Dead Reckoning

Содержание: Макото выясняет, что держаться за руки – гораздо более сложная задача, чем кажется на первый взгляд. А сливочный крем, что неудивительно, появляется снова. − Я знаю, что ты в курсе, − торопливо добавляет Макото, когда выражение лица Хару меняется. – Что ты знаешь уже некоторое время. И я не… Я ничего от тебя не требую. – Он тычет ложкой в середину, пробивая небольшое отверстие, и смотрит, как оно понемногу заполняется сиропом. – Я просто понял, что должен тебе сказать, пока мы тут. Хару пихает его в плечо, а потом тоже отводит взгляд, с преувеличенным любопытством рассматривая свою порцию льда: − Я и представить себе не мог, что для тебя это началось так давно. Очень хочется спросить, а как давно это началось для самого Хару, но Макото колеблется, потому что ответом скорее всего будет "на прошлой неделе". Он зачерпывает немного сладкого льда и сует ложку в рот – так проще держать язык за зубами. − Если честно, тогда я очень странно себя чувствовал, − говорит Хару спустя несколько минут. − О чем ты? – спрашивает Макото, думая о том, как здорово бы было, если бы все люди вдруг отвернулись на пару минут, чтобы он мог украсть парочку поцелуев и выяснить, каким сейчас будет Хару на вкус. − Ну, когда… рот в рот… "Он на самом деле читает мои мысли?!" Макото начинает слегка нервничать. Но нет, Хару смотрит пристально, однако без физического влечения, тогда у него становится совсем другой взгляд. Должно быть, он имел в виду искусственное дыхание, а не поцелуи; раньше у него не было проблем с тем, чтобы называть их именно поцелуями, а разгуливающие вокруг люди не так близко, чтобы услышать, о чем они здесь говорят. Так что это не шифровка. "Хару чувствовал себя странно… тогда… рот в рот…" − Ты имеешь в виду тот случай, когда я бросился в океан за Реем, а потом потерял сознание? – уточняет он. – Прошлым летом в тренировочном лагере? Хару кивает и начинает усердно перемешивать полурастаявший лед, не поднимая глаз. − Будь это просто искусственное дыхание, мне было бы все равно, кто передо мной, ведь так? Получается, мне хотелось сделать нечто подобное именно с тобой. Сердце Макото начинает колотиться с удвоенной силой. − Х-Хару-чан, ты имеешь в виду, что… неужели с тех пор?! Хару ненадолго встречается с ним взглядом: − Еще раньше, но я не осознавал этого до того момента, − тихо говорит он, обнаружив что-то невероятно увлекательное на столешнице. – Может быть, так было всегда, − слышит Макото, но Хару произносит это шепотом, и, возможно, он просто принимает желаемое за действительное. Аппетит исчезает начисто, и Макото выбрасывает наполовину полный стаканчик в мусорный бак. Он не знает, что сказать, и чувствует себя обескураженным – они могли бы выяснить все прошлым летом и сблизиться, вместо того чтобы отдаляться. Это он во всем виноват. Нужно было признаться раньше. − А потом я заметил, что ты стал по-другому себя вести. Подумал, что ты обо всем догадался, − Хару смотрит не на него, а на знак, когда-то вызвавший бурю возмущения у Рена. – Я решил, что для тебя это отвратительно, и поэтому ты начал меня избегать. − Нет, я тогда думал, что тебе нравится Рин, − говорит Макото. − Теперь-то я это понимаю. − Я бы никогда не назвал тебя отвратительным, что бы ты ни сделал. Хару озорно улыбается: − Уверен? Может, поспорим? Макото вздыхает, глядя на него с неодобрением: − Лучше не надо. Вот сейчас ужасно хочется, чтобы все отвернулись хотя бы на секундочку – он бы смог взять Хару за руку. "У тебя было время привыкнуть к тому, что ты чувствуешь. А я еще не успел". Ведь Хару сказал это вчера, да? Незадолго до того как пришел Нагиса. И Макото понимает, что, скорее всего, Хару тоже запрещал себе думать о