О, Радио-Демон так рассчитывал на преимущество.
Заранее осведомился у Чарли, когда у Энджела приём, параллельно выяснив об отсутствии других записей за ним, и явился без предупреждения под конец сессии. Он понимал прекрасно, что паук ему не расскажет о предмете обсуждения на консультации — хотя, сидя в коридоре, мог уловить упоминания своего имени. И слышал, гораздо лучше, чем разговор, как у Даста колотилось сердце — значит, всё-таки не рецептом болоньезе делился. А вот на новую знакомую демон решил попытаться надавить — да и любопытно было хотя бы после смерти побыть на приёме у психолога. Вот только он не учёл, что Бекка тоже не из робкого десятка. К тому же, демонесса была весьма недовольна его поведением, и в своём рабочем кресле она явно давала понять, что здесь они на равных. Привыкший чувствовать себя на голову выше и на шаг впереди демон-олень почти растерялся под не враждебным, но пристальным взглядом слабо светящихся зелёных глаз. — Итак, Аластор, — повертела ручку в пальцах мантикора. — Что ты хотел обсудить? Спасибо за урок, — подумалось ей в это момент, — сделаю перерывы между очными сессиями минут по 15 минимум. Чтобы никто потенциально знакомый не пересекался. — Частично — проблему звукоизоляции твоего кабинета, дорогая, — неуютно оскалился демон. — В коридоре слышно многие обрывки фраз. И я слышал своё имя. — Ммм, нужно будет это исправить. Спасибо, что сказал, — произнесла Бекка, записав "попросить Шарлотту сделать нормальную звукоизоляцию" в блокнот. — А вторую часть моего высказывания ты не хочешь прокомментировать? — ехидно поднял бровь Аластор. — Что именно? — прямо посмотрела глаза в глаза Ребекка. Выдерживать взгляд Оверлорда было тяжело, но позволять на себя давить она тоже не собиралась. — Что ты слышал своё имя? Нет, я не собираюсь это комментировать. Я не разглашаю содержимое своих обсуждений с клиентами. — Даже учитывая, что если бы я тебя сюда не привёл, то никакого обсуждения бы не было? — продолжал настаивать демон. — Даже учитывая это, — отрезала Бекка. — Я благодарна за такую возможность, но я всё ещё не просила давать мне работу и жильё — это была твоя инициатива, и поэтому я не считаю, что я чем-то тебе обязана, Аластор. Вот же... После Энджела это был второй демон рангом ниже Оверлорда, кто осмеливался напрямую отказывать Радио-Демону. И совершенно игнорировал разницу в силе и социальном положении. И если Даст в их "отношениях" всё-таки был относительно ведомым, то Бекка решительно ставила себя как минимум на один уровень с Алом — это стало очевидно. Также, как и то, что запугать её или продавить явно не получится. — Что ж, хорошо, дорогая. — Аластор скрипнул клыками, крайне недовольный необходимостью сдаться. В его голосе прорезался злой сарказм. — Тогда ты, наверное, будешь пытаться спасти меня от "склонности к насилию", ха? — Нет, нет, — засмеялась Ребекка. — Даже пробовать не буду. Радио-Демон не сдержался и вытаращил на неё глаза. — Во-первых, в твоём случае явно нужен психиатр, коим я не являюсь, — пояснила мантикора. — Во-вторых, ты сам явно не настроен ничего в себе менять, а это сводит к нулю любые усилия со стороны. Можем обсудить какие-нибудь сложности... менее радикального характера. Или выскажи мне что-нибудь, если хочешь, чтобы тебя выслушали. Ну что ж, раз уж явился.. Аластор решил повеселиться и попробовать реализовать свою недавнюю шутку.Он пересказал самые "весёлые" истории из своей земной жизни — от раннего детства и смерти его бесчеловечно истерзанной матери, практически умершей у него на руках, до всех зверств, что он творил потом. Оверлорд отлично видел, что короткий мех на руках Ребекки вставал дыбом, когда она чирикала что-то в своём блокноте. Но мантикора его не останавливала, только кивала время от времени. Как ни странно, её "выслушивание" действительно оказало некий терапевтический эффект — вряд ли бы кто-то ещё бы воспринял такой поток ужасов, не перебивая, не комментируя и с выражением всеобъемлющего принятия на лице. Девушка даже не позволила себе отвлечься на телефон, когда он издал звук входящего сообщения. — А мне даже