Dead Reckoning

Содержание: Макото неожиданно получает поддержку. Это поможет ему с Хару. Или не поможет – за всеми этими чувствами сложно разобраться. Домой совсем не хочется, он бы с большим удовольствием повалялся на подушках, обмениваясь поцелуями с Хару, но тот уже встает. Делать нечего – Макото послушно следует за ним к выходу. Завязывая шнурки на ботинках, – он так торопился увидеть друга, что забыл переобуться с дороги, − Макото пытается натянуть на лицо привычную улыбку, но ничего не выходит. Хару стоит рядом, но, судя по взгляду, явно далеко отсюда. Всегда интересно было, где он мысленно бродит, когда выпадает из реальности. Хару выныривает из задумчивости и наклоняет голову, встречаясь с ним взглядом. Вот теперь Макото отчаянно жалеет, что запрещал себе мечтать о взаимности, потому что совершенно неясно, как себя вести. И он просто беспомощно рассматривает склонившееся к нему красивое лицо, пытаясь сказать что-то, подходящее моменту, но не в состоянии произнести ни слова, потому что мысли путаются, как клубки шерсти в лапках игривых котят. − Хару… Мне… Прости меня. Он извиняется за то, что взял трубку. За попытку начать ссору. За ошибочные выводы о влечении Хару к Рину. За то, что не признался, когда понял, что влюблен. Хару просто кивает, он все понимает и без объяснений. Все считают Макото кем-то вроде харуведа – думают, что он всегда знает, что на уме у Хару. Но на самом деле это не совсем так, мысли Хару часто остаются загадкой для Макото, хотя он годами пытается в них проникнуть. А Хару всю жизнь понимал его с полуслова, не прикладывая к этому никаких усилий. Макото неуклюже его обнимает, неловко обхватывая за плечи. Ему неудобно, но он боится пошевелиться – вдруг он зашел слишком далеко? Хару не любит, когда на него вешаются, и часто жалуется, что это очень раздражает. Но на этот раз он не против: сам приникает к Макото, опуская голову ему на плечо, и легонько поглаживает по бедру. Его волосы пахнут морем. − Нам пора, Макото. Тот кивает, жалея, что у него не хватает мужества попросить остаться. Долгое время никто из них не делает ни малейшей попытки разорвать объятия, но, в конце концов, Макото со вздохом отстраняется. − Прости, − тихо говорит он. За что он просит прощения на этот раз, Макото и сам толком не знает. *** − Кстати, о стирке, Хару-кун: сода помогла? – спрашивает его мама. Они ужинали впятером – папа все еще не вернулся с работы. Макото только что закончил рассказ о прачечной, которой он пользовался в Токио. Там жили три кошки, которые могли отпугнуть любого, кто пришелся им не по вкусу. − Ой, да, это сработало, − отвечает тот. – Спасибо большое. Макото вопросительно на них смотрит: − А что там с содой? − Неважно, − отмахивается Хару, слегка розовея. − Хару постирал красные трусы с белыми простынями, и они стали розовыми, − тут же сдает его Рен. − Ну зачем ты сказал? – вздыхает тот. – И это была рубашка, а не трусы, − поясняет он для Макото. На лицо наползает непроизвольная улыбка: − Знаю, у тебя же и красных-то нет. − А откуда ты знаешь? – сразу настораживается Рен, привставая немного на стуле. − Они же лучшие друзья, − закатывает глаза Ран, показывая, как ее поражает невежественность братишки. – Но они не девчонки! – резонно замечает Рен. – А у мужчин есть дела поважнее, чем это. Так, Хару? − Когда тебе придется самому стирать одежду, потому что у мамы будут "дела поважнее", тогда сам поймешь. − Еще чего! – возмущается Рен. – Я просто заведу себе жену! − С таким отношением никто не согласится выйти за тебя замуж, − говорит Хару. – К тому же, у тебя карри на подбородке. − Ну и ладно, тогда я женюсь на тебе! – довольный найденным выходом Рен хватает салфетку, чтобы вытереть лицо. – И ты будешь стирать мою одежду. Ран хихикает: − Мальчики не могут пожениться. Ты что, совсем глупый? − О, кстати