громче, солнце

…И если это можно назвать выбором, то Дазай выбирает именно этот «способ» в своей самой безумной степени. Не то, чтобы он в силах это контролировать, ибо ничего не заставит его намеренно покинуть Чую и сделать так, чтобы тот чувствовал себя плохо. Кажется это около пары дней, когда Осаму шляется по барам и живет на одном алкоголе, потому как стоит хоть немного протрезветь, следует вина, а за ней ещё ком чувств, что никогда не распутать. — Дазай? Ты где? Мне забрать тебя? — доносится знакомый голос из динамика телефона. — Я… Я трезвый, но да. Пожалуйста, приезжай ко мне. И их отношения до сих пор крепче, чем любая пуленепробиваемая хуйня, потому что такие исчезновения заканчиваются одинаково. Руки Чуи обхватывают подушку, ногтями впиваясь в ткань белоснежной наволочки, когда тело само выгибается навстречу глубоким толчками. Дазай трётся носом о его шею, прикусывая покрасневшую кожу и обхватывая талию рыжего, насаживает на себя иначе, подбирая верный угол и его собственный стон слетает с губ ровно тогда, когда Чуя вскрикивает. И Осаму знает, что не имеет права быть рядом с ним сейчас, поступая так, как поступает, но также знает, что не справится со своей жизнью, не будь Чуи рядом, так что просто не может… Он ускоряет толчки, дабы стоны парня стали ещё более грязными и громкими. Рука сжимает чужой член, равномерно двигаясь, но не настолько быстро, чтобы Чуя мог закончить раньше, чем Дазай планирует. — Осаму, пожалуйста, — отрывисто просит Чуя, подтягивая бедра на шее шатена. Дазай тянет руку с талии парня к его соску, и когда он мнет его меж пальцев, Чуя не в силах совладать с тем, что чувствует. Его, блять, разрывает меж ощущений, и это одновременно прекрасно и просто невыносимо. Он тяжело дышит, и когда из глаз брызгают мелкие капли слез, тот не сдерживает громкий всхлип. — Я так ск—, — рыжий пытается заглушить стон подушкой, но чужая рука приподнимает его шею, и второй раз объяснять ему не требуется, его следующие стоны громкие и открытые. — Так скучал по тебе. Осаму не скажет ничего, но Чуя будет знать, что он тоже скучал по тому, как нежно шатен целует его шею и шепчет «громче, солнце» на ухо. Мат смешанный с грязными, протяжными всхлипами и криками — любимый будильник их соседей.