоило.       Капитан взял безвольную голову одной рукой и повернул ее к себе. Глаза Томаса были словно в тумане до того, как он увидел кто его держал. Градоначальник не обратил на начало узнавания в глазах инженера. — Я повторюсь, что никто не должен об этом знать. Горожанам и лишним в нашем обществе ушам не нужно излишний раз беспокоиться о том, как мы желаем им помочь…       Пока лидер Города говорил, он не замечал внутренних изменений Томаса. Его лицо начинает нервно дрожать перед осознанием своего мучителя, быстрыми темпами наполняясь яростью. Глаза начали зловеще блестеть, а непроизвольные движения тела становились беспорядочными и неуклюжими. Мортимер быстро заметил изменения, однако было поздно.       Томас резким движением головы и своего тела не только смог освободиться из слабой руки Капитана, но и направить свои движения в его сторону, попутно крича в неистовой ярости. Инженер сумел повалить главу Городу, попутно пытаясь его укусить. — ТЫ НИЧЕГО У МЕНЯ НЕ ОТНИМЕШЬ! ТЫ НИЧЕГО У МЕНЯ НЕ ОТНИМЕШЬ! ТЫ НИЧЕГО У МЕНЯ НЕ ОТНИМЕШЬ! ТЫ НИЧЕГО У МЕНЯ НЕ ОТНИМЕШЬ! ТЫ НИЧЕГО У МЕНЯ НЕ ОТНИМЕШЬ! ТЫ НИЧЕГО У МЕНЯ НЕ ОТНИМЕШЬ! ТЫ НИЧЕГО У МЕНЯ НЕ ОТНИМЕШЬ! ТЫ НИЧЕГО У МЕНЯ НЕ ОТНИМЕШЬ!       Томас продолжал кричать одну фразу, пока сначала Стражник, а затем уже и тюремщики попытались освободить Капитана от сумасшедшего. Градоначальник испугался и начал бить Томаса руками, пытаясь его отдернуть от себя, но удары были слишком слабы. Врачи же не решались подходить к ним.       Удары за ударом, как и попытка оттащить связанного и вечно извивающегося Томаса были малоэффективны, пока он все продолжал и продолжал кричать одну и туже фразу. Наконец, Капитан смог достаточно отползти от сумасшедшего, чтобы пнуть со всей силы ногами по его лицу. За второй же удар Томас выдохся, из-за чего представители Порядка смогли оттянуть его назад. — Держите его! Ни в коем случае не сломайте ему ничего! — прокричал Капитан, отдышавшись от нападения, но продолжая восстанавливать дыхание, — именно из-за такого и нужно как следует позаботиться о горожанах. Поставьте его так как было и держите изо всех сил, мы начинаем!       Мортимер, как и тюремщики, вернули Томаса в вертикальное положение, пока врачи надевали резиновые перчатки. Инженер сопротивлялся и пытался вертеть головой, истошно крича, пока Капитан решил продолжить свою речь. — До нас были известные британские врачи, которые практиковали свои методы на больных пациентах. Они лишь косвенно признавали, что их идеи не всегда работают. Однако я должен подчеркнуть для всех присутствующих, что протоптанная дорога лучше неизвестности. Мы не будем шагать в неизвестность, мы воспользуемся записями ведущих специалистов Британской империи, а, значит, еще раз докажем, что именно они были более близки к разгадке человеческого разума! Начинайте процедуру, а вы держите его еще крепче!       Мортимер продолжал слушать Капитана, несмотря на сложную задачу в виде удержания Томаса. Он мог судить, что эта процедура была проверена до них и в какой-то степени признана эффективной. Учитывая состояние Томаса, никакая процедура не могла сделать дело еще хуже за некоторым исключением, о котором Страж не хотел вспоминать.       Тюремщики удерживали Гудрингса с еще большей силой, закрепив его голову на одном месте, пока врачи уже подходили к связанному. Они уже одели перчатки и начали направлять свои руки с уверенностью, а один из них и с решительностью. — Откройте ему рот пошире, чтобы специалистам было удобнее работать.       