понравилось, — подытожил Радио-Демон, рассматривая нездорово побелевшее, как от дурноты, лицо Ребекки. — Если Чарли меня к тебе запишет ещё, расскажу про любимые способы приготовления человечины. Дорогуша. Мантикора побледнела ещё больше и на секунду прижала кулак к губам, после чего отрицательно замотала головой. — Ха! Ладно, я понял, это не в твоём вкусе, — усмехнулся Аластор. — Немного мазохистически было всё выслушивать, если тебе неприятно, разве нет? — Если так посмотреть, — хмыкнула Бекка, приходя в себя. — То работа психолога вообще сплошной садомазохизм. Неожиданная точка зрения, но в этом что-то есть, — улыбнулась она игриво. — О, Сатана.. и почему Энджел думает, что мы с тобой похожи, — закатил глаза Аластор. — Вот с таким лицом ты выглядишь точь-в-точь как он. Да просто вы оба мерещитесь друг другу на каждом углу, — подумала Ребекка, но вслух просто попрощалась. — Заходи ещё, если захочешь поболтать. — Всенепременно, — растянул губы до ушей Радио-Демон, после чего с треском испарился.***
День у Блица не задался. Возможно, причиной тому было его отвратительнейшее настроение, из-за которого всё буквально из рук валилось, но бес был склонен считать, что его преследуют неудачи. Раздосадованный тем, что с утра он забыл включить чайник и в итоге залил кофе холодной водой, а переделывать уже времени не было, Блиц в очередной раз забил на то, что исправность его фургона стоит проверить перед поездкой в другой город. Да всегда же прокатывало и доезжал нормально. Доеду и сегодня, — сказал он себе. Но не угадал. Фургончик заглох ни с того ни с сего прямо посередине трассы Имп Сити — Пентаграм Сити, пока глава ИМП стоял в пробке. Впрочем, ему повезло — поломки как таковой не было, просто аккумулятор подразрядился и нужно было толкнуть машину, чтобы завести заново. И, несмотря на крайнюю недружелюбность Блица, покрывающего весь Ад и адский автопром трёхэтажными матами, спустя какое-то время нашлась компания крепких адских гончих, смилостившихся над бедным маленьким бесом (что вызвало у последнего очередной приступ негодования) и таки толкнувших несчастный фургон. Впрочем, Блиц уже безнадёжно опаздывал. И подумать только, куда — к психологу! Бес не мог сам себе надивиться, что его толкнуло записаться к этой "Ребекке", да ещё и в город грешников. Видимо, его мозг, измученный страданиями и бессонными ночами, где Блица снова преследовали жуткие призраки из прошлого, включил режим аварийного самосохранения. Настолько, что бес даже написал Ребекке, предупреждая, что опаздывает. Хотя ни разу так не делал. В итоге "психичку", как бес её про себя окрестил, даже пришлось подождать с обеда. Заходя в кабинет, Блиц незаметно закатил глаза — он и так нервничал (хотя и не хотел себе признаваться в этом), а длиннющие ресницы и кожистые крылья этой грешницы неприятно напоминали одну знакомую суккубшу. Впрочем, в поведении Ребекка являла собой полную противоположность Веросике. Её кошачья грация и мягкая улыбка располагали к себе, и Блиц, как ни старался, не смог найти в её голосе или лице даже намёка на неискренность. И это триггерило его искалеченную психику больше, чем если бы Бекка оказалась насквозь фальшивой. Бес буквально чувствовал себя под этим ласковым и принимающим взглядом как под артиллерийским огнём. Неудивительно, что у Блица включились вообще все защитные механизмы, арсенал которых был почти так же велик, как арсенал оружия, которым он владел. Или как его личный архив идиотских анекдотов. Бес отмалчивался, огрызался, отшучивался, переводил тему, говорил иносказаниями и просил показать ему мемы, чтобы он выбрал тот, который лучше описывает его чувства. Когда и это не помогло, начал испытывать "психичку" на прочность — перебивать, лезть с личными вопросами и сексистскими высказываниями, открыто оскорблять и сомневаться в профессионализме девушки. И, кажется, чем дальше он заходил, тем более сдержанной становилась Ребекка. Сдержанной, но не менее дружелюбной. Она на него не давила, не ругалась, не пресекала его провоцирующее поведение — только улыбалась и мягко спрашивала что-то, на первый взгляд ничего не