Passion, love, stress

      — Господин Аято, издательский дом Яэ просит разрешения…        — Всю информацию оставьте у меня на столе.       — Господин Аято, вас приглашают на собрание завтра в полдень…        — Сообщите, что я прийду.        — Господин Аято, к вам пришли по поводу зимнего фестиваля.        — «Разве я таким когда-либо занимался?»        — Скажите, что я подойду через минуту.        — Господин Аято!        — Господин!        — Господин Аято!       И день наконец закончился.       Аято закрывает дверь за собой, жмурясь от звука, который та издаёт. Разбудить ведь всех можно, чего ему хотелось меньше всего.       Убедившись, что он наконец один, мужчина слегка сгибает спину, уже не в силах держать свою идеальную осанку. Пусть ему и помогали с этим жёсткие корсеты, давящие на органы и сжимающие спину в тиски, но это становилось ещё более невыносимым.       Не в силах поднять обе руки одновременно, Аято прикусил перчатку и стянул зубами. Как же в них потеют ладони. Погода в процветающей Инадзуме довольно тёплая, вовсе не облачная, дожди совсем редки, так почему он должен надевать столько слоёв одежды только из-за дресс-кода, который сам же придумал? Каким же самонадеянным он был.       Аято наконец снял излюбленные туфли и раскинулся на кровати, блаженно прикрывая глаза. Тугой корсет всё ещё мешал полноценно дышать, но это не помешало сделать ему глубокий вдох и выдох, наслаждаясь каждым мигом свободы. Он обязательно снимет его, как только почувствует, что в этом измученном теле остались силы.       Зрачки метнулись в пустой потолок. Аято протёр глаза, когда почувствовал накатывающиеся слёзы от яркого света лампы. Конечно, он мог бы отвернуться, чтобы не сжигать зрение, но, казалось, ещё одно движение и его шея просто сломается.        — Долго ли я такими темпами продержусь? — прошептал Аято, удобнее устроившись на кровати. Какая жесткая.       В дверь постучали и, не дождавшись ответа, открыли её нараспашку. Аято даже не удосужился посмотреть на ночного гостя. В его комнату никто кроме Томы никогда не заходит в такое время.       Господин натянул свою прекрасную улыбку на бледное лицо и посмотрел на вошедшего. Щёки как будто свело судорогой от того, что он целыми днями держал это вежливое выражение перед подчинёнными. Когда-нибудь он решится на массаж лицевых мышц, если такой вообще есть.       — Доброй ночи, Господин, — улыбнулся юноша, что ногой закрыл дверь в комнату. В руках он держал какую-то коробку, а на голове старался балансировать корзиной для белья.        — Что за шоу ты собрался мне показать на ночь глядя, дорогой Тома? — Аято с натяжкой встал, стараясь не выдать своего ужасного состояния. Глаза уже слипались, но он всё равно знал, что Тома принёс ему новые договоры, которые следует подписать до этого утра. Вернее, они должны быть подписаны чуть позже, но все ожидают, что он справится за ночь. Как будто сон — это удел для простых рабочих, а не для великого Господина Камисато, главы клана.       Аято снял с головы парня корзину для белья, в очередной раз изумляясь Томе, который мог научиться всему на свете за считанные секунды. Ну вы только подумайте, балансировать с тяжёлой корзиной для белья. На голове. Наверняка он умеет даже самое неочевидное. Как например, стоять на яблоке, не раздавив его, приручить дракона, построить какое-нибудь воздушное светило, добраться до Селестии. Достаточно лишь желания.        — Надеюсь я не разбудил вас, Господин, — хихикнул парень, уже замечая валяющиеся тут и там вещи. Аккуратности старшему сыну Клана Камисато не занимать.        — Не переживай, я не собирался спать сейчас… как я понимаю, ты принёс ещё немного работы для меня, — разочарованно произнёс Аято, поглядывая на тяжёлую коробку. Он тут же осёкся в своих мыслях, стыдясь того, что выдал свои чувства по поводу всей этой рутины.        — Вообще-то… — Тома дружелюбно улыбнулся, как будто успокаивая, — это от путешественника.       Аято недоумевающе посмотрел на Тому, удивлённый новостью. Путешественник? От него давно не было вестей, к слову. А здесь целая посылка. Причём, довольно большая, увесистая. Это можно было заметить по тому, с каким трудом Тома её держал.       Юноша хмыкнул, передавая записку, которая лежала на коробке. Саму коробку он отнёс поближе к кровати Господина.       Обнажённые бледные пальцы прощупали конверт, шурша бумагой. К слову, бумага такая странная. Зелёная, бугристая. Как будто переработанная. Аято посмотрел на адресат и застыл в изумлении. Как оказалось, путешественник с Паймон отправили письмо из Сумеру.        — «Надо же, и там они успели побывать», — хмыкнул Аято, разрывая конверт и доставая само письмо.       «Уважаемый Господин Аято, Пишем вам с Паймон прямиком из Сумеру. Наши приключения каким-то образом занесли нас сюда. И, как вы поняли, не обошлось и без конфликтов с местной властью. Люблю же я впутывать себя в неприятности. Мы с Паймон решили отправить каждому сувенир отсюда. Простите за то, что не можем вручить вам подарок лично. Вряд ли мы в скором времени отправимся в Инадзуму. В коробке я собрал пару книг, которые мне посоветовали местные жители. Как оказалось, они довольно начитанные, поэтому не сомневайтесь, сюжет в них точно будет интересным. Одна из книг, к слову, кулинарная. Зная вашу любовь к странным напиткам, мы собрали пару ингредиентов и также положили их в коробку.       Ещё увидимся       Путешественник и Паймон»       Аято улыбнулся. Письмо путешественника сильно подняло ему настроение. Он хмыкнул, заметив на углу страницы рисунок, криво начерченный карандашом. Видимо, Паймон постаралась нарисовать Аято вместе с путешественником и самой собой.        — Ты тоже получил подарок? — спросил Аято, наблюдая за копошащимся в его вещах, Томой. Конечно он не был против. Тем более у него нет ничего из личных вещей, кроме одежды и пары украшений.        — М… Да. Госпожа Аяка тоже получила подарок. Путешественник смастерил для неё веер из материала, который добывается в Сумеру, — Тома усмехнулся, вспоминая эмоции Юной Госпожи, как только та открыла подарок, — такой счастливой я давно её не видел.       Аято тепло улыбнулся, мысленно благодаря путешественника за то, что подружился с его младшей сестрой. Он так рад этому. У Аяки точно так же, как и у него, нет времени на друзей, да и на себя в общем. Поэтому он рад даже этому.        — Я получил пару клубков ниток. Какие же красивые цвета мне прислал путешественник! — мечтательно заговорил Тома, вставая с кровати, как только подошёл Господин.        — Было бы неплохо отблагодарить путешественника по его возвращении.        — Я тоже думал об этом. Они с Паймон столько для нас сделали, — согласился Тома оглядывая Господина с ног до головы, — я вижу вы устали. Не буду вас отвлекать ото сна.       Аято перестал улыбаться, расстроенный тем, что Тома заметил его уставший вид.        — Что ты. Уж с тобой мне приятно разговаривать даже в такое время, — уверенно произнёс Аято, садясь на всю ту же неудобную постель. Спину свело судорогой.       Тома улыбнулся и почесал затылок, ероша растрепанные после рабочего дня волосы.        — Позвольте я повешу ваш пиджак, — мужчина изумленно посмотрел на протянутую руку подчиненного. Первая мысль, которая у него возникла — взять эту руку, веющую такой приятной аурой, а позже… конечно же, никогда не упускать это приятное тепло, собравшееся в чужой руке. Всё-таки… в его комнате так холодно в последнее время.       