Только будущее - наша цель

      Отделение онкологии — это не то место, в которое рвутся работать люди.       Онколог — не та профессия, которую осилит каждый. Многие идут учиться, думая, что будут спасать людей, а в итоге сталкиваются со смертью. Не каждый пациент выживает, и нужно донести правильно и мягко, что человеку осталось не так много времени.       Многие не выдерживали даже ординатуры, уходили. Так к концу своего обучения Чан стал одним из пяти онкологов, которые получили свои дипломы. На его счету уже имеется двенадцать смертей, пять из которых — детские. К своим двадцати семи годам он не раз сталкивался со смертью и не раз учил людей бороться с ней.       Сегодня он официально был перенаправлен в частную поликлинику для набора пациентов. Набрав в лёгкие прохладный воздух, он тяжёлым взглядом окинул здание, из которого в скором времени уйдёт с новыми делами. Приём начинается через двадцать минут, придут люди, регулярно сдающие анализы, чтобы знать о том, как ведёт себя опухоль.       Входя в здание, его встречают разъезжающиеся в разные стороны двери и шагающий навстречу друг в белом халате с какой-то папкой в руке и яркой улыбкой. — Бан Кристофер Чан собственной персоной! — парень был на голову ниже Чана, из-под белого халата торчал розовый свитер.       Чанбин, такой Чанбин. Работа в подростковом отделении даёт о себе знать: чёрные спортивки и кроссовки. Будто этому парню не половина от пятидесяти, а все восемнадцать. — Привет, как дела? — У меня хорошо, у остальных в этом здании не очень, — он как-то грустно улыбнулся и опустил взгляд в пол. — Кстати, ты можешь посмотреть девушку? У неё вторая стадия карциномы, но, судя по последним анализам, вот-вот перейдёт в третью, метастазы постепенно переходят в активную фазу. Может, можно как-то замедлить? — теперь черёд Чана вздыхать, он цепляет еле уловимый запах чёрного шоколада, кидает тихое «я посмотрю», забирает папку с историей болезни и уходит.       Годами работая с больными, он приобрёл тихий, мягкий и успокаивающий тембр. Слушая его голос, люди не раз признавались, что чувствуют себя спокойно. Однажды он остался в палате с ребёнком сиротой, последняя стадия меланомы. Она уже была на аппарате искусственного дыхания, когда маленькой ручкой указала на разноцветную книжку с принцессами. Чан мягко улыбнулся и, сев рядом с её кроватью, читал, пока девочка не закрыла глаза, заснув вечным сном, и аппарат сердечного ритма не показал последний скачок. Тонкая линия опустилась навсегда, продолжая бесконечный путь в ином царстве. Отключая маленькую принцессу от аппарата, Крис аккуратно провёл рукой по её блондинистым волосам, шепча тихое «прости».       Они боролись год, но болезнь всё равно взяла своё. Долгий длинный коридор, он не кончается, оттого всюду слышатся голоса и кое-где даже плач. Многие узнали сегодня свой диагноз и время, что им осталось. Кто попадает сюда, в большинстве случаев не возвращается домой счастливым. Многие пациенты кончают жизнь самоубийством, не в силах принять диагноз.       Пять лет Чан работает онкологом, двенадцать смертей на счету и почти двадцать выздоровевших пациентов без намёков на рецидив. Успех, скажут многие, а он скажет, что это долгие годы работы. Он часами проводил беседы, не спал ночами, морально поддерживал каждого и заботился о родных. Он проникался переживаниями каждого и каждому отдавал частичку себя. Как правило, он брал только пять дел, рассматривал и ставил людей по категориям. Кого-то он сразу отправлял к психотерапевту на беседу.       Минхо хоть и был занозой в заднице, но врач из него бесподобный, он всегда видел людей насквозь и однажды даже помог с одним делом. Это было около года назад, парень-омега девятнадцати лет, лейкемия. Его папа боролся до последнего, и, когда Чан не смог донести до бьющегося в истерике человека, что его сын уже не проснётся, что его тело поддерживают аппараты, пришлось звать Ли. Около трёх часов он беседовал с мужчиной, никто не знает о чём, но после него он согласился не мучать сына и отключить от аппарата искусственной вентиляции лёгких.       «Онколог — профессия не для слабых», Чан слышал эту фразу чаще, чем «доброе утро». Альфа и сам бы давно сошёл с ума, если бы не частые приёмы у Минхо. Тот всегда приходил, как только у Чана случалась смерть, они беседовали, долго, часто у него в квартире, а после Чан с тяжёлым сердцем, но без камня на плечах шёл на работу.       Ему нельзя сдаваться, нужно верить в будущее, ведь многие мечтают жить, мечтают быть, как все. Однако судьба бывает жестока и забирает даже тех, кто ещё даже не начал.       Найдя нужную дверь, он тихо вошёл в кабинет, снял пальто и повесил на вешалку. Помыв руки, он накинул на широкие плечи халат, приготовил папки с историями и сел за стол в ожидании пациентов. Спустя пару минут в дверь постучали, это была его медсестра, бета. Она подошла к столу, находящемуся у стены, а после подошла к мужчине, кладя папку перед ним. Чан с вопросом посмотрел на неё. — Мистер Ким просил Вам передать, сказал, что тяжёлый случай, пациент отказывается от лечения и просит снять с учёта. Ваш голос решающий, — она приподняла уголки губ и, увидев утвердительный кивок, села на своё место за столом.       