о женитьбе… − улыбается мама. – Когда вам было по шесть или семь лет, Харука принес корзину рыбы в качестве выкупа за свою невесту – тебя, Макото. Мы до сих пор теряемся в догадках, откуда ты тогда узнал об этом странном обычае, Хару-кун. − Бабушка рассказала, − поясняет тот. – Но я ничего такого не припоминаю. – И Макото тоже. − Выкуп за невесту? – спрашивает Рен. – Что это значит? − То, что ты опоздал, − говорит Ран, тыкая его в бок. – И Хару уже занят. − Но Макото сам умеет стирать! – протестует тот. – Зачем ему жениться на Хару? − Послушай, Рен-чан, люди женятся не для того, чтобы было кому стирать их одежду, − говорит Макото, старательно избегая испытующего взгляда друга. – А потому что любят друг друга и хотят провести вместе всю жизнь. Ран дергает себя за хвостик: − Так ты поэтому хочешь жениться на моем брате? – спрашивает она Хару, который сразу становится похож на застигнутого светом фар оленя. Мама смеется: − Тогда он сказал, что с девчонками слишком много возни, Ран-чан, но я уверена, что с тех пор Хару-кун изменил свое мнение, − говорит она с такой непоколебимой уверенностью, что Макото хочется провалиться сквозь землю вместе со стулом. Рен под шумок пытается стащить парочку зубочисток, но мама разгадывает его маневр и шлепает по руке: − У тебя уже есть одна во рту, дорогой. − Что, вот эта старая? Но я уже ее использовал, мне нужна новая зубочистка! Ран вытаскивает одну из стаканчика и водит ею перед насупившимся братом: − А смотри, что у меня есть! − Ран-чан, дразниться нехорошо, − одергивает ее Макото. – Пожалуйста, не ссорьтесь, − с улыбкой успокаивает он их, но все, что занимает сейчас его мысли – это задумчивое выражение на лице Хару. *** − В ванной я закончил, − говорит Хару, заходя в его комнату. − О, хорошо, − Макото стягивает верх пижамы и берет со спинки стула полотенце. Они допоздна заигрались с близнецами в уно, поэтому мама настояла, чтобы Хару остался на ночь. Что за ужасы могли приключиться за пятьдесят девять шагов с находящимся на пике физической формы восемнадцатилетним парнем, Макото не в курсе, но он рад, что Хару ночует у него. Когда он рядом, мир расцветает яркими красками, даже если они просто молча сидят в разных углах комнаты. Когда он возвращается, Хару сидит по-турецки на расстеленном футоне, листая "Ежемесячник по плаванию": − Как ты думаешь, если б твоя мама нас увидела, она бы сильно огорчилась? Ну, раньше? – спрашивает он, не поднимая головы. − Не знаю… − Макото стремительно краснеет. Он весь вечер пытался перестать думать о поцелуях, и из-за этого все время проигрывал. – Мама очень хорошая, но я не знаю, что она думает о подобного рода вещах. − А если она будет категорически против? Макото хмурится. − Не пугай меня, Хару-чан. Лицо Харуки снова принимает отстраненное выражение, он ложится и укрывается: − Спокойной ночи. − Спокойной ночи, − отзывается Макото, выключая лампу около кровати. Свет уличных огней проникает в комнату сквозь неплотно закрытые жалюзи, расчерчивая футон Хару тонкими полосками. Он натягивает одеяло до подбородка и бездумно упирается взглядом в потолок. Сейчас тот факт, что они на самом деле целовались, кажется чем-то нереальным. Рановато думать о том, чтобы признаться кому-то, а особенно родителям, что ему хотелось бы целовать Хару так часто, как только возможно. Если бы это был какой-нибудь романтический сериальчик, он мог бы сказать что-то типа: "Никто не сможет разлучить нас". Но Макото не из тех людей, кто будет думать только об одном человеке в ущерб всем остальным, и он не сможет быть счастлив ни без Хару, ни без своей семьи. Мысль о том, что, возможно, когда-нибудь ему придется выбирать между ними, так сильно пугает, что это напоминает времена его детства, когда он отчаянно боялся утонуть. Поэтому он не хочет об этом думать – пока