XVII.
9 мая 2023 г. в 19:00
Примечания:
Он Москву отстоял в 41, в 45 шагал на Берлин
США закончил все дела в Белом доме на сегодня и наконец-то пришёл в свою резиденцию. День выдался утомительным, долгим и довольно безрадостным. Штаты даже не созванивался с Россией, хотя подобные звонки стали нечтом вроде традицией у этих двоих. Отпуск явно сблизил их. Но и до звонков американцу вечером не было — он заполз в кровать, выключил свет и уснул крепким сном.
Во сне он даже не ворочался. Но видел там он кое-что интересное. США стоял посреди вымощенного белой мозаикой коридора, который простирался вдаль. Его освещали тусклые лампочки. В глазах всё расплывалось, а в ушах звенело. Оставалось идти вперёд. Штаты так и поступил. Медленным шагом он направился прямо. Спустя несколько секунд послышался чей-то голос. Кажется, это был СССР. Грубый и суровый тон навис над США: «Он всегда возвращается в одно и то же место день за днём, вглядываясь в произошедшее так, словно это было вчера. Он явно осознаёт, что делает уже не первый десяток лет. В тот день он стал другим: в нём что-то надломилось. Он создал орудие массового поражения и пока что стал единственным, кто его применил. Мы бились бок о бок очень долго, пусть потом он и высадился в Нормандии, а я шагал на Берлин. А потом Нюрнберг. Но уже я видел в его глазах предательство и желание прожать красную кнопку. Он держит Европу в долларовой сети, дёргает за ниточки, распускает руки… Сейчас ни о какой нашей дружбе речи и быть не может, ведь он сам подписал её смертный приговор».
Долгое преодоление коридора закончилось одной лишь дверью, которую надо было открыть. Потом показался ещё один коридор в полной темноте. Тут с характерным звуком засветилась дверь рядом. США зашёл в неё. Посреди комнаты, на диване, сидели Великобритания и Франция конца восемнадцатого века. «Оглянись» — одновременно сказали родители. Сыно послушался и тут же вылетел из комнаты, а захлопнувшаяся дверь ударила его по щеке.
Затем засветилась вторая. Пришлось зайти и туда. А там сидел Российская Империя, который поднял голову и серьёзным взглядом посмотрел на США.
— Что же ты делаешь, друг… — спросил сидящий, закрыв глаза и взяв рукой себя за лоб.
— Я строю такую же империю, как это делал ты, — ответил Штаты.
— Не такую же, — грозно посмотрел Российская Империя на США, и последнего отнесло назад, а дверь захлопнулась.
Зайдя в другую засветившуюся дверь, Штаты увидел… Своего брата в коричневом мундире. КША ехидно улыбался во все зубы.
— Ты? — судорожно спросил США.
— Я здесь, братец, — прошептал конфедерат.
— Ты… ты нереален!
— А если наоборот? — КША набросился на брата, но тот ударил его по лицу кулаком и, оттолкнув ногой назад, выбрался из комнаты.
Выползая, США захлопнул дверь ногой с характерным звуком. Он уже предполагал, кто восседает за следующей дверью. Открыв её, американец убедился в своей догадке. Посреди комнаты, на диване, сидела Японская Империя, положив ногу на ногу и словно ожидая Штаты.
— А вот и ты вновь. Что ж, присаживайся, поиграем, — сладкоголосо подозвала японка.
— Ну, привет, — сказал США и приблизился к ней, но тут же почувствовал, как его лёгкие заполняет ядовитый газ. Американец тут же выбежал и вздохнул с облегчением.
Пошла следующая кошмарная дверь. Сглотнув, США отворил и её. В комнате сидел СССР. Штаты похолодел изнутри. Союз сидел неподвижно и лишь взглядом сверлил сознание своего врага. Спустя несколько секунд СССР стал постепенно подниматься со стула, и тут Штаты покинул комнату и прижался к двери спиной.
И снова дверь. За ней сидели Вьетнам, Камбоджа и Лаос. Они втроём сидели на полу, обняв колени руками и опустив голову вниз, и не двигались. Однако внезапно их лица обратились на американца, и на них играли гримасы двадцатилетней войны. Эти содомические физиономии начали светиться, а их обладатели принялись подниматься в воздух, словно демонические существа. И тут США захлопнул дверь, выбежав.
За следующей дверью был Куба. Он закуривал сигарету и исподлобья глядел на американца, как Ленин на Буржуазию. США стоял по стойке смирно и не дёргался одновременно.
— Ну, как идут твои дела? Как твоя империя доллара? — судорожно спросил Куба.
— Ты сам всё прекрасно видишь, дружочек.
— Ты скотина.
— И что? Это неважно: важно, что ты жалок, — с этими словами США наспех вышел.
И ещё одна дверь. Внутри комнаты, на полу, согнувшись, сидела Афганистан. Между ней и США расположилось огромное стекло. Афганистан встала и посмотрела на американца. Тот стоял, как вкопанный, и во все глаза глядел на сломленное лицо женщины в Хиджабе. Та ударила по стеклу, и оно разлетелось на мелкие кусочки, а некая ударная волна выбросила США обратно в тёмный коридор.
Затем двери закончились и появилась одна одинокая вдалеке. Штаты нехотя поплёлся туда. Ноги лениво и безразлично волоклись в сторону прохода, голова пухла непонятно от чего. В уши полился адский рокот. И внезапно по обеим сторонам появились стёкла, в которые через секунду начали тарабанить остальные страны, которые получили ущерб от США. Индонезия скалился и пытался разбить стекло. Йемен царапала панель. Иран ритмично била кулаками по стеклу. Панама, разделённая на две половины, стонала от боли. Но расстояние до двери было преодолено. Штаты сглотнул и отворил её. Впереди кромешная темнота. Но вдалеке показался тусклый свет, который всё приближался и приближался. США удалось разглядеть, что же там такое, или, вернее, кто же. На него на сверхсветовой скорости неслась Россия, держащая в одной руке керосиновую лампу, а в другой — топор. За долю секунды она занесла орудие правосудия над головой США, и американец судорожно раскрыл глаза.