них как о паре. Хотя Хару наверняка считает, что уж сам-то Макото в этом плане все давно решил и распланировал. − Я никогда о тебе… не фантазировал, − говорит Макото. Раз уж у них зашла об этом речь, лучше прояснить все раз и навсегда. – Понимаешь, мне казалось, что будет неправильным тебя… э-э… использовать. Даже если это только в мыслях и ты ни о чем не узнаешь. Хару краснеет, утыкается в стаканчик и начинает есть так быстро, будто это рис, а не лед. − Макото! Хару! – из-за киосков вылетает Ран. – Я тоже такое хочу! – насупившись, она вскарабкивается на скамейку и усаживается между ними. − Это можно устроить, − улыбается Макото. – Пойдем, выберем какой ты хочешь. Через несколько секунд появляется Рен и громко требует свою порцию. Похоже, он шел следом за сестрой, хотя они вчера поссорились и демонстративно не разговаривали друг с другом. Спустя некоторое время к ним присоединяются родители – пора ехать домой. Раз близнецы помирились, Макото может сесть рядом с Хару. Он просовывает руку за сумкой, которая не поместилась в багажник, и осторожно накрывает ладонь Хару. Тот в ответ тоже сжимает его ладонь, и весь остаток пути они играют с малышней в "ширитори". Хару отпускает его руку только тогда, когда они въезжают на парковку. *** − Готов к школе? – спрашивает мама, когда они убирают со стола после ужина. − Да, − Макото с усилием отрывается от сладких мыслей о Хару. – Ран и Рен помогли мне с наклейками. Он сразу же жалеет о неосторожно вырвавшихся словах, потому что вспоминает о том, как они с Хару сидели рядом, подписывая тетради, а потом… нет-нет, надо взять себя в руки и перестать об этом думать. − А Хару понравились наклейки? – тут же интересуется Ран. – Я забыла у тебя спросить. − Да, очень. Он сам мне об этом сказал, − боже, и зачем он только завел разговор об этих наклейках?! − Все в порядке, Мако-кун? – спрашивает мама, заглядывая ему в глаза. – Ты немного… не в себе после возвращения из Токио. Там что-то случилось? − Я… − Макото хочется рассказать про них с Хару, но слова не идут на язык. – Я переживаю по поводу вступительных. В конце концов, они уже очень скоро. Пока я работал в клинике, то понял, что скоро выпуск, и я не смогу вечно полагаться на вас с папой, рано или поздно придется делать все самому. – Он не солгал ни словом, но все равно чувствует себя паршиво, потому что утаил, что на самом деле его беспокоит. Мама улыбается: − Да, ты скоро окончишь школу, но всегда можешь на нас положиться, что бы ни произошло. − Даже если это будет что-то серьезное? – Макото прикусывает язык, но поздно. − Конечно… − мама с тревогой смотрит на него. − Даже если он превратится в злого пирата Арлонга? – спрашивает Рен, поднося к мойке пару стаканов. Мама смеется: − Думаю, мы с уверенностью можем сказать, что такого не случится. − Арлонг все равно умер, − добавляет Ран, с металлическим лязгом ссыпая в раковину ложки. Макото сразу включает воду и начинает мыть посуду, напевая себе под нос, как будто разговор окончен. Мама еще некоторое время стоит рядом, и он боится, что сейчас она спросит что-то такое, на что придется дать прямой ответ, но она просто гладит его по плечу и уходит к папе в гостиную. Близнецы выкатываются следом, громко споря о пиратах. Раньше у него никогда не было секретов от родных. Из-за этого Макото чувствует себя предателем, хотя никто не ожидает, что он будет рассказывать своей семье абсолютно все. Но было бы ему так же неуютно, влюбись он в какую-то девочку из школы? Это очень трудно представить, потому что Макото не видит себя ни с кем, кроме Хару. "А если бы Хару был девушкой?" В этом нет ничего невозможного, в начальной школе в секцию плавания ходили все, а по-настоящему сблизились они