не произошло ничего страшного. Родители любят его и желают ему добра, они могли бы порадоваться, что его любовь наконец стала взаимной, но Макото пока не собирается им ничего рассказывать. Еще рано. И он засыпает, прислушиваясь к ровному дыханию Хару и вспоминая, каким мягкими и податливыми были его губы. Макото просыпается в темноте, на улице так тихо, как бывает в самую глухую ночь. На стоящих на полке бело-синих электронных часах начало четвертого. Зевая, он переворачивается набок и собирается продолжить спать, но вдруг натыкается на что-то твердое. Под одеялом рядом с ним свернулся калачиком Хару – он задел его спину, когда поворачивался. − Ну, и почему было сразу не сказать, что ты хочешь здесь спать, Хару-чан? – шепчет он в полной уверенности, что его не услышат. Папа Хару всегда шутит, что у его сына два таланта – плавание и сон, и он с одинаковой серьезностью подходит к развитию обоих. Но даже если Хару уже возвел сон в ранг олимпийской дисциплины, Макото все равно старается быть потише, когда вылезает из кровати и забирается на футон. Под одеялом тепло, то ли из-за того, что Хару недавно там лежал, то ли Макото еще жарко от осознания того факта, что они какое-то время спали рядом. Шея и лицо просто горят, и очень хочется забраться обратно в постель, обнять Хару и дышать с ним в такт, целуя в затылок, легонько, чтобы не разбудить. Раньше он не позволял своему воображению заходить так далеко, поэтому через некоторое время Макото поднимается и крадется в ванную. Холодный душ был бы очень кстати, но старые трубы очень шумят, поэтому приходится довольствоваться умывальником. Он наполняет сложенные лодочкой ладони тепловатой водой и плещет в лицо, позволяя капелькам стекать по груди. К сожалению, они испаряются раньше, чем достигают той части тела, которая в данный момент больше всего нуждается в охлаждении. Он пытается представить, как Хару с Рином уходят вместе, рука об руку. До сегодняшнего дня эта картинка наполняла сердце горечью, но теперь в сознании звучит любимый голос, произносящий: "Кому вообще может понравиться такой человек?" – и тоска отступает. Хару мог выбрать Рина, − интересного, крутого, великолепного Рина, − но поцеловал-то он именно его, Макото. Он нервно смотрит на свое отражение в зеркале. "Хватит думать о поцелуях!" Но стоит только выкинуть из головы эту мысль, как перед внутренним взором немедленно всплывает Хару, так уютно устроившийся в его постели, будто они каждый день спят вместе. И так легко представить, что он вдруг сонно приоткрывает один глаз, обнимает Макото за шею и притягивает для поцелуя, который длится… и длится… и… "Прекрати!" Макото начинает слегка паниковать, одна из его частей тела совершенно вышла из-под контроля, а по закону подлости кому-нибудь с минуты на минуту понадобится воспользоваться ванной. Конечно, ему известен самый быстрый способ избавления от подобного рода проблем, но нельзя же заниматься этим, когда кто-то может в любой момент сюда войти, и его комната тоже отпадает – там спит Хару, и это кажется Макото неправильным. Кстати говоря, он даже не уверен, интересует ли Хару секс. Трудно представить его, всегда такого спокойного, покрасневшим, задыхающимся от возбуждения и умоляющим о разрядке. Гораздо правдоподобнее выглядит тот вариант, где Хару просто позволит ему делать, что хочется, чтобы Макото от него отстал. Мысль о том, что Хару станет просто терпеть его поползновения, настолько неприемлема, что его возбуждение пропадает так же быстро, как и возникло чуть раньше. Пристыженный, Макото проскальзывает обратно в спальню и только на полпути к постели вспоминает, что сегодня ему придется спать на футоне. В следующий раз, когда он просыпается, на улице уже светло. Шторы раздвинуты, и Хару лежит на его кровати, снова уткнувшись в "Ежемесячник". − Доброе