«А-а-а, мама!» — жалобно вскрикнул тот и в ту же секунду подпрыгнул на кровати, отбросив одеяло. Он огляделся: всё вокруг как обычно. В комнате темно, смутно различима мебель и лунный свет, пробирающийся в комнату через жалюзи. «Дерьмо…» — повторял США. Сон после такого кошмара не шёл, пусть дурных сновидений было уже и так чрезвычайно много, и США запоминал чуть ли не каждое из них в мельчайших подробностях. Но такое случается впервые…
Штаты метнулся в ванную. Он умылся и посмотрел в глаза отражению в зеркале над раковиной. С полминуты внимательно вглядывался, будто в надежде увидеть там ответ на некий неимоверно важный вопрос. Так и не преуспев в этом деле, он вздохнул и плеснул в лицо пригоршню холодной воды. Как ни пытался он себя убедить в том, что на этот раз это всего лишь расшалившиеся нервы, это не давало ровным счётом ничего. В мозгу вновь звучали обрывки каких-то переживаний, не складывающиеся воедино, отзвуки ничего не говорящих имён и это всепоглощающее ощущение… чего-то неотвратимого, заставлявшее каждый раз вскакивать с постели в холодном поту и вслушиваться в глухие удары мечущегося в панике стареющего сердца. Он достал телефон и открыл телеграм. Все были оффлайн, так как спали, однако Россия была в сети. Недолго думая, США зажал кнопку быстрого набора. Ответили уже после второго гудка:
— Слушаю, — раздался бодрый голос, хотя Штаты и полагал, что в третьем часу ночи даже стоящая всё время на ногах Россия должна спать.
— Привет, Россия, это я. Извини, если разбудил, — для вежливости сказал США.
— У меня уже утро, ну да ладно. Что-то случилось?
— Да нет, ничего, просто на душе неспокойно. Кошмар приснился жутчайший просто…
— А, критические дни начальства, — Россия так называла подобные случаи в жизни стран, вроде неё или того же США, — А про что хоть кошмар?
— Да двери какие-то, окна, тёмные коридоры… — кое-что США умолчал.
— Ну, бывает. Все ж мы люди.
Они созванивались так по шесть раз в месяц. Но сегодня впервые ночью, после «пустого кошмара» одного, но разговор часто шёл о пустяках, никогда о произошедшем. Период, когда они, будто на собрании анонимных политиков, поочерёдно пытались передать те ощущения, что оставались после пробуждения, был пройден ещё пару десятилетий назад. Каждый уже точно знал, каково всем остальным, а потому оставался только пустой трёп. Каждый нашёл себе какую-то отдушину, не одно, так другое. Просто вместе было легче, хотя и за прошедшие годы уменьшился процент их сближения. Но сейчас он может значительно возрасти. Будет ли так?
— Слушай, я тут хочу организовать саммит G20 в Сакраменто. Нам пора вновь хоть как-то, худо-бедно, договориться об общих правилах экономической игры. В конце концов всё может быть, а усугубляющийся протекционизм и ширящиеся торговые войны делают такие попытки необходимыми, — говорил США, когда оба стояли у окон своих резиденций.
— В конце концов мы самые массовые экономики мира, а мировую экономику нужно поддерживать хотя бы в здоровом состоянии.
— Именно так.
— Да уж, пожалуй, — Россия посмотрела в окно на утреннюю и уже оживлённую Москву, — Я тогда пойду, наверное. А то дел с утра невпроворот. А ты спи, дружок.
— Окей, удачи там. Спасибо за такой умиротворяющий диалог. И доброго утра, Рос.
— Не за что! Сладких снов, США. И пусть ты не увидишь ни одного кошмара за всю оставшуюся жизнь!
На этом оба одновременно бросили трубки. Тёплый разговор обо всём и ни о чём затянулся вплоть до рассвета в американской столице. Штаты с окровенелыми от недосыпа глазами посмотрел из окошка Белого дома. За небоскрёбами восходила вездесущая колесница Гелиоса и поджигала своей кромкой горизонт. Всюду уже зажигались окошки: кто-то то спешил в зал или в парк на пробежку или выгул своего четвероногого друга, то в детский садик, школу или на работу, то куда-нибудь ещё. А кто-то просто не спал всю практически ушедшею ночь. Например, глава всего этого. «Дьявол…» — тихо ругнулся американец и пошёл досыпать оставшиеся три часа драгоценного времени сна.
Примечания:
С днём Великой Победы, славяне! Ничего тематического не придумал, но зато главу выложил. Надеюсь, она будет полезна в восприятии как и вашего, так и сюжета в целом. Бля, формулировка, как на ОГЭ. Ладно, сегодня 78 лет Великой Победе над фашистами. Наше дело правое, враг будет разбит. На парад даже Пашинян приехал, как мило. Что ж, мы сыновья великих предков, славяне, прибалты, казахи и ещё та небольшая часть среднеазиатских пользователей данного сайта. Мы должны помнить и гордиться подвигами наших дедов и прадедов... А ещё, дамы и господа, это моя первая работа, где количество писанины перевалило за 100 страниц. Для многих писцев жалкое зрелище, но для меня — довольно большое значение. Ладно, подписываемся, лайкаем и до скорого