tonight is the night I die

Дазай бездумно бродит по тихому, освещенному сейчас только луной и тусклым светом фонарей, городу. Сигарета медленно тлеет в пальцах, когда он замирает и сощурив глаза из-за бьющего в глаза света, смотрит на человека на мосту, что мелко подрагивая, перебирается через металлическую ограду. Сердце делает удар прежде, чем Осаму срывается с места и почти подбегает к человеку, оказываясь в пяти метрах от него, но тот подает голос. — Ни шагу дальше, — хрипло приказывает он, полностью отвернувшись к воде. — Иначе я прыгну прямо сейчас, — утерев нос рукой, что не держится за ограду, предостерегающе добавляет. Мужской голос. Дазай бы не понял, что это парень, молчал бы тот. Невысокий рост, тонкие запястья, выглядывающие из-под объемных рукавов бордовой толстовки, и широкие черные брюки, что едва-едва прикрывают тонкие щиколотки, но то самое, что приковывает большую часть внимания — блестящие в фонарном свете рыжие волосы, что кудрями стекают по тонким плечам. Осаму, подчинившись, устремляет руки вверх, когда парень поворачивает к нему голову, с любопытством оглядывая. По его щеке блестящей струйкой скатывается слеза, и он с раздражением спрашивает: — Ну и зачем ты здесь стоишь? — А что я должен делать, когда вижу суицидника на мосту? — справившись с дрожью в голосе, вздыхает Дазай. — Как тебя зовут? — спрашивает он, чтобы начать, наконец, конструктивный диалог. Парень отворачивается к воде и молчит с полминуты, кажется, его начинает трясти еще сильнее. — Чуя Накахара, — всхлипывает рыжий, и подтягивает руку к лицу, видимо, утирая нескончаемые слезы. Не нужно быть умным, чтобы понять, что он боится, но нужно быть идиотом, чтобы думать, что Чуя не осмелится прыгнуть. Заметив, что тот неуверенно делает шаг к воде, но пока не отпуская из рук ограду, Осаму вновь подает голос. — Тебе подходит. — Что? — Чуя вновь поворачивается, и щурясь из-за пелены слез, разглядывает его. — Имя подходит, — слегка улыбается шатен. — Осаму Дазай. И сейчас он делает необдуманный, невероятно рисковый поступок, подходя ближе и протягивая парню руку. Чуя, посмотрев сначала на него, потом на воду, делает было шаг вперед и почти отпускает ограду, но в последний момент снова хватается за неё, а свободную руку все же протягивает. Дазай, уже будучи готовым перелезть через преграду, делает рваный вдох, хватая трясущуюся руку, и когда их глаза встречаются, из всех сил сжимает её, с уверенностью, что ни в коем случае не даст ему упасть. Но рыжий уже стоит перед ним на твердом асфальте, даже не предпринимая попыток освободиться из донельзя крепкой хватки, его тело все еще пробивает крупная дрожь, а ноги подкашиваются, и Осаму не удивляется, когда парень почти падает, прикрывая глаза, он лишь подхватывает его под коленями и несет к дороге, останавливая там проезжающее мимо такси и называет адрес своего дома. Сейчас Чуя лежит на его груди и водит по ней тонким пальчиком, пока Осаму нежно целует его в макушку, перебирая слегка запутавшиеся рыжие кудри. Это 13 июля, дата, которую он возненавидел три года назад, а еще это 13 июля, дата, которую он бесконечно полюбил три года назад, так же бесконечно, как любит сейчас человека рядом с собой. Дазай тянется к тумбочке и достает маленькую, украшенную драгоценными камнями, коробочку… die another day