jongho

Хонджун всегда крепко спит. Большую часть времени это благословение — он может спокойно проспать все шумные шалости младших, хорошо спит в туре и в самолетах, даже когда все остальные жалуются на следующее утро на неудобный сон. Он много времени проводит в студии, но спать на диване никогда не было проблемой — как есть, так есть. По-настоящему проблема возникает только тогда, когда он спит несмотря на всякие вещи, будильники, людей, приходящих его будить, телефонных звонков. И когда он всё же продолжает спать… Ну, это уже не такая проблема. Хонджун, очнувшись от глубокого сна, не испытывает особых проблем с ощущением чьих-то пальцев в своей заднице, которые мягко, осторожно проникают внутрь него. - Хннгм, - бормочет он, с усилием заставляя себя проснуться. Он лежит на животе на кровати, его рука неудобно зажата под ним либо потому что он перевернулся во сне, либо потому, что кто-то его сдвинул. Даже когда он почти спит, от этой мысли его бросает в жар. Его рука лежит, онемевшая и тяжелая под ним. Хонджун снова стонет, когда пальцы вдавливаются в его простату. - Я мн-гг, - невнятно произносит он, заставляя себя открыть глаза. Он немного пересиливает себя, пытается оглянуться через плечо. - Кто?.. По-прежнему нет ответа. Хонджун откидывается на подушку, крепче прижимая ее к себе. Он почти испытывает искушение снова заснуть, но это действительно приятно, пальцы в нем. Ему нравится быть полным, нравится чувствовать себя смазанным и растянутым. Он немного ерзает, теплый, уютный и возбужденный. Пальцы - это маленькая игра, если он попытается сделать их одним целым. Длинные и округлые, не узловатые, не такие толстые или не такие тонкие. Как будто он знает, что Хонджун догадывается, кто бы это ни был позади него, он шевелит ими. Пока Хонджун лежит там, он немного дрейфует, все еще сонный. Он не дремлет, просто слишком сосредоточен на возбуждении, но он позволяет своему разуму немного отвлечься. Только когда три пальца вытаскиваются и становятся четырьмя, он предпринимает еще одну попытку. - Кто там? - спрашивает он, игриво сжимая свою задницу вокруг пальцев. Пальцы вознаграждают его резким толчком в простату, и Хонджун слегка дергается, извиваясь. - Ощущения действительно приятные, - вздыхает он, улыбаясь в подушку. Он пытается заставить его ответить на лесть, но это не работает. Он дуется, и едва слышно скулит в ответ на глубокие толчки в его заднице. - Ты мне не скажешь? По-прежнему ничего. Дело не в том, что это не хорошо, что он не знает, кто растягивал его, пока он спал, пока они не были на три пальца глубже в его дырочке, потому что Хонджуну нравится это всё. Однако у него есть предположение, и он хочет знать, прав ли он — ему действительно нравится побеждать. Хонджун фыркает, покачиваясь на четырех пальцах. Отлично — двое могут играть в эту игру. - Санни, - хнычет Хонджун, прикусывая губу, чтобы сдержать усмешку, когда пальцы все еще остаются внутри него. - Сан-а, пожалуйста. На мгновение наступает напряженная, выжидательная тишина, а затем из него вытаскивают пальцы. Они быстро уходят от него, заставляя его задыхаться, и Хонджун издает грустный, желанный звук в ответ. - Неееет, - воркует он, пытаясь дотянуться до него сзади. Он все еще не может двигать одной рукой из-за того что она довольно сильно затекла, но другой он пытается что-то потрогать вслепую в темноте. Когда он соприкасается с чем-то мягким и твердым, чья-то рука крепко сжимает его запястье. - Хен, - Голос Чонхо низкий, и он кажется еще более глубоким чем обычно, вот так, бестелесно витая в темноте. - Ооо, - подыгрывает Хонджун, широко раскрыв глаза и приоткрыв губы. - Привет, Чонхо-я. Пальцы сжимаются вокруг его запястья, но так же быстро ослабевают и ускользают. Хонджун издает еще один расстроенный звук. - Нет, нет, пожалуйста, - умоляет он, пытаясь нащупать в темноте хоть что-то. Его другая рука восстановила способность двигаться, так что, хотя и неуклюже, он заставляет себя двинуться, чтобы сесть. Чонхо не говорит ни слова, а просто своей большой, сильной рукой толкает Хонджуна обратно на матрас. - Останься. Ложись, - командует