утро, − невнятно бормочет Макото, улыбаясь. − Почему ты перешел на футон? – спрашивает Хару, глядя на него поверх журнала. Макото садится, пытаясь пригладить взъерошенные волосы. − Ты вроде хотел спать на кровати. – "Довольно трудно неправильно понять намерения, если кто-то залез в кровать, не так ли?" − Я хотел спать рядом с тобой. Щеки Макото вспыхивают: − Я… я… э-э… прости, я как-то не сообразил. − И ты меня прости за то, что позволил себе лишнее, − вздыхает Хару. − Нет-нет, все в порядке, − поспешно говорит Макото. – Мы же раньше даже купались вместе. В этом нет ничего такого. "Это я извращенец, что напридумывал себе всякого". Конечно, о ночных приключениях в ванной он рассказывать не собирается. У Хару вибрирует телефон. − Нагиса пишет, что они уже ждут нас у бассейна, так что давай собирайся и пойдем. − Что, весь клуб? – Макото с радостью меняет тему. − Нет, только они с Реем и Ко. − Думаю, ему не терпится, чтобы я сделал официальное объявление, − он собирается сосредоточиться на вступительных экзаменах, поэтому придется сложить с себя полномочия капитана, ведь он не сможет уделять клубу много времени. И Нагиса следующий на очереди, потому что Хару категорически отказался. − Вряд ли. Было бы это официальным собранием, позвали бы всех. Макото поднимается, начиная собирать постель: − И то правда. Тогда что? Он снова хочет отругать меня, что я пропустил летние соревнования? − Может, они просто по тебе соскучились, − пожимает плечами Хару. − Ох… − сразу становится стыдно. Он слишком увлекся мыслями о Хару и почти забыл о том, что у него есть и другие друзья. *** − И какой будет наша новая стратегия против Самезуки? – спрашивает он. Они только что провели заплыв на пятьдесят метров, и Нагиса обогнал его на целую секунду. Капитан он или нет, готовится к вступительным экзаменам или нет, но придется хорошо поработать, если он хочет и в этом году участвовать в соревнованиях. Хару, отдалившийся, когда он снова стал рассказывать про Токио, подплывает поближе. Когда Макото смотрит, как тот двигается, сердце трепещет, и не только у него: даже не нужно оглядываться, чтобы с уверенностью сказать: взгляды Ко и Рея точно так же прикованы к Хару, как и его собственный. Нагиса удрученно вздыхает: − Что мы будем делать, когда вы окончите старшую школу? Макото не знает, что на это ответить. К тому же вид Хару отвлекает его от любых других мыслей: капли воды стекают по его шее к ключицам, немного задерживаясь там, а потом сбегая обратно в бассейн. Макото тут же вспоминает, как он вчера стоял в ванной, пытаясь утихомирить разгоряченное воображение, и ему хочется, чтобы они с Хару остались одни на всей земле, хотя бы на несколько минут. И что, теперь его извращенный рассудок будет интерпретировать любой вид Хару как сигнал к очередной похотливой фантазии? Черт, да что с ним не так?! Хорошо хоть, что вода достаточно холодная, чтобы унять напряжение в отдельных органах, которые не должны подниматься в общественных местах. Рей тоже подгребает поближе, и Макото начинает: − Прошлой ночью, когда мы спали вместе с Хару… − Что-о?! – Ко в шоке, у Нагисы отвисает челюсть, а лицо Рея становится ярко-розового оттенка. Хару закатывает глаза. − Я не то имел в виду! – Макото отрицательно машет обеими руками и даже головой. – Он просто остался на ночь у меня дома! – поскольку тело не может предать его в холодной воде, эстафету принял мозг. И справился на отлично. А теперь он напрочь забыл, что собирался сказать. Как связать ночевку с Хару с конкурентами из Самезуки? У него мелькнула какая-то мысль, но сейчас в голове пусто, поэтому Макото быстро надевает очки и ныряет. К тому времени, когда он доплывает до противоположного края бассейна, друзья успевают вдоволь нахихикаться, и они продолжают свое импровизированное совещание до тех пор, пока Нагиса не