Но Аято всё же стянул пиджак и разочарованно передал Томе, который улыбнулся и подошёл к шкафу, чтобы повесить его, — вам помочь снять корсет, Господин? — кажется, он заметил чужие скованные движения.       Аято надеялся, что на его бледном лице не отразилось его смущение. К счастью, огромное количество косметики, которое он наложил ещё утром, скрыло мягкий румянец.        — Нет, спасибо, Тома. Уж с этим я справлюсь. Ты свободен. Иди отдыхай, — улыбнулся Аято, пододвигая к себе тяжёлую коробку, чтобы выудить оттуда ингредиенты, про которые говорили путешественник с Паймон в письме, — забери только пару продуктов, которые нам прислали из Сум… — Аято замолк, как только открыл коробку.        — Господин? — обеспокоенный, Тома наблюдал, как быстро менялось невозмутимое лицо Господина на недоумевающее. Как давно он этого не видел, — Господин, что случилось?       Аято, как будто очнувшись, посмотрел на Тому и попытался взять себя в руки, слегка тряхнув головой.        — Ам… нет-нет, ничего… — мужчина, как будто с настороженностью выудил из коробки красивый мешок с ингредиентами и странной походкой подошёл к Томе, который хотел посмотреть, что же такого было в коробке, — отнеси это на кухню, пожалуйста.        — А? А, да, конечно, — Тома поклонился, в очередной раз пожелал доброй ночи и вышел за дверь. Аято держал невозмутимую улыбку, пока он не перестал слышать чужие шаги.       Аято резко обернулся, с настороженностью глядя на коробку. Зрачки пробежались по комнате в поисках перчаток. Подняв их с пола, болезненно сгибая спину, всё ещё обтянутую корсетом, он натянул одну перчатку на ладонь и присел на колени у коробки.       Тонкие пальцы обхватили корешок толстой книги и наконец Аято смог разглядеть обложку при свете.        — Хм, — мужчина брезгливо повертел немного книгу, как будто боясь испачкаться. На обложке были нарисованы практически полностью обнажённые люди. Вернее, один из них был связан на кровати… хм. Может это какой-то стиль? Шибари, верно?       Аято уверен, что видел похожий стиль связывания в какой-то из книг, что он брал с полок в комнате отца. Он был убежден в том, что это пытка или что-то вроде. Подвешивание, связывание, порка — мучительно. Примерно так он и пытал врагов клана.       Второй мужчина на картинке навис над связанным и как будто ухмылялся.       Аято ещё недолго разглядывал обложку, сжимая губы в трубочку. И почему он не припас свой любимый чай? Мог бы сейчас спокойно почитать, выпивая этот божественный напиток. Хмыкнув, мужчина ещё несколько раз повертел книгу в поисках описания.        — И каков жанр этой книги? — устало прошептал Аято, рассматривая подарок, — «Обучение снизу»… а бывает «сверху»?.. — рассуждал Аято, в одной руке держа книгу, а другой развязывая шнуры на корсете. Это было тяжело делать без посторонней помощи в виде Томы, но сейчас Аято не хотелось приглашать его по очевидным причинам, — надо же… «эротика», — бледное лицо озарила игривая ухмылка, — «видать путешественник слегка перепутал книги и отправил мне эту порнографию, — подумал Аято, кладя книгу на кровать, слишком близко к краю, — если я отправлю её обратно он будет чувствовать себя неловко, верно? — Аято встал, чтобы снять корсет, но случайно толкнул ногой книгу. Та упала на пол и открылась на середине. Аято обернулся, параллельно размышляя, — жаль, что тогда я не смогу увидеть его смущенного лица… м?» — Господин Камисато так и застыл в недоумении.       