значащее. Последним, аварийным приёмом по спасению ситуации был фокус, так хорошо сработавший со Столасом — агрессивный флирт. И очередной вопрос, как-то там связанный с чувствами, подкинул ему идею. — Ммм, а как ты хочешь, чтобы я себя чувствовал? — бес сменил тон на игривый и поднялся из кресла, направляясь к Бекке. — Я думаю, что мы могли бы оба помочь друг другу почувствовать себя намноого лучше~ У Ребекки на секунду дёрнулся уголок губ, показывая острый кончик клыка, когда Блиц положил ладонь ей на колено. — Блиц, я не просила вас вставать и нарушать моё физическое пространство. — голос демонессы похолодел едва ли на градус, но под пальцами бес чувствовал, как всё её тело напряглось. — О, так маленькая грешница любит командовать? — оскалился Блиц, бухнувшись на колени и пытаясь положить голову на бедро мантикоры. — Хочешь, чтобы я умолял тебя? — Блиц. — отчеканила Бекка, как железными сапогами по асфальту клацнула. — Вау, вот это произношение, — облизнулся бес. — Госпожа случайно не немка? — На четверть, — нехотя ответила девушка, с трудом сдерживая желание выкинуть нарушителя из личного пространства пинком. — Я так и подумал, — Блиц приподнялся на коленях, оказываясь к Ребекке почти лицом к лицу и подобострастно заглядывая в зелёные глаза. — Так что ты хочешь, чтобы я сделал? — Если вы исчерпали свой запас идей, как вывести меня из себя, то было бы здорово продолжить разговор в более серьёзном ключе. — несмотря на железобетонную учтивость, в улыбке девушки заблестели змеиные клыки, тонко намекая на окончательный провал бесовского подката. — Пффф.. Ладно. Блицу уже ничего не оставалось, кроме как сдаться, и он всё-таки неохотно вернулся на своё место. Хвост Ребекки раздражённо дёргался — точь-в-точь кошачий. — Ладно, — вздохнул бес. — Так что ты хочешь от меня узнать-то в итоге? — Аналогичный вопрос, только наоборот, — улыбнулась мантикора. — Чего вы от меня хотите? С чем именно вам нужна помощь? Проглотив желание немедленно ответить "а кто сказал, что мне нужна помощь", потому что было очевидно уже, что нужна, Блиц ответил: — С тем, как избавиться от неприятных эмоций. Или вообще от эмоций, тоже подойдёт. Ребекка внутренне присвистнула. Тяжёлый случай.. — Позвольте, я попробую кое-что вам объяснить, Блиц, — мягко произнесла она, чуть наклоняясь вперёд. — Что произойдёт, если я скажу вам не думать о белой обезьяне? — Чё за бред? — сначала поднял бровь бес, но потом до него всё-таки дошло. — Не думать о белой обезьяне? Не думать.. Но когда ты говоришь не думать о чём-то, я только об этом и могу думать! — Вот именно. Чем больше вы пыталась убежать или спрятаться от своих неприятных чувств, или от ситуаций, которые их вызывают, тем настойчивее они вас преследуют и тем сильнее становятся. — Тогда, ну.. как избавиться-то от этой херни? — Блиц поёжился, уже понимая, каким будет ответ. — Встретиться с ней лицом к лицу. — спокойно ответила Ребекка, наблюдая за смесью облегчения и отчаяния на лице собеседника. — Принять произошедшее и свои чувства, прожить ситуацию до конца. Блиц, психологические раны не так сильно отличаются от обычных — пока вы не перестанете пытаться замазать её чем попало и игнорировать лечение, она будет кровоточить, гноиться и отравлять вас и вашу жизнь. Как бы вы ни делали вид, что ничего не происходит, боль становится только хуже. Я ведь права? — Я бы сказал, что даже слишком. — наконец поставленный перед необходимостью признать перед собой болезненную, унизительную правду бес уставился в пол. Ему действительно становилось всё хуже и хуже, и он уже не мог это игнорировать. Только здесь возникал ещё один вопрос. — А что мне, собственно, делать, если снова думать о произошедшем — тоже невыносимо больно? Ребекка понимающе улыбнулась и наклонилась ещё вперёд, чтобы лицо её и беса были на одном уровне. — Вот, собственно, за этим я и здесь, — промурлыкала она, пытаясь взглядом подбодрить Блица. — Чтобы вы могли проживать эмоции более безопасно и.. выносимо. Блиц очень медленно выдохнул, собираясь с мыслями. — В общем, всё окончательно пошло по пизде, когда я решил пригласить своего