Часть 1
18 августа 2022 г. в 20:26
Как-то вечером в убогой гостинице Горс Велена Лютик спросил:
— Йеннифэр, дорогая, а что случилось с моими гусиными лапками?
Йеннифэр не ответила, только демонстративно перелистнула страницу книги.
Нахмурившись, Геральт глянул на него поверх бадьи, в которой пытался оттереть от кожи и волос удручающе густой слой грязи, ещё недавно бывший внутренностями риггера.
— Нет у тебя никаких гусиных лапок.
Лютик скрестил руки на груди.
— Ты прав, больше нет.
— Не понимаю, о чём ты, — Йеннифэр, не поднимая глаз, перелистнула ещё одну страницу. Читать с такой скоростью не смогла бы даже чародейка. — Ты же сам всё время твердишь о своём исключительном уходе за кожей, бард.
Вот уже три года они с завидной регулярностью делили постель, но Йеннифэр так и не перестала притворяться, что не помнит его имени. Очаровательно.
— Мой уход за кожей и впрямь исключителен, но не настолько. Когда мы с тобой познакомились, моя дорогая, мне было тридцать четыре, и хотя моей юношеской энергии можно было позавидовать, морщинки в уголках глаз и редкая седина в бороде предательски выдавали мой возраст. А сейчас я и на двадцать пять не выгляжу.
— Когда мы с тобой познакомились, я решила, что тебе по меньшей мере пятьдесят.
Лютик охнул с преувеличенным возмущением, зная, что Йеннифэр это позабавит, и был вознаграждён едва заметной полуулыбкой.
Геральт смотрел на него, насупившись.
— Не могло тебе тогда быть тридцать четыре.
С тяжёлым вздохом Лютик закатил глаза:
— Мне было восемнадцать, когда я тебя встретил. Сейчас мне тридцать семь.
Изумление на лице Геральта было неподдельным, как будто он понятия не имел, что они с Лютиком знают друг друга уже два десятка лет. Что такое девятнадцать лет для ведьмака — раз моргнуть.
— Но сейчас речь не об этом, — строго сказал Лютик, не давая Геральту ухнуть в бездну размышлений о бренности человеческой жизни, — а о том, что я, кажется, не старею, а наоборот — начал молодеть.
Йеннифэр чуть дёрнула плечом.
— Повезло тебе, бард. Видно, есть на свете кто-то, кому не по душе, что ты скоро умрёшь от старости.
— Тридцать семь лет — ещё не старость, — Лютик забрался в кровать и поцеловал Йеннифэр в плечо. — Спасибо, Йеннифэр.
Она вскинула руку и погладила его по затылку.
— Не понимаю, за что ты меня благодаришь. Честно говоря, я жду не дождусь, когда наконец от тебя избавлюсь.
Лишь позже, когда Лютик в полудрёме устроился подле Геральта, закинув одну руку ему на грудь и касаясь пальцами талии Йеннифэр, он услышал, как Геральт тихо прошептал:
— Что ты сделала, Йен?
— Ничего гнусного, если именно это тебя беспокоит.
— Но ты что-то сделала?
Лютик почувствовал, как по линии подбородка пробежали тонкие пальцы. Его возлюбленные, должно быть, думали, что он спит. Лютик замер, не желая спугнуть момент откровения.
— Он никуда не денется, Геральт, — голос Йеннифэр был едва слышен. — Это всё, что тебе нужно знать.
Пряча улыбку, Лютик прижался к груди Геральта чуть теснее.