На открывшихся страницах была нарисована иллюстрация, которая застала врасплох Аято, так и не снявшего корсет. Он встал на колени перед книгой и начал внимательно рассматривать картинку, параллельно смотря в текст.        — Ну же, Господин Лин, вы настолько слабы даже для того, чтобы выдержать такое? — монотонно говорил мужчина, сидя на стуле перед связанным парнем, держа в руках стек.        — «Стек? Это разве не то, чем бьют лошадей?» — хотя Аято ни разу не видел лошадей, он помнит как читал про них во всяких произведениях. И всегда этих несчастных животных били подобными инструментами для придачи скорости.       Лин всхлипнул, когда Рен провёл концом инструмента по его обнаженному телу, обтянутому веревками, которые больно впивались в и без того раненую кожу.        — Р-рен, прошу, помоги…       Рен лишь притворно раздражённо закатил глаза и прикусил губу. Тот продолжал всхлипывать и о чём-то просить. Вся спина была полностью исполосована красными узорами от предыдущего наказания.       Кажется, его мольбы сильно взбесили Рена, судя по тому, как недовольно он поглядывал на связанного. Он встал и обошёл мужчину, остановившись за его спиной. Рен пару раз пробежал глазами по избитому телу и, сев на стул, брезгливо коснулся ногой израненной спины. — Мой Господин, — прошептал Рен и будто со всей силы прижал ногу к тонкой шее, что её обладатель стремительно улетел на пол. Опорой ему служила лишь грудь и потряхивающие коленки. Рен, встав со стула, всё ещё держа стек в руках, переместил ногу на голову и слегка надавил, заставляя Лина всхлипывать и глотать ртом пыль.       Аято закусил губу и расправил плечи. Внезапно он опустил взгляд вниз и вздрогнул, заметив неестественный бугорок, выпирающий из его любимых штанов.        — «Брось, Аято, тебе не могло такое понравиться…»       Тем временем в книге происходило невесть что.        — Рен, — простонал Лин, еле дыша. Нога ушла с его головы, но вдруг он почувствовал на левом бедре прикосновение — стек. Рен ухмыльнулся, увидев реакцию Господина и слегка похлопал по обнажённой коже инструментом.       Аято сглотнул.        — М, Господин? Считаете, что вас недостаточно наказали? — возмущённо простонал Рен. Раздражение так и светилось на его лице, но ведь оба знали, что это было обычным притворством. Тонкая рука Рена замахнулась и…       На этом моменте Аято прикрыл страницы книги и зажал в кулаке обтянутый одеждами член. Косметика на его лице уже не могла скрывать идеально красный румянец. От возбуждения на глазах появились слёзы.        — Да как же это? Разве обычные люди занимаются такими вещами? — спрашивал себя Аято, силясь не начинать двигать рукой. Как будто это было бы позором Всемирного масштаба.       Аято снова открыл книгу, продолжая читать. Лин после каждого удара просил всё больше и больше, пока Рен буквально оскорблял его.       «Вы такой грязный, Господин». Аято улыбнулся, читая эту фразу. Как-то раз ему то же самое сказал Тома… конечно же, в другом контексте.       И только Аято подумал о Томе, как вместо Рена перед глазами возник его преданный подчиненный со стеком в руках, а вот на полу… конечно же сам Аято. Связанный, беспомощный, глотающий пыль с пола с каждым стоном, вызванным от ударов.        — «Нет-нет-нет-нет-нет», — Аято захлопнул книгу и покачал головой, как будто отпугивая мысли про Тому, — да разве можно представлять других людей в постели? Нет, конечно можно… но с Томой я так поступить разве имею право? — обеспокоено прозвучало из чужих уст. Аято занервничал, когда понял, что его голову начали забивать разные непристойные картинки с Томой и ним самим.       Аято вздохнул: — Никто ведь об этом не узнает? — и открыв книгу, он продолжил её читать, уже сняв перчатки с правой руки.       