знатного недобойфренда в клуб, чтобы посталкерить за моими работничками... Он планировал был очень сдержанным в своём рассказе. Только сухие факты, ничего лишнего. Но стоило начать говорить — как Блица понесло. Пускай и в обратном порядке, но он рассказал Ребекке почти обо всей своей жизни, начиная с раннего детства — о жестоком, беспринципном, жадном до смешного папаше, который всегда больше родного ребёнка ценил его более "прибыльного" друга. Об отчаянных попытках доказать себе, семье и всему миру, что он тоже может быть успешным и смешным — раз за разом разбивавшихся об реальность. О попытках в парную, а потом и сольную карьеру, которая тоже провалилась. О размолвке с тем самым другом, имени которого бес упорно старался не называть, и потере всего — семьи, единственного по-настоящему преданного ему существа в Аду, цели в жизни. И о начавшемся бесконечном бегстве — от разочаровавшего себя, от мира, так жестоко с ним обошедшегося. И особенно — от всего, что напоминало о прошлом — от нежности, заботы, любви, дружбы. От любого хорошего отношения и доброго жеста. Обо всём, что случилось сравнительно недавно — от его болезненного желания следить за своими сотрудниками из стремления понять, как всё-таки выглядят нормальные отношения, до недоромана с принцем Гоэтии, превратившегося из чисто практического "услуга за услугу" в нечто, причиняющее участникам постоянную боль — и в то же время неуловимо притягивающее их друг к другу. К середине рассказа Блиц заметил, что у него из глаз текут слёзы. Возможно, они покатились ещё с самого начала, но заметил он это, только когда случайно потрогал рукой мокрое пятно на коленке. Было заметно, что его история очень сильно тронула "психичку" — как бы демонееса не силилась сохранять нейтральное лицо, ужас и сочувствие — не жалость, а именно сочувствие, сопереживание — всё же отчётливо читались на её лице. Наверное, бесу правда был нужен такой благодарный слушатель. Не перебивающий, с замиранием дыхания следящий за каждым ужасным событием в этой цепочке кошмара. Остающийся молчаливым, даже когда Блиц закончил свой рассказ и просто продолжил беззвучно плакать, терзая когтями жёсткую ткань брюк. Молча поставивший перед ним горячую чашку с чаем, которая едва не треснула в мёртвой хватке беса. Он отхлебнул, но слишком рано — обжёгся, не заметив сначала температуры. Но на удивление, резкая боль вернула в реальность. Ребекка всё ещё сидела напротив и очень внимательно смотрела на собеседника. Заметив его взгляд, мантикора улыбнулась одними уголками губ. — Блиц, то, что вы пережили — безусловно, ужасно и несправедливо. Никто не мог заслужить такого, и я понимаю, что вам очень трудно с этим справиться, — мягко произнесла она. — То, что вы нашли силы рассказать об этом — достойно уважения. Я думаю, что, как бы глубока ни была ваша травма и как бы сложно ни было с ней работать, мы можем сделать вашу жизнь чуть... проще, пожалуй. Помочь этой ране затянуться. Шрам, конечно, всё равно останется, но он не будет болеть и отравлять вашу жизнь каждый день. — Что ж, если ты так уверена, — усмехнулся Блиц, подумав сперва, не ослышался ли он. — То я готов попробовать.***
"Я готов попробовать". Надо же, какой сильный маленький бес. Интересно, у демонических существ вообще крепче психика, или этот Блиц — какой-то уникум? Не уверена, осталась ли бы я сколько-нибудь адекватной, пережив хотя бы часть из того, что вынес он. Лёжа в кровати, Ребекка раз за разом прокручивала в голове все диалоги с сегодняшних приёмов. День её крайне вымотал — особенно эмоциональная битва с Аластором и душераздирающая история Блица. Только она не знала, что бес ещё кое о чём умолчал. За дверью раздались уже знакомые шаги, а потом — робкий, но настойчивый стук в дверь. — Какого хрена, Ваше Высочество? — рявкнула Бекка, нехотя открывая дверь. — Половина второго ночи! Чарли, запыхавшаяся, растрёпанная, с раскрасневшимся от спешки лицом виновато съежилась под светящимся в полутьме ярко-зелёным взглядом, протягивая демонессе телефон. — Это Асмодей, — испуганным шёпотом произнесла она. — Говорит, ты ему нужна, и срочно.