он, и Хонджун, как всегда сопляк, пытается вырваться из его хватки, пыхтя, когда он снова падает. Чонхо любит использовать свою силу, а Хонджуну нравится, когда он это делает. Это довольно приятная сделка. - Ты понятия не имеешь, как долго я здесь, не так ли? Вопрос "врезается" в Хонджуна, который почти забыл, как все это началось. Он замирает, дрожит и медленно качает головой. Просто тень в темноте, силуэт на фоне слабого света из щели в двери. Если бы Хонджун не узнал его голос, это мог быть кто угодно. - Хм, - он сглатывает. - Нет. Я не знаю. Тишина, а затем Чонхо двигается ближе, чтобы наклониться над ним. Хонджун съеживается под одеялом, зажмурив глаза. Поцелуй, нежный и сладкий, остается на его виске. - Мило, - бормочет Чонхо, касаясь губами линии роста волос. Он отодвигается, и Хонджун скучает по теплу, ощущению близости Чонхо— затем эти четыре пальца снова проникают в его дырочку, и он стонет. - Пожа... - начинает он, прерываясь резким, сдавленным вздохом, когда Чонхо трахает его, жестко, быстро и глубоко. Хонджун приподнимается с кровати, изгибаясь и заикаясь, делая короткие вдохи, когда его так грубо трахают пальцами. Хонджун взволнованно думает, что Чонхо собирается позволить ему кончить. Прошло много времени с тех пор, как ему это разрешали, и все использовали его, возились с ним, не давая ему сойти с ума. Он не жалуется, потому что он действительно живет для того, чтобы его использовали его мемберы, но он так близко, чувствует, как это нарастает, надеется, что Чонхо не остановится. Он останавливается. Это неожиданно; в один момент он жестко и целенаправленно трахает его пальцами, а в следующий останавливается, толкая их на полпути внутрь Хонджуна. И затем что-то еще толкает Чонхо на край. Хонджун сразу же понимает, что происходит, понимает, что это значит. Он никогда раньше ни с кем этого не делал, хотя втайне так долго мечтал об этом, и его дрожащие руки, дергающие простыни, безумны от желания и лучшего вида страха. - Чонхо, - пыхтит он, пытаясь больше насадиться на пальцы, отчаянно желая чтобы они поскорее полностью оказались внутри него. Чонхо добавил свой большой палец ко всей руке, так что, как только начальное сопротивление преодолено, он неуклонно скользит дальше. Это так много. Хонджун знает, что его глаза широко раскрыты, из них текут слезы, а рот беззвучно открыт, когда его заставляют растянуться на самой большой вещи, которую он когда-либо принимал в себя. Кажется, он не может перестать трястись, когда вся рука Чонхо, прижатая с большим пальцем к ладони, погружается все глубже и глубже. - Вот и все, прими это все, - выдыхает Чонхо с благоговением. - Хорошая работа, ты действительно ведешь себя как хороший маленький мальчик. Как только он принимает все это, его ободок туго натягивается по окружности запястья Чонхо, Хонджун вздрагивает, как будто его ударило током. Он сжимает чужую руку в себе, задаваясь вопросом, может ли он кончить только от этого, просто от ощущения чего-то большого внутри него. Затем Чонхо сгибает пальцы. Он делает это медленно и осторожно, но Хонджун дрожит, несмотря ни на что, ошеломленный. Издалека он слышит, как Чонхо дрочит себе другой рукой, его дыхание короткое и напряженное, прерывистое, когда он надрачивает себе. Его сперма растекается по животу и груди Хонджуна, он тихо стонет сквозь стиснутые зубы. - Чонхо... - бормочет Хонджун, ничего не соображая. Это так много, а потом Чонхо проталкивает руку еще глубже. Отверстие Хонджуна открывается вокруг утолщения его костяшек, а затем он вытаскивает руку. Костяшки его пальцев потирают его внутренности, прикасаясь к Хонджуну так, как никто до этого. Он даже не понимает, что пускает слюни, пока Чонхо не наклоняется над ним. Младший напоследок глубоко толкается пальцами внутрь Хонджуна, руки которого взлетают, чтобы беспомощно схватиться за крепкие плечи макнэ, а затем Чонхо целует его, глубоко, красиво и успокаивающе. - Чонхо... - Хонджун снова нормально дышит, чувствуя улыбку Чонхо на своем лице. - Ты можешь взять это, хен, - говорит он, поднимаясь и отходя, и Хонджун сглатывает, кивая. Он может.