Он всё же решил прочесть с самого начала. Как оказалось, Лин занимает высокую должность в какой-то фирме. Скорее всего она выдумана автором, ведь Аято о ней не слышал. А Рен его правая рука.       Лин устаёт на работе и валится с ног: — «Как я тебя понимаю, дорогой Лин».       Как же он расслабляется? Что ж… так, как и было описано выше.       И вот первая постельная сцена этих двоих и, к сожалению Аято он не перестал видеть в главных героях себя и Тому.       Вот он лежит на коленях Томы, со связанными за спиной запястьями, пока Тома поглаживает его по волосам одной рукой, а другой… ох… на этом моменте Аято резко закрывает книгу и отбрасывает в сторону, продолжая фантазировать это действие в своей голове.       Он прикрыл глаза и слегка потёр ладонью бугорок. Невольный стон проскочил мимо его тонких, бледных губ. Казалось, Аято сам испугался полученному звуку, но не был намерен сдаваться.       Свет Луны придавал фарфоровой коже некое сияние. Волосы и ресницы заблестели. Неожиданная слеза от настигнувшего удовольствия, скатилась с бледных щёк словно роса. Каким же он был красивым в тот момент и о каких же прекрасных вещах он фантазировал.

***

      Утро, казалось, было приятнее, чем обычно: тело не было отёкшим, глаза не слипались от недосыпа, чириканье птиц уже не казалось таким раздражающим, как вчера. Всё было прекрасно.       Аято, поднимаясь на локтях, оглянулся. Обычно он автоматически вставал в пять утра, когда солнце ещё не встало. Как странно. Видимо, он проснулся гораздо позже. К счастью, с утра не было каких-либо важных встреч. Лишь вечером было одно задание, поэтому нет нужды переживать. Тем более, Тома бы его разбудил… подождите…       Аято осмотрел себя. Он заснул в жёстком корсете и почему-то без болей в спине. Перепачканные с ночи штаны и бельё всё ещё были на нём.        — «Как я мог заснуть в таком положении?» — промелькнула мысль, но за ней тут же последовала следующая: либо Тома скоро придёт, чтобы его проведать, либо он уже приходил и видел его в таком состоянии. Аято, как истинный профессионал, в одно мгновение переоделся в более презентабельный вид. Иногда он радуется своим навыкам самурая, но сейчас огорчается тому, какое же постыдное применение он использует. Вот только…        — «Куда спрятать одежду, чтобы Тома не увидел? — спросил сам себя он, смотря на свои излюбленные штаны и бельё, — он ведь точно заинтересуется тем, почему я их больше не ношу… самому научиться стирать может? А кто меня научит-то?»       Аято хотел сжечь эти вещи, чтобы не вспоминать об этом больше никогда. Поиграл и хватит. Вот сколько проблем.       Аято не нашёл ничего лучше, кроме как спрятать вещи под шкафом, в надежде, что сможет сам их отстирать.        — Господин? — Аято замер, стоя на коленях и прижимаясь почти всем остальным корпусом к полу. Лазурные глазки метнулись в сторону двери… Тома… конечно же, именно в этот момент его пришёл разбудить Тома. Господин Камисато тут же выпрямился и надел на лицо свою привычную добродушную улыбку, как будто ничего не произошло.        — Да, дорогой Тома?        — Вы что-то искали, Господин? Мне показалось…        — Да… хотел найти куда я дел свои перчатки, — усмехнулся Аято, проходя мимо подчинённого. Тома кивнул, удовлетворённый ответом. Он улыбнулся и своим звонким и приятным голосом сказал: «Тогда… доброе утро, Мой Господин».        — «Ну как мне прекратить представлять тебя, если ты делаешь такое милое лицо, Тома», — проныл Аято, кивая в ответ. Как же он хотел, чтобы Тома делал с ним всё, что было в этой книге… он уже не мог смотреть на эти сильные руки, которые вчера ночью проходились по его телу. В мыслях, конечно.        — Долго ли я спал? — поинтересовался Аято, напрягшись, когда Тома прошёл дальше по комнате, что-то подбирая с пола. Опять. Неужели ночью он не закончил с этим?        — Нет, Господин. Вы проснулись на три часа позже обычного. Как выспались?        — Чудно. На самом деле, чудно, — ответил Аято внимательно наблюдая за Томой, который переодически наклонялся за тем, чтобы что-то поднять… восхитительный вид. Поистине восхитительный, — что насчёт тебя?        — Да, чихал всю ночь, если честно. Думал заболел, а температуры нет, — пожал плечами Тома и повернулся, улыбаясь, — вспоминает может кто-то.        — «Действительно, кто же тебя представлял в постели всю ночь», — подумал Аято, облокачиваясь к шкафу спиной.        — А, вижу вы читали книги, которые подарил путешественник! — усмехнулся Тома, заправляя постель. Из-под одеяла вылезла та самая книга.       Аято, применяя все свои накопленные за года навыки самурая, буквально переместился на кровать, прямо перед Томой, скрыв за своим телом книгу. Только вот вышло так, что Тома сейчас буквально трётся нос носом об лицо Аято.        — А! Господин! Прошу простить меня за это недоразумение, — Аято, с привычной ему самодовольной улыбкой, которую он почти не скрывал, смотрел на захлебнувшегося в извинениях Тому, хотя его мысли совсем не сочетались с его выражением лица: «Аято, ты же профессионал, не мог придумать что-нибудь получше во избежание неловкости?»        — Что ты, дорогой Тома, не переживай об этом, — заверил его Аято и, посмотрев на свои колени, сказал: — Я лишь хотел попросить тебя кое о чём.       Тома после этих слов сразу же встрепенулся. Просьбы Господина всегда были для него важны.        — Конечно. Что вы хотели? — воодушевленно спросил парень, выпрямляясь, готовясь слушать.        — Не мог бы ты отменить все встречи на сегодня и… сообщить всем, чтобы меня не беспокоили до утра, — кажется, после этого Тома слегка погрустнел во взгляде. Вернее он лишь застыл с недоумением на лице.        — Вы… вы плохо себя чувствуете? Мне прислать врача? — забеспокоился вдруг Тома, уже готовясь бежать за лекарем в город.        — Нет-нет, что ты. Не нужно никого вызывать. Просто я устроил себе выходной, — Аято, попутно спрятав книжку под подушкой, встал и положил руки на широкие плечи парня, — правда, не беспокойся обо мне.       Тома подумал секунду и, опустив голову, как будто задумался. Парень положил правую руку себе на плечо, касаясь тонких и длинных пальцев Господина, отчего тот еле заметно вздрогнул. Как жаль, что он не успел надеть перчатки. Хотя… косметика за ночь так и не смылась и смогла скрыть смущение на лице мужчины.       Тома как бы незаметно огладил ладонью холодные пальцы, лежавшие у него на плече и аккуратно, бережно убрал.        — Может попросить Юную Госпожу провести встречу, чтобы не пришлось это делать позже? — Тома продолжал держать руку Господина. Двумя пальцами он как будто пытался нащупать пульс, чтобы действительно удостовериться в том, что Аято хорошо себя чувствует.       Стоит ли говорить, что эти лёгкие касания слишком сильно влияли на самого Аято? Скорее всего нет.        — Ам… а, нет. Нет, я бы не хотел впутывать в это Аяку, — отдых отдыхом, но он не собирался перекладывать всё на сестру.       Тома кивнул и наконец, как бы неохотно, опустил чужую обнажённую руку, которая словно горела от чужих прикосновений.        — Раз так… я не буду отвлекать Господина… я надеюсь вы не отказываетесь от еды сегодня? — шутя спросил Тома, почёсывая затылок. И хотя на его лице сияла та самая приятная улыбка, беспокойство в его глазах выдавала всё об его состоянии.       Аято прыснул от смеха в сжатый кулак, которым прикрыл рот, и покачал головой.        — Если поваром будешь ты, то я не вижу смысла отказываться.        — Тогда я сейчас же принесу завтрак… вернее обед, — кивнул парень и откланялся.        — Конечно.       И наконец Тома ушёл.       Аято вздохнул и взял свою руку, которую только что держал Тома, в другую.        — «Горячо», — иногда он задумывался, а не из-за Томы ли он начал носить перчатки везде? Может он боялся, что его обнажённую кожу мог тронуть кто-то другой? Или же прикосновения этого парня так сильно дурманили его своим теплом, что он переставал себя контролировать перед людьми?       Аято сел на кровать, складывая ноги вместе. Он украдкой посмотрел на подушку, под которой была спрятана книга и снова отвернулся. Затем он взглянул на место под шкафом и снова отвернулся, смотря прямо. Вдруг он положил лицо на ладони и вздохнул.        — Нажил себе ты проблем, Аято. И правда, как только путешественник вернётся я его очень хорошо… — мужчина посмотрел на коробку с книгами, — отблагодарю.       Мужчина вздохнул и, слегка сутулясь, подошёл к окну. Он встал перед ним на колени и положил руки на подоконник. Подбородок удобно устроился на предплечьях.       Взгляд пробежал по поляне, раскинувшейся у его окна, по деревьям, цветам, пруду. Как же долго он не выходил на улицу.       Аято сел бёдрами на пятки и посмотрел в сторону кровати. Мужчина легко встал и не спеша снова лёг на кровать.       Книга снова оказалась в его руках.        — «И всё-таки заманчивое произведение, — невольно подумал Аято, снова смотря на место под шкафом, где он спрятал свои грязные штаны, — очень заманчивое.»       Он прикрыл глаза и положил голову на подушку, спрятав книгу между матрасом и стеной. Аято начал представлять все вещи которые делали Рен с Лином в книге, но конечно, вместо Рена и Лина был он сам и… Тома.        — Какой вы грязный, Господин.        — Не можете выдержать даже этого?        — Мой Господин такой беспомощный, что не может даже кончить без моего разрешения?       Отчего-то Аято покраснел снова. Он перевернулся на бок и посмотрел вниз, а затем невольно закатил глаза. Кажется, не стоит уточнять, что от этих мыслей он слегка возбудился. Слегка… совсем немного…       Аято сел на кровать и прикрыл нижнюю часть тела пледом.        — Может мне в еду яд какой подмешали? Не могу же я получать удовольствие от оскорблений… — рассуждал он, снова представляя нависшего над ним Тому с паддлом в руке. Как красивые зелёные глаза пронзают своим недовольным взглядом. Всё что было ниже пояса вдруг загудело от возбуждения.       Аято закрыл лицо одной рукой и сжал выпуклость в штанах другой. Хотя нужно было зажать и рот тоже. Но в этот момент конечно же кто-то зашёл.        — …я приготовил вам моти с… ам… Мой Господин? — Тома закрыл дверь и так и застыл с подносом в руках. Аято посмотрел на своего подчиненного и тут же понял, как он выглядит сейчас: весь покрасневший от возбуждения, со слезами на глазах, сжимающий себя между ног, — вам нехорошо…       Аято медленно убрал руку и прикрыл и так закрытую нижнюю часть тела. Он решил: была ни была.       Господин Камисато поднялся с кровати, волоча за собой плед, который прикрывал возбуждение мужчины. Тома с недоумением на лице смотрел на него, всё ещё держа поднос. И вот, наконец, они стоят лицом к лицу. Обычно мягкий взгляд Аято превратился в совсем строгий, как будто недовольный… что совсем не сочеталось с румянцем на его привычно белом лице. Тома сглотнул.        — Мой Госп…        — Оскорби меня.        — …        — …        — Прошу прощения?        — Дорогой Тома, не мог бы ты меня оскорбить.        — …вам всё-таки нехорошо. Я позову Госпож… — Аято на это подошёл к двери и загородил своим телом дверь так, что без войны Тома бы никак не вышел, — Мой Господин?        — Тома, я всего лишь прошу меня унизить. Я делаю это каждый день с другими людьми. Ты тоже сможешь.        — Да, но… вы — это не другие люди, — Тома поставил поднос на небольшой столик и снова подошёл к Господину с серьёзным выражением лица, — я не могу так поступить с вами.        — «Тома, ты так усложняешь мне задачу, » — проныл в голове Аято, продолжая строить недовольный вид. Ему всего лишь хотелось проверить свою теорию, почему Тома сопротивляется?        — Прошу, Тома, мне очень нужно, — с надеждой спросил Аято, всё ещё закрывая собою дверь. Тома покачал головой и сложил руки на груди, — прошу…        — Господин, объясните, что происходит. Я не собираюсь вас обзывать в любом случае, — вздохнул Тома и подошёл к Аято ближе. Господин еле заметно вздрогнул, когда чужие тёплые пальцы прикоснулись к его подбородку, мягко вертя голову, чтобы получше рассмотреть какое-либо повреждения. Наконец Тома отпустил его и положил руки на пояс, — выглядите здорово, но может…        — Совсем не хочешь меня оскорбить? — с угасающей надеждой спросил Аято, на что получил покачивание головой.        — Почему я должен этого хотеть? Вы знаете, я покалечу любого, кто оскорбит честь Моего Господина, — и где же та косметика на его лице, которая должна была скрывать его смущение. Аято удержался от того, чтобы прикрыть своё лицо руками, лишь надеясь на то, что не выглядит слишком смутившимся.        — Тогда можно попросить что-то другое. Обещай, что выполнишь! — уже более серьёзно спросил Аято и Тома, как будто переняв его настроение, выпрямился и опустил руки с груди.        — Конечно, обещаю… в этот раз я…        — Ударь меня.        — …        — …        — Господин, я зову Госпожу, — сказал Тома, подходя к Аято, чтобы постараться его отодвинуть от двери. Конечно, Аято был гораздо сильнее, а потому пришлось перейти на уговоры, — отойдите, пожалуйста.        — Тома, ты же обещал! Я правда не расстроюсь, если ты меня ударишь.        — Мой Господин, это снова ваша проверка? Я думал я её давно прошёл, — хмурясь, сказал Тома, всё ещё пытаясь протиснуться мимо мужчины, который никак не давал открыть дверь.        — Нет-нет. Просто я хочу, чтобы ты меня ударил, что в этом такого?        — Абсолютно ничего. Только вот я этого делать не собираюсь. Попросите Аяку, — Тома наконец сдался и опустил руки, обводя комнату взглядом. Зелёные глаза наткнулись на окно.        — Аяка мне помочь не сможет… к-куда ты?        — Пролезу через окно, раз вы меня не выпускаете, — Аято тут же оказался перед окном, как только Тома его открыл. И получилась примерно та же ситуация, в которой Аято с Томой столкнулись носами. Только на этот раз отодвинуться никто не подумал.       Парень лишь прошептал в чужие губы: — Не могли бы вы отойти?        — Пока ты меня не ударишь, ты отсюда не выйдешь, — с тем же тоном ответил ему Аято и случайно стукнул ногой по стене. Послышался глухой стук.       Господин Камисато вздрогнул и опустил глаза на кровать. И тут он понял — книга, которую он зажал между матрасом и стеной, упала.       Тома посмотрел в то же направление, а затем снова на испуганного Господина.       Наконец парень отошёл от мужчины и живо, пока его снова не остановили, отодвинул кровать со всей силы, так, что та отлетела в другую стену, задевая шкаф. Аято испугался того, насколько был разгневан парень, а потому решил смириться с разоблачением.       Он не видел выражения лица Томы, когда тот узрел то, что лежало на полу, но что-то ему подсказывало, что в этот раз тёплая улыбка не озаряла его красивого лица.