Мортимер не знал зачем это, но все же начал помогать. Томас уже устал кричать к тому времени и лишь испуганно, словно животное в углу, смотрело на всё с ошарашенными глазами. Молодой врач первым протянул руку в рот, пока второй помогал держать его открытым. Мортимер сначала не понял зачем это, пока первый внезапно не отдернул руку, а Томас начал задыхаться. — Отпустите его голову!       Тюремщики и Мортимер тут же это сделали, на что Томас сразу же опустил голову и выблевался на пол супом, смешанным с желудочным соком. Большая часть попала на пол, но некоторые капли попали на рукава Мортимера. Инженер пытался отдышаться от столь внезапной рвоты. Врачи смотрели на Капитана, ожидая приказа продолжить, но вместо этого он решил продолжить свою прерванную речь. — Благодаря записям доктора Уильяма Минтера из Бродмурского Психиатрического учреждения о возможных способах лечения развивающейся шизофрении, мы можем в полной мере начать работу по восстановлению психической целостности человеческого разума. В этом нам поможет старый эволюционный механизм – тошнота. Доведя организм до ослабленного состояния, мы сможем добраться до больного эго пациента и излечить его. Методы суровы, но именно они приведут нас всех к процветанию. Приступайте вновь и вновь!       Мортимер в глубине души ужаснулся, но не показал этого. Было страшнее не само действие, а то, что он может стать следующим. Повторяющийся приказ звучал из уст Капитана, как бесконечное эхо при неприятных звуках Томаса. Каждый раз он освобождал свой желудок еще больше от внутренних соков, каждый раз врачи быстро нажимали на старые кнопки во рту, каждый раз Капитан говорил “Продолжайте”.       Томас с каждым разом все меньше и меньше сопротивлялся, уже к десятому разу его мог удержать лишь один человек, а к семнадцатому врачи могли сами продолжать без чьей-либо помощи. Запах ухудшился еще сильнее чем в первые разы, из-за чего Мортимер спросил: — Капитан, я здесь еще нужен?       Капитан медленно и с небольшим презрением повернул голову в сторону Стража, но на этот раз лишь вздохнул, понимая, что тот ему здесь не нужен. — Вы временно свободны, Мортимер, до 8 вечера и не минутой позднее. Придите к этой камере, заранее подготовив отчеты о сегодняшних результатах промышленной зоны. Отчет о работе поста добычи №16 должен лежать поверх всех бумаг. А также…       Капитан медленно подошел поближе к Мортимеру, чтобы их не слушали так внимательно, попутно жестом показав продолжать процедуру. — И на завтра также подготовьте еду. Суп и кашу. — Так точно, сэр, — сказал Мортимер, не желая встречаться со своей женой из-за их, по его мнению, небольшого конфликта интересов. Он также не хотел знать зачем Капитану была нужна деревянная стружка, справедливо боясь за свою жизнь, — Разрешите идти. — Свободен, — коротко ответил Капитан, повернувшись к Томасу, глаза которого напоминали забитого на скотобойне быка.       Мортимер повернулся к выходу и пошел прочь. Он пребывал в странном состоянии, словно оправившись от головокружения после продолжительной вереницы событий. И дни превратились в непрерывный круговорот повторений. Еще давно он мечтал о таком, когда ты знаешь что тебя ждет завтра или через неделю. Однако вскрывшиеся детали мешали его давней мечте. Эстер начала бояться его, его начальник каждый день удивляет его, причем не так как ему хочется, бесконечные отчеты, речи о заботе о людях и в этот же момент ничем не отличающиеся от пытки лечения… Голова Стража набивалась ватой из-за только попытки понять достиг ли он счастья.       Однако возможность утопить свои мысли в алкоголе были более заманчивы. Мортимер вспоминал, что алкоголь – это старый способ снять напряжение и расслабиться. Пускай и в скором времени он и вовсе перестанет чувствовать опьянение.