именно там. Так что, если бы женское имя Нанасэ Харука на самом деле принадлежало бы женщине? Конечно, он не знает наверняка, но не может сказать с уверенностью, что влюбился бы в Хару, будь тот девушкой. Он никогда не думал о девушках в этом смысле. До сегодняшнего дня ему подобное даже в голову не приходило. Но если бы его привлекали девушки, и Хару был бы девушкой, а их отношения развивались бы в том же ключе, как и сейчас? Тогда бы он сразу же рассказал все маме. Но Хару – парень, и это все меняет. Ни женитьбы, ни внуков, ни уважаемого положения в обществе, кем бы он ни стал. То, что очень важно для родителей. Мама действительно имела в виду именно это, когда говорила, что он может на них положиться, что бы ни случилось? Макото вытирает руки и поднимается к себе, сейчас он вряд ли сможет вести себя как ни в чем не бывало. Он смотрит на собранный в школу рюкзак и вспоминает о книжке Рея, которую оставил у Хару. Тотчас же решение не видеться сегодня, чтобы дать Хару небольшую передышку, испаряется без следа. Это просто предлог для встречи, а Макото уже буквально вибрирует. Через две минуты он переступает порог дома Хару. Того нигде нет – ни в спальне, ни в гостиной, ни даже в ванной. Должно быть, отправился к школьному бассейну. Макото снова поднимается в комнату, чтобы забрать книгу, в конце концов, именно за этим он вроде как пришел, но никак не может ее найти. Была же на комоде… или нет, туда он ее положил перед тем, как пойти в душ. А, точно, Хару же читал ее в кровати! Возле изголовья нет, под кроватью тоже – там только какая-то старая коробка. Макото ложится на живот и тянется дальше, чтобы проверить за спинкой, но там тоже ничего нет. − Что ты делаешь? – сзади раздается голос Хару, Макото пытается подняться, забыв, что сейчас этого делать не стоит, и бьется головой о деревянную рейку: − Ай! Он выбирается из-под кровати. Одежда слегка испачкалась, а макушка ощутимо ноет, но это не имеет никакого значения, потому что Хару улыбается. Хоть лезь обратно и снова бейся головой, если это заставит его улыбнуться еще раз. − Я искал ту книжку, которую дал Рей, − объясняет Макото. − Она внизу, я ее читал, − говорит Хару. – Нужно вернуть? − Я не говорил ничего конкретного, но Рей просил меня в понедельник положить ее в его шкафчик. − Если забыть, что главный герой просто идиот, то она довольно интересная. Ты знал, что идея вымазать член сливочным кремом может быть опасной? − Н-наверное… − нет ничего хорошего в том, чтобы сладкое находилось рядом со скоплением бактерий. – Но зачем кому-то такое делать? Ты же не будешь есть… о! – Макото заливается краской. Хару прикусывает губу, да он и сам едва сдерживается, чтобы не расхохотаться над своей глупостью. − В любом случае, если хочешь дочитать, думаю, Рей не станет возражать. Я даже не скажу, что ты ее взял. − Можешь сказать, мне все равно, если он узнает. Улыбка примерзает к лицу, когда он переспрашивает: − Правда? Хару поднимает взгляд: − Я хочу, чтобы все знали. – Поскольку глаза Макото расширяются от удивления, а брови взлетают вверх, он поясняет: − Знаю, что ничего хорошего не выйдет, если все на самом деле узнают. Я не говорю, что мы должны ходить и каждому о нас рассказывать. Макото с трудом сглатывает: − Если б мы только могли… Хару делает неуверенный шаг навстречу, потом еще один, пока не оказывается совсем близко. Он обнимает Макото за талию и прижимается теснее, когда тот обнимает его в ответ. Вот так Макото ничего не боится. Ни последствий, если родители или друзья не примут их выбор, ни жизни в качестве аутсайдера, вообще ничего. − Пойдем покормим кошек, − предлагает Хару. − Еще чуть-чуть, − шепчет Макото ему в волосы. – Давай постоим так еще немного.