Открыв папку, он прочитал первые строки: «Ли Феликс, двадцать два года, омега, глиома, вторая стадия». На фотографии в приложении показался совсем молодой парень, на вид ему даже восемнадцати не было. Веснушки усеивали лицо, на губах — лёгкая улыбка. Даже сквозь фотографию искрился внутренний свет этого человека. Таких людей Бан встречал редко и считал их лучиками, делающими жизни лучше. Такой молодой, а уже перестал бороться. Крис знал, что люди сдаются, но они обычно в возрасте, а Феликс… Он был молод, обычно такие наоборот борются за свою жизнь до конца.       Но не он. Чан соврёт, если скажет, что этот случай его не заинтересовал. Немного подумав, он кладёт папку в отдельную стопку.       Стук в дверь, приём начался.       В основном, люди приходили узнавать свои анализы, и пока что пять человек ушли счастливыми, рака у них нет. Ещё двое ушли со слезами на глазах, и трое просто узнали, на какой они стадии в победе над заболеванием. Особо тяжёлых случаев не было, в основном, саркома, этих людей он отправлял к Хёнджину, и ещё одного человека с лимфомой — к Сынмину. У них было больше опыта работы с такими случаями.       Сейчас у Чана перерыв, и придут два последних пациента с диагнозом «глиома» и девушка с карциномой от Чанбина. Крис знает, что одну папку он возьмёт точно, а, чтобы поработать со второй, для начала нужно увидеть результаты анализов. Опустив ручку на стол, он потёр уставшие глаза, поправил халат и попил воды. Взгляд снова упал на дело того парня. Аккуратно раскрыв папку, он бегал глазами по данным. Первое, за что он зацепился, это то, что парень попал в аварию около восьми месяцев назад, в результате сильного удара были сломаны руки, также он хорошо приложился головой, сотрясение вызвало новообразование в левой доли мозга. Пролежал без сознания около двух месяцев, были проведены исследования, подтвердившие рак мозга, больше ничего.       Пусто. Нет данных ни о родственниках, ни о друзьях. Теперь интерес так и хлещет, он очень хочет познакомиться с этим парнем.       После тихого стука в кабинет заходит девушка, она была уставшая, явно не первый месяц борется с болезнью. Мягко говоря, её вид был жалким, она была очень худа. Тихо присев на стул, она с надеждой ждала вердикт врача. Бан бегал по строчкам и пытался зацепиться хоть за что-нибудь.       Молчание затягивалось. Смотря снимки опухоли, он приметил, что часть образования можно убрать, но высока вероятность метастазирования, а значит прогрессии рака на остальные органы. — Мы можем удалить тебе часть опухоли, но это очень опасно, ты можешь не дожить до конца месяца, — девушка понимающе кивнула. — Или ты продолжаешь химию, но теперь с дополнительными препаратами. — Я-я хочу остаться на препаратах и химии, — девушка замялась и устало опёрлась руками в стол. — Если болезнь дойдёт до печени, ты не протянешь и года. Судя по темпу роста, так оно и будет. Мне жаль, ты можешь вернуться к Чанбину, он тебя перенаправит для получения лекарств, — Чан коснулся её пальцев своими и аккуратно провёл по тыльной стороне большим. Он понимающе смотрел на девушку, в уголках её глаз заблестели прозрачные капельки, а потом слёзы и вовсе покатились по бледным как смерть щекам. — Я так устала от этого, мистер Бан, — прошептала она, а после встала и ушла. Сразу за ней зашёл блондинистый парень, он был достаточно резвый, с лёгкой улыбкой на лице, и конечно Чан его узнал. — Здравствуйте, я Ли Феликс, — улыбнулся он, и не скажешь, что у парня вторая стадия. — Знаю, Феликс, но вынужден сразу тебя предупредить. Прежде чем я сниму тебя с учёта, тебе придётся пройти психиатра. Я забираю твоё дело, и теперь я твой лечащий врач. После всех анализов я посмотрю, какие у тебя шансы на выживание, и уже тогда решим, — получилось как-то слишком грубо и по-серьёзному, парень перед ним явно расстроился, он должно быть надеялся, что новый онколог не станет мучаться с ним и просто даст заднюю, но не тут-то было.       Чан взял небольшой лист, что-то начёркал на нём, а после сложил вдвое и передал парню. — Ли Минхо, третий этаж, 125 кабинет, — он сложил руки на груди и уставился на омегу, который всё так же был в смятении. — Когда я к нему попаду, у меня уже будет последняя стадия, и тогда мне ваш учёт вообще не сдался. Вы хоть знаете, какая у него очередь? — парень изогнул бровь и с вызовом посмотрел на врача. Крис же про себя отметил, что молодой человек уже пытался попасть к Минхо. — Постучись к нему в кабинет и передай эту бумагу, он тебя примет в ближайшие дни, — Чан сделал голос мягче и слегка наклонил голову. Феликс ещё немного странно покосился то на него, то на бумагу и, кивнув, вышел из кабинета.       Чана заинтересовал парень, он одновременно свет и солнца, и луны. Омега крайне миловидный, и Бан бьётся об заклад, что за ним бегают толпами. Но почему нет информации о близких? И что этого ангела толкнуло на мысли о смирении с диагнозом?       Из мыслей вывел очередной пациент, который присел напротив.