уходит на подработку. − Ты домой? – спрашивает Хару, когда они переодеваются после душа. Раздевалка совсем новая – то, что их клуб завоевал несколько трофеев, заставило дирекцию пойти навстречу в вопросах финансирования. − Нет, мне еще нужно купить кое-какие учебные принадлежности. Хочешь пойти со мной? – он спрашивает только из вежливости: Хару ненавидит походы по магазинам. Тот отрицательно качает головой: − Когда закончишь, заходи, если хочешь. Макото кивает и смотрит, как он уходит. Хочется поставить весь мир на паузу, чтобы разобраться, что происходит между ними, и происходит ли что-то вообще. Но времени нет – через день начинается учеба, их последний семестр в старшей школе. Велосипед он не берет: в торговом квартале трудно будет найти свободное местечко, чтобы его оставить, тем более утром в субботу. Да и идти туда от силы десять минут. Первым делом он направляется в книжный магазин. В это время года они часто проводят распродажи остатков, если повезет, можно будет задешево найти английский словарь и наконец-то избавиться от воплей учителя на эту тему. Макото никогда не понимал, зачем он ему сдался, ведь всегда можно посмотреть значение любого слова в сети, но он подозревает, что для того поколения, к которому принадлежит их учитель, интернет – это настоящий рассадник зла. Сегодня удача от него отвернулась, никаких скидок не предвидится. Вместо этого в центре магазина размещен большой стенд, заставленный книгами с кислотно-розовыми обложками и претенциозным названием "Секс-диета" – должно быть, очередное повальное увлечение. Это напоминает тот раз, когда кто-то из одноклассников притащил древний учебник сексуальных практик эпохи Сева, и они хихикали и удивлялись, как невинно все тогда было, пока учительница не конфисковала неподобающую приличному учебному заведению литературу. Если книги такого рода печатали уже тогда, то сейчас, должно быть, существует куча современных пособий на эту тему. Правда, у него нет никого на примете, с кем можно было бы обсудить столь щекотливый вопрос. Он находит одну такую книгу в отделе саморазвития между брошюрой по отказу от курения (всего за один день!) и еще одной, для улучшения латерального мышления (что бы это ни значило). Это достаточно массивный фолиант с абстрактным рисунком на обложке, обещающий "подробные иллюстрации" и "полное посвящение в науку и искусство сексуального удовлетворения". Макото хмуро листает его. Судя по оглавлению, это больше похоже на улучшенный учебник анатомии, а его пока больше интересует не как, а что делать со всеми этими чувствами. − Макото-семпай… Это голос Рея. Макото захлопывает книгу и ставит ее обратно на полку, стараясь не слишком торопиться: после того как он ляпнул, что они с Хару спали вместе, будет втройне неловко, если его застанут с литературой подобного рода. − Привет, Рей. Тут столько всего странного, − говорит он с непринужденной улыбкой. – Не знаешь, где у них стоят словари? Тот не так сильно покраснел, как тогда, когда они были в бассейне и Макото от стыда хотелось сжевать свою шапочку, но румянец на его щеках определенно присутствует. "Черт! Он все-таки видел…" − Я… Э-э… Я видел… видел вас с Ха… − лепечет Рей, запинаясь чуть ли не на каждом слове. – И я не мог не обратить внимания, как сильно… в смысле… м-м… пожалуйста, возьми это! – почти кричит он, впихивая Макото в руки небольшую книжечку в толстой синей обложке. После этого Рей покидает магазин с такой скоростью, которая на беговой дорожке вполне могла бы принести ему медаль. От неожиданности он выпускает книгу из рук, но вовремя успевает подхватить. На титульном листе стоит имя автора, потом идет рисунок, где двое невероятно привлекательных парней смотрят друг другу в глаза, и название: "Назови его по имени. Иллюстрированное руководство по гомосексуальным отношениям".